* * *
Они перенеслись на Диагон-Аллею, которая была пустынна, как школьный коридор во время уроков. Ни выкрики лоточников, ни вопли разносчиков газет, ни смех взволнованных ведьмочек, обсуждающих свои покупки, — ничего не мешало редким прохожим спать на ходу, слегка поеживаясь от прохладного ветра. Гарри повертел головой: большинство магазинов еще заперты, витрины закрыты деревянными ставнями. Стройная блондинка из лавки напротив лениво водила тряпкой по стеклу, растирая желтоватую дрянь, скорее всего, завлекающего покупателей зелья. Заинтересованный взгляд отвлек ее от работы и заставил повернуть голову; Поттера она узнала без труда, по растрепанной шевелюре и знаменитым круглым очкам, — на курносом лице тут же расцвела кокетливая улыбка. Малфой уничижительно хмыкнул и направился к двери нужной ему лавки, не сомневаясь, что Гарри идет следом. Любопытство — страшная сила. Сама лавка размещалась в старинном здании из коричневого кирпича, витрина (если ее можно было так назвать) состояла из кусочков цветного стекла, которые сверкали в тусклом утреннем свете. Загадочным образом они искажали отражения тех, кто проходил мимо, превращая их в смутные подобия дементоров. Понять, что именно за товар предлагали внутри, было нельзя, даже прижавшись к стеклу носом. Дверь украшала латунная вывеска. Из-за множества завитушек слова на ней походили на куст с колючками — скользить по ним взглядом было всё равно что ползать в терновнике. — «Всечудные зеркала», — не без труда разобрал Гарри. — Что мы здесь забыли? Малфой остановился на пороге и снизошел до объяснений: — У меня разбилось зеркало. — А, семь лет несчастья, — машинально откликнулся Поттер. — Оставь глупые магловские суеверия, — бровь Малфоя презрительно изогнулась дугой, напомнив Гарри мультяшную гусеницу. — У меня разбилось зеркало. Видимо, то самое, которое висело у белобрысого в ванной. Стоило только приблизиться к этой стекляшке, она начинала изливать комплименты противным, приторным голосом. Поттер тут же спешил ретироваться подальше, зато Драко и дня не мог прожить без своих «двух фунтов мармелада» по утрам. Гарри не знал, стоило ли выражать соболезнования в случае безвременной кончины зеркала, но выражение лица Малфоя намекало, что стоило. — Мне очень жаль, — произнес он, понадеявшись, что голос звучит достаточно серьезно. Драко торжественно кивнул, а потом добавил вполне по-деловому: — Нужно купить новое. За дверью Гарри встретили как минимум тридцать Поттеров и тридцать Малфоев, которые выглядывали из позолоченных, украшенных финтифлюшками рам. Все они мелодичным голосом пропели: «Добро пожаловать!» Зеркала висели почти вплотную друг к другу, как портреты в кабинете Дамблдора. Но могли похвастать большим разнообразием форм и размеров: огромные и совсем маленькие, круглые, овальные, прямоугольные и квадратные, с амальгамой, отливающей зеленым или синим цветом. Заклинания сглаживали мелкие недостатки отражений, добавляли перспективы и глубины. Эти зеркала были настоящими произведениями искусства и смогли бы выдержать самый строгий отбор на место придворного льстеца. Гарри ошеломленно покрутил головой — двойники в точности повторили его движение. От этого ему стало не по себе, будто он был единственным живым человеком в компании призраков. Послышались шаги — из боковой двери появился сутулый бледный юноша. Его длинные руки беспомощно болтались по бокам, — из-за этого он немного походил на обезьяну, а рыжеватые жесткие волосы усиливали сходство. Безучастный взгляд остановился на посетителях, и пустое лицо вдруг оживилось: тонкие губы растянулись в идиотской улыбке, выставив на всеобщее обозрение желтоватые зубы. — Я хотел бы приобрести… — начал Драко, но его бесцеремонно прервали: — Гарри Поттер! В моем магазине! — воскликнул хозяин лавки. — Вы и вправду Гарри Поттер? — обеспокоено переспросил он, не веря своему счастью. Гарри кивнул и смущенно улыбнулся в ответ; на Малфоя он