Сумеречные корабли

Было уже четверть девятого, как я миновал старую арку, смотревшуюся весьма комично и нелепо на фоне новых многоэтажек. Собственно говоря, мне стоило свернуть налево, но вопреки собственному желанию я нырнул в один из старых двориков, после чего укрылся где-то за гаражами. Волнительно я извлек из кармана пачку красного «Мальборо» и новенькую зажигалку. Вокруг никого. Словно пятиклассник, с азартом я вытянул сигарету и дрожащими руками подкурил. Вдох. Могу представить свое лицо в тот момент — через все мое тело будто прошел едкий режущий дым, тяжело осевший повсюду. С губ моментально сорвался резкий кашель, заставляя все хрупкое тело содрогаться от рвотных позывов. Боже, как он делает это? Упрямо я вновь втянул в себя серый туман, но, как и в первый раз, лишь разразился горьким кашлем. Мне всегда было интересно, что чувствует Артур, вдыхая и выдыхая никотин. О чем он думает, делая это? Ведь курил он не реже четырех сигарет в час, не морщась и не кашляя, как сейчас это делал я. Неужто мне, несовершенному созданию, не дано узнать секрет? Швырнув недокуренную сигарету под ноги, я поник. Мысленно я осознавал, что никогда не смогу переступить через Артура. Никогда я не прочту столько книг, сколько прочел он, никогда я не сумею так просто относиться к вещам и людям. Никогда. Он… Порой моя подсознательная симпатия к этому садисту просто раздражала. С момента нашей первой встречи прошло чуть более полутора месяцев, а я уже был привязан. Да, буквально привязан к этому страшному человеку. Сам себе я становился противен. Но Артур не был для меня кем-то больше, чем просто знакомым. Его было сложно назвать и другом: он никогда не смеялся вместе со мной, никогда не поддерживал долгих бесед, редко вступал в дискуссии и почти никогда не смотрел на меня. Он только курил. Курил и кивал как игрушечный болванчик. В такие моменты мне дико хотелось закричать: «Черт тебя подери, человек ты вообще или нет?», но, зная, что в ответ получу лишь отменную оплеуху, я сдержанно молчал, где-то в подсознании временами ругая его. Но в то же время мне было необычайно легко с ним. Этот юноша был первым человеком за долгое время, к которому я питал подсознательную симпатию. Он был интересен мне как человек. Даже несмотря на то, что очень часто мне хотелось отскоблить эту дурацкую симпатию со своей души. За последнее время мы довольно сильно сблизились. Сказать по правде, я был рад, что в тот вечер, отдав ему книгу, я не сказал «прощай». Артур лично для меня был удивительным человеком. Этот двадцатилетний юноша с холодным стеклянным взглядом не любил много говорить, но, на удивление, я знал о нем многое. О его любимом писателе Гюго, о его вкусовых предпочтениях, в особенности мандаринах, о его любви к маранию бумаги, о его… любви. Да, я был мало просвещен в моменты его личной жизни, но знал, что в сердце он вынашивает чувства. Порой, ложась спать, я представлял возлюбленную Артура — должно быть, она красива. Под стать ему. Вновь я поймал себя на мысли, что невольно восхищаюсь им. Но никак иначе, он стал частью моей жизни, оттого даже маме я рассказал про новую дружбу. Хотя это так похоже на меня. Решив оставить бесполезную затею в виде курения, я осторожно выполз из-за гаражей, вновь минуя дворик, который пересек пятью минутами раньше. В этот раз, свернув уже направо, куда мне было, собственно, и нужно, я нащупал в кармане телефон, упорно вибрировавший там по меньшей мере минуту. Окинув взглядом экран, я с наигранным страхом спрятал свой «Нокиа» обратно, едва только завидев первые две буквы. «АГ» В последнее время находиться меж этих «букв» было невыносимо: слишком уж Агата напирала на меня своей редкостной неутомимостью. Ох, как часто мне приходилось жать руки незнакомцам под неистребимую шаблонную фразу — «Саша. Мой друг с детства. Будьте знакомы». И я «был знаком», правда по истечении пяти минут я напрочь забывал имена новых людей. Не сомневаюсь, меня они и не думали запоминать ответно. Жаль, что звонил