Строчки на салфетке

      В тот день все было как обычно — выезды по адресам, звонки, экспертизы, собрания у Рогозиной, подколки Тихонова, шутки с Кругловым. В буфете кофе, жадно, торопливо, горячо. А потом, с нескрываемым удовольствием ты отправился домой, по уже вечерне-прохладному городу. Проспект, освещенный огнями витрин и мимо проезжающих авто, привлек твое внимание ритмичной музыкой и девушкой, танцующей под что-то незнакомое и зажигательное. Загорелая, ясноглазая, грациозная, с распущенными черными волосами и в смешных штанах-шароварах, танцовщица заставила тебя замереть на месте, нарушив тем самым движение сограждан. — Что смотришь? — улыбаясь, поинтересовалась незнакомка, продолжая танцевать. — Познакомиться хочу, — улыбнулся ты в ответ, думая, что в девушке есть что-то цыганское. — Знакомься. Я Ксения, — девушка перестала танцевать, выключила музыку и подхватив сумку, вернулась к тебе. — Сергей, очень приятно, — тебе показалось тогда, что со стороны ты выглядишь довольно глупо. — Проводишь, Сергей? — улыбнулась Ксения, а ты, естественно кивнул, и пошел за танцовщицей. Тебя заворожили ее тонкие запястья с множеством браслетов-ниточек, звенящих цепочек и похоже, даже лент, глаза, смотрящие строго и уверенно, но вместе с тем готовые к улыбке, плавная грациозная походка. — Ты меня слышишь? — новая знакомая остановилась прямо перед тобой и пощелкала пальцами. — Извини, задумался. Что ты говоришь? - ты, вернувшись в реальность, обнаружил, что вы стоите посреди двора. — Мне пора домой, братья будут недовольны, если задержусь. Пока, Сергей, — с этими словами, Ксения улыбнулась, легко коснулась твоей щеки губами и пошла прочь. Далеко не сразу ты обнаружил в своей руке бумажку с номером. Ты еще некоторое время стоял, пытаясь стряхнуть с себя оцепенение, потом развернулся и пошел по направлению к дому. Все еще надеясь, что и на этот раз влюбленность продлится несколько дней, ты пытался вернуть душевное равновесие и какое-то подобие адекватного мышления. Не получалось. Тебе казалось, что до Ксении девушек не было, ты не любил, а так, приятно проводил время. Ерунда, не стоящая внимания. Как только ты перешагнул порог квартиры, первым делом направился в ванную. Тебе хотелось поскорее смыть с себя странный, долгий, летний день. Но даже контрастный душ не принес нужного эффекта. «Да, Майский, ты попал…» — констатировал ты, переодеваясь в домашнее.

***

      Прошла неделя. Ты, с упорством, достойным лучшего применения, набирал ее номер, но в ответ слышал гудки или «абонент временно не доступен». И вот сейчас, за очередной чашкой кофе, решил набрать номер еще раз. Но результат остался прежним. Допив кофе со вкусом несбывшихся надежд, ты махнул Петровичу, который тоже заглянул в комнату отдыха. Если верить часам — уже семь часов, а в контору везут задержанного. Естественно, допросы, снова до позднего вечера. Даже не спрашивая, ты налил другу кофе, и поставив кофейник на место, с раздражением убрал телефон в карман штанов. — Серега, ты чего такой потерянный? Случилось чего? — поинтересовался Круглов, размешивая сахар в кофе. — Да, ерунда всякая, — отмахнувшись, берешь из сахарницы кубик рафинада. Колюче-сладкий, он быстро тает на языке, приходится запивать кофе, которого совсем не хочется. — Точно? Если помощь нужна, я всегда … — убеждает тебя Коля, а ты неожиданно улыбаешься. Хотя бы у них с Галиной все хорошо, ну, насколько это возможно с их характерами. — Разберусь, не бери в голову, — отмахиваешься и идешь мыть чашку. Но от этого мирного занятия тебя отвлекает пиликающий мобильник. Роняешь чашку обратно в раковину, и отвечаешь на звонок. — Да, слушаю. — Привет, Сергей. Это Ксения, помнишь? — смеется, а ты теряешь дар речи. Чувствуешь, как вспотели ладони и часто забилось сердце. «Соберись, тряпка» — командуешь сам себе, и отвечаешь как ни в чем не бывало. — Конечно, тебя невозможно забыть, — звучит как лесть, хотя говоришь чистую правду. — В девять, на том же месте, на проспекте. Приходи, — теперь Ксения говорит серьезно, и не давая тебе ответить, сбрасывает вызов.       