I need a Hero

Первое, что увидел Флиппи, открыв глаза — белый потолок. Белый, с оттенком грязно-желтого, так свойственного любым больницам. Такой белый, что хочется блевать. Первое, что почувствовал Флиппи, придя в себя — головокружение и боль. Боль в груди и в ноге. Первое, что услышал Флиппи, когда понял, что лежит на койке, самой близкой к окну — «Флиппи! Слава Богу, ты очнулся». Комната была небольшой и совершенно не уютной. Большое зашторенное окно, которое невозможно было открыть, две двери — одна ведет в коридор, другая в туалет — три кровати, около каждой небольшие тумбочки. И было только два человека. Флиппи и Сплендид. Первый лежал на койке, укрытый тонким колючим пледом, кривлял лицо в гримасе боли. Второй же часто и быстро моргал, протирая глаза рукавом своей толстовки. Его ресницы мокрые из-за того, что он спал. И не важно, что у него синяки под глазами и что на самом деле Сплендид не спал уже часов тридцать. — Как ты себя чувствуешь? — Подняв взгляд на мужчину, Бельчонок выравнивается и складывает руки на коленях, перед этим чуть пододвинув стул к койке. К Флиппи. — Отвратительно, — на выдохе произносит Флиппи, после чего ловит обеспокоенный взгляд друга. — Тело ломит и голова кружится, — уточняет, после чего вновь всматривается в отвратительно белый потолок. Сплендид коротко кивает головой и поднимается на ноги, выходит из палаты, говоря о том, что сходит себе за кофе. Не то, чтобы он понял, что Прапору нужно время побыть одному. Совсем нет. Он просто хочет разобраться в своих мыслях. Потому что сейчас он не может смотреть на Флиппи нормально. Потому что он помнит, как пронзительно кричал тот воришка. Потому что он помнит тот безумный взгляд Прапора. Помнит, как лезвие ножа пронеслось в паре миллиметров от его горла. Аппарат начинает жужжать, наполняя стаканчик горячим кофе. Часы на стене показывают два часа ночи. В коридорах, однако же, светло и врачи продолжают свое дежурство. Двое из них стоят в отведенном для курения месте и совершают глубокие затяжки, успокаивая нервы. А Сплендид смотрит на стаканчик. В его голове эхом отбивается звук ударившейся о пластик сдачи в виде нескольких монет. И он касается правой рукой своей шеи, сглатывает подступивший ком и глубоко вдыхает, прикрыв глаза. Все в порядке. Ты жив, Флиппи пришел в себя, пусть и спустя три дня, и тебя совершенно не волнует факт того, что воришки сбежали. Да, Сплендид признает: тогда на Флиппи было страшно смотреть. По правде говоря, ему и сейчас страшно. Он просто чувствует, как сердце стучит быстрее в груди, стоит ему только подумать о том, что Прапор может вновь кинуться на него. Бельчонку повезло. Ему, черт возьми, невъебически повезло, потому что успел подъехать патруль. Знал бы этот Флиппи, сколько ушло сил и времени на то, чтобы оправдать подобное поведение Прапора. Сплендид не хочет думать о том, что Флиппи явно чего-то не договаривает. Сплендид не думает о том, чтобы начать искать информацию на Флиппи. Сплендид совершенно не хочет понять, что произошло в банке и почему Флиппи накинулся на него. Ему это совершенно не интересно. Ни капли. И его ни капли не пугает тот дикий взгляд, с которым мужчина смотрел на Бельчонка. И он не будет вскрывать архивы. Он просто хочет выпить этот блядский кофе и лечь в кровать. Но вместо этого Сплендид оставляет кофе в автомате, забывает про сдачу и возвращается в палату, лишь на секунду замерев перед тем, как коснуться ручки двери. Флиппи не думает о том, что у него гипс на ноге. Он не думает о том, что у него грудь в бинтах. Он пытается понять: что, черт возьми, случилось? И сначала Прапор действительно не понимает. Но после — забывает вовремя вдохнуть, из-за чего давится и пытается откашляться. Он словно отключился там, в банке, когда стало слишком жарко. Просто потерял сознание. А