***
В ночь Белтейна тихое поле гудело так, будто здесь праздновала победу небольшая, но бесшабашная армия. По старой традиции границы праздника обозначили огненными столбами, а в середину воткнули длинную палку, украшенную лентами. Вокруг шеста очертили круг для плясок; все остальное пространство было отдано веселой разношерстной толпе. С севера, запада и юга вплотную подступал орешник. Поле всегда подбиралось с таким расчетом, чтобы колдуны и ведьмы могли в любой момент уединиться по зову гормонов или по другой, более прозаичной нужде. Главное, чтобы один и тот же куст не служил для удовлетворения разных потребностей, иначе могла получиться весьма неловкая ситуация. Каждый старался извлечь из праздника как можно больше веселья или, по крайней мере, выгоды. Из подручных материалов и магии прямо на ходу возводились столы и лавки — непритязательные, но вполне надежные. Костры горели везде. В любом месте, где собиралось как минимум три колдуна, тут же разводили огонь, чтобы при свете веселого пламени распить бутылочку. Между пьяными компаниями сновали лоточники со всякой снедью. Белтейн был их счастливым шансом сбагрить то, что в противном случае отправилось бы на помойку. Конечно, кто-то получит в морду, чей-то брак даст трещину, ибо шабаш и супружеская верность — вещи такие же несовместимые, как гоблин и душистое мыло; кому-то придется вернуться домой без ботинок, мантии и кошелька. Одного бедолагу уже сейчас рвало вином на мягкую травку, а ловкие пальцы джентльмена, что помогал ему устоять на ногах, тем временем вытаскивали часы из его кармана. Но различить один недовольный голос в мешанине из музыки, неприличных песенок и громогласного смеха было так же трудно, как думать о завтрашнем дне, когда вино течет рекой, мясо жарится на углях, а ведьмы уже скинули свои мантии. Гарри прошел через портал и оказался на краю поля, почти у самой кромки леса. Нагайне же потребовалось намного больше времени, чтобы выползти на поляну — ее спутник успел вдоволь налюбоваться праздничной толпой и яркими звездами, а также десять раз побороть искушение захлопнуть портал и укоротить риддловскую любимицу до менее устрашающих размеров. — Объясни мне, глупый колдун, почему я должна идти с тобой на идиотский человеческий праздник? — спросила она, поглядывая на Поттера с высоты пирамидки из змеиных колец. — Потому что у меня не хватило ума взять и послать твоего хозяина погулять мантикорьими тропками. — Здесь есть кролики? Я голодна, так что достань мне кролика откуда хочешь, хоть из шляпы, да побыстрее. Гарри глубоко вздохнул, посмаковал воздух, который пах дымом, жареным мясом и тем, во что не хотелось бы вляпаться, особенно голой пяткой. Колдун отошел подальше от подозрительной кучи. Его мучил лишь один вопрос: за что? Он ведь платил членские взносы в общество охраны редких магических животных и верил, что всякое существо имеет право на жизнь, каким бы отвратительным оно ни было. Так чем же он заслужил это наказание — нянчиться с огромной избалованной змеей? — Эй! Ты там уснул, что ли?! После еще одного глубокого вздоха Гарри собрал в кучу все свое терпение и ответил: — Пойдем поищем кролика. Достаточно жирного, чтобы хотя бы на пять минут заткнуть тебе рот. Ему вспомнилась тетушка Мардж. Кто бы мог подумать, что у этой почтенной леди и темного мага Риддла найдется нечто общее. Тем не менее они души не чаяли в своих питомцах, не иначе как по велению дьявольского чутья умудрившись выбрать тех зверушек, у которых ненависть ко всему живому разве что из задницы не лезла. «И как я дал себя уговорить?!» — Поттер попытался припомнить в подробностях разговор на лестнице. — Нагайна хорошая змея, она тебя любит, — Том произнес эти слова на полном серьезе, разве что руку на сердце не держал. — Ага, любит, как тролль бифштекс из человечины, — Гарри хмыкнул, точь-в-точь приговоренный к смерти, которому предложили накинуть плащ, чтобы не простудиться по дороге на виселицу. — Нет, не так сильно, — Риддл улыбнулся. — Но полюбит, когда вы лучше узнаете друг друга. Почему бы тебе не… Невеселые мысли Поттера были прерваны капризным шипением. — Тупые люди об меня спотыкаются. Немедленно сделай что-нибудь. Пока все шло неплохо: никто не обращал внимания ни на Гарри, ни на его компаньонку — он ожидал большего переполоха. Поттер недооценил магию Белтейна: чем больше выпивки, тем лучше кажется мир и населяющие его твари. Зато он переоценил