Оплачено сполна

Всем привет! У меня были замечательные каникулы, и сесть за компьютер возможности не выдавалось. Большая часть этого писалась на работе между разгребанием завалов, и я надеюсь (может быть, наивно), что вышло все-таки достойно. Наслаждайтесь!

Я выбрал свободу Би-2 «Держаться за воздух»

Он бы не стал здесь жить, ни за какие коврижки. Дом следовало сначала показать профессионалу, по-хорошему закрепить право хозяина, сделать вливание свежей магии - отпечатка личности владельца, и только тогда, после хорошей чистки... Древесина на полу ссохлась и потрескивала под ногами, за панелями наверняка поселился Мерлин знает кто, по шкафам без перчаток драконьей кожи и головного пузыря даже лазить не стоило. А они тут жили! Блэковский Дом отражал Блэков во всей красе, и Драко запоздало понял, что мамины странные рассказы о тетушке Вэл (Вальбурге, конечно же), попахивавшие сказками о злой ведьме, были самым мягким отражением реальности. Чего стоили эти тяжеленные бутылочно-зеленые портьеры, массивная мебель, головы эльфов... Наверняка все те опасные артефакты, о которых мама мельком вспоминала, существовали по-настоящему где-то здесь. - Наконец-то кто-то из достойных представителей чистокровных семей переступил порог нашего Дома! - раздался старческий голос. На Драко с портрета смотрела пожилая чопорная дама. Подойдя поближе, он понял, что глаза родственницы - синие и холодные - очень напоминают ему тетушку Беллатрикс, только значительно более... адекватную. - Здравствуйте, мадам, - отозвался он, вспоминая хорошие манеры. - Приятно посетить дом своих родных, пусть даже он в несколько печальном состоянии. Вальбурга смерила Малфоя довольным взглядом, недовольный обратив на Гарри. - Я терпеливо ожидаю, когда наш непутевый Наследник возьмется за семейные дела, чтобы продолжить славную традицию. - Ты - наследник Блэков? - ахнул Драко. «Я Наследник Слизерина, а это похуже», - угрюмо подумал Поттер, кивнув, и бросил угрожающий взгляд на портрет. - Мой крестный отписал его мне, - буркнул он, отметив себе перекинуться парой слов со старушкой. Вальбурга хмыкнула и милостиво согласилась. Кажется, она знала, как знал портрет Финеаса Найджеллуса, как знали еще многие, и кто он, и что он может. - Почему ты не сказал? - прошипел Драко, когда они поднимались по лестнице. - Это важно? - искренне удивился Гарри. - Да! Это перекрывает твой статус полукровки, дает статус лорда, право заседать в Визенгамоте по достижении определенного возраста, распоряжаться имуществом Блэков... - по памяти перечислил Малфой. Поттер закатил глаза. - Мне не слишком нужно все это, - он обвел рукой Дом. - Он, к тому же, живой, а это... приятного мало. - Конечно, живой! - они поднимались по лестнице на второй этаж. - Это строение куда древнее, чем наш мэнор, и построено иначе. Исключительные способности к защите и сокрытию тайн... Не удивлюсь, если здесь масса тайных ходов. - Есть парочка, - признался Гарри. - Слушай, мы здесь по делу. В Доме может оказаться хоркрукс. - Ты должен был его почувствовать, - оказывается, Малфой хорошо умел слушать и запоминать; Гарри неодобрительно покосился на него, чувствуя, что у него начинаются проблемы с доверием. Был Дамблдор - полное, безоговорочное доверие. Были Рон и Гермиона - почти все, что мог, он рассказывал им. Был когда-то Седрик, первая восхищенная влюбленность сродни лучу света. Был Сириус. Было это доверие, да не стало, вместе с людьми. Теперь доверять страшно, неразумно, непредсказуемо. Шепот чужих мимолетных предательских мыслей, косые взгляды, открытая спина. Не потому ли он стал бояться расспросов своих же? - Может, я и чувствовал, но не понял, - оправдался он, хотя и сам не был уверен; но других зацепок не было. Драко провел двумя пальцами по панелям, нашел пыль, брезгливо стряхнул ее и скривился. - Почему сразу не занялся? Перенастройка на тебя не только его обновит, но и по-хорошему установит вашу связь. Поттер остановился и вздохнул. Глаза его были грустно-насмешливыми. - Ты так и не понял? Это бессмысленно. Даже если я смогу убить Волдеморта, сам я не жилец. ОНА не даст. Так зачем? - он отвернулся и прикинул кое-что. - Твоя мама ведь единственная Блэк? Тогда после моей смерти Дом фактически станет вашим. Вот и займешься, - и направился дальше. Драко замер, хватая ртом воздух. Он не понял, что его поразило больше - внезапное возможное наследство с таким потенциалом или осознание того, что Поттер и впрямь смертник. Жертва магического мира в закладку фундамента нового. Что и впрямь скорее всего темному магу жить не стоит. Это ввергло его в растерянность. Поверить сложно. Как это - этот мир, крутившийся вокруг сплетен о Поттере и самого Поттера... станет без него? Что же тогда будут писать газеты? О ком? Кого будут превозносить? Кто станет знаменем нового мира? Это не укладывалось в голове, никак. Драко понял, что ни разу по-настоящему не верил в то, что Поттер не выживет. Во все мог поверить, а в это - не мог. Тем временем он толкнул первую попавшуюся дверь, как оказалось, в спальню. Гарри захотелось кинуться, не пустить, не показать. Комната была чище других: со стен чьи-то не слишком деликатные руки безжалостно отодрали пыльную змеиную символику, взамен навесив ярких плакатов, зачастую маггловского происхождения. Стопки книг на столе грозились вот-вот упасть. Из-под кровати с небрежно закинутым наверх балдахином торчал кусок картона. Драко хотел пройти мимо, на балкон, но глаз зацепился за аляповатый рисунок, а руки сами потянулись посмотреть. По его впечатлению, комната могла принадлежать подростку. Может, в ней жил сам Поттер? В руках оказался альбом. Заинтригованный, он открыл наугад... и замер. - Почему всех непременно тянет его посмотреть? - раздалось угрожающее сзади. - Я начинаю жалеть, что притащил тебя сюда. - А ты ожидал, что я не стану проявлять любопытства? Здесь жили мои родные, - на автомате оправдался Малфой, разглядывая рисунки. - Чье это? - Мое, - совсем тихо ответил тот. Драко пораженно посмотрел на него и долго думал, прежде чем сказать, горько рассмеявшись: - Знаешь, я всю жизнь считал, что у тебя, кроме квиддича, нет никаких талантов. Нелепый очкарик с незаслуженной славой, я ужасно тебе завидовал, все-то у тебя получалось играючи... Поглядите-ка. Почему ты никому их не показывал? Они очень... хорошие, - подобрал он слово; все еще не мог признать чужих достоинств, скребло. - Кому они нужны? - пожал плечами Гарри, с нежной печалью оглядывая плакаты (кому принадлежала комната?) - У меня для вас должен быть ровно один талант - к убийству Волдеморта, а все остальные не нужны. Малфой опустил глаза, пряча стыд. Поттер прав. - А твои друзья? Они видели? Гарри покачал головой. Оказывается, и с ними он говорил через раз и не обо всем. Что творилось в этой странной голове? - Комната Сириуса, кстати, раз уж тебя это интересовало. Он тебе был кто? Дядя? А мне - крестный. Пошли отсюда. Они молча вышли в коридор. Драко спешно искал что сказать, чтобы отвлечься от безнадеги и грусти, пропитывающей то ли старый дом, то ли их самих... - Кричер! - вдруг завопил Гарри, заставив его подпрыгнуть. - Кричер, ты мне нужен! С глухим хлопком перед ними предстал неопрятный старый домовой эльф, казалось, рассыпающийся на ходу. Взгляд у него был такой неприятный и колючий, что Драко немедленно захотелось как следует ему наподдать. У слуг не должно быть такого взгляда. - Тут есть домовик?! - выдохнул он возмущенно и, уже обращаясь к Кричеру, рявкнул: - Ты что, забыл, для чего ты здесь? В доме непролазная грязь! Поттер, ты что, не отдаешь ему приказов? Да он совсем у тебя распустился! Кричер сжался в неопрятный комок. Гарри неодобрительно зыркнул на разбушевавшегося Малфоя, и тот потрясенно замолчал. Что не так? Домовые эльфы живут в домах, чтобы поддерживать их в чистоте, разве нет? А что делает целыми днями этот бездельник? У отца и матери никогда не случалось, чтобы эльфы распускались до такой степени. Поттер, тем временем, опустился на пол рядом с домовиком и терпеливо попросил: - Не обращай внимания. Кричер, у меня к тебе есть вопросы. Ответишь честно и подробно? Домовик взглянул на него опасливо и испуганно кивнул. - Не бойся, я больше не причиню тебе вреда, - странным пристыженным тоном проговорил Гарри. - Нам нужно поговорить о Регулусе Блэке. Расскажешь нам о нем? Уши заходили ходуном на обтянутой пергаментной кожей голове. Эльф кивал. - Хозяин Гарри хочет знать о мастере Регулусе? Кричер - порядочный эльф, он все расскажет без наказания, сейчас... Драко переводил недоумевающий взгляд