Строчки на салфетке

      — Юль, уже поздно, давай до дома провожу? — Лисицын остановился возле Соколовой, расписывающейся в журнале.       — Ты думаешь, я немощная и дойти сама не смогу? — Юля огрызнулась, отшвырнув ручку и прошла мимо, гордо задрав нос.       Но уже по выходу из ФЭС стало понятно, что со своей самостоятельностью она погорячилась. Начало одиннадцатого на часах и темнота вокруг как-то не прибавляли оптимизма. А добираться было достаточно далеко. Вздохнув, Соколова ускорила шаг, чтобы Константин ее не догнал и не продолжил выяснение отношений.       «Соколова, ну что ты за человек!» — сама себе выговаривала девушка, забившись в угол полупустого автобуса. Место было удобным, соседей тоже не наблюдалось, и капитан могла спокойно предаться самоанализу. — «Костя меня и обидеть, похоже, не хотел… Проявил заботу и беспокойство. А теперь вот трясись, пока до дома доедешь, пройдешь по неосвещенному двору и поднимешься на свой этаж, разумеется, в темноте… Вообще, с чего я взяла, что он меня любит? Проявил вежливость, остальных вон тоже коллеги провожают, и ничего. А я тут размечталась, дурочка — любит. Постоянно ссоримся, цепляемся друг к другу, Костя пытается мною руководить и вообще, делает вид, что в нашей паре он главный. Не любовь это, совсем не любовь… А жалкий мужской эгоизм, шовинизм и желание показать мне, где мое место».       Почему-то именно после этих мыслей Юле стало очень обидно за себя. Она-то к Лисицыну испытывала очень теплые чувства, и его нерешительность очень задевала. Но вместе с этим попытка поухаживать, проявить заботу, заканчивалась тем, что Юля выпускала «колючки», возводя тем самым вокруг себя защитную стену.       Никому Соколова не смогла бы признаться, пожалуй, кроме себя, что ужасно боится показаться слабой, ранимой и чувствительной. Ведь она же не абы кто, а целый капитан, да к тому же лучшей экспертной службы страны.       За размышлениями дорога до дома пролетела незаметно, несмотря на то, что автобус ехал не очень быстро, Юля была рада и этому. Транспорт в это время ходил отвратительно, а вызывать такси она, замороченная рабочими проблемами, почему-то не сообразила.       Оставшийся промежуток пути Соколова преодолела, сжимая в кармане связку с ключами, а второй рукой крепко придерживая ремешок сумки. Мало ли кому в голову могла прийти идея найти легких денег… Правда денег у нее с собой было не так уж много, но для какого-нибудь местного гопника или алкаша и то, что имелось, могло подарить несколько дней с горячительными напитками и кайфом.       Завернув за угол и оказавшись во дворе, Юля разглядела стоящего под фонарем человека и невольно поежилась. Сбывались ее худшие опасения, но вместо того, чтобы начать паниковать, Юля просто прибавила шаг.       — Девушка, а что это вы в такое позднее время одна ходите? — до боли знакомый голос заставил ее замереть и, остановившись, обернуться.       — Костя? Ты что тут делаешь?!       — Тебя жду, — просто отозвался Лисицын. Он никому бы не признался, чего ему стоил этот марш-бросок сначала в кофейню недалеко от ФЭС, потом сюда, к дому любимой девушки, проявившей этим вечером характер.       — Ну, Костя… Напугал. Я-то думала, гопота местная…       — На чай пригласите, товарищ капитан?       — Ну что с тобой делать, пойдем, — тщательно скрывая довольную улыбку, Юля приложила таблетку-ключ к домофону.       Лисицын в ответ поудобнее перехватил пакет с пирожными, как раз с Юлькиными любимыми, и искренне улыбнулся. Он не хотел обидеть любимую девушку, совсем наоборот.       И она, кажется, это все-таки поняла.