собственное терпение. Короткая вспышка заклинания, и змея взмыла над людскими головами. Гуляки, с трудом держащиеся на ногах, приветствовали ее нестройным свистом, хлопаньем и неразборчивыми возгласами. Одна молоденькая ведьмочка испуганно взвизгнула, но тут же рассмеялась. — Идиот, верни меня на землю! Как ты смеешь так со мной обращаться?! — Теперь об тебя точно никто не споткнется. — Если ты сейчас же не снимешь свое заклятие, я все расскажу Тому. У этой проблемы тоже было весьма простое решение. Однако произнести Силенцио Гарри не успел: его окликнули братья Уизли. Фред и Джордж обогнули компанию веселых колдунов, и Поттер оказался стиснутым в двойном объятии. Близнецы наслаждались праздником. Они походили на чертей: волосы всклочены, как у самого спасителя магического мира, мантии нараспашку, на рубашках пятна от вина, щеки вымазаны углем — впрочем, нет, кажется, это были размазанные следы черной губной помады. Глаза сияли радостью жизни, хоть бери и ставь Фреда и Джорджа вместо уличных фонарей. — Этот кусок ада с тобой? — Фред указал на парящую в воздухе змею. Поттер кивнул. — Ты точно притащил ее сюда всю? — с невинный видом поинтересовался Джордж. — А то еще пара-другая футов, и мы смогли бы использовать ее вместо волшебного бобового стебля. Я всегда мечтал залезть на небо и сразиться с великанами. Гарри перевел взгляд на Фреда, приготовившись услышать ехидные рассуждения о том, что если человек заводит себе гигантского змея, значит, ему кое-где не хватает жизненно важных для самооценки дюймов. Но рыжий задумчиво спросил: — Где ты взял этого монстра? Поттер промолчал: есть вещи, которые не расскажешь даже самым близким друзьям. Не мог он признаться, что Темный Лорд уговорил его притащить на праздник змею длинной с Миссисипи. Хотя, какая Нагайна змея? Она не змея, а самая настоящая избалованная сучка. — Поттер, почему ты до сих пор не представил мне этих жалких людишек? «О всемогущая магия, почему Салазар Слизерин не разговаривал с кузнечиками?» — взвыл про себя Гарри, а вслух прошипел: — Это Фред и Джордж Уизли. Они мои друзья. — Этот факт лишь подтверждает мое первое впечатление. Они — жалкие людишки. — У тебя все люди жалкие. — Нет, для твоих друзей у меня есть особая категория презрения. Высшей пробы. Если словесный поединок оборачивается не в твою пользу, всегда можно применить простой аргумент — «заткнись, а!», что Гарри и сделал. Фред тем временем продолжал наседать на лучшего друга: — Признавайся, откуда у тебя эта змея? — Нам позарез нужна новая рекламная фишка, — поддержал его Джордж. Поттер попытался укоризненным взглядом воззвать к совести близнецов, но, чтобы ее разбудить, требовался залповый огонь артиллерийской батареи, а поттеровские взгляды были так же действенны, как надпись «Троллям вход воспрещен». — Неважно, где я ее взял, других там уже нет, — отрезал он. — Тогда, может, ты нам ее одолжишь? — вкрадчиво предложил Джордж. Гарри перевел взгляд на змею: та очень внимательно прислушивалась к разговору. — Она не метла. — Тут ты ошибаешься, — с жаром возразил Фред. — Она самая настоящая метла, которой мы будем грести, тьфу ты, мести деньги. Черт, Гарри, мог бы обозвать ее лопатой, испортил мне остроумный ответ. Да ладно… Ты только представь себе вывеску «Братья Уизли представляют самую большую змею в мире». На этом можно разработать целую маркетинговую стратегию… Люди валом повалят, чтобы на нее поглазеть. И в первую очередь — надутые слизеринцы, которые считают, что их деньги слишком хороши для нашего магазина. — Если я кому и отдам эту гадину, то только владельцу вьетнамского ресторана на суши. Или что они там делают. — Хорошо, — покладисто согласился Джордж, заговорщицки переглянувшись с братом. — Какие у тебя планы? — Не знаю. Наверно, посижу где-нибудь, посмотрю… — Хм… А может, выпьешь с нами? — Я не пью, — заявил Поттер, который уже был немного навеселе — винные пары, разлитые в воздухе, были очень насыщенными. — А твоя змея? — Фред попробовал зайти с другой стороны, но друг был непреклонен. — Она тоже. — Мы тут видели лоточника с имбирной газировкой, хочешь, принесем тебе пару бутылок? — Было бы здорово, — Гарри облегченно вздохнул, радуясь, что близнецы отцепились от Нагайны. Ему пора было запомнить простое жизненное правило: если братья Уизли приносят шесть бутылок, и на них написано «Имбирная газировка», не верь глазам своим!***