потом очнулся в больнице. Вернее сказать, пришел в себя. Что было между этими двумя моментами? Что произошло в банке и сколько прошло времени с тех пор, как он потерял сознание? Флиппи не помнил. И он искренне сомневается, что потерял сознание от недостатка кислорода. И он пытается вспомнить, когда в последний раз его вторая личность взяла над ним контроль. Полгода назад? Год? Это было еще во время подавления восстания. Прапор не помнит, при каких обстоятельствах все произошло. Помнит лишь то, что отключился на поле боя, когда осколком задело его плечо, а пришел в себя уже спустя две недели, когда бунт подавили. Тогда ему предъявили обвинения: в неподчинении, в убийстве своих союзников, в том, что он подверг опасности всю операцию. И пришлось еще долгое время восстанавливать свой авторитет. Который так и остался весьма шатким: прекрасный солдат. Прекрасное оружие. Но никто не хотел работать с Флиппи в паре. Или брать под свою ответственность. Потому что его боялись, ему не доверяли. Но в итоге мужчина сам попросился в отставку. Он просто хотел найти спокойную работу. Просто хотел накопить на частный дом. И жить себе спокойно. Прапор понимает, что это был Флип-аут. Из-за этого начинает кружиться голова. Он надеется, что Бельчонок ничего не видел. Кстати о нем. — Ну что, пришел в себя? — Спортивный костюм, повязка на глазах и дежурная улыбка. — Что произошло? — Флиппи не любит прелюдии. — В смысле? — Сплендиду нужно хотя бы десять секунд для того, чтобы придумать хорошую ложь. — Тогда. В банке, — Флиппи продолжает смотреть в потолок. — А, ты про это, — усмехается полицейский, после чего проходит к тумбочке, в которой находились его сменные вещи. За все время, с самого момента, как Флиппи оказался в больнице, Сплендид не отходил от него ни на шаг. Бельчонок начинает собирать вещи в небольшой рюкзак, — ты как истинный герой понесся защищать честь и невинность банка, но принц из тебя никакой, Флиппи! Тебя сначала ножиком резанули, — коснулся большим пальцем своей груди, как бы говоря о том, откуда у Прапора бинты, —, а потом хорошенько приложили стулом по голове, от чего ты отключился. Потом еще, из-за пожара, тебе на ногу упал кусок от колонны, прости, я тебя оттащить не успел. Ну, а потом подъехали мои ребята, правда нарушителей не поймали, — вскинул бровью, фыркнул, сплюнул и закинул рюкзак на плечи, после чего подошел к кровати, — так ты собираешься домой? Давай, двигай попой, принцесса, — широко улыбается, наблюдая за тем, как, наконец, на лбу Прапора разглаживаются морщинки. Флиппи не против того, что ему, как ребенку, помогают расправиться с обувью, а после, поддерживая, проводят до машины и подвозят до дома, практически укладывают в кровать, чуть ли не прочитав на ночь сказку. Мужчина засыпает мгновенно: пусть он и был без сознания, и волнуется по поводу того, что бзик может случиться в любой момент — а тут еще и живет в доме Сплендида — но усталость никто еще не отменял. Сплендид перед сном ворочается на кровати, нежно обнимает одеяло, но спустя десять минут начинает агрессивно его пинать, в итоге прогнав с кровати. Во сне Бельчонок стягивает геройскую повязку и обнимает свою подушку руками и ногами. Этой ночью не спали лишь братья-близнецы, сидя друг напротив друга в старом баре, что находился в каком-то подвале одного из многочисленных тупиков этого чертового города. Для них эта ночь была не прохладной и не красивой. Для них она была точно такой же, как и всегда: холодной и отвратительной. Для них она, как и всегда, воняла крепкими виски и хорошим табаком. Но если раньше была еще и шлюха, то в этот раз было страстное желание отомстить тому зеленоволосому пидору, который чуть ли не в печень загнал нож в Шифти и до полусмерти избил Лифти. Они ведь отомстят. — Мы поимеем его. — Во всех смыслах.