Лучшие каникулы

Кругом тишина, ни звука, только иногда что-то шепчет ветер, пролетая мимо. Лучи золотого солнца приятно греют, нет той жары и сухости, которая обычно царит летом. Нет. Только тепло. Девочка удивленно оглядывается вокруг, словно не веря своим глазам. Не так далеко от громадного дуба, около которого сидят шатенка и ее спутница, тихо журчит ручеек, даруя всем живым существам прохладную, может даже ледяную воду. Неподалеку жужжит пчела, опускаясь на небольшой, но красивый цветок, очевидно, чтобы собрать нектар. Десятилетняя девочка смотрит на все это с каким-то восхищением, но и одновременно в ее взгляде можно увидеть и неуверенность, и даже некий страх. Однако пока все тихо и спокойно, тишина, царившая в чудесном месте несколько минут назад, потихоньку исчезает. Тихо стрекочет кузнечик, так же негромко жужжат грозные мохнатые шмели, будто не хотят они прогонять чудесную тишину. Глядя на этот мир, новый и чудесный мир, шатенка мотает головой – она так и не узнала, что произошло, помнила только, что спутница крепко схватила ее руку, быстро что-то прошептала, и они оказались здесь, в тени раскидистого дуба. Только сероглазая хотела задать вопрос, как Камила (кажется, так звали ее спутницу) улыбнулась и жестом попросила девочку поднять голову. Девочка с удивлением выполнила немую просьбу и увидела серую птицу, сидящую на одной из многочисленных ветвей старого дуба, в которой шатенка тут же признала соловья. Кинув взгляд в сторону брюнетки, девочка хотела спросить, а будет он петь или нет, но задавать вопрос не было смысла, потому что спустя минуту до ушей феи и ее спутницы донеслась чудеснейшая музыка – песнь соловья. Почему-то вдруг захотелось закрыть глаза, что решили сделать обе девочки. В памяти шатенки вдруг появился красивый рисунок, который она рисовала сама после прочтения одной из сказок Оскара Уайльда – «Соловей и роза». То ли из-за столь приятных воспоминаний о маме, которая часто читала ей сказки на ночь, когда папа еще жил вместе с ними, то ли из-за песни соловья по щекам текут теплые слезы. Вот только радости или горести? Кап! Одна из слезинок падает на мягкую, как шелк, траву, и вдруг снова стало тихо-тихо, отчего длинноволосая открыла глаза. Соловей закончил свою трель и теперь снова сидит на ветке, не совершая движений. Пока девочка думает об этом, Камила садится около спутницы и внимательно поглядела на заплаканную девчушку. - Почему ты плачешь? Я думала, что песнь этого соловья может унести все твои беды и обиды из прошлого, разве нет? - Так бывает только в сказке, – усмехается сероглазая, вытирая лицо платочком, который всегда носит с собой. - А где же мы, по-твоему? В реальности? – фраза заставляет девочку вздрогнуть. – Это мой мир фантазий, в котором я иногда, так сказать, спасаюсь от реальности… И ничего не говори, знаю, что веду себя как последняя трусиха, но мне это помогает, возможно и тебе тоже… - Не поможет, - девочка с грустью смотрит в глаза девушке, которая всеми силами стремится понять ее, - как и не помог соловей, которого ты оживила из сказки Андерсена. Я, просто, слишком отвыкла от всего сказочного, слишком привыкла к реальности, какой бы жестокой она не была. Жизнь преподала мне урок, когда мне исполнялся девятый год, именно в тот день мама и папа крупно поссорились, - слезы, как ни странно, не идут, а так хотелось бы, лишь бы облегчить боль, лишь бы снять с себя этот треклятый груз! Лишь бы! – Спустя несколько дней отец ушел от нас. Навсегда. Маме пришлось нелегко, как и мне, но вскоре мы привыкли. Правда, от той жизнерадостной и веселой девочки, какой я была раньше, ничего не осталось. Ничего, - после каждого слова собеседницы Камила все больше и больше поражалась тому, что девочка смогла жить. Именно жить, а не существовать. Слова, казалось, близки по значению, но, когда ты живешь, ты радуешься, ты чувствуешь, ты получаешь наслаждение от любой мелочи, а когда существуешь, то ничего этого не происходит, просто живешь без особого смысла. - Как же ты так… - Привыкла. Правда, в школе со мной никто не общался, но я не нуждалась в ничьей жалости… - А в сочувствии? – прервала сероглазую Камила. – Никто никогда не делала попыток с тобой подружиться? - Если и делал, то я просто игнорировала этого человека. Разрушила, так сказать, все мосты, по которым я могла прийти к счастью. Сама. Не хотела, чтобы из-за меня страдали другие, потому что многие считали меня высокомерной… - договорить она не успела, потому что Камила резко помрачнела и гневно посмотрела куда-то вдаль. – Что-то случилось? - Ненавижу, - сквозь зубы прошептала фея, - ненавижу, когда кто-то считает кого-то высокомерным, если последний таковым не является. Ненавижу, впрочем, не об этом речь, - удивительно, но девушка вмиг успокоилась. - Так ты думаешь, что ты никому не нужна? - Нет, нужна, - девочка задумчиво взглянула на брюнетку, - только маме и бабушке, больше никому… Вновь повисла тишина, но, если раньше можно было ею наслаждаться, то сейчас она казалась угнетающей и тяжелой. Спустя минуту Камила, не выдержав, пригласила шатенку прогуляться, на что последняя кивнула головой. Впереди у феи было еще много времени, чтобы полностью «излечить» девочку от тьмы, которая, казалось, заполнила всю душу сероглазой. Но лучик света там все же был, он и давал надежду. - Кстати, я так и не узнала твое имя. Как тебя зовут, Солнышко? – снова мягкая улыбка. - Катей, - неуверенная улыбка в ответ. *** Раф бежала со всех ног к корпусу, где сейчас должны были быть Архан и Темптель. Из-за того что в руках Ангелесса держала Черную сферу, по дороге к учителям в ее голове проносились довольно-таки злобные мысли. К примеру, сейчас же разбить эту чертову сферу и придушить Рейну, которая тут же появится, за все хорошее и плохое. Поэтому блондинка из-за всех сил старалась бежать быстрее, не дай Бог, случится что-нибудь! С такими мыслями девушка ворвалась в кабинет Архана и Темптель, которые меланхолично жевали печеньки и пили чай. - Профессор! Сфера! Черная! Рейна! – выдохнула блондинка, аккуратно положив артефакт на диван. - Раф, успокойся и присядь, - Ангелесса кивнула и села на стул. - А теперь объясни все нормально, а то я тебя не до конца понял. - Профессор, в руках у девочки оказалась Черная сфера, в которой была заточена Рейна и… - Причем тут Рейна? – изумленно переспросила Темптель, как вдруг ахнула, глядя в сторону артефакта, который, поднявшись в воздух, раскололся на несколько частей. Мгновенье, и на полу уже лежала еле живая Рейна. - Во-оды, - обессилено прохрипела Нейтрал, пытаясь приподнять голову, которую мгновением позже уронила. Архан и Темптель замерли. Впервые профессора не знали, что делать.