Сквозь сон Гарри чувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Этот взгляд будто багром подцепил его сознание и теперь настойчиво тянул к унылому берегу реальности. Открывать глаза не хотелось, нынешнее утро (а может, вечер) вряд ли будет похоже на прелестную мелодию Грига. Скорее, оно (или он) будет звучать как головодробительное клацанье тролльих зубов — лучшее музыкальное сопровождение для предстоящего братания с унитазом. Поттер замычал: в рот забились волосы, от неожиданности он сел и принялся отплевываться. Рука нашарила скальп, ведь так принято называть волосы без головы? Гарри опустил взгляд, стараясь лишний раз не тревожить липкий комок, который набухал в желудке. Тошнота в любой момент была готова рвануть вверх по пищеводу, как вода из сорванного пожарного гидранта. Хвала Мерлину, скальп оказался обычным париком — длинноволосым и блондинистым. Откуда он взялся на поттеровском диване, знал один черт. — Забери меня, Темный Лорд, — прохрипел растерянный колдун. — Осторожнее с желаниями, — предостерег его обманчиво мягкий голос. Том Риддл оседлал стул, который стоял напротив дивана, отделенный от него журнальным столиком, и, положив руку на спинку, внимательно рассматривал Поттера. С каждой секундой, проведенной под пристальным взглядом темного мага, мысли прояснялись. Сонный дурман отступал все дальше. Хотя любой человек с удовольствием променял бы эту ясность на временное беспамятство, умопомрачение или на горячительный бред. Гарри прищурился. Сейчас ему хотелось пойти в ванну и избавиться от переработанного печенью алкоголя, а заодно и от неприятного ощущения, будто какая-то паскудная тварь использовала его язык вместо туалетной бумажки, но от него ждали каких-то слов. — Я… Мне нужно… — Конечно. — А зачем ты пришел? — задавать этот вопрос было рано, но терпение не относилось к сильным сторонам учеников Гриффиндора. — За своей змеей. Поттер замер, не донеся правую ногу до пола, — поза, приемлемая для цапли, а не для колдуна, страдающего похмельем. Он едва не грохнулся на диван. — Черт! Черт! Черт! — Гарри растерянно огляделся, будто Нагайна была маленьким мячиком, который мог закатиться в угол. — Я не помню, где ее оставил. — Гигантская змея не может потеряться, рано или поздно она объявится, — успокоил его Том. — Там же люди и магловская деревня рядом! Вот дерьмо! Нужно найти ее, пока она никого не сожрала! Чудом не споткнувшись о разбросанные на полу вещи, Гарри добежал до ванной. На то, чтобы привести себя в порядок, у него ушло пять минут. Очищающие чары получились очень уж ядреными. Гарри не стал возиться и снимать одежду, а применил заклинание прямо на себе (чего ни в коем случае не стоит повторять), и от него еще некоторое время било статическим электричеством. Вернувшись в гостиную, он застал Риддла разгуливающим по комнате. Темный маг напоминал человека, случайно попавшего на выставку абстрактных картин. Бардак, царивший в квартире, производил впечатление мира, перевернутого с ног на голову, а потом обратно. Разве камин — это то место, куда ставят вазы? И зачем на стебле медленно умирающего от недостатка заботы лимонного дерева повязан гриффиндорский шарф? Том остановился рядом с дверью и терпеливо ждал, пока Поттер найдет и наденет кроссовки. Странно, что он не стал развлекать себя язвительными замечаниями насчет квартиры и ее хозяина. Гарри, еще не пришедший в себя после ночной попойки, был ему искренне благодарен. В очках он мог разглядеть больше деталей. Мантия на Риддле была вчерашняя, а значит, он тоже гулял всю ночь, галстук куда-то пропал, и верхние пуговицы рубашки были расстегнуты. Интересно кем? — Ты готов? — Аппарируем, — мужественно произнес Гарри, изрядно побледнев. — У меня есть идея получше, — Том сжалился над ним и взмахнул рукой. Посреди гостиной будто приоткрылась дверь, в узком проеме виднелась зелень травы и серое утреннее небо. В комнату влетел холодный ветер. — Будешь стоять с открытым ртом и ждать, пока вселенная рухнет? Поттер мотнул головой, шустро скользнул в проход и оказался на огромном лугу. То тут, то там на примятой траве валялись пустые бутылки и зияли проплешины костров; в воздухе висел запах дыма и кислого вина. Кругом стояла тишина, которая бывает только ранним утром, когда ночные твари уже легли спать, а дневные еще не проснулись. И только чей-то раскатистый храп катился по окрестностям как цунами, затихая где-то вдали. В целом, картина была умиротворяющей, но для полного