Смотришь на телефон, не веря услышанному. Заглядываешь во «входящие», так и есть. Звонок был. Прикрываешь глаза, делаешь вдох-выдох, только после этого замечаешь, что на тебя смотрит Круглов. — Коль, Галина Николаевна у себя? — первым делом спрашиваешь ты, и когда получаешь кивок, выбегаешь в коридор. Что-то говоришь, объясняешь, что надо пораньше, буквально вопрос жизни и смерти. Рогозина смотрит на тебя чуть удивленно, понимающе кивает в ответ на твою эмоциональную речь. — Иди, но чтобы завтра был как штык, — пытается казаться строгой, но легкая улыбка выдает настроение полковника. Шутливо «отдаешь честь» и почти бегом устремляешься прочь из офиса. Угасающая жара, стоявшая в пробках столица, легко и ярко одетые прохожие, какая-то компания с гитарой, женщины с колясками, но все проходит едва касаясь сознания. Торопишься к назначенному месту, гадая, покупать ли девушке цветы, и как это будет выглядеть со стороны. Попадаешь в пробку, от ожидания невыносимо сводит скулы, но ты смотришь в окно и стараешься спокойно ждать. Когда оказываешься на проспекте, девушка тебя уже ждет, но кажется, совсем ничего не имеет против. Через плечо у нее перекинута сумка, обычная, из грубой ткани с разными лентами и нитками. Улыбаешься, глядя на оголенные плечи Ксении и такое соблазнительно-длинное платье до земли. — Рада, что ты пришел. Пойдем, — танцовщица берет тебя за руку, и не давая вставить и слова, ведет тебя за собой. Каждый ее шаг синхронен с твоим пульсом, бьющемся в запястье, тебе странно и хорошо. — Я скучал, — выдаешь ты, пошло-банальное, но ничего умнее в голову не приходит, пока ты любуешься распущенными черными волосами. В прядях запутались искорки уходящего солнца, все это больше напоминает о наваждении. — Понимаешь, я не хочу пустых слов и всей этой мишуры. Давай просто проведем этот вечер вдвоем, — отозвалась девушка и остановилась перед собой, так же держа тебя за руку. — Я не против… совсем не против, — киваешь в ответ, рассматривая хрупкую красотку с головы до ног. Мысль, что она цыганка и цели у нее соответственные образу жизни, теряется на задворках сознания, когда пальчики Ксении чуть сжимают твою ладонь. — Кстати, я не цыганка. Мама татарка, отец болгарин, — неожиданно откровенничает девушка и вы идете дальше. — Какая откровенность, с чего бы это? — усмехаешься в ответ, останавливаясь на пешеходном переходе. И совсем привычным жестом удерживаешь спутницу за руку, пока не появится зеленый сигнал светофора. — Не люблю неопределенность, — просто ответила твоя новая знакомая, поставив тем самым тебя в тупик. Огни города заманчиво отражаются в окнах, ты с удивлением замечаешь, что вы дошли до соседнего с твоим двора. — Не побоишься пригласить незнакомого человека в дом? — склонив голову набок поинтересовалась Ксения, поправляя браслеты на левом запястье. — Я тебя знаю, поэтому – нет, — уверенно заявляешь, и обнимаешь девушку за плечи. Она, тут же отреагировав, сбросила руку. «Своенравная… Не дается в руки» — мысль, случайная и неловкая, быстро трансформировалась в интерес. Удастся ли тебе ее покорить. — Пойдем, — заглаживаешь неловкость улыбкой. Дальше идете не касаясь друг друга. — Ксения — красивое имя, — уже в квартире, с не включенным светом, заявляешь прямо на пороге. «Окончательно