с явно опасающегося эльфа на Гарри, говорящего будто с умственно отсталым ребенком. Возникало ощущение, что эльф боится его не без оснований, а Поттер виноват. Кричер - знакомое имя. Кажется, мама упоминала о нем не так давно... Точно, перед тем, как отец ушел на ту провальную операцию в Министерстве. Она говорила с тетушкой об информации, которую передал эльф по имени Кричер, и она касалась... Да, Сириуса Блэка. Все немедленно встало на свои места. - Ты его уже наказывал? - спросил он, прервав тихое бормотание сжавшегося эльфа. Поттер потемнел лицом и кивнул. Потом признался: - Я использовал Cruciatus. Драко ахнул. Теперь ясно, почему Поттер такой пришибленный, ведь эльфа он должен ненавидеть... он и ненавидел. - Я до сих пор не знаю, что меня толкнуло, - тот поежился, - то ли Тьма, то ли... сам до такого дошел. Сгорбленный, он выглядел несчастным. - Это всего лишь домовик, к тому же, заслуживший это. Оно запрещено, но на людях, а это просто домовик, понимаешь? Дом скрыл, и хорошо, - попытался Драко утешить Гарри, но тот почему-то взвился. - Ты что, с ума сошел? - закричал он. - Какая разница, на ком? Он - живой! Я хотел замучить живое существо, понимаешь? Я хотел убивать, мстить, хотел крови! - он закрыл лицо руками и покачал головой. - Вы, чистокровные, похоже, их не считаете вообще ни за кого... Права была Гермиона. Она часто бывала права, а мы смеялись, идиоты... Драко понял, что сделал только хуже, и промолчал. Поттер постарался взять себя в руки и снова обратился к Кричеру. - Каким был Регулус? Эльф заморгал подслеповатыми глазками. - Хозяин Регулус был добрый, он не наказывал Кричера, настоящий Блэк... Он во всем слушался старую хозяйку, она им гордилась, советовала ему... Кричер тоже гордился, ведь хозяин Регулус служил Темному Лорду, а старая хозяйка думала, что так правильно... Как ошиблись, как ошиблись! Если бы Кричер мог знать заранее, если бы мог... Но он только слушал, развесив свои мерзкие уши, плохой Кричер! - и домовик в лучших традициях своего племени принялся колотиться головой об стену; Гарри перехватил его, справедливо опасаясь, что после такой встряски он ничего не вспомнит. - Что случилось? Темный Лорд предал твоего хозяина, так? Кричер закивал, в уголках его глаз появились слезы, чертя грязные дорожки по мордочке. - Темный Лорд ценил хозяина Регулуса, давал ему важные задания, а хозяин рассказывал это портрету старой хозяйки, потому что больше было некому, о, как он страдал от одиночества, бедный мастер Регулус, как страдал... Он думал, Кричер не слышит, но Кричер всегда все слышит и говорит с хозяйкой, но хозяйка считала, что скоро он женится, и все пройдет... Если бы не мерзкий Темный Лорд! - Что он сделал? - вернул эльфа к теме Гарри. Кричер всхлипнул и сбивчиво забормотал: - Однажды мастер Регулус пришел домой грустный и даже не велел Кричеру нести любимый чай, а сразу пошел к хозяйкиному портрету. Он рассказывал, а Кричер все слушал, хозяйка ему разрешала... Он говорил, что Темный Лорд отправляет его на верную смерть, так он сказал, улыбаясь. «Ему не нужна наша семья, ему нужна абсолютная власть, мы лишь пешки, я давно это твержу, мама», - так он говорил, мой бедный мастер Регулус. Хозяйка возражала, о, бедная старая хозяйка, она не могла знать, это был их старый спор, но мастер Регулус не был похож на непутевого мастера Сириуса, он всегда слушался матери, даже если был не согласен, не такой, нет... - Кричер, вернись, - потрепал его Гарри по ушам, и эльф вздрогнул, то ли прикосновению, то ли нежданной ласке, то ли просто от того, что резко выдернули из воспоминаний. Такое отношение к слугам было Драко ново. Не то чтобы папа или мама часто их наказывали, - эльфы с этим превосходно справлялись сами, - но это были... слуги, теплое отношение к ним могло быть только если... Ну, скажем, старая няня для Драко была почти родственницей, он всегда обращался с ней хорошо, будучи взрослым. А вот маленьким часто бывало, капризничал и просил маму наказать Нэнни за то, что та не давала ему сладкого. Мама иногда и правда приказывала эльфине наказать себя, но нечасто, понятно, что только для Драко, ведь та исполняла ее указания. Старый домовик продолжил захлебываться в воспоминаниях, причинявших ему боль: - А ведь сначала мастер Регулус очень восхищался Темным Лордом, считал за отца... О, как он называл его, как боготворил, как старая хозяйка им гордилась! Но в тот ужасный день мастер Регулус был грустным, и даже любимый обед, который приготовил Кричер, был ему не в радость, он впервые поссорился с хозяйкой... Кричер ничего не мог сделать! Мастер Регулус позвал его вечером и попросил сделать важную вещь, прийти по зову хозяина и помочь ему, - Кричер вдруг расплакался окончательно, высморкался в и без того грязную наволочку. - Кричер пришел, Кричер всегда приходит! Но поздно, поздно! Своими глазами Кричер видел, как мастера Регулуса убили страшным заклинанием, о, Кричер ничего не понял, понял только, что это сделал злой Темный Лорд! Кричер хотел забрать домой тело, но мерзкому магу зачем-то нужно было оно, и Кричера откинули, как надоедливую собачонку... Лучше бы Кричера убили, он был бы с хозяевами, а не один, совсем один... Маг снял кольцо, посмертный подарок хозяйки, которое мастер Регулус носил, не снимая. Кричер наказывал себя перед портретом старой хозяйки, но ничто не может искупить вину, Кричер не успел, не успел... Эльф некрасиво рыдал, скорчившись на полу в нелепый шар с торчащими локтями и коленями, рвал седые волосы за ушами. Гарри сглотнул и жалостливо бросил в него Relaxio. Домовик притих, изредка содрогаясь. Поттер отнес его в комнату и оставил на кресле. Драко молчал, пытаясь осилить впечатления и совместить его с тем, что он знал об эльфах. Не получалось. Как с Панси и ее магглом. Мир рушился снаружи и рушился внутри. Все было не так, неправильно. Гарри огляделся. Так и есть, на одном из портретов кого-то из Блэков рядом с обладателем примостилась Вальбурга. Поняв, что ее заметили, она кивнула в сторону холла и мелькнула на нескольких картинах. Значит, Дамблдор ошибся, - думал Гарри. - Волдеморт просто убил преданного человека ни за что и снял перстень. Бессмысленное убийство того, кто и так был тебе предан - не это ли верх бесчеловечности, не это ли лучший способ отдать хоркруксу всякие ее остатки? Драко молча следовал за ним. Вальбурга на портрете выглядела усталой, видимо, свой максимум угрызений совести она уже пережила... Портретам доступно далеко не все, они лишь часть истинной личности, хоть и приличная. - Сириус когда-то говорил мне, что Блэки сами хоронили себя с упорством и трудолюбием муравьев, - тяжело сказал он, - но я никогда не думал, что так буквально. - Что ты хочешь слышать, Наследник? - Вальбурга отвела глаза. - Я лишь портрет с отпечатком души. Я помню, но не смогу даже оплакать его, как смогла бы, будь живой. Хочешь, чтобы я согласилась с тобой и своим непутевым сыном? Вы правы. Легче? Нет. - Я не исторгать из вас сожаления пришел, - поджал губы Поттер. - Что это был за перстень? В него поместили кусок души, нам нужно уничтожить перстень, а затем - его самого. Вальбурга перевела взгляд на него. В синих глазах мелькнуло что-то очень блэковское - лихорадочное, безумное, фанатичное. - Убей его, отомсти за моего сына! Тогда, обещаю, я больше не скажу ни слова против тебя или кого-то из друзей... Я даже стану хранить твою тайну, - указала она на Малфоя. Гарри зажмурился. Тайна жгла его и без напоминаний. Малфой не знает, кого именно нужно убить, как связаны тот, кого он мнит тираном, и тот, в чьем лице надеется обрести спасителя. Что это будет за битва. - Тогда скажите, что это было за кольцо. - Мой перстень, подаренный свекровью, серебряная змея, - поделилась Вальбурга. - Только... я не знаю, где он, и никто не видел его больше. Гарри вздохнул и потер лоб. Иголка в стогу сена. - Спасибо. - Этого мало, так? - спросил портрет. - Тогда... останьтесь до утра, я поговорю с Финеасом и еще кое с кем... Может быть, кто-то из них что-то видел. Это все, что я могу сделать, но это шанс. Гарри со вздохом кивнул. Он знал, что так будет, но на что-то надеялся. Благо, фениксовцы предупреждены о возможном долгом отсутствии. - Кричер? - он поднялся туда, где оставил эльфа. - Когда придешь в себя, приготовь нам ужин и комнату Сириуса. Тот с готовностью кивнул, взгляд был восхищенный; конечно, он слышал разговор и тоже хотел мести за любимого хозяина. - Кричер может приготовить две комнаты, хозяину Гарри и мистеру Малфою нет нужды ютиться в одной, - преданно предложил