Когда на небе нет луны

      День стоял дивный, а настроение у Джека Воробья было прескверное. Проводить ночь без сна на Тортуге ему было не впервой, но одно дело — встретить рассвет в шумной компании, с кружкой в одной руке и сочным выигрышем в другой, и совсем иное — без сна ворочаться на собственной койке в собственной каюте собственного корабля. И как бы бессонница ни мучала его, Джек упрямо не желал признавать, в чём её причина и почему он отказался остаться в городе. С рассветом его сморило ненадолго, а, когда на соседнем кече зазвенела рында, капитан так резко подорвался, будто колокол вот-вот мог упасть ему на лоб. Ворча и постанывая, как престарелый моряк, он выбрался на верхнюю палубу. Тортуга шумела, пробуждаясь и приподнимая вуаль утреннего тумана. Море было спокойно, у края гавани показалась стая дельфинов. Джек опёрся спиной о фальшборт на полуюте, устраиваясь локтями на планшире, и медленным взглядом обвёл корабль от носа до кормы. «Чёрная Жемчужина» ловила топами мачт первые лучи солнца, что перебирались в бухту через хребты. Капитан зевнул, огляделся в поисках старпома, устало вздохнул и поплёлся обратно в каюту.       К полудню Джек был не только зверски голоден, но и крайне доволен собой: за утро ему удалось составить учёт необходимого к починке и подсчитать грядущие убытки. И ему даже полегчало — то ли от этого, то ли оттого, что желудок опустел. Воробей как раз раздумывал над тем, в какой из харчевен Тортуги его встретят приветливее, когда услышал голоса. Скинув ноги со стола, капитан потёр одно из многих пятен на треуголке, уверенно усадил её на голове, а затем не менее уверенной походкой вышел на палубу.       — О! А вот и капитан! — Мистер Гиббс, а с ним ещё трое, окружили сходной люк и что-то обсуждали. Заметив Воробья, трое молча кивнули, а Джошами указал в их сторону большим пальцем. — Наши новые плотники. Решил вот проверить, правда ли говорят, что руки золотые. — Джек только свёл брови к переносице.       Один из плотников, что был равных с Гиббсом лет, сипло усмехнулся:       — Да с таким кораблём и возиться не придётся, — он покрутил головой и улыбнулся наполовину беззубым ртом, — ладный такой.       Воробей приблизился, прищуриваясь.       — И не менее требовательный, — серьёзно заявил он. Плотники обменялись весёлыми взглядами. — Слышали, что о нём говорят?       Заговорил другой, с длинными волосами и кольцом в ухе:       — Что его со дна подняли и капитаном тут мертвец?       — Капитан тут я, — оборвал его Джек. Гиббс подавил смешок.       Тип с кольцом в ухе смерил его взглядом.       — Ну, на мертвеца вроде не похож...       Мистер Гиббс вовремя прочёл в глазах своего капитана, в какое русло норовит свернуть разговор, и поспешил заблаговременно спровадить новобранцев в трюм и занять делом. Поднявшись наверх, он снова столкнулся с недовольным взглядом Джека Воробья.       — Кажется, ребята толковые, — неловко сообщил Джошами, не зная, куда деть руки. Джек отрешённо кивнул, пустым взглядом таращась в темноту люка. Гиббс облизал губы, переступил с ноги на ногу и, пристукнув себя по груди, снова попытался заговорить: — Сегодня ещё пятерых приведу, ну, если…       — Великолепно, мистер Гиббс, — безучастно прервал его Воробей. Затем обернулся, подбородок его чуть вздёрнулся. — Меня интересует другой вопрос. — Джошами заинтересованно приподнял брови. — Где она?       Гиббс растерянно моргнул.       — А мне почём знать? — не сразу ответил он. — Она тебя искать пошла.       Взгляд капитана вспыхнул.       — С чего вдруг ты разрешил ей это? — голос его понизился и пропитался негодованием.       — Разрешил? — усмехнулся старпом. — Будто она спрашивала!       Воробей запустил большие пальцы за ремень, лицо его посуровело, точно он собирался отчитывать юнгу.       — И ты позволил ей одной отправиться в город? — суровым тоном спросил он.       Джошами Гиббс, однако, уже давным-давно не был юнгой, и испугать его было не так легко. Сначала он открыл рот, чтобы оправдаться, затем задумался.       — Погоди-ка, — протянул старпом, — выходит, ты видел? — В глазах Воробья мелькнули искры, точно ветер из костра подхватил. Он дёрнул усом и, круто развернувшись, направился к левому борту. Джошами припустил следом. — Видел, но не пошёл с ней? С чего вдруг? Я-то к ней в няньки не набивался, а вот сам-то ты где был? На корабле ты бы её точно не удержал, особенно бросив одну на несколько дней, так что...       — Мистер Гиббс, — Джек остановился, оборачиваясь: идти было некуда, носки сапог уткнулись в фальшборт. — Я ценю ваше мнение, однако всё ещё не получил ответа на вопрос, куда делся член нашей команды, следить за которой, напомню, ваша прямая обязанность.       Джошами Гиббс умолк в растерянности: но не из-за того, что не знал, что ответить, а оттого, что увидел, как пройдоха Джек Воробей искренне переживает о ком-то, помимо себя. Потому разрешил себе удивляться чуть дольше обычного. Да, «Чёрная Жемчужина» не раз на памяти Гиббса заставляла и команду, и тем более капитана понервничать. Нрав её не всегда был кроток, и теперь, познакомившись с ней «лично», старпом понимал, почему. Но тут дело было в другом — не в обычном беспокойстве за драгоценное имущество или собственную шкуру.       Сам же Джек Воробей буравил старпома мрачным взглядом, нетерпеливо барабаня пальцами по планширу. Наконец, мистер Гиббс слегка тряхнул головой, коротко вздохнул и уже собрался что-то сказать, как вдруг лицо его вытянулось, глаза округлились, а седые брови поползли вверх. С приоткрытым ртом он глядел куда-то за спину Джеку, а тот, словно не желая обернуться, требовательно уставился на него.       — Во дела... — протянул старпом, расплываясь в странной улыбке.       Воробью пришлось обернуться. Он не сразу заметил, что так взбудоражило Гиббса: солнце светило в глаза, мешая взгляду поймать одинокую фигуру, что направлялась по пристани к «Чёрной Жемчужине». Поначалу он решил, что это Мадлен своей грациозной походкой охотящейся львицы неспешно и вместе с тем уверенно приближается к кораблю. Затем, прищурившись, принялся перебирать в голове всех знакомых дам, кто мог бы явиться по его душу: на Тортуге их было немало, но не было таких. И только после, заслонившись от солнца, он узнал её, и тут же воздух стал поперёк горла. Джек часто закашлялся и принялся моргать, надеясь, что иллюзия превратится в нечто более правдоподобное. Наверное, будь это прекрасная Лиззи Тёрнер, он удивился бы меньше, чем ей — Жемчужине. Та дюжина ярдов, что отделяла хранительницу от борта «Чёрной Жемчужины», оказалась достаточно длинной, чтобы и старпом, и капитан смогли вдоволь налюбоваться ею и попытаться убедить себя, что им не мерещится. Гиббс помалкивал, его выдавали лишь сверкающие бесконечным удивлением глаза. Воробей шумно сопел, разглядывая Жемчужину с ног до головы, да так увлёкся, что не сразу сообразил, что она стоит прямо перед ним.       — И где ты была, мисси? — Это совершенно не то, с чего Джек Воробей хотел начать разговор, но уж очень долго этот вопрос не оставлял его в покое.       Лёгкая взволнованная улыбка на губах Жемчужины померкла. Она в растерянности взглянула на Гиббса за капитанским плечом, а тот только и смог, что ободряюще кивнуть.       — В городе, — медленно отозвалась она негромким голосом, поднимая на Джека глаза: он стоял у фальшборта, перегородив путь на палубу.       — Вот как? — Воробей пристукнул ладонью по планширу. — И что ты там забыла? — В глазах Джека полыхали искры, голос стал громче.       Жемчужина отступила на полшага.       — Тебя, — с той же растерянностью отозвалась она. — Думала, что отыщу.       Брови Воробья недоверчиво изогнулись.       — Одна? На Тортуге? — усмехнулся он, качая головой. — А ты не думала, что может случиться... — он внезапно запнулся, дёрнул губой и поспешно закончил: — С кораблём?       Гиббс попытался вставить слово, но Жемчужина его опередила:       — Как и ты, похоже. — Кэп удивлённо усмехнулся. Потух последний отсвет улыбки на её лице. — Ты обещал, что скоро вернёшься, но тебя не было три дня. Я просто хотела угодить тебе, стать на тебя похожей… — Жемчужина в сомнениях повела плечом. — Стать как другие.       Джек Воробей снова не удержался, чтобы не обвести её фигуру цепким взглядом. Белая кружевная рубаха и тёмно-алый корсет с кожаными вставками и затейливой шнуровкой вместо бесформенного платья из шторы. На бедре на смольных бриджах ногу обхватывал чёрный ремень под кобуру, хоть кэп и не мог представить её с оружием, это всё же делало её образ, определённо, более ярким. И даже широкополая шляпа с лихо заломленным краем и пышным пером — воистину, зависть Барбоссы — не могла скрыть, как изящно густые локоны обрамляли её лицо.       — Тебе это не ни к чему. — Взгляд капитана, точно ловкий мазок кисти, разом обрисовал её силуэт. — Хоть и выглядишь… мило. — Джек приподнял брови. — Где раздобыла?       Жемчужина несколько секунд глядела на него в замешательстве, словно бы боясь улыбнуться.       — Я встретила двух девушек, они сказали, что знают тебя и что тебе нравится, я дала им жемчужину, и они помог…       — Какую ещё жемчужину? — встрепенулся Воробей. Его правая бровь изогнулась, края усов опустились. Гиббс за его спиной повёл глазами и недоумённо качнул головой.       — Один чёрный жемчуг.       — Чтоб тебя… — сквозь зубы едва слышно выплюнул Джек. — И откуда у тебя чёрный жемчуг? — требовательно поинтересовался он, упирая руки в бока.       Жемчужина слегка приподняла подбородок и твёрдо ответила:       — Это дар моря.       Физиономия капитана Воробья начала мрачнеть, взгляд потускнел, как заслонённое облаками солнце, верхняя губа недовольно дёрнулась. Он принялся поскрёбывать ремень ногтем, не успевая толком осознавать мысли, что выстраивались в цепочку. «В море она черпает магию из Глубин», — Джек так чётко услышал эти слова, словно бы они звучали не из воспоминаний позапрошлого дня, а прямо сейчас, наяву, всё тем же голосом с притворной участливостью.       Жемчужина же сильно смутилась и, не сводя глаз, поспешно добавила:       — Я просто нашла на берегу...       — «Просто»? — перебил Джек Воробей, вскидывая подборок. Глаза его вспыхнули молниями во тьме шторма. Он заговорил громко, отчётливо, посылая каждое слово, точно пулю: — Выходит, мисси, пока твой дырявый корабль хлюпает водой в трюмах, потому что нам нечем заплатить за ремонт, ты меняешь драгоценности на наряды? В этом твой долг?       — Джек…       — Заткнись, Гиббс, — рявкнул кэп.       Жемчужина посмотрела на старпома, потом, помедлив, взглянула на капитана:       — Ты упрекаешь меня? — в её голосе вновь послышался тон мистерии, что безлунной ночью наведалась в гости.       — Нет, что ты, всего лишь уточняю, — саркастично отмахнулся Воробей.       — А где был ты, Джек Воробей, все эти дни? — возмутилась Жемчужина. — Что для тебя важнее корабля? — её голос слился со свистом в такелаже внезапного порыва ветра, что сорвался с гор. Жемчужина тряхнула головой: — Я хотела найти тебя, и мистер Гиббс…       — Кажется, ты забыла: он — не твой капитан, — резко оборвал Воробей. Старпом тут же прикусил язык и отступил на пару шагов. — Ты не можешь слушать его приказы и сбегать на берег, когда тебе заблагорассудится! — Джек сурово глядел на неё сверху вниз, хотя с каждой секундой чувствовал, как её взгляд тяжелеет и становится ещё темнее.       — Я не понимаю тебя… — проговорила Жемчужина. Грудь её взволнованно вздымалась, глаза настороженно поблёскивали. — Ты был рад, что я осталась на корабле, а теперь в гневе из-за того, что я передумала… — Она подалась вперёд, и Джек с Гиббсом синхронно отступили назад. Жемчужина взошла на борт и, вглядевшись в лицо Воробья, обеспокоенно выговорила: — Словно бы я пленница.       Краем глаза Джек уловил движение на берегу и бросил туда быстрый взгляд, отвечая с лёгкой рассеянностью:       — Ты словно ребёнок… — Он умолк на полуслове. Жемчужина непонимающе нахмурилась, а затем обернулась, чтобы увидеть, что же захватило всё внимание капитана: по берегу вдоль пристани, обхватив друг друга за талии, фривольно прогуливались две барышни из местного борделя. Они заметили Джека, и походки их, виляющие бёдрами, стали ещё более призывными. Но стоило обернуться Жемчужине, обе девицы остановились, затем обменялись испуганными взглядами и почти бегом скрылись с глаз. Джек разочарованно выдохнул и решил закончить мысль: — Ты наивна и беззащитна. И не готова к самостоятельности. Потому, будь добра, — заговорил он с настойчивой доброжелательностью, — не делай глупостей и оставайся на корабле, где тебе самое место, дорогуша! Смекаешь? — блеснул лукавой улыбкой Джек.       Жемчужина, что стояла вполоборота, медленно опустила голову. Воробей попытался незаметно протолкнуть ставший поперёк горла ком. Джошами Гиббс замер и боялся даже моргнуть. Жемчужина резко обернулась, и тут же зажужжал ближайший шкот, срываясь с кофель-нагеля. Джек едва успел поймать его взглядом, как мигом оказался в воздухе: трос обхватил его подмышками и поднял над палубой, так что бравому капитану оставалось разве что беспомощно болтать ногами над палубой.       — Не смей так говорить со мной, Джек Воробей, — холодно проговорила Жемчужина. И хотя теперь кэп был выше её, сверху вниз глядела именно она. Джек следил за её губами, не решаясь заглянуть в глаза. Жемчужина тряхнула головой, и канат слегка подбросил Воробья. — Я не твоя женщина, не член твоей команды, я даже больше не твой корабль! — воскликнула Жемчужина. — Мне больше не нужен тот, кто будет указывать мне курс. Я свободна! — Джек растерянно открыл рот, попытался дотянуться до сабли, но пальцы только скользнули по компасу. Жемчужина проводила его руку серьёзным взглядом. — А ты… — она рывком содрала компас с его пояса, — сначала сам научись понимать, чего ты хочешь на самом деле.       Жемчужина отступила, перевела взгляд на Гиббса и слегка кивнула. Ещё с полминуты подвешенный, точно пиньята, Джек Воробей наблюдал, с какой грацией прекрасное женское создание спешно покидает корабль, а после и порт. Едва она скрылась, кэп принялся размахивать руками и вертеться. Гиббс вскинул голову, хмыкнул, а затем спешно развязал узел. Джек с грохотом приземлился на пятую точку: было невысоко, меньше ярда, но весьма унизительно.       Джошами потоптался на месте, а затем, сгорбившись, направился к сходным доскам.       — Эй! — возмущённо окликнул его Воробей.       Гиббс резко остановился, словно до этого напрасно понадеялся, что уйдёт незамеченным.       — Не знаю, что между вами происходит, Джек, — развёл он руками, обернувшись, — и тем более, что происходит в твоей голове. До добра это вряд ли доведёт… — Гиббс бросил взгляд в проулок, где скрылась Жемчужина. — Но у меня, знаешь ли, тоже гордость есть. Я не прочь вновь идти с тобой в море, но только после того, как ты выплатишь всё, что мне причитается. — Старпом обвёл быстрым взглядом корабль. — Команду я уже собрал как ни крути, так что… обойдёшься и без нас. Ты ж всё-таки капитан Джек Воробей, — напоследок добавил Гиббс, словно бы желая ободрить. Вздохнув, он решительной походкой двинулся прочь.       — А, бунт… — устало фыркнул Джек. — Ну и прекрасно! — крикнул он вслед старпому, хотя даже не мог видеть того из-за фальшборта. — Нужна мне такая преданность, которая легко исчисляется в пиастрах! — Ветер принёс ему лишь неясный отзвук голоса старпома вместо ответа.       Капитан Воробей поднялся, потирая ушибленное место. Послышались шаги.       — Кэп? Всё в порядке? Вроде кричал кто? — из сходного люка торчала смятённая голова плотника.       — Вам послышалось, — ровно отозвался Джек, а потом повернулся с сухой улыбкой: — Всё по плану, возвращайтесь к работе. — Моряк пожал плечами и спустился в трюм.       Воробей вздохнул, поднимая взгляд на город. Остаться без старпома да ещё и без компаса в его планы не входило. С другой стороны, будет кому приглядеть за беглянкой: Гиббс, похоже, успел к ней прикипеть. И хотя в горле горчило, Джек всё же улыбался слегка довольной улыбкой, ведь прикажи он Жемчужине остаться на берегу — она бы точно запротестовала: её упрямство и своенравие он познал ещё при знакомстве с кораблём. Теперь у него, пожалуй, стало одной проблемой меньше, и, кажется, он раскусил правила игры, в которую его втянула Калипсо. Кэп пригладил усы и, поразмыслив, спустился на пристань.

***

      Нос шлюпки уткнулся в поросший мхом берег. Джек Воробей воровато огляделся и принюхался к полумраку, что царил под густыми кронами над рекой. Лес молчал. Джек взглянул на жемчужину в руке, испустил тяжёлый вздох смирения и, подхватив фонарь, выбрался на сушу. Брошенная хижина скрывалась в глубине зарослей. Вода отступила, и теперь пробраться к ней можно было по илистому дну. Каждый шаг по ступеням отдавался тихим скрипом, от которого внутри у капитана всё напряжённо сжималось. Джек подошёл к хлипкой двери, прислушался, осторожно толкнул её и тут же шарахнулся назад. Что-то зашипело, зашелестело и смолкло. Повозившись с огнивом, кэп зажёг фонарь и впустил его впереди себя. Внутри стояла затхлая тишина, кэп невольно пожалел, что поспешно променял сладкое обиталище Мадлен на это место. Мебель, посуду, множество склянок, всевозможную утварь, пучки трав и всякие ожерелья укрывал толстый слой паутины. Джек звонко чихнул и принялся активно чесать нос. Потоптавшись у входа, он осторожно прошёл дальше и примостил фонарь на углу стола. Тут же вспыхнули десятки свечей, разгоняя паутину. Воробей затаил дыхание. За его спиной раздались тихие по-кошачьи мягкие шаги.       — Хм, признаться, я удивлена, что тебе достало храбрости прийти сюда, Джек, да ещё и в одиночку.       Кэп выдохнул и резко обернулся, озаряясь улыбкой. Перед ним стояла некогда хозяйка этого затерянного места, а ныне — хозяйка моря.       — Брось, — протянул он, — мы оба знаем, если бы тебе понадобилось от меня избавиться, пистолет и подмога бы мне не помогли. — Тиа Дальма негромко рассмеялась. В глубине её тёмных глаз поблёскивало то ли отражение свечей, то ли само пламя. — Отчего вдруг в таком обличие? — вежливо поинтересовался Воробей.       — Можешь считать меня сентиментальной, Джекки, — пропела Тиа Дальма, медленным взглядом обводя хижину. Затем она бросила на капитана снисходительный взгляд. — Да и мой истинный облик тебе бы вряд ли пришёлся по душе.       Язык Воробья тут же начало припекать от множества любопытных вопросов, но он и так сотворил достаточно безрассудства, придя сюда, чтобы ещё выпытывать что-то у морской богини. В конце концов это было её желание встречи.       Джек раскрыл ладонь с жемчужиной.       — Отчего вы, дамы, так неравнодушны ко всяким туманным намёкам?       Губы Тиа Дальмы тронула коварная улыбка.       — Но этот ты понял.       Воробей дёрнул усом и слегка развёл руками.       — Так дело в ней? И какой твой интерес?       — Она моё дитя. — Лицо Джека удивлённо вытянулось. Тиа Дальма недовольно повела глазами и уточнила: — Дитя моря. — Воробей незаметно выдохнул и многозначительно кивнул, пытаясь фривольно опереться рукой на спинку стула, но никак не мог её поймать не глядя. — Мне небезразлична её судьба. — Тиа Дальма поднесла свечу к лицу, и её глаза застыли на пламени.       Джек Воробей не знал наверняка, но догадывался, что она имела в виду. Однако вот так просто сознаваться в своей догадливости он не торопился, ведь несмотря на вполне понятные слова истинные мотивы Калипсо могли быть совершенно иными. Он давно уяснил, что порой прикинуться невеждой куда полезнее, чем один за другим задавать резонные вопросы, — узнаешь больше.       Бегло глянув по сторонам, капитан Воробей вздохнул и, со скрипом выдвинув стул, свободно бухнулся на него.       — Выходит, что-то не так, раз ты здесь? — бесстрастно поинтересовался он, перебирая пальцами и следя за блеском огней в перстнях. Тиа Дальма обернулась, туманный свет из дверей аккуратно очертил её статный силуэт. По её взгляду Джек мигом понял, что заходить издалека и юлить смысла не было. Прикинув, чем рискует, он всё же решился продолжить разговор, надеясь, что не останется крайним. — Всё из-за проклятья Джонса, верно?       Пламя свечей дрогнуло, на миг потускнело и разгорелось вновь. На лице Тиа Дальмы всё так же светилась обманчивая улыбка.       — Это было не проклятье, — вкрадчиво пояснила она. — А договор. — Брови Джека сошлись к переносице. Тиа Дальма походкой хищницы пошла по хижине, пальцами перебирая по мебели и утвари. Голос её зазвучал негромко, спокойно, почти равнодушно: — Корабль может существовать без души, но не наоборот. — Воробей кивнул, вспоминая давние слова Жемчужины. — Она связала себя с кораблём не только волей предназначения, но и своим собственным желанием. Джонс лишь скрепил это и дал ей срок.       Джек задумчиво чесанул подбородок. Глаза его чуть прищурились. Относиться с недоверием к словам Калипсо и тем более демонстрировать его было небезопасно. Ещё будучи Тиа Дальмой она не терпела, когда в ней сомневались, что уж говорить о нраве истинно свободной морской богини. Воробей глянул через плечо и невольно вздрогнул: она исчезла. Кэп чуть привстал, отчаянно прислушиваясь. Над его головой тихо скрипнула доска. Он обернулся и тут же ткнулся взглядом в фигуру хозяйки.       Чертыхнувшись про себя, Джек Воробей продолжил скучающим тоном:       — Ну так теперь этот… договор не действует? — Тиа Дальма словно бы усмехнулась. — Обстоятельства-то стали иными, — с нажимом заметил капитан.       Тиа Дальма что-то увлечённо разглядывала, почти повернувшись к нему спиной.       — Она не может изменить то, кем является. Никто не может. — Её слова звучали неоспоримо, как факт о том, что вода в море солёна, а фордевинд — лучший спутник моряка.       