счастья Гарри не хватало (вот ирония судьбы) Нагайны. Гигантская змея будто сквозь землю провалилась — к сожалению, это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой. Поттер обошел луг и громко позвал ее по имени — ничего. Мелькнула мысль разбудить пару жертв мандрагорьей самогонки, мирно дрыхнущих прямо на траве. Ее тут же догнала другая: а толку? Даже если бы Нагайна их проглотила, а потом брезгливо выплюнула, пьянчуги вряд ли бы об этом вспомнили. — Куда она могла деться?! Том пожал плечами, хладнокровие ему не изменило. Он стоял, наслаждался утренней прохладой и совсем не рвался принимать участие в поисках. Главный принцип хорошего управленца, как его ни назови — лордом или менеджером, — заставь работать других, чтобы не пришлось ничего делать самому. Надо отдать Гарри должное: у него отлично получалось суетиться за двоих. Парень еще раз обежал луг, повертел головой по сторонам, прикидывая, куда бы он пополз, если бы был большой капризной змеей. — Вспомни, когда ты видел ее в последний раз, — посоветовал ему Том. Поттер завершил свой обход и снова оказался рядом. Легко сказать! Человеческая память не каменная скрижаль, из которой слова топором не вырубишь — большая часть воспоминаний о прошлой ночи как в омут канула, а то, что осталось, мало чем могло помочь. Гарри помнил: он хотел показать кому-то настоящий финт Вронского. И, видимо, у него получилось, если руки-ноги до сих пор были целы. Хотя нет, близнецы Уизли успели оттащить его от метлы. Близнецы… — О нет! — выдохнул он. — Я отдал ее Фреду и Джорджу. — И зачем им понадобилась моя змея? Учти, если мне придется выковыривать Нагайну из подозрительного вида пирогов, то на освободившееся место я засуну тебя. Улыбка Риддла была сладкой — бери и мажь на тост вместо джема, но Гарри стало не по себе. — Нет, — поспешно сказал он, — она нужна им для рекламы, привлекать в магазин клиентов. Головная боль, с которой Поттер вроде бы заключил перемирие, вдруг взяла и подло нанесла коварный удар: в затылок будто камень угодил. Парень поморщился и сел на траву. На сочувствие он не рассчитывал. Известно, что жалость, сострадание и любовь к ближнему не приживаются в душе темного мага. Но Риддл умел удивлять. — Поднимайся, бедлам ходячий, — Том взял Поттера за плечи и осторожно поставил на ноги. На его лице Гарри заметил улыбку, которой могли похвастать лишь чародеи и чеширские коты. Такая улыбка будто бы говорила: «Мне известно то, о чем другие даже не подозревают». С котом все было ясно: он знал, где болтается его хвост. А что касается чародеев… оставалось лишь гадать, какие секреты они прячут за своими улыбками. К счастью, одним из них оказалось антипохмельное заклинание. Тонкие пальцы сдвинули очки на лоб, дотронулись до висков и погладили, будто втирая невидимую мазь. Гарри вздрогнул. Прикосновения были не холодными — наоборот теплыми, но застали врасплох, этакий дождик посреди пустыни. Он не стал размышлять над тем, сколько троллей попадало с горы, когда Том Риддл решил проявить немного человечности. Вместо этого прижался щекой к правой ладони Риддла: на ней не было живого места от шрамов, — и расслабился. Заклинание Том завершил, но отпускать Поттера не торопился. Он всматривался в его лицо так пристально, что Гарри не выдержал и спросил: — У меня будущее мира на лбу написано? — Я раньше не обращал внимания на цвет твоих глаз. Они похожи на болота, где водятся фейри. — Эмм… Что тут скажешь, каждая уважающая себя колдунья знает, что глаза у Поттера зеленые, как изумруды, как морская пучина или, на худой конец, как свежая весенняя трава. Товарищи по команде никогда не упускали случая зачитать ему письма от поклонниц, которые Ведьмополитен публиковал чуть ли не каждую неделю. Удовольствие наблюдать за тем, как Гарри краснеет, кривится и, наконец, посылает всех куда подальше, стоило двух с половиной галлеонов. Зато теперь Поттер не сомневался в обширности словарного запаса английских ведьм. Может, стоило подарить Риддлу полугодовую подписку для общего развития? — Спасибо, что с жабами не сравнил. — Пожалуйста, — Том отодвинулся. Гарри машинально передвинул очки на нос. — Ты только сейчас заметил, что у меня зеленые глаза? — Раньше я не считал это важным. Маглы думают, что настоящая ведьма — всегда брюнетка с зелеными глазами и несносным характером. У тебя три совпадения из четырех. Будь ты женщиной — ни один инквизитор не прошел бы мимо. — Еще