Триумф черного короля

Гарри сидел за столиком дешевой забегаловки, задумчиво уставившись в раскрытую книгу. Выглядел он немного ошалевшим, будто только что очнулся от дурного сна. Подошла официантка. Розовое платье с белым фартуком ладно сидело на фигуре, сохранившей девичью худобу, но лицо выглядело помятым и старым. В первую очередь внимание привлекали губы, накрашенные ярко-алой помадой, большая часть которой успела перекочевать на желтоватые зубы. Светлые волосы были собраны в растрепанный пучок. В глазах женщины застыла безнадежная усталость лошади, которую запрягли в телегу, после того как она всю ночь носила ведьм на шабаш и обратно. Тарелка с яичницей, беконом и маленькой лужицей кетчупа с грохотом опустилась на деревянный стол без скатерти, нож и вилка звякнули рядом. Последним официантка поставила бумажный стакан: стукнуть им о поверхность стола не получилось бы при всем желании, но ей удалось расплескать кофе. — Еще что-нибудь будете? — спросила она. — Нет, спасибо, — ответил Гарри, посмотрел на еду голодным взглядом и мужественно вернулся к своей книжке. Ему осталось дочитать два абзаца до конца главы. Закусочная была из тех, что называют сквибскими, потому что работали здесь в основном сквибы, а в меню не было магических блюд. Само помещение тоже выглядело по-магловски: шаткие деревянные столы, выцветшая краска на стенах, облепленных дешевыми картинками. Изображенные на них девушки одаривали посетителей белозубыми улыбками, хотя те бы предпочли, чтобы красотки сверкали не зубами, а голыми плечами или ногами, наглядно демонстрируя падение магловской морали. Официантка рассеяно вернулась за стойку и принялась лениво листать книжку в мягкой обложке. Из раздаточного окна за ее спиной шел горячий воздух. Оттуда же тянуло жаренной картошкой. Она готовилась на многолетних наслоениях жира, зато пахла так, что слюна капала с подбородка. Запах был липким и моментально приставал к чему угодно: к одежде, волосам, коже, впитывался в стены и мебель… Избавиться от него было сложнее, чем изгнать злобного полтергейста. Обычно Гарри обедал у Мей Лин, в другой сквибской забегаловке, где еще давали бесплатные печенья с предсказаниями, но там же собиралась его команда. Парни начали бы его доставать и заглядывать в таинственную книжку. Интересно же, с каким мерлиновым шедевром Гарри Поттер носится четвертый день, как щенок с разрытой костью. Впрочем, интересно было не только им. Фред и Джордж появились будто из ниоткуда, во всяком случае, именно так показалось Гарри, когда пожелание приятного аппетита в два голоса отвлекло его от чтения. Он растерянно перевел взгляд с одного рыжего на другого. В субботу днем близнецам полагалось быть в своем магазине, раздаривать довольные улыбки покупателям и считать денежки. — Как дела? — они цапнули с тарелки по кусочку бекона. — Нормально. — Это хорошо, — пробормотал Фред с набитым ртом; количество бекона на тарелке уменьшилось ровно наполовину. Поттер понял, что пора принимать срочные меры, иначе ему придется давиться одной яичницей. Колдун загнул страницу и отодвинул книгу в сторонку. Джордж щелкнул пальцами — магия раскрыла книжку на титульном листе. Вывернув шею под немыслимым углом, рыжий прочитал: — Основы этикета и светских манер. — Не может быть, — Фред придвинул книгу к себе. Гарри хотел прекратить это безобразие, но быстро смирился. Ладить с близнецами так же сложно, как с фейри. Самое разумное — выставить им метафорическое блюдечко с молоком и надеяться, что они удовольствуются малым и не утащат с собой всю корову. — А вы что подумали? — спросил он, тщательно прожевав яичницу. — Я ставил на Камасутру, — честно признался Фред. — А я на темную магию для начинающих, — сказал Джордж. — На черта тебе этикет? От необходимости отвечать на щекотливый вопрос Поттера спасла официантка. Ее вид навел новых посетителей на мысль: хочешь обречь врага на страшные муки, преврати его в официантку третьесортной закусочной. И пусть он вкалывает две смены подряд. Если женщину в самом деле заколдовали, то сейчас она приблизилась к спасению. Гарри готов был ее расцеловать. А как известно, поцелуй прекрасного принца — лучшее средство, чтобы разбить злые чары. Но вмешались голодные близнецы, которые жаждали свою порцию яичницы с беконом, и шанс на спасение растаял в воздухе. Официантка кивнула, на ходу черкнув пару слов в маленьком засаленном блокноте. Поттер поспешил сменить тему: — А почему вы не в магазине? — Там и без нас все идет как по маслу, — сказал Джордж. — Ваша маркерная стратегия работает? — близнецы любили напускать туману, будто фокусники, так что Поттер все еще смутно представлял, зачем они выставили в своем магазине Нагайну. — У нас мар-ке-тин-го-вая стратегия, — по слогам, как маленькому, произнес Фред. — Мы привлекаем новых клиентов. Несомненно, маглы придумали множество прекрасных вещей: искусство, философию, поэзию, но почему-то из всего этого интеллектуального