Джек выпятил губу.       — Звучит… — он помедлил, подбирая верное слово, — неоднозначно. — Выждав секунду, Воробей развёл руками: — Как тогда вышло, что она стала человеком? Почему именно она, именно «Жемчужина»? — Как бы он ни старался, спросить равнодушно не вышло, и от этого капитану стало куда больше не по себе, чем от осознания, что он по собственной воле и в трезвом рассудке припёрся в дельту реки.       Тиа Дальма круто обернулась, и её густые волосы пронеслись по воздуху с грацией морских волн и хрупко звякнули украшениями.       — Ты мне скажи, Джек Воробей. — Её глаза сверкнули. Кэпу воздух стал поперёк горла. Тиа Дальма расправила плечи, будто бы выросла, медленной хищной походкой направилась к нему, и каждое её слово заставляло капитана всё больше вжиматься в высокую спинку стула. — Почему среди сотен кораблей, что встречались тебе на сотнях морских лиг и в сотне портов, ты выбрал один-единственный?       Она нависла над ним, как крыло шторма над утлой лодчонкой, что слепо тычется среди кипящих волн, не зная, что обречена сгинуть во тьме морских глубин.       — Она была похожа на меня, — как под гипнозом быстро выговорил Джек Воробей. — В том порту я был чужаком. Пират среди солдат и торговцев. И она — пиратский фрегат среди торговых судов. — И снова перед его глазами была тесная гавань: лес мачт, паутины тросов, лабиринт палуб и пристаней. Муравьиная суета, смесь голосов и языков. Палящее солнце слепило, отражалось от белых стен и редких стёкол, чтобы не дать никому и головы поднять. И среди всего пляшущего жаром марева и слепящих бликов он мог разглядеть лишь одно — гордый корабль, что мостился у самого края, словно изгой. — Ей было там не место, — отрешённо покачал головой Джек, — ей не место ни в одном порту, а только там, посреди моря, на пути к горизонту. — Он дёрнул бровью с тенью улыбки. — Как, похоже, и мне. Только в море я могу по-настоящему почувствовать жизнь и свободу. Только с ней. — Воробей тут же смутился, ибо последние слова прозвучали несколько двусмысленно, чего он не планировал, ведь говорил только о корабле. Или же нет?..       Калипсо глядела на него сквозь подсвеченные ироничной и при том понимающей улыбкой тёмные глаза Тиа Дальмы. Да, Воробей чувствовал именно её взгляд, взгляд морской богини, слишком мощный и глубокий. Но он привык к нему. Такими же глазами смотрела на него и Жемчужина, разве что постепенно от этой темноты перестало бросать в холод.       — Ты нашёл, что искал? — мягко прервала тишину Калипсо. Голос её был лёгок и прост, словно это был один из многих вопросов вежливости на светской беседе. Брови Джека изогнулись, он принялся спешно перебирать, о чём именно идёт речь. Тиа Дальма усмехнулась, глаза её блеснули знанием. — Похоже, нет.       Капитан выдохнул, перебрав пальцами по столу.       — Дорогая, беседы с тобой — всегда игра, — сахарным тоном заметил он, а потом с ироничным укором добавил: — Так ты ещё и жульничаешь.       Тиа Дальма коротко рассмеялась.       — Что, Джекки, несладко быть на другой стороне, а? — кокетливо повела она плечом.       Воробей чуть прикрыл глаза.       — Неужто будешь попрекать меня нечистой рукой? Уж кто бы говорил… — протянул он с красноречивой лукавой улыбкой. Протерев изумруд в перстне краем рукава, Джек принялся беззаботно рассуждать: — Знаешь, я, конечно, не всеведущ, но внутренний голос подсказывает, что ты скучаешь по старым денькам, — он крутанул головой и остановил хитрый взгляд на лице Тиа Дальмы. — По этой лачуге, по тому ужасу, что внушала каждому входящему, и той благодарности, что получала. Оттого и предстала в этом облике. А сейчас, небось, всё снова свелось к мольбам и проклятьям? — понимающе закивал Воробей.       