По обеим мишеням

Погряз. В своих грехах. От самых пят. До головы. Я с ранних лет. Хожу в потьмах. И мир вокруг как лабиринт. Мужчина быстрым и коротким движением закрыл тоненькую тетрадь, сложил напополам и запихнул её в карман вместе с уже почти сточенным карандашом. Он прекрасно знал, что его ждали, и уже в полной мере ощущал свою вину, но не существовало во всей бескрайней вселенной такой силы, которая могла бы изменить тот факт, что он опаздывает. Мысленно он проклинал современный транспорт, рабочих, которые в нём абсолютно не разбирались, образовательные учреждения, которые выпускали этих самых рабочих, "ОБА", которая должна была держать под контролем всех ранее упомянутых... И, конечно же, весь этот мир, включая его самого, Рэя Питерса, который ненавидел опаздывать. Саймон молча смотрел в окно в приёмной господина Штайна. Никогда ещё Фриман не видел ничего скучнее, чем улицы подземного города, на которых никогда ничего не происходило. Питерс опаздывал, а может даже и не собирался сегодня приходить. Он не появлялся в городе уже пятый день, по крайней мере, ни разу за это время не попался Саймону на глаза. Дома никто не лежал целыми днями на кровати, не опустошал холодильник и кухонные шкафчики, не отпускал шуток в адрес Фримана, не читал книги, которые пахли старой пожелтевшей бумагой и чернилами, не делал секретных записей в таинственной тетради... Да и сама тетрадь исчезла. Но больше всего Саймона огорчало то, что Питерса как будто никогда и не было. Как будто он был просто сном, миражом, видением, призраком... Наконец, за дверью приёмной мелькнула знакомым силуэтом тень, прозвучал эхом знакомый голос у регистратуры. Через несколько мгновений в комнату ожидания вошёл он, Рэй Питерс, собственной персоной. Теперь его помятый вид после ночи на поверхности казался пустяком. Создавалось ощущение, будто Рэй только что вышел из соседней подворотни, где провёл не меньше недели. Домой Питерс определённо не успел зайти: на нём была всё та же одежда, что и в последний раз, когда Саймон его видел. Растрёпанные волосы, отросшая щетина, мешки под глазами... Помимо прочего, он прихрамывал на правую ногу, а картину дополнял почти сошедший фингал под левым глазом. Рэй молча сел рядом с Фриманом и тяжело вздохнул, как бы в попытке скрыть то, что он порядочно запыхался по пути сюда. - Извини, опоздал. Время не рассчитал. - со сдержанной тёплой улыбкой начал оправдываться Питерс, но его глаза как будто заледенели. Было ясно, что он отчаянно не готов отвечать на вопросы Саймона. - Что с тобой... - едва не обжёгся о лёд глаз Фриман - А, ладно, не важно. Рад, что ты всё-таки пришёл. - он посмотрел на наставника, выдерживая мучительную паузу, и уже шёпотом добавил, - Тебе вообще можно в таком виде появляться на людях? Рэй молча улыбнулся в ответ. Он расслабился, а его глаза ликующе загорелись - удалось избежать лишних вопросов. А по его самонадеянности можно было лишь то, что подобное он проделывал уже не в первый раз. Они ещё несколько минут провели в гробовой тишине, сидя в приёмной, прежде чем их пригласили в кабинет к господину Штайну. Тот гордо восседал за столом и делал какие-то пометки. - А, господа... Проходите, присаживайтесь. Я рад вас видеть. - он говорил это даже не глядя в сторону вошедших, сосредоточенно продолжая что-то записывать. - Вы немного опоздали. Всё хорошо? - Да, всё прекрасно. - тут же бойко ответил за двоих Питерс, и после этого взгляд врача мгновенно настиг его подобно снайперскому прицелу. - О... Вас снова отправляли в отдалённые районы, господин Питерс? - с любопытством Штайн смотрел на него поверх своих очков. - Я вижу, обстановка там всё ещё не слишком-то стабильная. - Но всё же лучше, чем две недели назад. - Ох... Вы утешаете себя этой присказкой уже полгода. Боюсь, "ОБА" всё-таки сдаёт свои позиции там. - Были бы добровольцы... - Питерс с улыбкой развёл руками. - Но мало кто готов пожертвовать своим драгоценным свободным временем. - Ваша правда. - надменность