Триумф черного короля

Фред и Джордж своим сумасбродным чародейством добавили жизни Поттера ровно столько абсурда, что она снова перестала быть серьезной и теперь казалась немного ненастоящей. Эта мысль помогла Гарри переползти в завтрашний день, а потом в следующий и в следующий. Вопрос, как ему поступить с Томом Риддлом, висел над головой зловредной грозовой тучей. Но чтобы ответить на него, нужно было сначала понять, а чего именно Поттер хочет от чернокнижника: раскаяния со слезами на глазах, ритуального самоубийства или большой чистой любви. Неспособность определиться давила, и тоска поступала ближе, готовясь наложить на него свои тяжелые лапы. Будто почувствовав, что их благотворное влияние сходит на нет, близнецы снова заявились к другу. Широкие улыбки не могли скрыть твердую решимость втянуть Гарри в очередную авантюру. — Нам нужен змееуст-переводчик, — сказал Фред. — Ненадолго, — заверил Джордж. — На полчаса, не больше. Джордж еще не знал, что полчаса разговора для Нагайны — как одна кроличья лапка на обед. Гарри не стал его переубеждать: у близнецов еще будет время понять, с чем именно они связались. Часов пять, не меньше. Около полуночи змея наконец заявила утомленным слушателям, что ей пора домой. И пока будущая суперзвезда рекламного бизнеса вползала в камин, а точнее втекала, словно гордая река Амазонка, Гарри принял решение шагнуть за ней. У него не было ни плана, ни четкой цели, лишь смутная надежда на то, что старый гриффиндорский принцип — «сначала действуй, а потом думай» — не подведет. Фред с Джорджем ругнулись ему вслед и с обеспокоенным видом вгляделись в пустую пасть камина. Поттеру легко было говорить «не вмешивайтесь», Авада мне, мол, что базарной бабе брань. Но кому, как не изобретательным близнецам, было знать: стандартный набор бытовой алхимии и коробок спичек могут доставить врагу не меньше неприятностей, чем самая изощренная темная магия. — Поттер, зачем ты за мной увязался? Погреться в лучах моей славы? Нет, сегодня я слишком устала от человеческого общества. Разбросанные по полу подушки превратили комнату Нагайны в летний луг, пестреющий цветами всех размеров, форм и оттенков. Вот только пахло здесь совсем не летом, а сухой, старой кожей. Призрачный камин таял — через секунду на его месте осталась лишь голая стена. Пути назад не было. — Я пришел поговорить с Томом, — сказал Гарри. — Удачи. Он сейчас в лаборатории, а я давно не ела лягушек. — Я рискну. Не скажешь, как туда попасть? — Дверь перед твоим носом, — Нагайна раздраженно взмахнула кончиком хвоста, задев невысокую пирамиду из подушек, собранных по цветам радуги. — Где? — Поттер растерянно поправил очки. — Да вот же она, — повторила змея, — прямо перед твоим носом. Неужели правду говорят, что тебя маглы колдовать учили? — Кто говорит? — спросил Гарри, уставившись на гладкую стену. Нет, проклятая змея точно над ним издевалась. — Догадайся, — из необъятной глотки вырвалось короткое шипение, которое, по-видимому, означало злорадный смешок. Колдун собирался пригрозить нахалке гигантским мангустом, но слова так и не слетели с языка. Из стены выступила дверь, деревянная, двустворчатая и настолько основательная, будто была здесь всегда. — Ты все еще стоишь столбом?! У тебя в роду точно были земляные черви: даже люди не могут быть настолько глупыми… На самом деле Гарри пытался понять, есть ли на двери охранные заклятия. Он мог морально настроиться на превращение в земноводное, а вот идея стать горсткой пепла его никак не привлекала. Капризное шипение Нагайны быстро изменило его настрой. Какие бы ужасы ни скрывались внутри, они точно не могли быть хуже доставучей змеи. Поттер смело распахнул створки и обомлел. Магическим знакам место в книгах, или на доске, или на полу, но здесь они висели прямо в воздухе, мерцая серебристым светом, отчего казалось, что в лаборатории полным-полно светлячков. Естественно, парили они не просто так: каждый символ занимал свое определенное место в тонком кольце магической тайнописи. Всего насчитывалось семь колец. Физик-магл разглядел