не «АР». — Нет-нет, друг мой, — нахмурил брови я, ведя мысленный диалог с собой, — это лишнее, абсолютно. Все же я смог превозмочь себя и лишил Артура вечернего звонка. Порой он оставлял странные сообщения на моей электронной почте, одним из которых являлась просьба звонить ему каждый день ровно в девять. Иногда он и не брал трубку, позже перезванивая, но я не подводил его, совершая странный обряд точно по расписанию. Отчасти мне это даже нравилось — быть кому-то нужным. Но сегодня мое противное я запретило звонить. Более того, во мне проснулся злобный экспериментатор, решивший проверить поведение моего светловолосого друга в случае, если звонка он не получит. Нет, ну интересно же? У меня садится батарея. Уж что-что, а оправдывать себя я умею. Я был уже на пороге своего дома, как из кармана донеслась грозная вибрация. Нет, вибрация была стандартна для всех, но нутром я чувствовал — она сулит нечто опасное. — Да? — невнятно я пробормотал в трубку, озираясь по сторонам. — Время видел? — голос по ту сторону «Нокии» звучал как всегда с ледяной мягкостью, но все же меня не отпускало чувство неприятного. Я поежился. — Видел, — я не соврал. Я прекрасно знал, что с момента девяти вечера прошло уже минут десять. — И где твое послушание, негодный? — откашлявшись, он многозначно промолчал в ожидании ответа. Пришлось соврать. — Я загулялся. Впрочем, — меня душило ярое возмущение, — мне ты не отец. Зачем мне перед тобой отчиты… — Замолкни. Как будешь дома — позвони. И не задерживайся, чтобы не волновать маму, — дожидаться моего ответа он не стал, бросив трубку. Я мог с легкостью представить, с каким лицом он это сделал. Мне вдруг стало смешно, и я не смог сдержать пару смешков, тут же сорвавшихся с моих губ. — Мама, — мелькнуло в голове. — Она же ждет меня уже с восьми, — глубоко вдохнув, я понесся домой, перепрыгивая лужи. В тот вечер все буквально валилось из рук. Поднимаясь на пятый этаж, я выронил ключ, который со звоном упал, минуя не менее трех лестничных пролетов. Пришлось вернуться. Едва только попав домой, нарвался на вторую неудачу — выключатель в ванной не работал. Умылся в кромешной тьме. — Мам, — выглянув из-за двери, я пробубнил в темноту маленькой спальни, — я починю его, не волнуйся. Мама не ответила. Видимо, спала. Что ж, так куда спокойнее. Вновь услышав входящий вызов, я кинулся к портфелю, но, зацепившись носком за гвоздь, глухо рухнул на пол. Бинго. С рассеченного локтя к запястью сочилась струйка крови, которую я тут же слизнул с легким отвращением. Нет, не то что бы я не любил запаха, да и вкуса крови. Просто кровь такого неуклюжего существа не могла быть приятной на вкус. Впрочем, меня это уже не заботило. Телефон вновь издал звук, похожий на мычание. Дрожащими от напряжения пальцами я вдавил кнопку ответа и с облегчением выдохнул. Распластавшись по полу, я всматривался в темный свод потолка, слушая ответное молчание на том конце провода. Мой собеседник не выдержал первым: — И чем ты занимаешься? Я проигнорировал вопрос, решив задать встречный: — Ты телефонный маньяк? Девять пропущенных звонков. Тебе и впрямь нечем заняться? — Нет ничего более приятного, чем заниматься тобой, — в трубке приглушенно рассмеялись. Артур был редко на это способен, правда жаль, что и смеялся он искусственно. Впрочем, так же, как и смотрел на меня. Порой это сковывало мои движения и слова. Лучше бы совсем не ловить на себе его взглядов. — Говоришь, словно… — меня в который раз перебили. — М? — Нет, ничего. — Славно. Я уже хотел было нажать отбой, как легкий кашель Артура меня остановил. Кашлял он глухо, как и смеялся, но лично меня что-то настораживало. — Ты простужен? — от волнения мой голос прозвучал самым презабавным образом, отчего мой собеседник засмеялся. Увы, смех быстро перешел во внезапно разразившийся кашель. — Поэтому я и звоню, — его голос вновь стал обычным. С ним можно было сравнить лишь тонкую металлическую пластину. Холодную, бесчувственную. Впрочем… — Я, кажется, подхватил