он. Гарри против воли улыбнулся. - Нет, приготовь одну. Им предстоял странный ужин, наполненный забытой тишиной, и долгая-долгая зимняя ночь. Гарри тянул с разговором. *** Стол, на котором расположились планы, отчеты, списки Пожирателей и прочие сопутствующие бумаги, был отодвинут к стене и почти не виден из-за спин присутствующего Ближнего Круга. Люциус понял, что дело очень плохо. Он огляделся и тут же заметил новое лицо. Морганова отрава, это была младшая Уизли. Что она здесь делает? Как ее впустили? Люциус осекся. Не те вопросы. Девчонку не держали, она стояла рядом с Повелителем и улыбалась странной улыбкой. Нарцисса рядом выдохнула и сжала руку мужа. На секунду ей показалось, что рядом с Повелителем стоит покойная Беллатрикс, те же лихорадочно блестящие глаза, та же странная плывущая улыбка, те же длинные тяжелые волосы... Нет, эти прямые и рыжие, а глаза - карие. Это одна из Уизли. Их поймали в Хогсмиде, силком притащили, ничего не объясняя; они не сопротивлялись, не успели понять. Еще был шанс что-то соврать, если кто-то видел Драко. Он шпионит в Хогвартсе, не мог сбежать, поддерживает боевой дух слизеринцев... Люциус спешно перебирал в уме достойные оправдания. - Люциус и Нарцисса Малфои, мои верные слуги... или же жалкие предатели? - Повелитель, чем мы заслужили... - начал Люциус хрипло; Нарциссе было больно видеть его унижение, жалкий вид, но приходилось смотреть. - Молчать! - рявкнул тот. - Вопросы задам я. И на сей раз я не буду мягок. Я пощадил вас, предоставил шанс заслужить лучшее место в новом, моем, мире, для вас и вашего щенка... А щенок оказался непрост! Посмотрите-ка! - он обошел вокруг замерших супругов. - Мои верные Пожиратели, хотите знать, что я видел в воспоминаниях этой молодой валькирии, этой достойной девушки с королевским именем, что осознала ничтожность попыток защитить слабака Поттера? Хотите знать? - не дожидаясь ответа он рявкнул: - Мальчишка Поттер - позор всего магического мира, а ваш щенок пособничает ему в том! Эти двое спутались друг с другом, как кобелек с сучкой! Ваш сын предал вас и меня, своего Повелителя, самым гнусным образом! Нарцисса и Люциус переглянулись с одинаково шокированными лицами. Драко? С Поттером? Этого не могло быть. Их сын потерял невесту, но он никогда не тянулся к мужчинам... Нарцисса вдруг прикусила губу и зажмурилась на секунду. Люциус вопросительно посмотрел на нее. «Как бы его выпустили из Хогвартса?» - проговорила она одними губами. Люциус запоздало удивился. Действительно, если Драко нашел выход, почему не вывел всех? И почему остался? Новый мир... Да, тогда при одном взгляде на него было понятно, что он не врет, но если вдуматься... Неужели правда мальчик влюбился? И неужели выбрал для этого настолько неподходящий объект? Красная радужка глаз Лорда светилась, движения стали резкими и нервными, Повелитель шипел и кривился. Люциус только сейчас заметил, что тот не в лучшей форме: раньше все его движения были плавными, шаги - вкрадчивыми, речь - медленной. Сейчас его было не узнать. Что-то точило его. Тогда стоило попытаться выскользнуть. Прочистив горло, он сипло начал: - Повелитель, позвольте сказать... - Ты не в том положении, чтобы... - начал тот, но вдруг с подозрением уставился куда-то за спины присутствующих; многие оглянулись, но никого там не увидели; Лорд отчетливо скрипнул зубами и снова взглянул на Малфоев. - Вам повезло. Вы заслужили смерть, чтобы ваш щенок понял, как просчитался... Но сделаем иначе. Раз он имеет такое «влияние», - он скривился, - на Поттера, то пусть выманит его сюда. Иначе я сделаю то, что должен, и он останется сиротой, подобно своему дружку. Его - под арест, - указал он на Люциуса, - она пусть останется. У вас с сыном явная слабость друг к другу, - осклабился он. - На жалобу мамочки он отреагирует быстрее. Отлевитировав стол, он посадил за него бледную в синеву Нарциссу и принялся диктовать. Ближний круг замер стеной. Это послужит им уроком. *** - Ты думаешь о Слизерине, - Гарри отставив пустую тарелку, где только что была мясная поджарка и запеченный картофель, приготовленный благодарным Кричером; он не спрашивал, он утверждал. - Что там происходит? - То же, что и в котле, куда кинули чешую змеи, коготь саламандры и залили гноем бубонтюбера, - со смехом отозвался Драко, услышал молчание и скривился, почти как пару лет назад: - Поттер, вы абсолютная бездарность в Зельях! - Не хватает вам Снейпа, - невозмутимо вынес вердикт Гарри сквозь насмешку; положительно, теперь раздразнить его было тяжело. Малфой со вздохом отставил чашку со сносным чаем, правда, попахивавшим плесенью, и опустил глаза. - Пять курсов вполне заняты, их берут на занятия с недавних пор, - он отвел взгляд. - Мы и седьмой варимся в собственном соку, а мы довольно по-разному относимся к статусу пленников, уж поверь. Кому-то как кость в горле, кто-то молиться на это готов. Кто-то молчит, а кто-то открывает рот... - А заткнуть болтунов? Драко закатил глаза. Вот словно бы не понимает. - Контрвопрос к твоему замечанию: «Ты что, против Повелителя?» У некоторых ума на большее не хватает, - проворчал он, имея в виду Нотта, бесновавшегося от безделья. - Тогда у кого-то должно хватить ума изобрести ответ, - пожал плечами тот. Малфой смерил его взглядом; нет, он серьезно. Тьма вроде бы еще не проявляла себя, значит, это его собственное. Хорошо эта их АД натренировала чувство лидерства, инстинктивное знание того, что хочет слышать толпа... Если бы это умение да в нужное русло... - Почему бы не тебе? - предложил Гарри. - Найди преимущества, которые они получают от сидения в замке. А нет, так изобрети. Тоже верно. Малфой невольно задумался. Он-то их видел, а вот те, кто предан Темному Лорду? И еще... - Почему ты бежишь от своих? - удивился он, прикинув. - Ты точно так же можешь найти нужные слова для них. - Во-первых, этим занята Джинни, - сразу нахмурился Поттер. - А во-вторых, я не хочу приучать их к своему виду. Быстрее сами организуются - с большей вероятностью выживут. Возможно, я умру раньше, чем он... По крайней мере, у них будет больше шансов. Они помолчали. - Я что-нибудь для них придумаю. Лучше бы, конечно, дать им дело, которое они будут считать для себя полезным, а для вас вредным, но это уже за гранью моих возможностей... - вздохнул Драко. - Я поговорю с МакГонагалл. Думаю, она поймет, ей просто сейчас не до того. Снова молчание. Драко решался на вопрос, снова забыв, что Поттер услышал его раньше. Тот скривился. - Не трудись подбирать слова. Нет, они меня считают ребенком. Меня! - он фыркнул. - Как убивать волдемортов, так я не ребенок... - Просто мои слова, - улыбнулся Драко. Военные шутки неизбежно приобретают оттенок смерти. - Пойдем спать? - неловко спросил Гарри. - Пойдем, - смутился Малфой. Драко не решался спросить, вместе ли они спят, а Гарри не решался сказать. В голове Малфоя ответов не было, сущий бардак, то ли он хотел, то ли наоборот... Но в спальню последовал беспрекословно. Запах чистого постельного мешался с ароматом пихты, которую Кричер достал откуда-то из старой оранжереи на третьем этаже, куда Гарри не наведывался, закономерно опасаясь. Драко нерешительно остановился перед кроватью. - Это неправильно так, в Доме Блэков, тут ведь кругом портреты, - начал он, поражаясь собственному стыду. - Здесь нет портретов, - ответил Гарри, скидывая мантию. Несмотря на точно такое же отсутствие опыта, он боялся меньше. Робость обычно заносчивого и гордого Малфоя его расслабляла и забавляла. Впрочем, ни до чего серьезного они не дойдут еще долго - и по незнанию, и от смущения. - Кстати, - пробормотал Драко, засыпая, - чемпионат по квиддичу так и не завершился. Мы должны сыграть когда-нибудь... - Позже, - невольно улыбнулся Гарри, вытирая руки. *** В половине девятого утра во время завтрака в Хогвартс влетела первая и единственная за последние дни сова. В гробовом молчании она описала круг над задранными головами детей и обеспокоенными взглядами преподавателей. Сова никому не показалась знакомой. Наконец, она избрала местом своего приземления стол преподавателей, место директора. Дети как-то враз вспомнили, что не видели Дамблдора все эти дни, поднялся ропот. Слизеринцы с беспокойством косились на такое же пустое место декана. Как бы ни отрицала МакГонагалл, что-то произошло. Неужели их взяли в плен? Неужели что похуже? Но как, это ведь Дамблдор - сильнейший маг? А Снейп и вовсе для Лорда свой. Неясности только будоражили умы. Панси хмуро пережевывала тост, не чувствуя вкуса. Не далее как вчера Нотт высказал предположение, что Снейп