бы в серебристых линиях символ мирного атома. При условии, что не хлопнулся бы в обморок, увидев, что они окружают — огромную черную птицу с большим острым клювом и выпуклыми оранжевыми глазами. Ее крылья запросто могли укрыть откормленного теленка, а шума от них было больше, чем от лопастей вертолета. Гарри Поттер жил в магическом мире без малого десять лет и то раскрыл от удивления рот, не в силах двинуться с места. Риддл стоял чуть в стороне от двери, в левом нижнем конце огромной пентаграммы, начерченной на полу. На появление незваного гостя он отреагировал принятым в таких ситуациях угрожающим рыканием: — Ничего не трогай! Но было поздно. Гарри коснулся ближайшего символа — руны невозврата, и по цепочке магических знаков побежала рябь. Движение породило тонкий неприятный звук, будто кто-то стукнул серебряным ножом о стенку хрустального бокала. Стройная конфигурация заклятий разрушилась, птица обрела свободу и постаралась воспользоваться ею в полной мере. Ведь у нее были считанные секунды. С одной стороны в нее летела петля связывающего заклятия, а с другой — жадная стремительная Нагайна. Змея успела первой: пронзительный клекот — и широкая пасть заглотнула птичью голову. Мускулистые кольца обхватили тело жертвы; та отчаянно царапала рептилию когтями и била крыльями. Стремительный вихрь пронесся по комнате, ударил Поттеру в лицо, смахнул со стола магические свитки и пожелтевшие листы бумаги. Правое крыло мазануло по чучелу виверны. Оглушительно хрустнули кости: Нагайна усилила хватку. До этого момента Гарри воспринимал размеры риддловской змеи как отклонение скорее забавное, чем всерьез пугающее. Теперь же его прошиб холодный пот. Два сцепившихся монстра грохнулись на пол — звякнули стеклянные колбы; одно птичье крыло в агонии било по полу, второе сломалось при падении и больше не шевелилось. А Нагайна все давила и давила, превращая внутренности жертвы в котлету. Это зрелище заставило желудок подкатить к горлу. Гарри отвел взгляд. Том деловито перебирал флаконы темного стекла на полках шкафа. Поттер собирался спросить у любовника, что тот ищет, но отвлекся на странный звук. Сначала он подумал на змею. Нет, у той рот был запечатан добычей, все еще мелко подрагивающей. Крыло безвольно обвисло, как приспущенный в знак поражения флаг. Да и не походил этот звук на змеиное шипение, скорее на шипение затушенного костра. Исходил он от стен. Причина нашлась сразу, стоило лишь присмотреться: серебристые символы впечатывались в дерево и застывали, превращаясь в едва заметные угольные закорючки. — Я испортил тебе магический ритуал, — парень понурил голову. — Как обычно, — бросил Том, не оборачиваясь. — Эта птица была очень ценной? Чародей кивнул. Он нашел нужный пузырек и повернулся к Гарри. «Да уж, поценнее тебя», — читалось на его недовольном лице. — Я могу купить тебе другую. — Вряд ли. — Мне жаль. И что на это скажешь? Том решил ответить полной формулой экзорцизма шакарианских демонов седьмого уровня. Не то чтобы он верил, что Поттер вдруг возьмет и исчезнет в языках алого пламени, но душу отвел. Создатели данной формулы не стеснялись в выражениях, отправляя незваных гостей домой весьма извилистой дорогой, богатой на интересные встречи и новый интимный опыт. Птица была мертва. Нагайна начала медленно проталкивать добычу в безразмерное брюхо, процесс этот сопровождался мерзким хрустом, от которого по спине Поттера побежала дрожь. Когда змея заметила приближающегося хозяина, то попыталась отползти в сторону и крепче стиснула челюсти, готовясь отдать добычу только вместе с собственной головой. Том не был настроен на долгие уговоры, поэтому просто обездвижил прожорливую любимицу Ступефаем. И пока он наносил мазь на ее раны, Гарри получил возможность осмотреться. В лаборатории было все, чтобы дать понять какому-нибудь неопытному демону: ты попал к темному магу, а не на чаепитие к чертовой бабке, приготовься к тому, что тебя поимеют со всей изощренностью человеческой фантазии. Вместо потолка темнело звездное небо, как в Хогвартсе. Любое из трех окон