свихнулся, поздравляю» — фыркаешь про себя, скидывая обувь. — Аксинья. Ксения мне больше нравится, — скептически изогнув бровь, ответила брюнетка, снимая сумку с плеча. — У меня есть вино, ты не против? — так же за руку продвигаетесь в просторную комнату с большой кроватью. — А тебе нужен допинг? — лукаво улыбнувшись, Ксения коснулась твоего торса. — Вовсе нет… — открестился ты, не представляя, как подступиться к девушке. — Я не откажусь. Вино красное? — с этими словами гостья прошла к подоконнику и устроилась на нем, поджав ноги к груди. — Красное. Я сейчас, — всего несколько секунд, чтобы принести бутылку и бокалы.       Когда ты вернулся, по комнате были расставлены маленькие круглые свечки, к счастью, не ароматизированные, а Ксения, ничуть не смущаясь, тут же скинула платье. Последнее, что ты запомнил четко — был звон бокалов друг о друга, и бутылка, устроенная на одной из полок. А дальше — ее темные, шелковистые волосы, сияющие темные глаза, цепочки-браслеты, талию, которую ты мог обхватить буквально двумя пальцами, невесомая одежда, металлический стук цепочки на джинсах, едва слышный скрип кровати.       Ее негромкий смех, твой низкий голос, переходящий в полушепот, жадные касания, сдавленные стоны, становящиеся более громкими и требовательными. Она, темпераментная и страстная, хотя еще во дворе не давалась в твои руки, кажется тебе слишком прекрасной. Не думаешь, не анализируешь, а просто отдаешься чувствам и эмоциям.       Когда вы, насытившись, наконец-то оторвались друг от друга, за окном была ночь. Небо, темным одеялом накрыло город, тебе было до мурашек хорошо, хоть ты и знаешь, что это не любовь. Ничего серьезного, в смысле длительности отношений. Ксения, сев на постели, оглядела комнату в поисках вина. — Вон там, на полке. Я сейчас принесу, — приподнимаешься на локте, но девушка тебя опережает и поднимается с кровати.       Обнаженная, в полумраке комнаты, с давно погасшими свечами и погашенным верхним светом, Ксения похожа на ожившую сказку. Пьете вино, а ты, ощущаешь каждой клеточкой своего тела ее запах — вишню и сандал. А на губах — терпкий привкус вина, отголоски выкуренных днем сигарет.       Гостья засыпает первой, ты, полежав еще некоторое время, обнимаешь ее за плечи и погружаешься в царство Морфея. Просыпаешься от того, что тебе холодно. Не открывая глаз водишь рукой про пространству рядом с собой, но Ксении не обнаруживаешь. Открываешь глаза, сонно жмурясь, пытаешься отыскать взглядом ее вещи. Но ничего, кроме свечей, давно прогоревших, нет.       «Ушла по-английски» — хмыкнув, спускаешь ноги с кровати. Надев джинсы, выуживаешь пачку сигарет, попутно смотришь на часы, прикуриваешь. Странно, но проснулся ты вовремя и на работу при всем желании не опоздаешь. Мобильник, встрепенувшийся звоном будильника, как кстати. Набираешь номер Ксении, точнее, Аксиньи. Но механический голос, равнодушный ко всему сообщает «Номер, который вы набираете, не существует». Внутри что-то обрывается. Пробуешь еще несколько раз, в недоумении убираешь телефон с глаз долой. — Чёрт! — нарушаешь тишину пустой квартиры, в которую начинает проникать солнечный свет. Пока собираешь оставшиеся на память кругляшки воска, сам себе улыбаешься, вспоминая прошедшую ночь, пускаешь дым в потолок, наводишь подобие порядка в комнате. На зеркале в коридоре замечаешь трогательное напоминание о Ксении — плетеный браслет. Берешь его в руки, зачем-то нюхаешь. Тот же запах сандала и чего-то еще, горького. Под украшением короткая записка, на листке, выдранном из блокнота — «Буду помнить о тебе». Сминаешь бумажку, но подумав, вместе с браслетом относишь в комнату и убираешь в верхний ящик стола. На память.