раз назовешь меня ведьмой... — возмутился Поттер и умолк. Чем можно напугать темного мага? Уж точно не фразой: «Я тебя так прокляну, что чертям в аду станет страшно». — Ты об этом пожалеешь. Сильно. Гарри пнул подвернувшуюся под ногу бутылку. Она полетела по низкой дуге и едва не шлепнула по лбу бедолагу, который мирно дрых, закутавшись в собственную мантию. Получилось впечатляюще, но все-таки не достаточно, чтобы у Тома Риддла поубавилось самодовольства. По лицу чародея пробежала легкая тень сожаления, что ему не платят по шиллингу каждый раз, когда он слышит очередную угрозу. — Идем заберем мою змею. Надеюсь, с ней все будет в порядке. — А если нет? — и какой черт дернул Гарри за язык? Ответ не заставил себя ждать: — Тогда мы узнаем, насколько хорошая ведьма из тебя получится, — хмыкнул Том. В пространстве распахнулась новая дверь. В этот раз вела она на Диагон Аллею.***
Бизнес близнецов процветал: они целиком выкупили узкое красно-кирпичное здание на Диагон Аллее. Магазин занимал первые два этажа, квартира размещалась на третьем, а на чердаке была лаборатория. Она представляла собой смесь холостяцкой берлоги и кабинета сбрендившего мага. В основном Фред и Джордж обитали там, а чистенькая и опрятная квартира внизу служила исключительно для того, чтобы успокоить их сверхзаботливую маменьку. Если бы Молли Уизли увидела царивший на чердаке кавардак, ее бы хватил удар, а потом кто-то отхватил бы черпаком по рыжим вихвастым головам. Большая часть имеющегося у близнецов добра не обладала великой оккультной ценностью, зато производила на хорошеньких ведьмочек тот самый эффект, на который рассчитывает колдун, когда зовет девушку посмотреть свою лабораторию. Рабочие инструменты, в отличие от чисто декоративных вещичек, выглядели непрезентабельно и потускнели от частого употребления, но работали как часы… после того, как по ним хорошенько постучали молотком. Почти каждую ночь по крыше скакали огни святого Эльма, из всех возможных щелей валил разноцветный дым, из трубы раздавался попеременно то жалобный вой, то яростный рев, будто внутри застрял оборотень-домушник. Более того, крышу облюбовали призраки, что само по себе вызывало беспокойство. Вдобавок они завели привычку сваливаться на голову ничего не подозревающим прохожим. Клиентов данные обстоятельства не отпугивали, скорее наоборот, и за пять лет парадные ступеньки истерлись на несколько дюймов. Гарри был нужен не главный вход и даже не боковая дверь, которая находилась в узком переулке, а железная лестница, ведущая на крышу. Надежды, что кто-нибудь отзовется на стук в парадную дверь, не было. На утро после Белтейна во всей магической Англии наверняка бодрствовали только он и Риддл. Аппарацию проходили на седьмом курсе, Поттер бросил школу после пятого, поэтому ему пришлось взять ноги в руки и, как простому маглу, карабкаться по лестнице. Узкая и старая, она отзывалась неприятным дребезжанием на каждый шаг. Стена соседнего дома была глухой, без единого оконца. При желании колдун мог бы дотянуться до нее и пощупать шершавый кирпич, но он предпочитал держаться за холодные грязные перила. Восхождение Поттера никого не потревожило, кроме странной летучей твари, похожей на измазанную в тине перепелку: колдун спугнул ее на середине пути. Серая полоска неба становилась все ближе и ближе, наконец Гарри забрался на крышу. Риддл ждал его там, любуясь видом. Как настоящий колдун, он, узнав, что близнецов следует искать на самом верху, просто аппарировал туда, а как настоящий темный маг, даже не подумал предложить помощь. Гарри вознаградил себя небольшой передышкой и огляделся. Да, вид был ничего: ровные ряды причудливых крыш с разноцветной черепицей и покосившимися трубами; за ними, будто полуденное марево, дрожала тонкая волшебная пелена, а дальше призрачным видением раскинулся магловский Лондон. Отсюда, с магической стороны, его небоскребы походили на торчащие гвозди — такие же тонкие и некрасивые. Но то была территория маглов, а, как говорят, в чужой монастырь… — Что дальше? — поинтересовался Том. На крыше он чувствовал себя так же уверенно, как и на твердой земле. Уклон был покатым, черепица выглядела прочной, но плясать на ней без нужды не стоило. Гарри осторожно подобрался к закрытым ставням, наклонился, постучал — безрезультатно. Тогда он топнул по ним ногой. Посмотрел на Риддла — тот ответил безучастным взглядом, мол, ты эту кашу заварил, тебе и