Три ночи

После уроков Стайлз почувствовал легкий мандраж и заскочил в туалет, чтобы дать себе время собраться с духом. Да и вообще, как-то резко расхотелось видеть хоть кого-то. Было такое чувство, что дрожат все поджилки. Вроде и согласился на предложение альфы, и даже справки навел о нем, а все равно стало страшно. Подросток не знал, чего боялся больше: предстоящего секса или того, что после этого самого секса сам влюбится в Хейла. Этот сексуальный накаченный мужик не мог оставить равнодушным ни одного гея. А то, что он гей, Стилински уже понял — как только увидел Хейла вчера на пороге бара. Лидия, любовь с третьего класса, ушла на второй план. Ой, ошибка, на последний. Если до вчерашнего вечера Стилински ещё сомневался насчет своей ориентации и вечно спрашивал Скотта «Я тебе нравлюсь?», то теперь ответ на этот вопрос его больше не интересовал. Стилински попинал стену, подергал двери всех кабинок, даже занялся таким интересным делом как сравнение звука слива в разных смывных бачках. Наконец, вымыл руки и вышел из туалета, так и не решив для себя, обрадуется или огорчится, если его никто не будет ждать. Хейл все же ждал его на стоянке в своем шикарном черном Камаро, распахнул дверцу и словно скомандовал: — Садись. — Привет, Стайлз, как дела? Как занятия в школе? — сказал Стилински, плюхаясь внутрь и глядя на альфу. — Я не Стайлз, я Дерек. — Знаю я, что ты Дерек. Это то, что ты должен был мне сказать. Ты вообще умеешь по-человечески общаться? Хейл улыбнулся ужасно сексуальной улыбкой, от которой все посторонние мысли просто вымело из головы. Зато накатило любопытство, каким же может быть в постели этот мужчина, если только от одной его улыбки у Стилински задрожало где-то в животе. — Не бойся, Стайлз, я просто хочу трахаться. Долго и жестко трахаться, — сказал он низким и грубым тоном. — Я хочу того, кто готов пойти на все это и останется на все время. — Господи, — выдохнул парень, дрожь из живота перебралась в пах. — Такое чувство, что тебя держали одного в субмарине на каком-нибудь дне! Или ты сбежал из монастыря? Откуда такое рвение? Паренек так забавно смущался, что Дереку все-таки не удалось сдержать смех: — Да, что-то вроде того… Некоторое время, — и позволил своему желанию чуть-чуть проявиться, жадно оглядев ладное тело Стилински. — Такой голодный, — парень от его взгляда поежился. — Так сколько я тебе должен заплатить? — Я ещё не знаю, мне скажут, — стало неловко от этих слов, они разрушили атмосферу соблазна, что так и витала вокруг них двоих. — Кто скажет? — альфа был настойчив, но Стайлз решил не вдаваться в подробности, все потом, и воскликнул: — О, вон твой дом! Его уже видно! Не успел Стилински на подгибающихся ногах подняться на крыльцо дома, как почувствовал руку оборотня у себя на попе. От этого его словно током прошило, и непослушные губы выдали: — Дай хоть в дом зайти, я же никуда не убегаю. Хейл ухмыльнулся: — А кто б тебе дал! —, а потом, хлопнув по ягодицам, подтолкнул рукой внутрь. — Но попробовать можешь. — И, снова усмехнувшись, запер дверь. Как бы Стайлз не боялся, а учитывая, что это будет вообще его первый раз, бояться стоило по определению, от этого жеста он возмутился. Встряхнул головой, сжал кулаки и решил высказать этому наглому типу все, что о нем и его манерах думает. Только раскрыл рот, как альфа повернул непокорного подростка к себе и сразу жестко поцеловал, оглаживая языком внутри, проводя по зубам, засасывая язык Стилински. Руки оборотня тоже не бездействовали. Хейл словно никогда никого не обнимал и решил наверстать упущенное. Его руки то проходились по позвоночнику Стайлза, то жадно мяли попку, то ерошили волосы подростка. Юноша, совсем не ожидавший такого напора, сдался, руки безвольными плетями упали вниз. Он не сопротивлялся, но и сам пока не целовал. Было так странно целоваться с мужчиной, хоть и желанным, но все-таки мужчиной. То ли оборотень был в деле соблазнения подростков настоящим профессионалом, то ли действительно пришло время расстаться с девственностью, но потихоньку Стилински загорелся, все сильней и сильней прижимаясь к Дереку. Он начал тереться пахом об джинсы оборотня, и, словно этого было мало, притянул поближе к себе и задрожал. Хейл продолжил