Ужасный сон отяготел над нами, Ужасный, безобразный сон: В крови до пят, мы бьемся с мертвецами, Воскресшими для новых похорон… Ф. И. Тютчев 1863
– Бей его! Бей!!! – Вон он! Догоняй!!! Воздух дрожал от проклятий. В безумных, налитых кровью глазах отражалось пламя факелов, что огненным шлейфом летело над головами людей. Жаждущая мести толпа гналась за своей жертвой. Ударами набата разносился звук колокола. Черное небо нависало над головами, открывая дорогу в ад. Толпа вбежала на площадь. Преследуемый метнулся в один переулок, в другой, но со всех концов города наступали люди. Они загнали свою жертву в угол и ощетинились факелами. Вперед вышел священник, и, потрясая серебряным распятием, выкрикнул: – Во имя Бога! Убейте его! Люди навалились со всех сторон. – ААААРРРР! – Один мощный удар и крестьянин отлетел, врезался в стену и лишился чувств. Вампир оскалился, но один он был бессилен. На место мужчины тут же встали другие и вампира прижали к земле. Священник окропил его святой водой. – Изыди нечисть! Осиновый кол с глухим ударом вошел в грудь, ломая ребра. Темная кровь брызнула на камни. – Голову! Отрубите ему голову!!! – истошный крик разрезал воздух. Сталь звонко ударилась о камни мостовой, и голова покатилась по земле. Священник победоносно поднял ее. – ДАААА!!! – Взревела толпа. Мертвый взгляд вампира был устремлен вверх, прямо на человека, стоящего на колокольне. Бирюзовые глаза юноши встретились с багряными глазами вампира, и на губах человека появилась холодная злая усмешка. Франкенштейн стоял на краю башни и наблюдал за «представлением», оно его порядком забавляло. Вампира загоняли, как скот на бойню, не оставив ни единого шанса. Франкенштейн испытывал ни с чем несравнимое удовольствие, ощущая страх вампира, который из хищника превратился в беспомощную жертву. Священник поднял отрубленную голову, окропив толпу кровью, и в этот миг безумие достигло своего предела. Люди ревели прямо в ночные небеса, стремясь рассказать своему Отцу, какое благодеяние они совершили. Франкенштейн тоже поднял голову, на востоке вставало солнце. Это была хорошая ночь. С рассветом тело вампира погрузили на телегу, которая под крики и улюлюканья выехала за пределы города. Не доехав до кладбища, телега свернула к лесу. Там мужчины вырыли могилу, и швырнули в нее останки вампира, в его груди все еще торчал кол. В рот вампиру забили камень, а отрубленную голову положили в ноги.*1 Все это время за ними с безопасного расстояния внимательно следил Франкенштейн, он приметил место могилы и поспешил назад в город. День только начинался, но следующая ночь будет долгой, значит, он должен выспаться. Когда над городом широким пологом раскинулась ночь, и любопытная луна выглянула из-за туч, потайная дверца, в стене спящего города, едва слышно скрипнула. Франкенштейн огляделся, рядом никого не было. Он взял с собой факел, лопату, мешок и, выкраденный в церкви, серебряный кинжал. Кладбищ он не боялся, ему уже приходилось выкапывать трупы, но самозащита не повредит. Возможность заполучить тело вампира для опытов появилась впервые, что лишь подстегнуло любопытство, заставив его дрожать от нетерпения. С тех пор, как Франкенштейн лишился матери, минуло пять лет. Он вырос и стал хорош собой. Девушки в городе все чаще бросали на него заинтересованные взгляды, которые сам Франкенштейн считал откровенно собственническими. Дело доходило до абсурда. Девушки караулили его небольшими группами, по 8-10 человек, и стоило ему появиться в пределах их видимости, как толпа набрасывалась на него, стаей диких кошек. Пару раз ему приходилось спасаться бегством, чтобы не попасть в их цепкие руки. Друг другу девушки дарили стальные взгляды, выражающие одно намерение – победить! И даже расцарапать лица соперницам, если это потребуется. Однако была в городе