работал на Дамблдора. Где он взял эту дурную идею, так и не признался. Их Снейп? Тот, что всегда защищал их? Не могло такого быть. Вероятнее всего, Снейпа зачем-то отозвал Лорд, изменив своим прежним планам. Но воистину, куда мог деться директор, когда он так нужен? Кое-кто считал Дамблдора пленником в Министерстве. Это была вовсе ерунда - тогда бы Лорд не преминул сообщить об этом. Молчание приобретало черты паники. А еще она не видела Драко со вчерашнего вечера. Нет, само по себе это ничего не значило - он что-то вынюхивал, может статься, и у Дамблдора. Может, набрел на что-то серьезное. Пока его отсутствие скрывали от слишком занятой заместителя директора, но долго это продолжаться не могло. Они обязаны были сообщить, если Драко не вернется к завтрашнему утру. Сова взбудоражила ее. Вести от Дамблдора? Ультиматум от Повелителя? МакГонагалл встретилась взглядами с напуганной Спраут и мрачным Флитвиком. Филиус первым догадался, что с Дамблдором что-то не так. Он пришел в кабинет директора вчера утром, как-то отведя глаза аврорам (все же он был мастером Чар) и молча огляделся, безмолвно вопрошая. МакГонагалл попыталась улыбнуться, но была прервана. - Мы не глупы, Минерва, и хорошо знаем Альбуса. Или правильнее будет сказать «знали»? Я прав? - уставился на нее маленький профессор своими умными глазами. - Ученики тоже догадываются? - вырвалось у нее тревожное. Флитвик покачал головой. - Пока нет, но если вы не дадите им пищу для размышлений, они догадаются. Или придумают нечто похуже правды, - вздохнул он; все же до последнего они надеялись, что директор жив. Он помолчал, собираясь с силами. Из кончика его палочки сама собой потекла струйка дыма и сложилась в печальный знак вопроса. Флитвик сердито махнул ею, рассеяв случайные чары. - Как это случилось? - спросил он. МакГонагалл молча приоткрыла портьеру. Губы Филиуса дрогнули, и он нахмурился. Несмотря на маленький рост, выглядел он грозно. - Он умер от проклятья, так сказал Поттер. Авроры считают, что ему помогли, и даже завещание этому не противоречит… И Северус исчез сразу после этого. Не знаю, что и думать, а мальчик молчит. Он слишком занят своим собственным большим делом, - печально вздохнула она; ее взгляд все еще с надеждой смотрел на директора, словно она не могла поверить, что он и впрямь умер. - Альбус, Северус… Мы не можем долго это скрывать, - покачал головой Флитвик. - Я не знаю, что придумать! Но мы должны! Он просил! - в ее голосе Филиус с удивлением услышал нотки истерики; ей было тяжело, слишком тяжело, хотя, кажется, она видела и не такое. Дамблдор был дорог им не только как директор, но и как друг. Как ни крути, она (и Альбус) была права. Декан Рейвенкло задумался. Есть нужные чары, способные сделать из тела Дамблдора магическую марионетку, но это слишком, даже на войне самые отчаянные не использовали это надругательство над телами, несмотря на искушение вселить во врага трепет… Нет. - Нам нужно, чтобы его хоть мельком увидели ученики… А еще лучше, услышали, - пробормотал он, потирая подбородок. - Кстати, где феникс? - Они сжигают себя в знак скорби, а, возрождаясь, покидают места, где были счастливы, чтобы начать новую жизнь, таковы уж они, - проговорила МакГонагалл и погладила пустую жердочку феникса. - Патронусом Альбуса, если не ошибаюсь, был именно феникс? - кивнул сам себе Филиус. - Ну конечно, он самый. Патронуса я подделать не в силах, но небольшая иллюзия с заклинанием искажения голоса… Дайте мне несколько часов, свиток пергамента, перо с чернилами, и мы справимся. - Вам нужна помощь, коллега? - улыбнулась Минерва; Флитвик мог бы поклясться, что в ее улыбке мелькнули слезы облегчения. - Расскажите Помоне, - попросил он, - ей тяжелее справляться с подозрениями, чем с фактами. Преподаватели имеют право знать. К тому же, их игра добавит иллюзии достоверность. Ученики не должны падать духом. К вечеру схема была готова, а педсостав извещен. По кабинету витал запах успокоительного зелья, принесенного Поппи. Хагрида пришлось успокаивать заклинаниями, даже всегда невозмутимые Пинс и Синистра всплакнули. Великан рыдал, вытирая крупные слезы, и бормотал: - Я знал, я знал, вот почему он больше не просил меня помочь! Вот почему он не просил приглядеть за Гарри! Как я не понял сразу! Решено было сделать это за ужином, но одинокая сова спутала им планы. Ученики повскакивали с мест, наперебой задавая вопросы: кто-то спрашивал, не ему ли письмо, кто-то кричал, что директор бросил их, молчали только слизеринцы. Они лишились еще и декана. Паника захлестывала зал. - Минерва! Пора! - шепнул ей Флитвик, подтолкнул Спраут; сова крайне удачно села на место директора. Взмахнул под скатертью палочкой, Филиус сплел вязь заклинания. Над конвертом сгустился дым и щелкнул, будто открывшийся часовой механизм, перепугав сову. МакГонагалл понимающе срезала конверт с ее лапки и призвала, спрятав в складках мантии. Сова, панически ухая, улетела, а вместо нее на столе появился серебристый призрачный феникс. От настоящего Патронуса его мог отличить разве что специалист уровня Флитвика. Даже для большинства присутствующих авроров он был идеально убедителен; Лоуренс неодобрительно поморщился, но и он осознавал необходимость этого действия. Дженкинс и Бэйли одобрили план единодушно. Иллюзия была чуть плотнее настоящего Патронуса, значительно более осязаема (хотя большинство учеников телесного Патронуса сотворить бы не смогли). Серебристое свечение пришлось добавить для достоверности, поскольку иллюзия этого типа его не включала. Феникс открыл клюв и издал запоздавший клекот; боковым зрением Филиус заметил торопливые движения Помоны. Ахи и охи женской части педсостава подтверждали, что они Патронуса узнали. Внимание учеников они привлекли. Оставалось самое сложное. Минерва поймала его взгляд и перехватила управление иллюзией на себя. Ему требовалось сейчас вся возможная сосредоточенность. Одна ошибка - и голос директора, каким он его помнил, получится выше или ниже и перестанет быть похожим. Тогда все пропало. - Дорогие ребята! - провозгласил голос Дамблдора, когда феникс открыл клюв. - Простите, что не могу быть с вами в этот трудный час, но знайте, что я недалеко, и сердцем я здесь, в Хогвартсе. Я делаю все возможное, чтобы это поскорее закончилось, чтобы никто больше не боялся. Мы вместе с профессором Снейпом не знаем, когда вернемся. Будьте сильными, слушайте преподавателей и помните, что наша главная сила - в единстве! Феникс взмахнул крыльями и растворился, издав победный клекот. Некоторое время в Большом Зале стояла тишина. Потом стол Гриффиндора взорвался аплодисментами и победными криками, их подхватили стол Хаффлпаффа и Рейвенкло. Слизерин тоже вяло похлопал. На минуту Минерве МакГонагалл показалось, что она видит перед собой Альбуса с его всезнающим взглядом и многозначительной улыбкой. Это поддержало ее. Все в порядке. Все еще будет хорошо. Иллюзия продлилась недолго. На письме четко стояло «Драко Малфою», написанное угловатым резким почерком, от которого веяло нехорошим. Декан Гриффиндора невольно поискала глазами Малфоя за столом Слизерина и с удивлением не нашла. Она хотела поднять старост, но вспомнила, что Драко и был старостой, а второй старостой была Дафна Гринграсс, недавно погибшая подозрительной смертью. Лишь Северус знал, кого и как спросить о делах на факультете. Скажут ли они ей? Но это было полбеды. После завтрака к ней подошла обеспокоенная Молли. - Минерва, извини за беспокойство, но я не могу найти Джинни, - начала она, захлебываясь в словах. - Я думала, она просто, не спросившись, как-то сбежала к Рону, и я воспользовалась твоим камином, понимаешь… - Молли, - прервала ее МакГонагалл, та вдруг всхлипнула: - Ее там тоже нет. Нет во всем замке! Ее не видели со вчерашнего вечера! - Подождем Поттера, - решила Минерва, - поиски не прекращаем, но возможно, она тайно пробралась с ним. Как бы это ни походило на поведение Джинни, что-то не давало Молли покоя. Может быть, предчувствия. *** Кричер разбудил Гарри в половине седьмого утра. - Хозяин Гарри! Хозяин Гарри! - Напал кто-то? - хрипло спросил тот, надевая очки и вооружаясь палочкой; Драко рядом заворочался. - Старая хозяйка вернулась и ждет вас, - большие глаза домовика подслеповато щурились на них, пока Гарри торопливо одевался; Драко стало неуютно. - Тебе есть что сказать? - спросил он домовика тоном, предвещающим наказание. - Старый Кричер служит хозяевам верно, - неясно к чему ответил тот и исчез. Чертыхаясь по-маггловски, Малфой поднялся, натянув штаны, и направился подслушивать. Не