богатства колдуны обычно заимствовали нечто вроде фастфуда, голливуда и маркетинга. — Ты хоть знаешь, сколько мелких засранцев учатся в Слизерине? — Джордж взял на себя труд развить мысль брата и объяснить Гарри их гениальный замысел. Не годилось, чтобы друг и дальше сидел с кислой рожей, будто аврор, которому толпа пьяных колдунов доказывает, что паб разнесли не они, а невесть откуда взявшаяся мантикора. — Их карманы лопаются от родительских деньжат, но они не спешат тратить их на наши удивительные товары… — Раньше не спешили, — вставил его нетерпеливый братец. — Теперь мы нашли Нагайну. Народ толпой валит на нее поглазеть. Мелкие змееныши в восторге. Мы подгадали начало рекламной компании под окончание учебного года. В соревновании факультетов победил Слизерин. За что ему спасибо. Сыграл нам в тему. — Это не по-гриффиндорски, — Гарри подцепил с тарелки последний кусок бекона. — Чья бы корова мычала, а дракон пусть молчит, — одернул его Фред. Официантка шлепнула на стол тарелки, расставила стаканы и с безграничным презрением к миру фыркнула в ответ на «спасибо». Близнецы принялись за еду. Гарри не тешил себя надеждой, что они забудут о книжке. Жареным беконом можно было сбить со следа оборотня, но не братьев Уизли. — Так зачем тебе этикет? Решил отметить день рождение светским приемом? — спросил Джордж. — Нет. — Правильно, — поддержал его Фред. — Обычная вечеринка в пабе лучше снобских выкрутасов. — Не будет никакой вечеринки, — разочаровал его Поттер. — Как не будет вечеринки? — близнецы уставились на него недоуменными взглядами. — Это же твое совершеннолетие. — Третье по счету. Аргумент был так себе. Ведь совершеннолетие — это такая вещь, его никто не отмечает по одному разу, если можно отметить трижды: сначала по магической традиции, потом по магловской и, напоследок, как в старину — в 21 год. Именно эту простую мудрость близнецы старательно втолковывали своему другу в течение десяти минут, а тот лишь упрямо качал головой. — У нас завтра матч, мне будет не до вечеринок, — заявил он. — Темнишь ты, — сказал Фред. Легилименции близнецы никогда не учились: с таким колдовским прищуром она была им не нужна. Правда сама рвалась с языка Гарри, и он поспешно сунул в рот остатки яичницы, стараясь выиграть время. Было ясно, что рыжие своего добьются, но упрямые гриффиндорцы не сдаются без боя. Некоторое время над столом висела напряженная тишина; обе противоборствующие стороны отличались редкостным упрямством. — Я хочу пригласить Тома Риддла в дорогой ресторан, — обреченно признался Поттер. — Вот почему я штудирую эту треклятую книжку. Близнецы переварили эту идею быстрее, чем тролль свой ужин, затем переглянулись, без слов согласовали план действий и перешли в наступление. — Знаешь, Гарри, — бодро начал Джордж… Гарри и без гадалки мог предсказать, что будет дальше. Сейчас ему предложат отведать очередное, еще тепленькое варево, которое братья Уизли сварганили в своей лаборатории. — Мы тут на днях доработали рецепт отворотного зелья, — закончил друг, скромно улыбнувшись. Дальше эстафету перехватил Фред: — Нашему зелью цены нет. Это бы тебе и великий Мерлин сказал бы, будь он сейчас с нами. Оно абсолютно безвредно и мигом снимет с тебя любовный морок. — Вместе со скальпом? — ехидно усмехнулся Гарри. Близнецы смущенно потупились. Их зелья отличались непредсказуемым характером. Больше всего Поттеру запомнилось новое заживляющее. Едва котел убрали с огня, оно вспенилось, выбралось наружу и зависло в воздухе, как лизун из «Охотников за приведениями». Попытки сунуть его обратно в котел привели эликсир в бешенство. Из зеленой слизи выскочили щупальца и схватили с полки ритуальные кинжалы. Шустрые близнецы тут же шарахнулись в разные стороны, но зелье бросилось не за ними, а за невезучим Поттером. Бедняга как всегда оказался не в том месте и не в то время. Слизь заметалась по лаборатории, успев хорошо покуролесить, пока ее не остановило тройное замораживающее заклятие. Впрочем, следы ее бурной деятельности быстро затерялись в общем беспорядке. — Не беспокойтесь за меня, — примирительно заявил Поттер. — Со своей личной жизнью я как-нибудь разберусь. — Мы в тебя, конечно, верим, но, может, все-таки объяснишь нам почему? Почему Темный лорд в прах его... — Эту историю легче воспринимать, если знаешь, что у нее есть причина. Близнецы уставились на Гарри: тот криво усмехнулся. — Причина… Да нет никакой причины, сошлись характерами, вот и все. — Он хотел тебя убить. — Перехотел. — Почему… — Да потому, что я пустышка. — А как же твои ро… — Мне пора, — Поттер высыпал из кармана монеты, даже не пересчитав. Золотой блеск среди тусклой меди обещал официантке щедрые чаевые и немного радости в жизни. — Жду вас завтра на матче. — Книга! — окрик Фреда остановил Гарри почти у самой двери. Учебник пару раз кувыркнулся в воздухе, шелестя страницами, и угодил прямо Поттеру в руки — тот сунул его подмышку и выскочил на улицу.