с широкими подоконниками и глубокими нишами подошло бы любителю посидеть с книгой и чашечкой чая. Вот только загадочные прекрасные витражи не пропускали ни свет, ни темноту. Все внешнее будто бы застревало в кусочках стекла различной формы и цвета, скреплённых свинцовыми перемычками. Из хрупкого, наполненного магией стекла неизвестный мастер составил трех чудовищ: рычащая мантикора с перепончатыми крыльями и обвившимся вокруг лап шипастым хвостом обитала в первом окне, василиск — отвратительная помесь петуха и змеи — во втором, а в третьем окне распростер белые крылья золотистый грифон. Мастер сумел передать всю мощь и силу львиного тела с орлиной головой. Чудища выглядели живыми, готовыми в любой момент броситься на защиту хозяина. Большую часть пола занимали магические круги — большой и малый, а также пентаграмма. Даже Поттер знал: с ними следовало обращаться осторожно — такие штуки могут отправить колдуна-неумеху в ад, где не будут разбираться, за дело он к ним попал или случайно, сунут в котел — и дело с концом. Поэтому Гарри двигался так, будто ступал между кольцами Нагайны. Он оглянулся: Том стоял перед своей любимицей на коленях и заботливо смазывал глубокую рану на вздувшемся боку. Жаль, никому не расскажешь — не поверят. В дальнем углу мансарды стоял шкаф. На дверцах висел замок, что он запирал — не ведал и сам Риддл. Чародейские шкафы считались той еще загадкой мироздания — некоторые чокнутые мудрецы верили, что внутри этих шкафов рождаются новые формы жизни и, возможно, целые миры. Ведь большинство темных магов делали уборку по принципу «с глаз долой, из сердца вон». А именно — бросали все лишнее на пол, сгребали в кучу и скармливали шкафу. Том поднялся на ноги и снял чары, позволив Нагайне продолжить свое черное дело. — Все облазил? Гарри быстро, как напортачивший школяр, отошел от дубовых полок. Их содержимое, поразившее его воображение, на самом деле было тем необязательным хламом, которому не нашлось места на рабочем столе. Перья и свечи, амулеты и колдовские бутылки из небесного стекла, пузырьки с зельями и кристаллы, серебряные колокольчики для вызова духов и запечатанные футляры для свитков… — Я тут ничего… Том хмыкнул. Повинуясь взмаху его руки, листы бумаги вспорхнули с пола и аккуратной стопкой улеглись на длинном столе у стены. Стол был завален чародейской утварью: чашами, черными свечами, пустыми волшебными бутылками и статуэтками-оберегами самого странного и нечеловеческого вида. Риддл нахмурился, потом бесцеремонно приподнял Нагайну в воздух, и несколько примятых листов поспешили присоединиться к остальной стопке. Змея не заметила перемещения — была поглощена натягиванием себя на тело жертвы. Мышцы под блестящей чешуей сокращались. Гадина будто превратилась в один гигантский кишечник. Когда беспорядок в его владениях был устранен, Том соизволил посмотреть на гостя. Их разделяло приличное расстояние: темные маги умели закручивать пространство так, как Морису Эшеру даже не снилось. Поттер подошел к любовнику. Начать разговор он не решился и сделал вид, что снова заинтересовался интерьером. Часть вещей в лаборатории, как уже говорилось, не имела большой практической ценности, а предназначалась для создания рабочей атмосферы. Например, горка черепов на столе. Маглы тоже любили подобные вещи, только вместо черепов они обычно использовали слоников. Или вот, чучело виверны: крылья сложены на спине, а само чудовище стоит на задних лапах, угрожающе выставив передние, с острыми когтями, и грозно сверкая стеклянными глазами. Поневоле в голову закрадывалась мысль о духе гордого дракона, который до сих пор томился внутри. В пасти лежала шпага в потертых ножнах, эфес потускнел от частых прикосновений. В углу рядом с окном прятался странный предмет, завернутый в белое покрывало. Очертания, проступающие под тканью, были Гарри хорошо знакомы — он осторожно приблизился… — Даже не думай, — Том оперся ладонью о край стола и смерил Поттера недружелюбным взглядом. — Это зеркало желаний? — спросил тот. — Нет, зеркало мира. — То, в котором