то чтобы ему запрещали, но подслушивать было как-то комфортнее. Миссис Блэк на портрете имела вид сосредоточенный и обеспокоенный. Ее холеные руки в старческих пятнах нервно теребили рукав платья. Увидев сонного Гарри, она всплеснула ими и затеребила подол вдвое сильнее. - У меня плохие новости, Наследник, - произнесла она. - Других я и не ждал, - вздохнул Поттер, опустившись на пол и потирая лоб. - Вы ничего не нашли. - Как раз наоборот, - возразила Вальбурга, - но то, что удалось найти, мало вам поможет. - Мы сами разберемся, переходите к делу, - поторопил ее Гарри крайне неучтиво; старушка приоткрыла рот, будто собираясь отчитать невоспитанного мальчишку, но закрыла и действительно перешла к делу. - Пришлось попотеть, чтобы найти кого-то, кто что-то видел. Вы, наверное, знаете, что в каждом доме истинно чистокровной семьи имеются портреты ее членов, - начала она, продолжая терзать платье. - После уничтожения дома они могут погибнуть вместе с ним или переселиться в другие свои портреты, буде таковые имеются… Наберитесь терпения, - все-таки позволила она себе замечания, увидев сонный зевок. Гарри захлопнул рот и потряс головой. - Извините. Семь утра. Вальбурга с достоинством кивнула и снова принялась объясняться. - Нашелся тот, кто мельком видел нечто важное. Портрет Эгберта Лестрейнджа, чья рама в Лестрендж-холле давно уже уничтожена (как и все прочие портреты там), много лет назад постоянно видел Темного Лорда гостящим у моей племянницы Беллатрикс и ее мужа… Он вернулся поздно ночью, неся в руках нечто маленькое и рассматривая его. Эгберт проявил любопытство и получил ответ «Памятная вещица». Занимательно то, что через несколько часов по дому пронеслась волна пренеприятнейшей магии… - старушка замолчала, ища слова. - Мы, портреты, по-другому чувствуем ее движения. Но эта магия не оставляла сомнений - не просто темная, но темнейшая. В тот вечер многие портреты опустели, ибо не хотели находиться в месте ее применения… Но Эгберт был крайне любопытен, недаром он всю жизнь шпионил на Францию, - она мельком хмыкнула. - Через несколько часов Темный Лорд появился уже не один. С ним была гигантская змея. На боках у нее были синие блики. Взгляд миссис Блэк лихорадочно блестел. Очевидно, она была уверена в том, что змея и кольцо связаны. - Ну и что? Как это связано? - растерялся он. Вальбурга не удержалась от надменного фырканья. - Змея на перстне была украшена сапфирами, синими, если вам это о чем-то говорит, глупый вы мальчишка! - торжествующе произнесла она. - Он сделал перстень змеей! Я не знаю, как он вдохнул жизнь в неживое, но то, что вы ищете - змея. Большая змея. - Нагайна… - кивнул Гарри сам себе. - Ну конечно! Последний хоркрукс, лишивший его остатков человечности, всегда с ним. Драко за дверью вспомнил огромную жуткую змею, сопровождавшую Повелителя и отлучавшуюся по его заданиям. Она была удивительно умна для змеи, но никто никогда не задавал вопросов по этому поводу, ведь Повелитель говорил с ней на парселтанге. Но если подумать… Дорога наугад принесла свои плоды. - Спасибо, миссис Блэк, вы очень нам помогли, - донеслось из коридора вместе с приближающимися шагами. - Но как вы собираетесь ее уничтожить?! - завопила Вальбурга. - Что-нибудь придумаем, - отозвался Гарри неуверенно и, войдя в комнату, тяжело опустился на кровать; из коридора понеслись тихие проклятья и стенания. - Ладно. Нам нужно вернуться в Хогвартс, обсудим вопрос там. Орден мог забеспокоиться. Он поднял голову и уставился на Драко тяжелым взглядом тусклых зеленых глаз. - Есть еще кое-что, о чем я хотел поговорить. Это касается Тьмы. *** Выслушав отчет восьмого на сегодня малого отряда авроров, усиленно патрулирующих замок в поисках пропавших учеников, МакГонагалл повернулась к мрачному Лоуренсу. - Это все, на что вы способы, господин аврор? Двое учеников в замке пропали, пока вы здесь подозревали несчастного Гарри во всех на свете грехах, - процедила она сквозь зубы. - А между тем, мальчик, кажется, единственный из нас делал что-то полезное. - Профессор, мистер Моуди уже взял патрулирование на себя, - мягко прервал ее Дженкинс, поправив очки; общение с нервными людьми и прессой было его стихией, тем он обычно и занимался в Аврорате. - Аврор Лоуренс уже извинился. МакГонагалл прищурилась и приготовилась зашипеть, казалось, она вот-вот по-кошачьи выгнет спину и пустит в ход когти. Бэйли только что вернулся из общежития Слизерин и тоже пребывал в мрачном расположении духа. Флитвик, временно исполняющий роль заместителя директора, усадил его в кресло и, стремясь отвлечь Минерву от намечающейся ссоры, громко спросил его: - Роберт, скажите, вам удалось что-нибудь выяснить у слизеринцев? Бэйли помрачнел еще больше, нежеланно завладев вниманием и.о. директора, злого Лоуренса и деловитого Дженкинса, всех, кто присутствовав сейчас в кабинете. - Будто побывал на допросе матерого преступника, - вздохнул он. - Глухая несознанка. Никто ничего не видел, никто ничего не знает. Все, чего мне удалось добиться, - он продемонстрировал собранию записку на клочке пергамента, совсем короткую. - Это попало мне в руки, когда я вышел из их гостиной, из одной тишины в другую такую же. Флитвик аккуратно взял записку из рук аврора, прочитал, поводил над ней палочкой и кивнул сам себе. - «Не выпускайте нас», - прочел он все, что было в записке. - Кто-то использовал чары против идентификации магии, но не очень умелые, так что следы все-таки оставил. - Мы должны допросить его или ее. Я уверен, мы найдем Метку и… - Лоуренс сделал шаг вперед, но маленький профессор чар лукаво покачал головой. - Это было бы, безусловно, резонно в любом другом случае, - мягко высказал он, - но не сейчас. Самая нужная нам информация в записке уже есть. Дети не хотят, чтобы их заставили участвовать в войне с той стороны. Общежитию Слизерин нужна охрана более пристальная… - Это еще почему? - МакГонагалл покачала головой. - Это уже перейдет всякие рамки, остальные дети станут думать, что… - За ними могут прийти. Там их родители, - пояснил вместо Флитвика Бэйли. - К тому же, кое-кто из них тоже может искать выход наружу. - Это все не решает главный вопрос, господа, - декан Гриффиндора обеспокоенно оглядела собравшихся. - Где Джинни Уизли и Драко Малфой? И если насчет Уизли у меня есть подозрения, то насчет Малфоя - ровным счетом никаких. Дженкинс поднял письмо со стола. Это был обыкновенный конверт с именем. - Формально мы не имеем права его открывать, - начал он. - Я вас умоляю, да он потенциальный предатель и беглец! - не удержался Лоуренс. - Профессор Дамблдор никогда не обвинял никого, пока его вина не доказана, - МакГонагалл прищурилась и сжала губы, показывая, что намерена соблюдать этот директорский завет до последнего. Дженкинс продолжил осторожно: - Но теоретически, в условиях военного положения и предположения о важности информации… Гм. Рассудим так, если до утра следующего дня Драко Малфой не объявится, мы должны считать его пропавшим, что, в свою очередь, значит... Авроры кивнули, профессор Флитвик, переглянувшись в погрустневшей МакГонагалл, тоже. Когда совет разошелся, директриса встала и долго вглядывалась в ранние зимние сумерки. Обед прошел два часа назад, ученики занимались своими делами в гостиных. - Где же Поттер? - тихо проговорила она. - Он обещал быть к утру… - И сказал, что может задержаться, - успокоил ее Флитвик. - Кстати, я сегодня слышал эту вашу маленькую армию в коридоре… У них какие-то проблемы, судя по всему. - Еще бы, - вздохнула Минерва. - Молли говорила с ними, это из-за пропажи Джинни. Она у них что-то вроде идейного вдохновителя. У меня был Лонгботтом, рассказал, что нашли еще один ход… Наверное теперь этим будет заниматься он. Флитвик вяло взмахнул палочкой, и две чашки сами наполнились чаем, одна влетела ему в руку, вторая деликатно зависла перед МакГонагалл. - Спасибо, Филиус, - кивнула она. - Когда дети успели вырасти? Я так сопротивлялась тому, чтобы они играли в войну… - Но Альбус был прав, - закончил за нее Флитвик. - Выбора больше нет, игры кончились. За окном в тоскливой темной сини горели огни Хогсмида, когда-то уютные, а теперь сулящие лишь враждебность. Редкие вспышки то тут, то там, у купола, возвещали о том, что Пожиратели пробуют защиту на прочность. Пока безуспешно. Пока. *** - Идея не лишена смысла, - вынес вердикт Драко, хмуро стирая палочкой разводы пыли с мантии. Минуту назад он вышел из библиотеки Блэков, где перерыл все, что было про анимагию, поразившись тому, что размерами и богатством та немногим уступает родному