***

Из закусочной колдун направился в Дырявый котел, а уже оттуда — к Риддлу. Привычным движением руки (ему до сих пор не верилось, что пальцы смогли запомнить все эти магические выкрутасы) он усмирил камин. В гостиной царил полумрак. Шторы были раздвинуты, но занавеса густого плюща снаружи надежно отражала атаки яркого солнечного света. Обычно первой Поттера встречала Нагайна. У них даже появился свой ритуал. Начинался он с того, что змея нетерпеливо спрашивала, где ее кролик, потом долго жаловалась на тупость Гарри: пора бы уже запомнить, что в гости нельзя приходить без упитанного кролика, а заканчивалось все злорадным «Том занят» или «Том ушел, не соизволив сообщить, когда вернется». Последняя фраза звучала особенно часто. У Поттера хватало своих дел, и вроде бы скучать по Риддлу ему было некогда. Но он все равно скучал и после выматывающих тренировок приходил сюда в смутной надежде на разговор, на тепло, на магию и на ответы. Беспокойный червячок любопытства изнывал от желания знать, где именно пропадает неугомонный чародей, не затевает ли он очередное темное дело? Нагайна не объявилась: видимо, жаркое солнце выманило ее в сад. Идти через парадную дверь было лень. Гарри направился к окну и убрал при помощи чар стекло и плотный покров зеленых листьев. Летом дом походил на клетку, накрытую покрывалом. Повеяло теплом, летом, цветами. Комната показалась холодной и неуютной, как склеп. Поттер призадумался: может, это неспроста. Вдруг прямо у него за спиной стоит строгая экономка, точнее, висит сгустком рассерженной эктоплазмы. Но его паранормальное чутье было тупым, как детский совочек. Присутствие призрака он бы ощутил лишь столкнувшись с ним нос к носу. Хороший летний день подбивал на беспечные поступки. «А будь, что будет», — решил Гарри и перемахнул через подоконник прямо в сад. Плющ сразу вернулся на место. Найти змею оказалось легко: стоило пройти несколько шагов, и вот она. Темно-зеленая, в сетку ромбов, лента петляла туда-сюда, образуя миниатюрный лабиринт, в котором плутали мелкие садовые обитатели. Немного побродив, удалось обнаружить начало всего этого великолепия. Нагайна пристроила голову на теплый валун, едва видневшийся из травы, и выглядела так, будто уснула вечным сном. Высокая трава шуршала под ногами, цепляясь за них тонкими стебельками. Садовник-призрак все свои силы тратил на клумбы и огород, оставив остальной сад на откуп матушке природе. Ветер раскачивал молодые сливы, за ними пряталась низенькая вишня. Гарри давно ее присмотрел, но не успел полакомиться созревшими ягодами: их склевали вороны. — Привет, спящая красавица. — Кролика принес? — прошипела змея, не поднимая головы. — Нет. — Тогда не мешай принимать солнечную ванну. — Не знаешь, где Том? — С утра умчался на книжную ярмарку. Обещал вернуться к вечеру. Еще он хотел, чтобы ты выполнил для него одно простое поручение. После этих слов Гарри подобрался: расслабленности как не бывало. Он помнил, чем для него обернулось последнее и пока что единственное поручение Риддла. Убедившись, что идея податься к темному магу в ученики крепко засела в поттеровской голове, Том решил выбить ее оттуда самым простым способом — дать соискателю трудную и мерзкую работенку. Не откладывая дело в долгий ящик, Риддл перенес их на порог кладовки. Дверь неспешно отворилась, впуская тусклый Люмус. Открывшаяся картина крепко врезалась Гарри в память. По размерам комната выигрывала у чулана, но отрыв был небольшим. Она напоминала ящик старого письменного стола, длинный и узкий. Пол прятался под покрытыми толстой зеленой коркой котлами, круглое окошко было настолько грязным, что по цвету сливалось с темными стенами, а с потолка клочьями свисала паутина. Люмус держался у двери, будто боялся, что, залетев внутрь, больше не выберется обратно. Гарри тоже топтался на пороге, не решаясь потревожить покой старых котлов. Они возвышались небольшими, намертво склеенными башенками, два из них опрокинулись, — перевернутые вверх дном, котлы походили на холмики. Да, тот еще был