старался не смотреть. Впрочем, возмущение белобрысого можно было почувствовать кожей. — Я хочу… — Драко опять попробовал привлечь внимание к своей драгоценной персоне, но шансов у него было столько же, сколько у скручервя попасть на обложку Ведьмополитена. Хозяин без остановки бормотал: «Гарри Поттер, сам Гарри Поттер…» — точно от радости тронулся умом, пока причина переполоха не предложила: — Может, автограф? Парень потрясенно замолчал и застыл, только глаза моргали. Вскоре он ожил и рванулся к боковой двери, остановился на полпути и жалобно попросил: — Вы только никуда не уходите. Я сейчас… Быстрые тяжелые шаги загрохотали по лестнице. Со звоном разбилась какая-то вещь, по несчастью оказавшаяся на пути юного «орангутана» и опрокинутая на пол волной его горячего энтузиазма. Гарри вздохнул: от чужого восхищения он всегда испытывал неловкость, будто обманом забирал у людей их последние деньги. Вдобавок разозленный Малфой настойчиво пытался заморозить его взглядом. «Зачем я начал с ним спать?» — в который раз спросил себя Поттер. Причина была одна: его желание навсегда расстаться с образом хорошего мальчика, — но в этом он бы никогда себе не признался. Проще было верить, что он просто устал от бесконечной череды похожих друг на друга девиц, которые встречались с ним с одной целью — пролезть на первые страницы Пророка. Поттер отошел подальше и принялся рассматривать одно из своих отражений — всё лучше, чем любоваться разгневанной физиономией Драко. Горе-журналистки усердно грызли свои перья, пытаясь подобрать слова для описания его внешности. «Запоминающаяся» подходила лучше всего. Худой невысокий загорелый парень в наряде бродяги-дальтоника. В его улыбке, жестах, манере себя вести оставалось что-то мальчишеское, хотя Поттер старался изо всех сил, изображая циничного, умудренного жизнью колдуна. И всё-таки первое, на что люди обращали внимания при встрече с ним, была шевелюра. Вечером в тусклом свете фонарей можно было решить, что на голове у него восседает перепуганный дикобраз. Зеркало укоризненно молчало, отказываясь комментировать отражение. Гарри попытался пригладить растрепанные лохмы, но они, закаленные многочисленными заклинаниями быстрой сушки, проявили стойкость, достойную оловянных солдатиков. Скрип лестницы и громкий топот обещали скорое окончание пытки тишиной. Опять послышался звук падения — глухой… Видимо, в этот раз свалился сам «орангутан». Тихий стон подтвердил предположения Поттера. Гарри забеспокоился и, опершись о прилавок, посмотрел в дверной проем. Оттуда, как бланджер, вылетел хозяин магазина; он выглядел невредимым и крепко прижимал к груди журнал «Мир квиддича». На обложке была фотография Поттера, крупная надпись внизу гласила: «Лучший ловец Британии!!!» — Арнольду Эшборну, — дрожащими руками парень протянул журнал Гарри — тот привычно достал из кармана перьевую ручку (в последнее время он из дому без нее не выходил) и написал обычную в таких случаях чушь. Краем глаза он уловил в зеркале отражение Малфоя. Бледные щеки опять стали пунцового цвета, будто Драко перемазался клюквенным соусом. Ничего хорошего это не сулило. Получив вожделенный автограф, Эшборн вспомнил о своих обязанностях, и тут белобрысый получил возможность отыграться. Полчаса он гонял бедного парня по магазину, заставляя демонстрировать различные зеркала, будто нарочно выбирая те, которые висели под самым потолком. Потом они пошли во второй зал, — там стояли зеркала на подставке и трюмо. Малфой покрутился перед каждым. Бедняга Арнольд запарился и едва поспевал за стремительным клиентом, который требовал повернуть зеркало то туда, то сюда. Всё это действо сопровождалось непрерывным тягучим гомоном медоречивых голосов. Гарри казалось, что его преследует стайка родственниц феи Динь-Динь. Он догадывался, что Драко не собирается покупать ни одно из этих зеркал, а всего лишь развлекается, по-мелочному платя за якобы нанесенную ему обиду. И оказался