Штайна мгновенно сошла на нет, а любопытство во взгляде угасло. Его голос снова стал монотонным и ничего не выражающим. После недолгой паузы он обратился к Саймону. - Итак, господин Фриман, расскажите мне о Вашем самочувствии. - Более, чем хорошо. - И Вы уже начали принимать лекарства, которые Вам прописали? - Да, я начал два дня назад. - Никаких побочных эффектов Вы не замечаете? - Лёгкая сонливость, утомляемость... - Это неприятно, но временно. Через несколько дней пройдёт. - На этот раз Штайн усердно вчитывался в записи в папке с пометкой "С. Фриман". Записей было мало, но все они были сделаны разными людьми. По меньшей мере, Питерс насчитал три подписи. - Мы хотели бы провести кое-какой тест... - Штайн замялся, поймав неодобрительный взгляд Рэя. - Пожалуйста, следуйте, за мной. Через слабо освещённый коридор все трое прошли в комнату, где стояли экран с множеством подведённых к нему проводов и кресло. - Господин Фриман, я подключу Вас к универсальной системе мониторинга. Она будет измерять пульс, дыхание и отслеживать посылаемые мозгом импульсы. Я запущу программу, и Вам надо будет лишь тщательно следить за происходящим на экране. Если Вы плохо себя почувствуете, нажимайте на красную кнопку, и тестирование автоматически прервётся. Мы же с господином Питерсом будем в соседнем кабинете, следить за показателями. После этого краткого инструктажа Штайн усадил Саймона в кресло перед экраном, опутал километрами проводов и покинул комнату вместе с Питерсом. Через прозрачное с одной стороны зеркало обоим было прекрасно видно кабинет для испытаний, безмятежное выражение лица Фримана. - Помните своё испытание? - Шёпотом, как если бы кто-то подслушивал, спросил Рэя господин Штайн. - Конечно... Разве такое забудешь? То время показалось мне вечностью. Похоже, меня пытались вывести из "нулевой зоны" продолжительностью испытания. - "Нулевая"... Даже я ушёл в "единицу", хотя был лучшим из своей группы. Вам нужно было становиться танком. - Считайте, им я и стал. - Питерс вздохнул. - Уж и не знаю, зачем мне это. Но да ладно... Долго придётся его проверять? - он кивнул на уже заскучавшего Фримана. - Можете налить себе кофе. Первое испытание идёт час, затем следует перерыв в пятнадцать минут, а после него вновь час испытаний. - А если перевалит за "пять"? - По новой инструкции положено игнорировать и продолжать. Мы сами имеем право экстренно прервать тестирование только на "девяти", однако... Автомат настроен так, что уже два года никто не доходил до этой отметки. - Давненько я в таком не участвовал... Уже все знания успели устареть. - Просто не по Вашей это части. Так что, не берите в голову. - Штайн сидел с таким видом, как будто только что познал смысл жизни. - Сверху давали указ его здесь сопровождать? - спросил он, кивая в сторону Фримана. - Да нет, что Вы. Самому стало интересно посмотреть... Что он за зверь такой. - Не привязывался бы я к нему на Вашем месте... - На то Вы и не на моём. Да и дело это не Ваше... Просто пытаюсь понять, как он тут оказался. - Хех... Сейчас мы это и выясним. - торжественно произнёс господин Штайн, опуская многочисленные рычажки, поворачивая и нажимая кнопки всех возможных цветов и размеров. Несколько маленьких экранов зажглись на панели управления. На трёх из них постепенно выстраивались диаграммы с ярко горящими над ними числовыми значениями, на четвёртом пока была лишь чёрно-белая рябь. В ушах у Питерса стоял знакомый с детства шум барахлящего телевизора... Таймер над системой управления замер на тридцати секундах, диаграммы пошли стабильнее, рядом с таймером загорелось зелёное табло со значением "ноль". Испытание началось, и обратный отсчёт времени пошёл. - Даже интересно... Какое кино теперь показывают на испытаниях. - Сейчас увидите. Разработка длилась почти пять лет, все системы совершенствовались, все эпизоды тщательно подбирались и адаптировались под цели испытания. Предусмотрены даже самые редкие факторы раздражения. Если же испытуемый