расхлебывать. Гарри ничего другого на ум не пришло, кроме как встать и попрыгать на несчастных ставнях. Идея, на первый взгляд глупая, себя оправдала. — Эй, хватит ломиться! Сейчас открою! — возмущенно крикнули с той стороны. Изнутри к ставням вела деревянная лестница, вполне обычная и даже не скрипучая, но в нее словно бес вселялся, когда по ступенькам поднимался кто-нибудь сонный, пьяный, да еще и закутанный в одеяло на манер древнеримской тоги. Взбирающийся сыпал на лестницу руганью, будто усмиряющими заклятиями на разбушевавшегося демона. Видимо, это помогло. Правая ставня распахнулась — в проеме показалась всклоченная голова. Гарри так и не понял, Фред перед ним или Джордж. Досадные мелочи вроде паршивого привкуса во рту, тупой головной боли и слегка нарушенной координации (стакан хорошей мандрагорьей самогонки бьет по мозгам сильнее, чем лобовое столкновение с троллем) не помешали рыжему обжечь гостя ядовитым взглядом. Ладно если бы авроры и смерть: им Вселенной положено приходить в любое время дня и ночи, — но лучший друг мог подождать до полудня. — Я хочу вернуть свою змею, — Гарри начал прямо с дела, опустив всякие вежливые фразы вроде «доброе утро» и «как дела?». Утро после Белтайна по определению не будет добрым, а дела у человека, которого разбудили в одно время с рассветом, тем более не могут идти хорошо. Рыжий зевнул и огляделся, ища, куда бы прислонить голову. В конце концов, он сел на верхнюю ступеньку. — Мы же договорились, у нас с Фредом, — значит, Поттер все-таки разговаривал с Джорджем, — на нее большие планы, узнаешь — закачаешься, — рыжий взмахнул руками и сам едва не свалился. — Все равно я хочу ее вернуть, — Гарри настойчиво гнул свою линию. — Друзья так не поступают. И договор дороже денег. — Я был пьян! — Все мы были. Что до меня, то я так не протрезвел еще, — последовал очередной зевок. Гарри едва сдержался, чтобы не зевнуть в ответ, ведь его разбудили еще раньше. На лице рыжего расцвела беспечная улыбка. — Не дрейфь, у нас бизнес-план что надо. Мы сделаем твою змею звездой. — На самом деле Нагайна моя змея, — вмешательство в разговор третьей стороны огорошило Джорджа. Его мысли сейчас двигались со скоростью человека, шагающего по узкому карнизу. Он знал, что уже встречал худощавого брюнета, стоявшего на чужой крыше с таким видом, будто она была его фамильным наследством. Но где и когда? — Я хочу ее увидеть, — произнес Том. Вот чудо: рыжий слова не сказал поперек. Он встал, приглашающее взмахнул рукой и сразу же озадаченно почесал затылок. Как и многие волшебные помещения, чердак Уизли внутри был больше, чем снаружи. Нагайне не составило большого труда затеряться, а их единственный проводник, как назло, не смог устоять перед обаянием старого, продавленного дивана. — Не напугайте девчонок, — напутствовал Джордж своих гостей; язык его порядком заплетался. — Они где-то тут. Мы хорошо посидели, Гарри, ты зря не остался… — он уронил голову и отрубился. Колдуны двинулись вперед на свой страх и риск. — Неплохое искривление пространства, — похвалил Том. Они прошли мимо двух каменных статуй, на вид тяжелых. Оставалось лишь дивиться, как их пол держит. Одно слово — магия. Между единорогом, вставшим на дыбы, и ощерившимся драконом был натянут гамак, в котором сладко посапывала хорошенькая брюнетка. Видимо, одна из тех девчонок, о которых упоминал Джордж. Услышав шаги, она заворочалась, но не проснулась. Пространство тем временем все искривлялось и искривлялось, чтобы вместить в себя огромное количество всяких чудес: пентаграммы и магические круги — Том удостоил их одобрительным хмыканием — все возможные сундуки и мешки (Гарри то и дело на них натыкался и одаривал весьма злобным шипением). Рядом со старым рабочим столом стоял великолепный перегонный куб, от одного взгляда на который Снейп повесился бы от зависти на собственных штанах. К сожалению, алхимическое чудо служило весьма прозаическим целям, а каким, было понятно издалека по ядреному запаху мандрагорьей самогонки. Если бы кто спросил носатого зельевара, то он бы сказал, что за один этот факт близнецы заслужили провести вечность в особом алхимическом аду, моя, отскребая и полируя грязные котлы. К слову, котлы здесь тоже были в избытке, как и колбы, реторты, пробирки — все заполнено странными жидкостями и снадобьями, то опасно булькающими, то испускающими подозрительный дымок с запахом серы или странные, похожие на отрыжку, звуки. Они