девушка, которая не преследовала его, но нарочѝто часто попадалась на глаза – Элина, дочь местного торговца. Франкенштейну нравился ее смех, веселый и звонкий, словно соловьиная трель, и изумрудные глаза, с любопытством наблюдающие за миром из под густых ресниц. Когда она проходила мимо, то неизменно приносила с собой благоухание полевых трав и запах свежеиспеченного хлеба. Рядом с ней Франкенштейн ощущал спокойствие, его душу оставляли печали и тревоги. Одной летней ночью он пришел к ней домой, и был счастлив, когда она «сбежала» с ним гулять. Теплый ветер играл, путая золотистые волосы с черными, и они целовались под луной. Ночные небеса внимательно следили за человеком. В тишине, звук вгрызавшейся в землю лопаты, казался неестественно громким. Одинокий факел горел в темноте, словно звезда, затерянная в сумраке вселенной. Охваченный яростным желанием узнать правду, человек копал все быстрее. Пот струился по телу и попадал в глаза, дыхание сбилось и стало частым и тяжелым. В считанные минуты, тело вампира было выкопано. Златовласый юноша поднял его голову и заглянул в глаза. В оглушающей тишине лунный свет озарил два лица – вампира, на котором застыла гримаса боли, и человека, любующегося этой болью. Ледяной порыв ветра налетел внезапно и бесшумно, растрепал золотые волосы и заставил юношу вздрогнуть. Рваные тучи спрятали луну, накрыв землю пологом тьмы. В отдалении зашумел лес – скрипы и стоны разрушили тишину, казалось, что стаи неприкаянных душ метались в темноте, горько оплакивая свою судьбу. Огонь факела задрожал, и на миг человеческая тень превратилась в безобразное чудовище. Голова вампира упала в мешок, туда же последовало и тело. Человек воровато оглянулся, но никого рядом не было. Суеверные горожане не сунутся ночью на кладбище, а на могилу вампира и тем более. Закопав яму и прихватив мешок, человек поспешил в город.***
Солнечный луч робко коснулся самой высокой башни дворца, пробежал по зубчатой стене, на мгновение задумался, и осторожно заглянул в окна тронного зала, осветив его великолепие, в котором изящество сочеталось с аскетичностью, а простота с грандиозностью. Огромное пространство зала, было погружено в благоговейную тишину, и в этой тишине лениво дремал океан силы, готовый сотрясать мир, по малейшему приказу своего хозяина. Сам обладатель мощи восседал на троне. Красные глаза смотрели вперед с несвойственным им выражением глубокой задумчивости. Перед ним стоял другой мужчина, и почтительно ожидал, когда правитель благородных заговорит с ним. Солнечный луч коснулся трона, и Лорд слегка вздрогнул, словно вспоминая где он. Его взгляд опустился на смиренно преклонившего колени каджу. – Встань, Рейгар. – Да, мой Лорд, – мужчина поднялся. – Сегодня ночью пришло донесение, в котором сообщается об аномальной активности мутантов рядом с одним из городов людей. Прошлой ночью в этом городе наблюдатели так же заметили волнение. Ты отправишься туда и выяснишь, что в точности произошло. Возьми с собой несколько рыцарей. В случае нападения мутантов помоги жителям города. – Я понял, мой Лорд, – каджу поклонился и направился к выходу. – Ах, да, совсем забыл, – воскликнул Лорд, и глава клана обернулся. – Захвати мне, какую-нибудь вещицу, – правитель благородных мечтательно улыбнулся. – Да, мой Лорд, – неслышно вздохнул Рейгар, вспоминая, как в прошлый раз Лорд попросил у него цветок папоротника.*2***