доходит до "трёх" на одном из эпизодов, далее следует подборка кадров с аналогичными факторами. И так до тех пор, пока система не выявит ключевой раздражитель, и степень его влияния на человека не будет установлена. Тридцать секунд чёрно-белой ряби были уже на исходе, счётчик оставался на "нуле". - Приготовьте поп-корн. Это будет долго... Но гарантирую, что и интересно. - господин Штайн самодовольно улыбнулся, как если бы вся система испытаний была его заслугой. Медлительные водители, плачущие дети, скулящие собаки, не работающая электротехника, навязчивая женская болтовня - ничего из бытовых ситуаций не сдвинуло показатель счётчика с "нуля". Лицо Саймона оставалось безмятежным и расслабленным. - Система точно работает..? - Штайн негодующе крутил рычаги - Ещё вчера всё отлично работало... - Погодите, дайте машине время. Что-нибудь не оставит его равнодушным. - Питерс скрестил руки на груди и ухмыльнулся. Какая-то неосознанная гордость за Фримана поселилась в этот момент у него на душе. - Если нет, то я сильно усомнюсь в работе "ОБА"... Далее на экране появлялись инвалиды, пожилые люди, медлительные, глупые... Всё вновь оставляло Фримана равнодушным. Ни один мускул на его лице не шевельнулся. Затем на экране начали мелькать кадры с пьяным мужчиной. Он сидел за столом на кухне среди пустых бутылок и невозмутимо продолжал опустошать ещё одну. Затуманенный взгляд, дрожащие руки, неопрятный вид. Счётчик поднялся до двух десятых за семь секунд. Впервые монотонное действие на экране изменилось, начало развиваться дальше, а таймер при том не обнулился. Вот шатающейся походкой мужчина через тёмный коридор пробирается в соседнюю комнату, где на кровати кто-то спит, накрывшись одеялом почти с головой так, что видно лишь длинные вьющиеся волосы. Мужчина забирается в кровать и отчаянно пристаёт к женщине. Ещё десять секунд миновали с отметкой в пять десятых. Пульс Саймона учащался. Мужчина на видео не принял отказ и начал избивать женщину, она закричала и стала вырываться.... Безуспешно, безнадёжно. Экран погас, "единица". - Вот и первый фактор. Сейчас машина доведёт его до точки кипения... Эта штука знает своё дело. - Штайн уже почти практически потирал руки от нетерпения, его глаза загорелись в ожидании шоу. Экран снова зажёгся, а дальнейшие кадры были связаны только с насилием: родители, наказывающие своих детей, подростки, избивающие толпой людей и животных. Отметка в "пять" была достигнута за три эпизода. - Сейчас начнёт сужать рамки исследования... - Штайн нажал на очередную кнопку панели управления. На новых кадрах мелькали спортивные состязания: вольная борьба, бокс, реслинг, восточные единоборства. Лицо Саймона ничего не выражало, и отметка начала постепенно падать до четырёх, затем до трёх, а после стремительно опустилась до "единицы". Сцены перестрелок из фильмов не впечатлили Фримана, так же эффекта не оказали пытки подсудимых и казни виновных. - Переключим в другую область... - Штайн в задумчивости почесал затылок и сместил один из рычагов. Экран вновь зажёгся, и это были первые кадры, которые заставили присмотреться скорее Питерса, чем Саймона или господина Штайна. После этих кадров Рэй погрузился в себя и уже не спешил подниматься обратно на поверхность. Он был всё ещё там, в комнате для испытаний, рядом со Штайном, они разговаривали друг с другом, но это был не Питерс, это была лишь его защитная оболочка, то, что оставалось, когда он мысленно покидал своё тело и останавливался где-то посреди пустоты. В такие моменты Рэй оказывался вне времени и пространства... Он лишь молча помешивал микроскопической ложкой уже остывший чай в громадной ярко раскрашенной кружке с изображениями кофейных зёрен на ней. И всё это казалось ему совершенно бессмысленным и абсурдным, совсем как этот чай. Двое мужчин шли за руку по улице. В то время как прохожие кидали на них гневные и осуждающие взгляды, матери отводили в сторону своих детей, а подростки с насмешками тыкали в мужчин пальцами.