тревожили Гарри, внушали ему желание сию же секунду покинуть чердак. А Том… что Том? Его глаза загорелись фанатичным блеском. Темный маг будто бы забыл о цели их визита. — Магический преобразователь Киллиана в отличном состоянии. Думал, их уже не найти: производство свернули пятьдесят лет назад. Эта модель превращает человека в лягушку за пять секунд, но требует много энергии. Усовершенствования, которые сделал Милдрич, позволили снизить силу магического потока на 10 процентов. А твои друзья вместо катушки Мидрича решили использовать троллий череп и древние гиперборейские заклинания… Изобретательно, но риск увеличился сразу вдвое. Всего лишь одна ошибка в формулах отделяет рутинный магический эксперимент от самоубийства. Том кружил вокруг странного агрегата. Топливные вентили, стержни клапанов, трубы радиатора, стальные пружины составляли настолько причудливый механизм, что заставить его работать было под силу только магии. Из хитросплетения трубок и поршней в передней части прибора торчали циферблаты. Они напоминали два круглых грустных глаза. Риддл привстал на цыпочки, пытаясь получше разглядеть то, что было запрятано внутри. Потом он отошел чуть в сторону прошептал себе под нос что-то, обращаясь не к Поттеру, а к двум круглым хреновинам, соединенным огнеупорным жгутом из драконьей кожи на манер велосипедной цепи: — В принципе конструкция должна выдержать, но череп слабоват… треснет, если пропустить через него три на пять мкв, плюс перегрузка при перераспределении массы, и нужно погасить обратный эффект заклинания… и не забыть сделать поправку на степень износа центральной катушки и главных осевых цилиндров… По мнению Гарри, троллий череп, выступающий из бочины странного механизма, выглядел крепким, как скала. Колдун мало что понял из туманной речи Риддла, но на всякий случай решил предупредить близнецов, чтобы они оставили попытки превращать людей в лягушек. Фред и Джордж часто брали обычные вещи или вполне себе работающие механизмы и превращали их в абсолютно безумные штуковины. Например, вон та пара остроносых ботинок в выдвинутом ящике древнего комода смотрелась безобидно, но, скорее всего, могла перенести в места, куда Дороти даже не заглядывала. — А ты сам пользовался этим преобразователем? — Я? Зачем? Киллиан был слабым колдуном, почти сквибом, а мне, чтобы превратить человека в земноводное, еще в школе хватало палочки и старой доброй латыни, — улыбка чародея как бы намекала Гарри, что эти слова стоит запомнить, а лучше зарубить на носу. — Зачем тогда ты изучал все эти… — Чтобы лучше понять основные принципы теоретической магии, — четким профессорским тоном произнес Риддл, отвернувшись от преобразователя. — Эти приборы очень полезны в качестве наглядной иллюстрации действия основных магических законов. Но отнюдь не в той степени, в которой считалось в начале прошлого века. Тогда некоторые энтузиасты магической механики верили, что она единственный рациональный способ познания магии. Все дело, говорили они, в разделении субъекта и объекта изучения, маг не может видеть, что происходит внутри него, когда он колдует. Все его ощущения субъективны и поэтому не могут быть признаны абсолютно достоверными. И знаешь, что они захотели сделать? Гарри покачал головой, завороженно наблюдая, как лицо любовника будто оживает: холодность и отстраненность сменяются азартом и увлеченностью. Том, казалось, не замечал, что, увлекшись рассказом, ослабил самоконтроль; он не пускал вход свое обаяние намеренно, с расчетом очаровать собеседника, перетянуть на свою сторону. За искренность хотелось отплатить если не доверием, то хотя бы восхищением. — Они собирались создать магический автоматон, механического колдуна. — Типа мага-робота, — перевел Гарри на более понятный для себя язык. — У них получилось? — Нет, а потом, когда опьянение новизной прошло, магическая механика быстро утратила свою популярность и почти все ее почитатели, за исключением самых упертых и самых слабых колдунов, вернулись к традиционным практикам, — Риддл снова посмотрел на преобразователь, но уже не как на любопытную штуковину, а как на уцелевший артефакт из забытого прошлого, на памятник дерзким мечтам, которые не стали реальностью. Поттер дал себе слово поискать информацию о магах-механиках, не только для того, чтобы в следующий раз, когда разговор коснется темы забытых чудес, вставить хотя бы одно умное слово, но и для того, чтобы лучше