прав. Натешившись в волю, белобрысый на свой тягучий манер произнес, что всё, увиденное им, годится лишь для плебеев, а он — лорд Малфой — пришел сюда, чтобы посмотреть на знаменитые зеркала, сделанные Виктосом Эшборном. Арнольд устало кивнул и пригласил покупателя спуститься в подвал, где хранились самые дорогие и уникальные товары. Гарри, одолеваемый любопытством, последовал за ними. Интересно же, ради каких таких диковинок Драко Малфой вскочил ни свет ни заря, хотя утренний сон ему дороже, чем дракону собственный хвост. В сухом светлом помещении, заставленном зеркалами, укутанными в белые простыни, было прохладно. Гарри поспешно запахнул мантию. Он порядком устал от Малфоя, который не зная жалости доводил беднягу Арнольда своими придирками. Отойдя от них, Поттер двинулся вдоль стены, пытаясь угадать, что за чудеса скрывают пыльные покровы. Неосторожно повернувшись, Гарри задел одно из зеркал — ткань с тихим шорохом съехала вниз. Темная поверхность отливала серебром, будто гладь пруда лунной ночью. Он не увидел своего отражения; только смутная, едва уловимая глазом тень скользила где-то там внутри. Зеленые глаза следили за ней, как за юркой рыбкой. Осторожно, будто вместо стекла был тонкий лед, Гарри прижал ладонь к холодной поверхности и почувствовал ответное прикосновение. Мир дрогнул. Не успел Поттер моргнуть, как магия схватила его, словно орел глупого цыпленка, и перенесла в совсем другое место. Он вздохнул и чуть не подавился морозным воздухом: ноги утопали в рыхлом снегу, который призрачно блестел, отражая свет луны и звезд. Это было странно. Хотя по внутренним часам Гарри они с Малфоем торчали в магазине целую вечность, в реальном времени наверняка прошло не больше часа. В паре шагов стояла Визжащая хижина — темная и неприветливая, как ворчливая старуха. Повернувшись, он увидел островерхие башни Хогвартса, — близость школы, знакомой и родной, успокаивала и обещала безопасное убежище. Но Поттер не был бы собой, пойди он в сторону Хогвартса. Вместо этого он задумчиво смотрел на дверь Визжащей хижины. Непреодолимое желание узнать, что скрывается за ней, заставило его ступить на ветхое деревянное крыльцо. И тут он ощутил, что за спиной кто-то есть. У другого колдуна волосы бы встали дыбом, но для поттеровских это и так было обычным состоянием. Осторожно нашарив в кармане палочку, Гарри приготовился по-геройски развернуться, выхватить ее и приставить к горлу врага. Его подвела подлая трухлявая ступенька: в самый ответственный момент она осела — нога потеряла опору, и Поттер едва не упал, но его схватили за плечо. Он посмотрел на своего спасителя и подавился вежливым «спасибо». Перед ним стоял Том Риддл. Когда жесткие пальцы отпустили его, Гарри осторожно отступил назад. Он хотел взбежать наверх, но вовремя вспомнил о коварстве старых ступенек. Не хватало еще поцеловаться с трухлявым крыльцом или свалиться прямо под ноги Темному Лорду. Колдуны молчали, присматриваясь друг к другу. — Вот значит как, — сказал Поттер самым холодным тоном, на который только был способен. — Ты приказал Малфою заманить меня в ловушку, подстроил так, чтобы зеркало перенесло меня сюда, и теперь собираешься убить. Палочку Гарри сжимал крепко, как утопающий свою соломинку; в любой момент он был готов направить ее на противника. Но готов ли он был произнести непростительное заклятие — вот в чем вопрос. — Ты околдован Зеркалом Желаний, — произнес Том. — Всё вокруг — твоя иллюзия, включая меня. Поттер глубоко вздохнул. Морозный воздух обжег горло. От хижины пахло старым мокрым деревом. Ступеньки крыльца скрипели, стоило ему слегка пошевелиться, а холод настойчиво лез за воротник мантии. Это всё не могло быть обманом. — Врешь! — уверенно заявил Гарри и добавил с издевкой: — В моем Зеркале Желаний ты бы нацепил розовую мантию, расписанную символами вечного добра, и пошел бы на Диагон-Аллею торговать щеночками. Как и всякий хороший чародей, Риддл