Франкенштейн тащил свою добычу по катакомбам, которые лабиринтом раскинулись под старинным городом. В бесконечно разветвляющихся тоннелях можно было с легкостью заблудиться, но Франкенштейн, знал их как свои пять пальцев. Его лаборатория располагалась на самом нижнем ярусе пещер. Там где ни один житель города не смог бы ее найти. В конец вымотавшись (вампир оказался на удивление тяжелым), Франкенштейн дошел до нужного места, втащил труп и закрыл дверь. Когда он зажег факелы, стало видно, что комната довольно большая и в ней царит беспорядок. Горы книг возвышались на столах и на полу. Повсюду были разбросаны сотни рисунков, заляпанные багровыми пятнами, они с поразительной точностью изображали внутренние органы и части тел. Склянки, с подозрительным содержимым, недружелюбно поблескивали пузатыми бокам. В центре комнаты располагалось несколько каменных столов, на каждом лежал полуразделанный человеческий труп. У женщины была вскрыта грудная клетка, и рядом лежал неоконченный рисунок. Мужчина был выпотрошен, а все его органы аккуратно сложены рядом. Франкенштейн подошел к третьему трупу, и внимательно осмотрел сломанные и торчащие по всему телу кости. Его не смущал ни удушающий запах, разлагающийся плоти, к которому он давно привык, ни жуткие пустые глазницы, с выдранными из них глазами. – Кажется, нам придется попрощаться, дружок. Труп был решительно выкинут в угол, и застыл там, как сломанная кукла. На его место легла «новая игрушка». Франкенштейн приготовил бумагу и чернила для записей. Взял свой любимый нож и приблизился к трупу вампира. – Ну что, посмотрим, из чего ты сделан? Через несколько часов, разделанное на мелкие кусочки, тело вампира лежало на столе безобразной кучей мяса, и невозможно было определить мужчина это или женщина. Тонкими струйками сочилась кровь, собираясь на полу в черные лужи. – Да, великолепно, – в руках Франкенштейн держал лист с расчетами. Встав из-за стола, он подошел к бочонку с водой, и начисто умывшись, вернулся назад. На столе его ждала темно-красная жидкость, напоминавшая кровь, но совершенно ей не пахнущая и шприц . Несколько минут прошло в тишине, после чего Франкенштейн решительно взял шприц*3 и влил жидкость в вену. Поморщившись, он вытащил глубоко вошедшую иглу, и перевязал рану чистой тряпицей. После чего напряжённо прислушался к ощущениям. Пять минут, десять, двадцать – ничего не происходило. – Черт! – Записи и книги с грохотом упали вниз, листы разлетелись по полу. – Опять провал?! Над городом раздался удар колокола. Звук глухо разнесся под землей, по камням прошла вибрация, и Франкенштейн вскочил. Голова резко закружилась, цветные пятна промелькнули перед глазами. Огни факелов слились воедино, чудовищные тени метнулись по стенам. Где-то над городом продолжал звучать колокол, и удары мучительными раскатами отдавались в голове. Ноги подогнулись, тело ослабело, дыхание перехватило. Франкенштейн рухнул на пол и забился в конвульсиях. Обоняние резко обострилось, и трупный запах, смешанный с запахом крови, ударил в нос, вызывая тошноту. Безобразные лица промчались перед глазами, в огненном хороводе, и где-то вдалеке раздался жуткий смех. Потом глаза затянула белая мутная пелена, смех оборвался и слух отказал, все запахи исчезли, тело замерзло и потеряло чувствительность. Страх упал на Франкенштейна, как хищник на добычу, не оставляя ему ни единого шанса на спасение.***
Люди входили в город, ворота которого должны были скоро закрыться. Усталые крестьяне, священники в черном и разодетые вельможи шли одной большой разношерстой толпой. Крик охранника, заставил людей поспешить: – Быстрее! Быстрее! Ворота закрываются! Все кто не успеет войти, будут ночевать за стенами! Толпа кинулась в город бегом. Двое стражников смотрели на людской поток. – Тебе не кажется, что людей стало… больше? – Спросил юноша. – Больше? О чем ты? – К нему подошел мужчина, волосы которого уже тронула седина. Он внимательно посмотрел на входящих людей, и на секунду выражение его лица стало растерянно-озабоченным, но оно быстро пропало, вновь сменившись прежним – устало-расслабленным. – Тебе кажется. – Хлопнул он молодого стражника по плечу. Поток людей поредел, и через несколько минут припозднившийся крестьянин, запыхавшись, вбежал в город. Ворота захлопнулись, последние лучи солнца скрылись за горизонтом, и на землю опустились густые сумерки. Стража зажгла факелы и заперла ворота. Первые звезды появились на небосклоне, и ночь вступила в свои права.***