простуду. Поэтому завтра увидеться не получится. Вновь этот кашель. Еще сильнее. — Позвони доктору. — Нет. Мне нужно пару лекарств, и я буду как новенький, — в голосе появилась нотка хрипоты, отчего стало еще более беспокойно. Кинув взгляд на часы, я понял, что уже десять. Круглосуточная аптека работала неподалеку, отчего я засуетился. — Артур! — крикнул я в трубку будто умирающему юноше. — Я скоро буду. — Мама, прости! — хлопнув дверью, я скользнул вниз по этажам, захватив кошелек. Честно сказать, я слабо помнил, где жил мой друг. Видел лишь дом, да и подъезд. Впрочем, я мог и позвонить ему. Закупившись несколькими видами лекарств от простуды, я расслабленно выдохнул, покидая аптеку. Я устал, но все же мне было жаль Артура, каким бы ублюдком он ни бывал порой. Да, именно. Иногда он просто доводил меня до бешенства и слез, отпуская в мой адрес саркастические комментарии и фривольные шутки. Лицо мое тут же покрывалось густым румянцем, будто мне десять лет. Все это казалось Артуру настолько комичным, что невольно он продолжал издеваться надо мной в течение долгого времени, временами действуя назло. Прогнивший человек. Фыркнув, я сплюнул на землю. Точнее сделал попытку сплюнуть — слюна растянулась по губам, повиснув. — Я ничтожество, — первое, что пришло в голову. Жалобно пискнув, правда, так, чтобы прохожие не услышали этого, я нырнул во двор, застроенный многоэтажками. Дом пятнадцать. Окинув взглядом окрестность, я сразу вычислил место, где живет Артур. Нет, не вычислил. Я тут бывал. Пускай и один раз, но память я имел хорошую. Выудив телефон из кармана брюк, я уже собрался нажать на вызов, как мой любимый «Нокиа» пропищал два раза и потух. Ругая себя за беспамятство на такие мелочи, я бросил телефон в пакет, окинув взглядом линейку ярких окон. Одно из них мне показалось подходящим — самая тусклая лампа. Да и весь подоконник был уставлен ровными стопочками книг. Без сомнения. Это его педантичность. Дождавшись, пока кто-нибудь выйдет из подъезда, я юркнул внутрь и весьма быстро взобрался на третий этаж. По лестницам я бегать привык, оттого мог удивить любого спринтера своей необычайной скоростью. Около нескольких секунд мне потребовалось, чтобы достичь цели. Его дверь? Поднеся руку к звонку, я слегка поежился, после чего и вовсе сжал кисть руки в кулак, отведя ее в сторону. Мною правила нерешительность. Задвижка двери щелкнула, отворившись и без моего стука. — Чего тут жмешься? — Артур опустил на меня негодующий взгляд, жестом руки предлагая пройти в квартиру. Нахмурившись, я пару раз шаркнул о порог, дабы обтереть с подошв пыль, но мой белокурый друг затолкнул меня в помещение, тем самым показав, что формальности излишни. Мне оставалось лишь пожать плечами. — Как чувствуешь себя? — спросил я, обратив взгляд на заболевшего. Тот усмехнулся, чуть приклонившись ко мне. Я понял, в чем был его маневр. Мои тонкие пальцы мягко опустились на мрамор его огненной кожи, тем самым ощутив, что дела нехороши. — Температуришь? — зачем-то спросил я, опуская глаза в пол. — Нет, что ты, — сардонически скривил губы Артур. Дальнейшие вопросы были излишни. Я заметил, что юношу слегка покачивало от слабости, но все же он крепко держался, не теряя извечной издевки во взгляде. — Боюсь, ты заразишься, сердобольный мальчишка, — тут же он слепил веки, шумно раскашлявшись. Казалось, что внутри у него пусто, оттого и кашель отдавался глухим эхо. «Дела плохи», — подумал я, с сочувствием наблюдая за беспомощным юношей. Странно, но в такой момент он нравился мне куда больше. — Да, да. Я уже ухожу, не беспокойся, — отозвался я, поставив пакет у порога. — Запри, пожалуйста. Боясь раскашляться вновь, Артур лишь кивнул мне, будто подтверждая мои слова. Я бодро вышагивал по улицам вечернего города, сопровождаемый бликами фонарей и тенями. Порой, переводя взгляд на сегодняшнюю луну, я проводил параллели с Артуром. Он так же холоден, как и красив. Взглянув на наручные часы, я едва слышно вздохнул. 23:55 Догорал последний день июня.