отличался богатым воображением, которое услужливо нарисовало ему картину этой изощренной мести. На секунду он лишился дара речи: видение получилось слишком красочным, — а потом тихо рассмеялся. Гарри почувствовал себя клоуном. — Видишь ли, — Том резко оборвал свой смех и вернулся к серьезному, слегка покровительственному тону, — могущественные маги, даже становясь чужой фантазией, продолжают вести себя по-своему. Создатель этого зеркала был очень талантлив и сотворил не просто стекляшку, показывающую плоские картинки, а дверь в мир, не отличимый от настоящего по ощущениям, вкусам и запахам, в котором все твои желания могут осуществиться. Но я никогда не сделаю того, чего бы не сделал Том Риддл из зазеркального мира. Плетя всю эту словесную паутину, колдун шаг за шагом медленно приближался к Поттеру, и ни одна чертова ступенька не скрипнула, будто на крыльцо поднимался призрак. Риддл и выглядел как призрак: лицо бледное, а серо-голубые — как помнил Гарри — глаза в лунном свете стали темными. Это были глаза ночной твари. — Ты до сих пор не разобрался в своих желаниях, — констатировал Том. — Неправда! — продолжал упорствовать парень. — Зеркало не сказало бы мне, что это всё обман. Не дало бы мне шанса сбежать. — А тебе есть куда бежать? — хмыкнул враг. — Брось, Гарри, по ту сторону стекла пустота. В том мире тебя ничего не держит и никто не ждет. «Он прав», — подумал Гарри. Будто подслушав чужие мысли, чародей протянул руку и дотронулся до его щеки. Прикосновение было холодным; Поттер закрыл глаза, чувствуя, как согреваются замершие пальцы Риддла, — от этого ему тоже стало теплее. Но какая-то его часть всё еще упрямилась, не желала смириться с жалкой судьбой. Бежать, прятаться, искать утешение в дыме и зеркалах… Гарри сжал узкую ладонь, на секунду задержал дыхание, а потом решительно отвел ее от своего лица. Том самодовольно ухмыльнулся, но до того, как он успел сказать очередную колкость, Поттер наставил на него палочку и произнес: — Ступефай. Самодовольная ухмылка слетала с лица темного мага, а сам он скувыркнулся с крыльца. От этого зрелища душа Гарри запела: «Я сделал это!» Спасибо зеркалу, одно заветное желание он все-таки осуществил. Как по закону подлости, именно в тот момент, когда колдун смаковал свой триумф, зеркальный мир треснул, а его осколки погребли Поттера под собой. На него навалилась темнота, прячущаяся за красивыми иллюзиями.* * *
В нос ударила резкая вонь — смесь раздавленных клопов с тертым хреном. Глаза заслезились и распахнулись. Сквозь мутную пелену Гарри разглядел серую сморщенную мордочку домашнего эльфа. Источником запаха, от которого прослезился бы и камень, был мутный светло-коричневый напиток. Колдун попробовал подняться с дивана — и глухо застонал, в глазах потемнело, спасительное беспамятство было уже где-то рядом, но чей-то каркающий голос произнес: — Проснулся, красавец наш. Ну-ка, Бетси, влей ему питье внутрь. Бетси поднесла стакан к губам; Поттер, слишком вялый, чтобы сопротивляться, послушно глотнул. Жидкость раскаленной саламандрой прокатилась по пищеводу — Гарри резко сел и закашлялся, согнувшись пополам. Ощущение было в сто раз хуже, чем после первого в жизни стакана огневиски. Он пару раз вдохнул, — теплый спертый воздух показался ему сладким и прохладным, как колодезная вода. Что за дрянь ему подсунули? От нее мертвец не только вскочит, но и станцует, и споет, если добрые люди сразу не снесут ему башку. Эльфийка услужливо протянула круглые очки. Теперь Гарри мог разглядеть полутемную комнату, заставленную мебелью, как склад старьевщика. Человеку с фигурой чуть толще спички здесь было не повернуться: он бы обязательно ударился о коварно выступающие углы многочисленных шкафчиков, этажерок, кресел и столиков. — Где я? — этот вопрос Поттер адресовал сухенькой старушке в большом алом чепце, похожем на тропический цветок. Она сидела в кресле-качалке; плечи были укрыты теплой зеленой шалью, а ноги — засаленным шотландским пледом. Маленькие ступни в изящных красных туфельках подпирали настоящее драконье яйцо, лежащее в медном тазу. От жара краска на туфлях облезла и потрескалась. — В моей гостиной. Тебя притащил сюда мой малахольный правнук на пару с каким-то напомаженным хлюстом, — старушка пошевелила ножками, перекатывая яйцо на другую сторону. Неприятный металлический скрежет резал уши. — Они хотели, чтобы я привела тебя в чувства, — вот я и привела. — Чем? — спросил Гарри. В животе у него ныло, будто туда от души врезал тролль, а нос не чувствовал запахов. — Мандрагорьей самогонкой, — самодовольно ответила бабуля. — Стара-сь я, чтобы прыгать вокруг тебя, распевая заклинания и размахивая крылом ворона. — Спасибо, — промычал Поттер. Средство ему помогло — он чувствовал себя живым, хотя и не очень этому радовался. Преодолевая слабость — нельзя же валяться на диване в присутствии незнакомой старушки, — он принял сидячее положение и, подперев гудящую голову ладонью, задал следующий вопрос дня: — Что со мной случилось? Бабуля ухмыльнулась, показав два ряда белых фарфоровых зубов. — Тебя затянуло в Зеркало Желаний. Зеркало Гарри помнил хорошо, а еще лучше он помнил человека, который ждал его по ту сторону колдовской амальгамы. Том Риддл. Опять. Снова. И, черт его возьми, всегда! Машинально Поттер отметил, что к нему возвращается обоняние. В комнате пахло пылью, ветошью и старостью. А бабуля Эшборн тем временем взялась просвещать его по части зеркальной волшбы: — Зеркало чувствует, если у кого-то есть пустота в сердце. Оно приманивает человека и заполняет его пустоту иллюзиями, пока душа не погибает в ловушке. Так что, вьюноша, — произнесла она нарочито старомодно, — найди ту, кто заполнит твое сердце, пока оно не превратилось в то, что лезет у тролля из задницы. Хихикнув, как непослушная школьница, старушка подмигнула Гарри — тот подумал, что у нее немного не в порядке с головой. «Пора отсюда выбираться», — Поттер медленно встал и сделал пару шагов на пробу. Уверившись, что ноги не подведут, он церемонно поклонился бабуле Эшборн. — Еще раз спасибо вам за всё, госпожа. — Не за что. И помни, — она доверительно понизила голос, — все зеркала в нашей лавке продаются. Бабуля засмеялась. Ее по-девичьи легкомысленный смех всё еще звучал у Гарри в ушах, когда они с Малфоем вышли на улицу. Диагон-Аллея наполнилась людьми — по большей части торговцами, готовыми за скромную плату осчастливить доверчивого покупателя снадобьями, сваренными по рецептам Мерлиновой бабки, и непременной драконьей требухой. Зеркало Драко так и не купил, зато весьма заботливо расспрашивал Гарри о его самочувствии. Его отзывчивость пропала даром: взгляд Поттера был прикован к булыжникам мостовой. Он проталкивался сквозь толпу, не слыша ни зазываний уличных торговцев, ни выкриков газетчиков, и лишь одна мысль билась его в голове, как язык о стенки колокола, заглушая всё вокруг: «Мне нужен Том Риддл!» Когда блондин в очередной раз произнес на свой аристократичный манер «Поттер», Гарри не выдержал и рявкнул: — Хватит тянуть мою фамилию, как кота за яйца! Драко накуксился и замолчал; Гарри даже не заметил, в какой именно момент белобрысый исчез. Впрочем, это не имело значения: куда важнее было добраться до Дырявого котла и по дороге не сорваться на первого встречного. Там он закажет себе яичницу и большую кружку кофе, которой хватит и троллю, и всё снова придет в норму. Ему вспомнился насмешливо ухмыляющийся Темный Лорд. Гарри будто наяву слышал его голос, который тихо шепнул лишь одно слово — «пустота». Он едва не врезался в тучного коробейника, увешанного амулетами и пучками сухих трав. Мужчина сердито зыркнул в ответ на неразборчивое «извините». В витрине напротив Поттер поймал свое смутное отражение и почувствовал, как внутри закипает бессильная злоба. Расколотить бы к черту эти треклятые лживые зеркала. Но как говорят, нечего пенять на зеркало, если рожа крива.