мэнору. Что-что, а собирать в своем гнезде древние предметы Блэки умели. Поттер кивнул, сняв очки и потирая глаза. Он тоже кое-что искал, но нашел раньше Драко и теперь до мутных разводов перед глазами изучал. - Слушай внимательно, - Малфой сел в кресло в гостиной (оттуда не преминула вылететь заблудшая пикси и с писком слинять); в своем менторском тоне он чем-то напоминал Гермиону, но в отличие от нее, не делал заметок убористым мелким почерком, а предпочитал объяснять на пальцах. - Теоретически, инстинкты животного - вещь настолько сильная, что всякий волшебник, впервые принявший форму, делает только две вещи - осваивает и борется. Осваивает обоняние, зрение и так далее. Насчет подавления все не так однозначно, - он несколько смутился, нахмурился и отвернулся, замолчав. - Слова подбираешь? Не трудись, мне все равно, - устало отмахнулся Поттер, глаза болели, голова от напряжения была тяжелая. - Смотри сам, я не хочу это вслух произносить, - брыкнулся Малфой. Гарри вздохнул. - Ну извини, моя голова сейчас треснет, там все так гудит, что я и свои-то мысли ворочаю с трудом, - выдохнул он. - Всякий раз, когда от твоей легилименции есть польза, ты не можешь ей воспользоваться, - язвительно проговорил Драко. - Поттер, ты ходячий несчастный случай и великолепный неумеха, я не устану это повторять. - Ссориться с тобой нет ни сил, ни времени, ясно? - огрызнулся тот. - Сейчас обед, к вечеру меня потеряют. И тебя, кстати, тоже, не забыл? Нам нужно найти информацию и возвращаться. Малфой открыл рот для ответа, вяло что-то проворчал и понял, что как ни крути, а очкарик прав. Иногда он смотрел на эту нелепость природы с именем, известным всем волшебникам Британии, и искренне недоумевал, как его, отпрыска блестящей семьи, угораздило вот в это влюбиться. В эту нелепую пустоту в голове, эти вихры и очки. Но иногда Поттер становился чем-то другим, знающим, целеустремленным, сильным… Кем он был из этих двоих на самом деле? Или и тем, и другим, в том и таился секрет? - Ладно-ладно, - Драко набрал в грудь воздуха. - Женщинам нельзя превращаться во время менструаций, ясно? Инстинкт возьмет вверх в девяти случая из десяти. Имели место прецеденты с рождением гибридов, как правило, быстро гибнущих. Есть нелепая теория о том, что так произошли кентавры. Бред. - Но мужчин-то это не касается? - Не написано. - Драко помялся. - Но не рекомендуется находиться в стае, потому что если попадется самка с течкой… Ну, ясно. Не рекомендуется питаться сырым мясом, если вы хищник, - он что-то прикинул, - нельзя, если ты в состоянии алкогольного опьянения (понятно, почему), а еще вот что: не рекомендуется превращаться «в чрезвычайно расстроенных чувствах». - Это как? - удивился Гарри. - Не знаю, я процитировал, - Драко передернул плечами. - Про остальные инстинкты молчок. - Скверно, - вздохнул Поттер. - Надо понять, что именно из сознания человека животное не выносит, не воспринимает что ли… - Поттер... - Может, это как-то связано с состоянием расстроенных чувств? Животному несвойственны такие расстройства, и это мешает, тогда инстинкты, например, усиливаются, чтобы вернуть телу управление… - Гарри! Даже если то, что ты несешь - не чепуха, а оно с большой вероятностью чепуха и есть, - разозлился Малфой, - то ты все равно не сможешь использовать этот способ. Сам подумай. Это годы обучения! Нет, я, конечно, читал про случайные превращения и тревожащие сны, но это бы проявилось раньше, понимаешь? Может так статься, что у тебя вообще нет способностей к анимагии. Поттер поднял на него взгляд, в котором снова сверкнула знакомая холодная решимость. Черте что вбил в себе в голову - не вытащишь. - Мой отец и крестный освоили анимагию на пятом курсе, - торжествующе выдал он. - У них был выбор. У меня нет. Это единственный призрачный шанс сохранить разум и жизнь. Это понятно? Драко кивнул, опустив глаза. Поттер прав. Нельзя отвергать что-то, только потому что кажется, что невозможно. В конце концов… разве в здравом уме кто-то может поверить, что мальчишка способен убить Повелителя? А он поверил. Значит, придется верить и в это. - И у меня есть способности, - мельком обронил Гарри, поднимаясь и прижимая к груди потрепанную книгу. - Откуда ты знаешь? - Малфой не особенно поверил, но вопрос все же задал. - Ты говорил о снах. Они были в последнее время. - И кем ты был? - даже если это ерунда, интерес и любопытство пересиливали. Гарри покачал головой. - Не знаю, не видел со стороны. Но это и правильно. Смотри, - он положил перед Малфоем книгу, которую держал в руках; страницы были затерты, а в одном месте даже стояло пятно от джема, как будто книгу листали дети, не уяснившие ее ценности. Она была написана на латыни, но над строками торопливой рукой карандашом был нацарапан не всегда точный и красивый, но довольно понятный перевод. Драко вчитался в строчки, на которые показал Поттер. «Во снах своих анимаг не видит животное себя (зачеркнуто) себя животным, наблюдая внутри (зачеркнуто) изнутри чужую жизнь и не зная, кто он есть такой. Грызун найдет нору, лиса погонится за зайцем, кошка устроится на печи». - И что? - не понял он. Гарри пролистал несколько раздело вперед и ткнул пальцем в абзац в начале. - Вот что. Это - мой единственный шанс. Времени почти не осталось, - и заходил по комнате. Здесь почерк перевода был другой, словно несколько разных детей (судя по кривизне и стремительности, мальчика) занимались переводом, зато смысл был более точным и без зачеркиваний. «Полная телесная трансформация возможна после длительных тренировок, быстрее - при наличии наставника и навыков очищения сознания и медитации. Однако частичная возможна почти сразу, в зависимости от таланта анимага или спонтанных всплесков». Драко закрыл книгу. На обложке значилось полустертое название на латыни. Припомнив кое-что, Драко едва не выронил редчайшее издание редчайшей книги «Животные, прячущиеся в нас». Им пора в Хогвартс. Времени прискорбно мало. *** - Я жду десять минут, не больше, - насупился Драко, замерев и сложив руки на груди. Пейзаж был пропитан зимним гулким напряжением: морские волны суровыми валами медленно натекали на побережье, неотвратимые и холодные, сплевывали пенные шапки на песок и уносились дальше. Серое зимнее небо и ветер дополняли картину. Драко до смерти хотелось в тепло, к традиционному английскому чаю, а лучше - к глинтвейну из отцовских вин, приготовленному мамой без участия эльфов. Но подошел бы и просто чай с теплым камином. Но перед ним был коттедж "Ракушка", принадлежащий Уизли. Он туда не зайдет. На расспросы Поттер огляделся с любопытством, будто никогда здесь раньше не был. "Не был, - пояснил он. - У меня была мысль... в общем, подсмотрел в голове у Молли в подробностях". "Ты рискнул аппарировать в незнакомое место по чужой картинке? Со мной?" - взвился Драко, ошалев от гриффиндорской тупости. В ответ Поттер посмотрел на него так, что стало понятно - то, что ему здесь нужно, измеряется не логикой, а дурацкими эмоциональными долгами. - Пятнадцать, - утвердил он, не обратив внимания на раскрытый в намерении ругаться рот Малфоя, и ушел, увязая в песке. Драко зло накинул на себя мантию-невидимку. Ненужно было, чтобы его видели. "По крайней мере, там живет Делакур, а не только Уизли. Мерлин пресвятой, каково ей в этом курятнике? Не жизнь, а апельсиновая плантация," - ворчливо думал слизеринец, борясь с желанием плюнуть и войти. Согревающее заклинание неприятно стянуло одежду, но стало чуть легче. Вот если бы сотворить ветронепроницаемый купол, но это даже не ТРИТОН, это степень по Чарам с уклоном в создание куполов... Гарри испытывал смешанные чувства. Ему смутно хотелось вернуть те времена, когда Рон и Гермиона были его тенями, его спиной, надежной опорой и помощью. Без Гермионы приходилось соображать самому или опираться на приправленный язвительностью изворотливый малфоевский ум, что было далеко не так легко и приятно. Серое небо и то ли голубые, то ли серые малфоевские глаза, весь мир серый, раньше было легче и лучше. Рон - друг, подставивший плечо и в трудные времена, обидчивый, временами угрюмый и не слишком деликатный, но он свой, очень свой. Малфою никогда не стать таким плечом, от него ждешь, а он делает наоборот, не ждешь - он выдает требуемое... Теперь остался только Рон, не прощающий и отворачивающийся. Но прошло немного времени, Хогвартс в осаде, Рон, которого Гарри знал, должен был рваться мстить этой войне за то, что превратила подростков в убийц, должен был рваться в бой, прикрывать спину другу. Гарри шел к нему, еще не осознавая, что идет