Чувства возвращались неохотно, толчками. Первым восстановилось обоняние, и Франкенштейн вновь ощутил удушающую гниль трупов, смешанную с запахом крови, но вместе с этим появилось и что-то новое. Сырость подземелья, тонким ароматом вплеталась в ужасный смрад лаборатории. Камни, земля, бумага, чернила – все обрело собственный запах. Вторым вернулся слух, и Франкенштейн слышал, сначала глухо, а потом все громче и громче удары колокола, словно тот бил прямо у него над ухом. Крики людей, топот сотен ног и шум борьбы. По телу пробежала дрожь, и он ощутил холод. Белая пелена упала с глаз, и зрение прояснилось – наполнив мир сотнями новых оттенков цвета. Все предметы приобрели четкие резкие очертания, от чего закружилась голова, и ему пришлось зажмуриться. В считанные минуты вернулась чувствительность, а после сознание прояснилось, и Франкенштейн обнаружил себя на полу. Поднявшись, он снял тряпицу, и не увидел раны на руке. Кожа затянулась и была белой и чистой. Не веря своим глазам, Франкенштейн облокотился о стол, и каменный стол рухнул, как песочный замок. От неожиданности он упал на пол и уставился на свои руки, потом поднял камень и сжал его. Обломок треснул и рассыпался в пыль, словно это был не гранит, а сгнившая века назад деревяшка. – ХА-ХА-ХА!!! Своды пещеры сотряслись от смеха. Вдоволь насмеявшись, юноша уставился на потолок. Сверху все еще слышался шум борьбы, кто-то изрыгал проклятия, где-то пронзительно плакал ребенок. Крики ужаса и боли. Человек вскочил и бросился наружу.***
В городе царил ад. Обезумевшие вампиры гонялись за людьми. Не менее безумные люди, собирались в стаи и гонялись за вампирами. Страх пустил корни и крепко опутал ими человеческий город. Смерть прибыла в черной колеснице, запряженной огненными конями, и собирала богатый урожай. Реки крови лились в свете разгоравшегося пожара, и на улицах лежали обескровленные, словно иссушенные трупы. На городскую стену приземлилось пятеро мужчин. – Что за!? – Один из них выругался, поняв, что они опоздали. – Рейгар-ним! Ваш приказ? – Спросил другой, обернувшись к мужчине с длинными светлыми волосами, собранными в хвост. – Уничтожить мутантов. Спасти людей. Отдав распоряжение, он первым спрыгнул на землю.***
Франкенштейн бежал по улице, когда женский крик разрезал воздух. Сейчас кричали везде, но этот крик заставил сердце колотиться быстрее, он узнал голос. Это была Элина. Франкенштейн и сам не понял, что его так напугало, особенно теперь, когда он получил силу сражаться с вампирами на равных. Перепрыгивая через горы горящего мусора и расшвыривая всех, кто попадался под ноги, он достиг ее дома и вбежал в него. Посреди разгромленной комнаты, в центре пылающего ада, вампир удерживал девушку. Он обнажил клыки, кровавые глаза сияли неутолимой жаждой. Жертва отчаянно сопротивлялась, но не могла сбежать. Эта сцена заставила Франкенштейна похолодеть. Эта сцена. В голове возник образ матери, отчаянно кричащей и беспомощной, ее белые бескровные губы и навсегда застывшие глаза. «Только не снова… нет!» – Отпусти ее!!! – Крик заставил вампира резко поднять голову и уронить девушку. Франкенштейн прыгнул с нечеловеческой силой и скоростью, его пальцы железными тисками сомкнулись на горле. Безжалостно ударив чудовище о стену, он сдавил его шею сильнее. Вампир отчаянно забился в агонии, и Франкенштейн усмехнулся, а потом одним мощным движением, свернул ему шею. Привлеченные шумом, в дом заглянули еще трое вампиров, но Франкенштейн не дал им время понять, что происходит. Он кинулся к первому, проломил ему грудную клетку и