поцелуй, потихоньку продвигаясь вместе со Стайлзом в сторону спальни, и в процессе этого успевал еще и раздевать подростка. Сначала расстегнул пояс, потом молниеносно стянул джинсы, подросток даже не понял, как вышагнул из штанин, а потом скомандовал: — Подними руки, — и майка летит на пол. За ними последовали трусы и вот уже Стилински, не успев сообразить и испугаться, стоял перед оборотнем полностью голый. Хейл толкнул его спиной на кровать. «И когда только успели зайти в спальню?» — ошарашенно оглядывался Стайлз. Лёжа на кровати, Стилински с удивлением посмотрел на свой вставший член и в смущении попытался прикрыться руками. — Э, так мы не договаривались, — Дерек с силой развёл руки и приложил их к простыне по обе стороны от тела. — Дерек, я пить хочу… — в горле действительно пересохло, подросток не успел договорить, как от неожиданного ощущения замер на выдохе. Губы Хейла обняли головку члена, пососали, спустились ниже по стволу. Он облизывал, целовал, нежно покусывал. Стилински стонал, глаза его закатились, он не был готов к такому, думал, что альфа сразу трахнет, ну, или будет запихивать свой член ему рот. Стайлзу казалось, что все это продолжалось немыслимо долго, но на самом деле считанные минуты — и он кончил. Оборотень перевернул его, нежно огладил спину, безвольно обмякшее тело, спустился ниже, раздвинул половинки попки, ребром ладони провел посередине. Потом щелкнул крышкой тюбика и Стилински, расслабленный после полученного оргазма, ощутил, как намазанный кремом палец начал гладить колечко мышц, осторожно надавливая. — Пользуешься моей слабостью, — сил сопротивляться не было. — Конечно, а то бы ты меня побил, — прошептал альфа в нежное ушко. — Неа, зацеловал бы… — с ленцой произнес подросток. — А что мешает? — и Стайлз почувствовал, как его голову повернули и мягкие губы прижались к его. Увлекшись поцелуем, не заметил, как на смену еле заметному дискомфорту пришло прямо-таки неприятное чувство распирания. Стайлз даже дыхание задержал, и вдруг вскрикнул от сильной, разрывающей боли. — Потерпи чуть-чуть, сейчас пройдет, а я тебе помогу. — Дерек нежно гладил грудь, пощипывал соски, и юноша немного отвлекся от боли. Впрочем, давление нарастало. — Больно, это ведь уже не палец? — хотелось заскулить и просто выскользнуть из постели. Но в этот момент Хейл крепко прижал к себе Стайлза: — Уже нет. Но я буду очень нежен с тобой, — поцеловал в шею сзади и добавил, — смотри, вон бабочка, — и даже рукой махнул. Стилински, никак не ожидая разговора о насекомых, повернул голову в указанном направлении. Дерек вошёл до упора. — Что это было, так ты меня отвлёк? — немного отдышавшись, спросил Стайлз. — А что? Ведь сработало, — даже спиной можно было почувствовать, как оборотень ухмыляется. Дерек заново начал возбуждать подростка, наглаживая его член и мягко перебирая мошонку. Постепенно раздались стоны, тела задвигались в унисон. Хейл двигался внутри Стилински. Там было так туго и горячо, что оборотень не выдержал и кончил. Стайлз — за ним. Очнулся Стилински от прекраснейшего в мире ощущения теплого языка в своей попе. — Дерек, дай отдохнуть, я больше не могу, — было полное ощущение блаженства. — Отдыхай на здоровье, я только приберусь здесь. Сам напачкал, сам и уберу. — После того, что сейчас было, у меня стойкое ощущение, что это я должен тебе заплатить, — Стайлз перевернулся на спину и поманил Хейла к себе. Стеснительность на сегодня закончилась. — Не надо, мне не нужны деньги, — тот послушался и подтянулся на руках повыше, по пути лизнув в пупок. — А что нужно? — подросток даже приподнял голову, заглядывая в глаза любовнику. — Не скажу, я тебя «плохо знаю», — альфа очень явственно кого-то передразнивал и ухмылялся при этом. — Ты, что, волчара, издеваешься? Ты меня дразнишь?! — стало весело. — Так, чуть-чуть, — мужчина заграбастал подростка в жаркие объятия и устроил голову у него на плече. Стало уютно и оба не заметили, как задремали. — Стайлз, подъем, семь часов. — Хейл похлопал Стилински по плечу. — Темно что-то для семи утра, — глаза никак не хотели открываться. — Семь вечера, в больницу пускают только до восьми. Ты должен отца проведать. Бутерброд съешь уже в машине. Быстро в душ и я тебя подброшу. Поговорим в дороге.