можно увидеть все события, которые были, есть и будут? — Гарри надеялся поразить собеседника своими познаниями и заодно доказать: его не маглы колдовству учили. Но Риддл, маг старой школы, не видел ничего выдающегося в том, что двадцатилетний колдун знает, для чего нужно зеркало мира. — Не хочешь узнать, зачем я пришел? — Лучше сначала скажи: ты портишь жизнь всем своим знакомым или только мне? — по голосу чувствовалось, что Риддлу не терпится выставить гостя и начать выколдовывать новую страшную тварь. — Ты бы взял меня в ученики? — неожиданно для себя спросил Гарри. На его лице вспыхнул румянец. — Нет, — будь Том более эмоциональным человеком, он бы еще добавил: «Я бы скорее отправился с драконом на пороховой склад». — Злишься, что я освободил твою птицу? Колдуны посмотрели на змею: птица заглатывалась тяжело, но Нагайна не собиралась останавливаться. Усилием воли Гарри удержал содержимое желудка на месте. — Три часа кропотливой волшбы — змее в глотку, — подвел Том неутешительный итог. — Дело не в птице, а в тебе. Ты добрый, светлый маг, хотя изо всех сил пытаешься доказать обратное. Гарри решил зайти с другого угла. — Зачем людям темная магия? — Она дает власть, знания, богатство. И в слухах о распутных оргиях тоже есть доля правды. Поттер переступил с ноги на ногу: накопившиеся эмоции требовали выхода, а размахивать руками или повышать голос он стеснялся. Как только Риддлу удается годами носить маску невозмутимости? — Ты ради этого стал темным магом? — Говоришь так, будто уверен, что я купился на пустышку, — Том на секунду замолчал. — Еще темными магами становятся ради мести. — Кому? — вырвалось у Гарри. — Всему миру, — в своей серьезно-ироничной манере ответил Риддл. — Ни один из этих мотивов тебе не подходит, так что советую поискать другой предмет для изучения. Например, хорошие манеры. В стене появилась дверь — одна из створок приоткрылась, намекая, что пора и честь знать. — Извини, но я не могу уйти, — Поттер повернулся к двери спиной. — Я устал от одиночества и проклятой пустоты. Мне нужно, чтобы рядом кто-нибудь был. — Почему я? — в очередной раз спросил Риддл. — Потому что от тебя я никогда не услышу чего-нибудь вроде: «Гарри, мы так о тебе беспокоимся…» — хмыкнул Поттер, а потом продолжил уже серьезно: — Когда умирают близкие, в душе остается пустота, и ни месть, ни суд, ни справедливость не могут ее заполнить. Только другой человек. И так получилось, что это ты. Дверь отворилась полностью. Гарри вдруг оказался прямо перед ней, будто часть пространства тихо сбежала в никуда. — Идем. Я не успел закрепить материализацию — сейчас птица исчезнет прямо из пасти Нагайны. Дальнейших уговоров не потребовалось — Поттер последовал за Риддлом, не забыв плотно закрыть за собой дверь. Она вела не в холл, как он опасался, а в гостиную. — Ты бы спросил себя, хочется ли мне становиться твоей нянькой. — Твое желание не имеет значения. — Гарри осторожно дотронулся до лица чародея — тот вздрогнул и тихо выдохнул. «Все-то ты чувствуешь, Том Риддл, только очень хорошо притворяешься», — подумал Поттер и, осмелев, прижался к нему всем телом и коснулся губами шеи: под кожей лихорадочно бился пульс. — Ты мне должен, Том, все еще должен. — Никогда бы не подумал, что свои долги мне придется возвращать подобным образом. И как долго будут продолжаться наши отношения? — Пока я не пойму, что мне делать со своей жизнью. Наконец, Риддл ответил на объятие. Они целовались, но поцелуи были неглубокие — скорее, легкие прикосновения, дразнящие, как щекотка. Очки упали куда-то на пол. — Ты ведь помнишь, кто я, — хрипло прошептал Том, слегка отстраняясь. Гарри застонал, скорее раздосадованный, чем разозленный. Он будто три часа ловил пикси, а потом в последний момент ловкая тварь вырвалась из рук, оставив его ни с чем. Неужели Риддл никогда не был двадцатилетним? Он уткнулся в плечо любовника и глухо пробормотал. — Я все помню. — Хорошо, потому что я не позволю тебе забыть, — Том не добавил в конце заклинания, тем не менее его слова прозвучали как магическая клятва.