отбросил в огонь. Второму вывернул руки и сломал позвоночник. Третий опомнился и с ревом кинулся на него. Франкенштейн пропустил его вперед, поймал за плечи сзади и ударил по ногам. Кости хрустнули, вампир взвыл от боли и оказался прижатым к полу. – Боишься? – Франкенштейн шипел ему прямо в ухо. –Люди, которых ты убил, тоже боялись. Они испытывали ужас, страдали и мучились. Каково это – оказаться в роли жертвы? Жертвы знающей, что спасения не будет? – Ррааххх! – Вампир дернулся, но снова оказался прижатым к полу. Повернув к Франкенштейну окровавленную морду, он плюнул ему в лицо. – Ты умррешшь! За мной придут другие! Нас сотни, тысячи!!! Франкенштейн заглянул ему в глаза. – О, правда? – Голос стал ледяным,. – Значит, я сделаю из вас тысячи трупов. Шея вампира отвратительно хрустнула, Франкенштейн поднял обмякшее тело и вышвырнул за дверь. И только потом вспомнил, о сидящей на полу девушке, он обернулся и протянул ей руку. – Ты не пострадала? – Нет! Не приближайся! Не прикасайся ко мне! В зеленых глазах Элины застыл ужас, еще больший, нежели перед вампиром. Она смотрела на него так, словно впервые увидела. Вскочив, девушка кинулась на улицу, а Франкенштейн остался на месте. Взгляд, который бросила на него Элина, пригвоздил его к месту. «Не может быть! Я? Она испугалась меня?!» Франкенштейн медленно вышел из дома. – Человек! Возглас вывел его из замешательства, перед ним стояло несколько десятков вампиров, из приоткрытых ртов капала слюна, жаждущие крови глаза остановились на нем, изучая добычу. «Черт! Да, что я вам кусок мяса?!» Злоба поднялась в душе, накрыв его ураганом безумия и, не раздумывая более ни секунды, Франкенштейн ринулся на вампиров.***
Рейгар вошел в переулок и невольно отшатнулся. Кровь была везде на стенах домов и камнях мостовой, чьи-то внутренности лежали под ногами, не было ни одного целого трупа. Лишь разодранные части тел – руки, ноги, головы, переломанный кости, словно какой-то дикий зверь в приступе ярости рвал тела на части. – Кто это сделал? – Мы не знаем, Рейгар-ним. Я первым услышал крики и прибежал сюда, но когда я вошел в переулок, здесь все уже было… таким, – рыцарь сделал выразительный жест рукой в сторону трупов. Рейгар прислушался к ощущениям, что-то неуловимое висело в воздухе, тонким ароматом вплеталась в запах крови. Отголоски бури, что совсем недавно бушевала здесь. Чьи-то ярость, ужас и боль. Рейгар обернулся в сторону тесно стоящих домов, и чувства усилились, казалось, в узком проходе кто-то был. – Рейгар-ним! Рейгар-ним! – Запыхавшийся мужчина подбежал к нему и нарушил гармонию, ощущение пропало. – Что еще? – Здесь люди из организации. – Из организации? Союз? – Да. Они хотят узнать, что произошло в городе, и почему благородные вмешались. Рейгар бросил последний взгляд на темный угол и отправился объясняться с людьми.***
Лишь убедившись, что они ушли и, выждав еще несколько минут, Франкенштейн бесшумно выскользнул из своего укрытия. Стоявшие здесь взволновали его. От них исходила сила, которая была сродни силе вампиров. И если свет догорающего пожара не обманул Франкенштейна, то у них были красные глаза. Таких глаз у людей не бывает. Он недовольно нахмурился. Красные глаза, черные одежды… – Они были там! – Франкенштейн невольно выкрикнул это вслух. В тот день , когда погибла его мать, в бешеном пламени пожара, двое мужчин, одетых точно так же – черные одежды, красные глаза, ощущение силы. Он ударил стену, и камень рассыпался. «Да, кто они такие? Они называют себя благородными? И что это за организация, о которой они говорили? Союз? Нужно это выяснить! Обязательно выяснить». Франкенштейн бросил последний взгляд на трупы, и поспешил убраться из окровавленного переулка. Солнце мира людей взошло на небосклоне, погасив последние звезды, и с надеждой взглянуло в новый день.