каяться, тянуть руку, искать потерянный свет. Защита коттеджа пропустила его легко и непринужденно. В ответ на музыкальный звонок, наигрывающий «К Элизе», раздались тяжелые шаги и дверь открыла Флер. Гарри замер, вглядываясь в ее изменившиеся черты. Некоторых женщин беременность красит, смягчает линии, некоторые же словно платят за то, что были слишком красивы и самовлюблённы раньше. Флер Уизли была из таких. Ее танцующая походка стала тяжелее, а изящные жесты невольно привлекали внимание к пополневшим запястьям, исполняясь манерности, а не манеры. Кажется, Флер и сама понимала, что выглядит не так, как раньше, и это было видно в глазах, в том неуверенном выражении, которое преследует молодящихся дам, не желающих стареть. Взгляд, который как бы спрашивает, правильно ли светит солнце, подчеркивая достоинства, верно ли платье скрывает недостатки и, главное, так ли восхищен взгляд мужчины рядом. - Гарри? - спросила она почти без акцента. - Рада тебя видеть. Как ты выбрался? Ты один? Проходи. Как Билл? Какой бы она ни была эгоисткой, а волновалась как любая девушка. Гарри вкратце рассказал что знал, невольно оглядывая коттедж в поисках следов Рона. Флер не могла этого не заметить и почему-то смутилась. - Рон не в лучшем состоянии, - отозвалась она, теребя легкую белую шаль, в которую куталась. - Я не знаю... не уверена, стоит ли вам видеться. - Мне очень нужно, и у меня совсем мало времени, - признался Поттер. Флер поджала губы, но невольно посмотрела на лестницу, ведущую наверх, к спальням. Волны ее тоски были ощутимы, как зимний прибой. Ей тоже с Роном было нелегко, что бы там ни приходилось врать миссис Уизли и Биллу. - Я хотел позвать его в Хогвартс, помогать нам, - сказал Поттер с умыслом, что Рон услышит и выйдет сам. Так и вышло. Он спускался с лестницы, наверное, целую минуту. Сначала Гарри думал, что он решался, но вскоре стало понятно - Уизли изо всех сил сдерживается. Его всегда добродушное или забавно насупленное лицо было каменным. Казалось, дернись даже мускул, и он сорвется. Тишина звенела напряжением. - Как у тебя хватает наглости..? - начал он, и глухой голос утонул, как в трясине, утянув за собой конец фразы. - Ты, убийца, самовлюбленный подонок, знающий все лучше всех... - Рон, я ее не убивал. Я не уследил, мне жаль! - крикнул Гарри, чувствуя тугую пружину невысказанной боли внутри. - Мне пусто без нее, не хватает вас обоих! Но тебя я хотя бы могу видеть! Я ошибся, поступил неверно, но я ничего больше не могу сделать! Только победить в этой войне, ради нас, ради нее, понимаешь? Глаза у Рона прищурились и сделались злые и холодные, как у человека, который не поймет, просто не захочет понять. У него отняли не просто девушку и любовь, - понял Гарри, холодея. У него отняли желание быть лучше, ту звездочку, к которой он тянулся всем светлым, что в нем есть. Рон гас и не собирался ничего с этим делать. Но Гарри не собирался отступать. Ему нужно было это прощение, словно это что-то меняло. - Неужели тебе все равно? Она умерла ради этого, - начал Гарри, но был прерван злым: - Она умерла из-за тебя и этого урода МакЛаггена. Флер в сторонке застыла, слившись со стеной. Видимо, боялась шелохнуться и порвать звенящую струну напряжения. - Хорошо, пусть так, - он устало потер шрам и поразился скопившейся усталости; слишком много непосильных задач. - Но ведь там твои родители, Фред, Джордж, Билл, Перси... твои друзья, в конце концов. Плевать на меня, но неужели им ты помочь не хочешь? Рон дернулся, его лицо перекосилось, словно Гарри наступил на больную мозоль. - Знаешь, почему меня не взяли с собой? - тихо, но угрожающе спросил он. - Потому что здесь у меня нет возможности сдохнуть, а сделать это сам я не могу. Там найдется много желающих мне помочь. И да, я хочу, но не помочь - у них есть ты, гребаный ты Избранный, - а хочу я сдохнуть. Ну что, возьмешь? Гарри похолодел и невольно попятился. Рон усмехнулся. - Так я и думал, - Уизли смерил его злым взглядом. - Катился бы ты отсюда... Гарри еще с минуту слушал его шаги по лестнице и наверху, потом - скрип кровати. Флер подошла сбоку и деликатно тронула его за руку, протянув ароматный чай. Гарри машинально отпил глоток и поблагодарил ее. Говорят, в людях больше всего ненавидишь то, что есть в самом себе. Это правда. Но еще более ненавистно бессилие что-то с этим сделать. Хотя бы в себе. *** Драко открыл рот, собираясь отчитать наглого гриффера, который шатается невесть где, уговаривая своего драгоценного рыжего дружка, а он, куда как более ценный, тут торчит как перст и мерзнет, но передумал, увидев пасмурное лицо того. Исход разговора был совершенно налицо. Непонятно, зачем уговаривать кого-то идти с ними? Каждый сам знает свое место, не правда ли? Как он сам, как Панси, как Тедд Нотт, как Тим, как папа или МакНейр... Семья превыше всего, так почему этот Уизли не ушел с остальными? Раньше он бы рвался вперед, рвать глотки и мстить. Они в молчании аппарировали к Хогсмиду, Драко почувствовал лишь легкую дезориентацию да мокрую холодную руку Поттера. Разговорчик был не из приятных, видимо. Оставалось самое сложное. Тщательно придерживая мантию, они пробивались через ветер, заметавший их следы снегом, к ходу. Драко задумался о родителях, оглядываясь на деревню. О своем решении он старался не думать, уж больно оно было гриффиндорским, это «должен». Но, как ни крути, что-то внутри заставляло остаться, не бежать. Он надеялся, что родители уже далеко, и им немного легче, чем ему. Пройдет еще парочка дней, и они наверняка будут за океаном - папа всегда умел находить бреши и лазейки, недаром Темный Лорд часто называл его «своим скользким другом»... - Стой! - шепнул Гарри и прижал его к себе, не давая двинуться. Драко осторожно повернул голову и вгляделся туда, где между валунов, в предгорьях, сильный ветер поднимал снег, заметая в ход, через который они вошли... не заметая. Снегу что-то мешало. - Я смутно слышу несколько человек. Наш ход обнаружили... - Поттер молча пошел за ними. - Ты спятил! - зашипел Драко. - Нас услышат! - Если пойдем на расстоянии - нет, - напряженно высказался тот, достав палочку. - Мы не должны дать им убить кого-нибудь. - Ты чокнутый гриффер, - обреченно выдохнул Малфой и тоже достал палочку, поминутно оглядываясь. - Почему они одни? Разведка? Гарри помолчал, прислушиваясь и ища нужное в потоке мыслей нескольких человек. - Они надеются выкрасть меня, в крайнем случае просто указать Тому ход. Это не его приказ, боятся отхватить... - он снова замолчал, Драко напряженно прислушивался к шагам и тихому эху разговоров. - К их вожаку в голову не пролезть, слышу только, что он меня ненавидит, - он досадливо помассировал виски. - Это сошки, не Ближний круг, они хотят в него попасть, отличиться. Вожак почему-то важен для Лорда... Да они не знают ничего! Шайка перестала переговариваться по мере приближения к замку. Драко насчитал семь человек. Они почти не видели, что происходит впереди, но свет, по крайней мере, забрезжил. Вечером в Хогвартсе всегда зажигались факелы. «Сейчас бы обрушить ход», - подумал Драко с сожалением; Гарри, услышав, покачал головой. Они привлекут шум и вызовут панику. *** Роджеру Итону было двадцать девять, и его жизнь походила на пустой тоннель метро. Длинный темный ход, границы которого четко видны в свете ламп. И, как человек не слишком смелый, к тому же, привыкший слушаться строгую маму-магглу, Роджер никогда не ходил по боковым ходам, справедливо опасаясь и крыс, и плесени, и заблудиться, и того, кого можно там встретить. Он всегда шел там, где светили заботливые лампочки, и мама говорила: «Ты молодец, Роджер Дэвид Итон. Твоя мама гордится тобой». На его палочку мама смотрела как на нечто опасное и неизвестное, и каждое лето Родж послушно убирал ее в чемодан. В Хогвартсе он так же послушно шел за старостами, учил уроки и читал те книги, которые ему советовали. Он умел быть со всеми, не понимая, что на самом деле ни с кем, но тоннель ведь куда-то вел. Однажды насмешливая красивая девушка из Рэйвенкло, в которую он влюбился, на первом же свидании после часового разговора сказала ему: «Ты такой заурядный, Итон, как ты вообще родился волшебником? Ты настолько средний, что тебя можно нести в Палату Мер и Весов, с тобой просто скучно». После чего рассмеялась и ушла, никогда больше не сказав ничего длиннее «Привет» и «До встречи». И Родж, озлившись, задумался. Он ведь волшебник, да? Разве уже это одно не делает его особенным? И что он делает не так? Он пробовал увлечься, скажем, Травологией, но не почувствовал себя