Калипсо вскинула подбородок, взгляд её похолодел резко, как и исчезла надежда Джека, что это могла бы быть обычная дружеская беседа.       — Не зарывайся, Джек, — вкрадчиво посоветовала хозяйка. Губы её растянулись в широкой улыбке, от которой у капитана Воробья скрутило живот. — Всё, что подсказывает тебе внутренний голос, — это бежать отсюда. Как можно скорее, — выдохнула Калипсо. Джеку почудилось, что от этого дыхания он покроется инеем, но даже это не стёрло тень наглой улыбки с его лица. — Как и каждый раз, как ты сюда приходил. И каждый раз любопытство, желание получить недоступное знание брало верх над трусостью. — Тиа Дальма повела глазами. — Я могу играть в свои игры, сколько мне заблагорассудится, и ты с радостью примешь их правила, Джекки. Ведь в награду — получишь ценное преимущество.       — Хм… — Воробей почесал макушку с кислой миной. — Не люблю играть в игры без ставок. Какова твоя?       Тиа Дальма снисходительно усмехнулась.       — Знание. Как сохранить её.       Брови Джека скрылись под надвинутой на лоб банданой.       — Сохранить?       — Ты понял, о чём я, — раздражённо бросила Тиа Дальма.       Капитан Воробей отмахнулся и даже слегка фыркнул.       — По мне, она неплохо справляется, хоть и говорит, что с кораблём более не единой целое. Всё-таки вы, дамы, любите драматизировать. — Джек приподнял руку с указательным пальцем и похвастался: — Она вытащила корабль, несмотря на луну и Джонса с его проклятьем…       Калипсо тут же оборвала его:       — Это не та магия, что дана ей морскими силами.       Воробей тряхнул головой, хмурясь и непонятливо кривя губу.       — И что это значит?       Тиа Дальма отозвалась с внезапной открытостью, которая сбила Джека с толку куда раньше, чем он вдумался в её слова:       — В море она черпает магию из Глубин, и у этой магии есть своя цена. Как и у всего в этом мире. — На миг Воробью показалось, что в её голосе звучит не просто искренность, но и словно бы сочувствие. А затем глаза её осветились невидимой обманчиво доброй улыбкой: — Если хочешь, я дам совет…       — О-о-о, нет, нетушки, — тут же открестился Джек, активно махая руками. — Знаю я твои советы, дорогая. Одного раза хватило, спасибо, — саркастично выдал он на одном дыхании и торопливо поднялся. — Неужто на «Голландце» проблема с толковыми рекрутами? — протараторил кэп, отползая к выходу. Калипсо закатила глаза. Джек приостановился в дверях. — Новые сделки я заключать не намерен, — уверенно заявил он, отрывисто кивнул, оскалился улыбкой, отсалютовал на прощание и выскользнул из хижины.       Голос хозяйки мигом догнал его, как брошенный в спину нож:       — В тот раз ты был готов заплатить любую цену. А что же теперь?       Джек Воробей резко остановился. Ему бы следовало держать язык за зубами — он это прекрасно понимал. Но, как ни странно, быть вынужденно честным с Тиа Дальмой, Калипсо, было проще: может, потому что можно было легко убедить себя в её всеведении и напрасности лжи, а может, потому что она не требовала правды, и потому её можно было подать как ложь.       — В тот раз, — Джек качнул головой, — я её уже потерял. А теперь, — он обернулся с дерзкой улыбкой, — что-нибудь придумаю, не сомневайся.       Шлюпка спешно отходила от берега. Её до последнего провожал долгий взгляд морской богини. И только когда лодка покинула полог леса, выбираясь на мелководье, губы Калипсо тронула таинственная улыбка:       — В самоуверенности тебе нет равных, Джекки, и, надеюсь, она тебе, и правда, поможет.