понять мир, в котором живет. Может, тогда он почувствует себя здесь своим. Фред и Джордж были радушными хозяевами и легко уживались с многочисленными соседями. Стропила облюбовали совы, в большой плетеной корзине прятался страшила, стоило Риддлу приблизиться — он тут же задвинул крышку. Рядом с самогонным аппаратом несли круглосуточный дозор пикси. При виде людей они воинственно потрясли острыми пиками, горя желанием до последней капли крови охранять драгоценную жидкость. Остальные существа были не такими смелыми и забились по углам. Их присутствие выдавали легкие шорохи и тихое попискивание. В воздухе носились бумажные самолетики-напоминалки, в их компанию не пойми как затесался черствый пончик. Ему очень понравился Гарри, видимо, сработала звездная харизма. Теперь он пытался спариваться с носом колдуна. Отгоняя странного обожателя, Поттер первым заметил Нагайну: та обвивала толстую потолочную балку и выглядела вполне счастливой. — Эй! — прошипел он, привлекая ее внимание. Змея медленно свесилась, разматываясь, будто гигантский зловещий серпантин. Она остановилась, когда ее морда оказалась на одном уровне с лицом обожаемого хозяина. — Том, что ты здесь делаешь? — Пришел забрать тебя домой. — Я решила некоторое время пожить у друзей Поттера. Это очень важно для моей карьеры. — Карьеры? — язвительно переспросил Риддл. Гарри понял, что разговор затянется надолго. Он огляделся, ища, где бы присесть, вариантов было два: висящий в воздухе стул без ножек или драконий череп размером с небольшой диванчик. Парень оседлал череп и приготовился получать удовольствие. — Я стану символом новой серии товаров. Пора покончить с домашним рабством и показать всем, что я — взрослая самостоятельная змея. — Я не припомню, чтобы ты погладила хотя бы одну мою сорочку. Так о каком домашнем рабстве можно говорить?! — Ты заставляешь меня сидеть на гадкой диете. Ты подгоняешь мою индивидуальность под узкие стандарты красоты, навязанные мужчинами. — Радость моя, я подгоняю тебя не под стандарты красоты, а под размеры комнат в нашем доме, в которые ты скоро уже не влезешь. — Значит, так! Они уставились друг на друга, змеиная морда почти соприкоснулась с лицом чародея. — Самодурство и замшелый консерватизм не помешают мне самореализоваться и найти себя. Это называется эмансипация. — Откуда ты знаешь такие слова? — Про эмансипацию мне рассказал Поттер. — Я?! — Гарри чуть не съехал с покатого драконьего лба. — Я ничего не говорил, — принялся оправдаться он, когда две пары глаз — серо-голубые и желтые с вертикальными зрачками — взяли его на прицел. — Я тоже удивилась, услышав от тебя здравые идеи. Ты не похож на разумное создание даже по вашим низким людским стандартам, — «порадовала» его Нагайна. — Но в одном ты прав: мир должен воздать мне те почести, которых я достойна. А ты как считаешь, Том? — Я буду рад твоим успехам как своим. — Правда? — с надеждой спросила Нагайна и добавила: — Ты не возражаешь? Последняя фраза точно не соответствовала образу эмансипированной змеи, но Рим не за один день строился. — Никто не хочет, чтобы его называли самодуром и, как ты сказала, махровым консерватором. Будь дома не позже десяти. — На ужин будет кролик? — змеиные глаза плотоядно блеснули. — Нет. — А сказка на ночь? — Сколько угодно. — Тогда ладно. Я рада, что ты меня поддерживаешь… И тут Риддл удивил Гарри: он осторожно погладил змею по голове. Нагайна блаженно вздохнула; если бы она была юной леди, то ее щеки окрасились бы нежным румянцем. — Удачи, радость моя. Когда змея устроилась на своей балке, Том повернулся к своему спутнику. — Гарри Поттер — борец за змеиную эмансипацию, — уголок губ насмешливо дрогнул. — Интересно, сколько еще у тебя скрытых талантов? — Извини, — Гарри понурил лохматую голову. — Я чуть не оставил тебя без любимой зверушки. — Работа пойдет ей на пользу, поможет избавиться от стеснительности и замкнутости, — Риддл произнес эти слова тем особенным тоном, по которому не поймешь, говорит он всерьез или издевается. Гарри ограничился неопределенным «ну-ну» и соскользнул с драконьего черепа. — Ты сейчас домой? — Нет, я собираюсь прогуляться, но могу открыть для тебя проход в твою квартиру. Поттеровские глаза цвета морской пучины и прочей зеленой красоты уставились на Тома, в них читалась невысказанная просьба. — Если хочешь, можешь отправиться со мной. Гарри кивнул и положил руку Тому на плечо. С тихим хлопком они исчезли.