незаурядным. Он вызубрил кучу книжек, чтобы сдать экзамены лучшим, получил все Превосходно, но пожилой профессор Тофти сказал ему только: «Молодой человек, вы, безусловно, хорошо знаете материал, но понимаете ли вы его так, как следует, чувствуете ли? Я вижу, что вы мыслите лишь тем, что стояло в учебниках». Он устроился работать в Отдел по ликвидации последствий волшебства, чтобы стать незаурядным и справляться с любой магией, но всякий раз его оценивали как весьма заурядного сотрудника. Итон отчаялся понять, что делает человека незаурядным, пока однажды не встретил в коридорах Министерства Люциуса Малфоя. Люциус Малфой был воплощением незаурядности, матерой змеей, прячущей клыки до поры до времени, красивой и ядовитой, влиятельной и богатой. Когда весть о том, что Малфой в Азкабане донеслась до Итона, он понял, что незаурядным Малфоя сделала именно служба преступности и злу. Конечно, - понял он, - это сразу выделяет тебя на фоне прочих. Учит быть сильным, осторожным, пускать в глаза пыль и поступать так, как хочется, а не как велят. Когда в стране началась паника, а в районе, где он жил, появился разрушительный пожирательский рейд, он прибился к ним и завербовался. Однако и здесь все оказалось непросто. Он был теперь вне закона и в законе (забавно, но Темный Лорд захватил Министерство), мог творить что хотел, хотя и делал лишь то, что говорили. Мог носить маску и использовать Непростительные просто потому что родился волшебником, имел право. Темный Лорд убеждал хорошо - Итон теперь ненавидел магглов. Вот только он не знал, что его и самого презирают как магглокровку, он - низшая раса на службе у Ближнего Круга. Никто ему не сказал, а он продолжал считать по-своему. И все же незаурядность опять ускользала, чего-то не хватало, какого-то исключительного поступка. Случай вскоре предоставился - найти ход в Хогвартс. Этим занимались практически все, кто был свободен от второго дела - попыток пробить купола в разных местах. За это Лорд обещал членство в Ближнем Круге! Ход нашла в их группе какая-то девчонка, но вместо того, чтобы идти докладывать Лорду, она вдруг проговорила: - Ход надо проверить, а еще лучше - провести вылазку. - Зачем еще? - спросили они. - Нас могут убить. - Придурки жалкие,- разозлилась та, - вряд ли там вас ожидают, а если и ждут, всегда есть время отступить и завалить ход. Подумайте, что нам дадут, если мы добудем Гарри Поттера! - Его наверняка охраняют, - возразил кто-то. - Может быть, но я смогу его выманить, - нехорошо улыбнулась Пожирательница. - Ваша задача - ждать меня. Сможете отступить в случае чего. Зато когда я его добуду... - Это как ты сможешь? Там авроры, - с сомнением сказал Итон. - Я сбежала оттуда, но никто не знает, - сказала та, убирая под капюшон рыжие волосы. У Джинни был довольно четкий план. Волдеморт уже сутки ждал, что Малфой выманит Поттера (видимо, своими сомнительными прелестями) из замка. Безуспешно. Сейчас он разбирался с Малфоем-старшим, и ей-богу, Джинни никогда не думала, что смотреть на то, как этот надменный человек, всегда издевавшийся над ее отцом, гнет спину, унижаемый и оскорбляемый, а потом - корчится в пытках, будет так... удовлетворительно. И как его жена, смотревшая на мир будто на каплю грязи на своем бриллиантовом браслетике, безуспешно силится не рыдать в голос, как простая женщина. Если этот тщедушный хорек действительно так дорог Гарри (Ненавижу-ненавижу-ненавижу, почему, за что?!), то он постарается это использовать, чтобы спасти и возвысить родителей, он же слизеринец. Если, конечно, он не надеялся сделать так с самого начала, а Гарри купился (Дурак, что ты делаешь с собой, со мной? Ненавижу!). И если ему это удастся, они спасутся. Но Джинни пришла в голову отличная идея. Найти ход (она ведь знала кое-что, видела карту Мародеров, еще когда та была у Фреда и Джорджа, примерно помнила участки, нужно только поискать получше) и пройти туда. Но одной нельзя, к тому же, Волдеморт не дурак отпускать ее одну, несмотря на то, что по лагерю она передвигалась беспрепятственно; за ней следили сотни глаз. К тому же, он поставил ей Метку, так что вернуться она просто не сможет (плевать, ей и не нужно). Задерживаться в Хогвартсе нельзя, а если выманить Поттера к другим Пожирателям, они возьмут численностью и доставят его сообща. И тогда Малфои станут не нужны, их сравняют с землей, а она займет подобающее ей место, плевать, что при Волдеморте. После смерти Поттера Хогвартс сдастся, и все останутся живы, а она обеспечит им безопасность. Отец в кои-то веки получит заслуженное место, а Малфои будут презираемы. С Драко она расправится лично, потом, желательно на глазах у Поттера. План был хорош. Дело оставалось за малым - обойти все патрули или придумать убедительную причину своего отсутствия. Например, она рассорилась с Гарри и не хотела никого видеть денек. Чем ужаснее она выглядит, тем лучше. Но ее не было всего день, вряд ли кто-то хватился. Ход оканчивался портретом, и она отодвинула раму, оказавшись возле подсобки Филча. Рядом никого не было слышно, даже шагов. Она отошла, заглянув за угол. Никого. Джинни не стала снимать маску, стоило проверить. Она махнула одному из сопровождающих - Итону, кажется, - и он заглянул в соседний коридор. Пусто. Если оставить их здесь, они легко смогут сбежать, а еще Поттер не успеет среагировать на них при всем желании. Она собралась стянуть маску и оставить плащ, чтобы пойти искать его, как вдруг... Свистнуло заклинание, и кусок камня откололся от стены возле ее лица. Град заклинаний обрушился на них, и они не успели ничего понять, начав отбиваться. В кого-то попало серьезно, и он мешком свалился на пол, вопя и хватаясь за ногу. Они отступили к ходу, Джинни упала, споткнувшись о чье-то заклинание подножки, но продолжая яростно отбиваться. На них напали двое авроров, за спинами которых стоял... Малфой. Это он их привел! Это его мантия мелькнула! Но как он тут оказался? Джинни подняла руку, и в голове само собой всплыло заслуженное им Непростительное. Но за ним в коридор вбежал Ремус, а за ним - Тонкс (как ее пустили куда-то, беременную?), и Джинни не решилась, боясь попасть не в того. Маску снять теперь было нельзя, это не объяснишь, значит, отступать, - решила она, судорожно пятясь и заслоняясь Щитами. Итон, придурок, завопив «Сдаюсь», бросил палочку и плашмя лег на пол, чертов трус. Еще одного обезоружили. Вчетвером они продолжали отступать, отбиваясь. В узких коридорах было неудобно драться, заклинания рикошетили, приходилось отскакивать от своих же проклятий. Джинни вспоминала все несмертельные, но неприятные сглазы, какие могла, и швырялась ими в тех, кого все еще где-то внутри считала своими. Только обезвредить, ничего больше. Чертов трус Малфой так и не вышел из-за спин авроров и орденцев, скрывшись где-то. Одно ее проклятье попало в Ремуса, срикошетив, и тот сполз по стене. Тонкс вскрикнула, заслоняя его и пытаясь оттащить. Самое время бежать в ход! Джинни вскочила и рванула вперед, таща за собой кого-то из Пожирателей. Бам! Перед ходом возникла упругая стена, откинувшая их на шаг. - Что за черт? - прошипела она, посылая Bombarda; стена не поддавалась, они были заперты. Кто успел? За упругой стеной заклятья перед ходом прямо из воздуха (из мантии-невидимки, конечно) возник ни кто иной, как Гарри Поттер с палочкой наготове. Как он здесь оказался? Откуда он узнал? Джинни в панике заметалась перед стеной, осыпая ее заклинаниями; в одного из Пожирателей попало оглушающее, во второго - Incarcero, еще один помогал ей отстреливаться, но их теснили. Слишком много важных людей сразу, она не готова, она ошиблась, так нельзя, нужно просто сбежать, пока никто не узнал... - Avada Kedavra! - услышала она над ухом; она надеялась, до этого не дойдет, и теперь не знала, что делать, потеряв те крохи контроля над ситуацией, что у нее еще оставались. Неминуемая зеленая вспышка прошла мимо одного из авроров и направилась прямиком в полубессознательного Люпина. Отчаянно вскрикнув, Тонкс рванула его на себя, и вспышка, пройдя в каких-то сантиметрах, ударилась в стену и отразилась, вернувшись к незадачливому Пожирателю, со вскриком упавшему на пол, спасаясь от своего же заклинания. Говорят, смерть, вызванная заклятьем, все равно заберет кого-то с собой. Даже ушедшая в небо, Avada стоит одного сердечного приступа на другом конце земного шара. Большинство считают это досужими слухами. Может и так. Но рикошет этой Avada Kedavra ударился в стену, преломился заслоняющим ход заклятьем Гарри и все-таки нашел свою цель. Смерть взяла свою дань.