пейзаж. Когда дверь открылась, наружу устремилась вонь давно не чищеного аквариума; нос Поттера, к большому сожалению колдуна, оказался у нее на пути. Он откашлялся и повернулся к Риддлу. — Это что за чертовщина? — Твое задание. Отмой все котлы, а потом отнеси их в мою лабораторию. — Сколько они здесь лежат? — руки чесались захлопнуть дверь, но Гарри закрыл ее медленно и аккуратно. Тому Риддлу не нужно было знать, в какую панику его привело так называемое «задание». — Самые старые — лет тридцать. — За все эти годы у тебя не нашлось времени их помыть? — Я ждал, вдруг найдется идиот, который захочет пойти ко мне в ученики. Запомни: что бы ни говорили старые и новые сказки, ученики нужны магам для грязной работы. Глаза Риддла блестели: чародей предвкушал свое торжество. Однако он недооценил гриффиндорское упрямство, а также желание Гарри проникнуть в его, Тома Риддла, мир. Большинство волшебников представляли себе ученичество у темного мага по серии графических романов «Бимбер и мастер Чардер Громзен». Поттер не был исключением и твердо верил, что доступ в чародейскую лабораторию откроет ему множество удивительных тайн и возможностей. Великая помывка котлов длилась пять дней. Выглядела она так: на заднем дворе стояли три больших таза с жидкостью непонятного цвета, которая испускала плотный багровый дым. Гарри метался между ними, на голове — капюшон, на руках — перчатки из драконьей кожи. Нижнюю половину его лица закрывала повязка, пропитанная особым зельем, верхнюю — громоздкие очки-консервы. Сначала стопка котлов отмокала в первом тазу, потом при помощи щипцов колдун по одному перемещал котлы в следующий таз. Дальше в ход шел суперчистящий порошок, наконец котлы отмывались в третьем тазу и надраивалась до блеска специальной полиролью. Несмотря на все средства защиты, ядовитые пары все-таки проникали в мозг, из-за этого у Гарри постоянно кружилась голова и совсем пропал аппетит. Вдобавок ему казалось, что в небе висит черная птица и нужно убрать ее оттуда, пока она не уселась на луну. Сны превратились в яркую вертящуюся карусель —просыпаясь, Поттер не сразу решался встать с постели. А встав, первым делом ковылял к окну, чтобы убедиться: черной птицы в небе нет. В последней стопке котлов Гарри неожиданно — хотя, чему тут удивляться, ведь он связался с темным магом — обнаружил человеческий череп. Будь у него дневник, в тот день парень мог бы записать следующее: «Хотел найти ключ к тайнам Тома Риддла, а нашел чей-то череп». Это послужило бы ему хорошим предупреждением на будущее. За свои труды Поттер получил «спасибо» и череп в придачу. Причем вместе с котлом, к которому неупокоенный привык, как улитка к своей раковине. Если верить Риддлу, череп был талисманом и приносил удачу, колдуну которого он сам же и выбирал. «Этому приглянулся ты, но даже не спрашивай меня почему», — добавил ехидный темный маг. С того дня прошло шесть недель. Том не предлагал новых пакостных заданий, а Гарри не напрашивался, решив для начала дождаться, пока график тренировок станет менее плотным. Однако с самой идеей он не расстался, поэтому новость встретил не без воодушевления. — Что за поручение? Опять котлы? — О нет, тебе всего лишь нужно купить кое-что по мелочи. Список лежит на столике в гостиной. — Ладно, посмотрю, — с деланной неохотой сказал Гарри и поспешил обратно в дом. Небольшой листок пергамента нашелся на столе, в этом змея не обманула. Вверху четким островерхим почерком Риддла было написано: Уоттерботл и etc. «Странные вещи из волшебного сундука». 15 Лютный переулок 123. А дальше шла полная чушь: 1. Сны дуба концентрированные 1:3 (10 гран); 2. Лунные пауки среднего размера с интенсивностью свечения 1,4 (7 штук); 3. Один галлон серой краски Громнир; 4. Джанканир. — Это розыгрыш? — спросил Гарри себя. Ему рассказывали истории, в которых мастера смеха ради отправляли своих учеников искать то, чего в природе нет. — Глупый Поттер. Ты совсем не знаешь юмора темных магов, — снисходительно бросила Нагайна. Она сэкономила время, проскользнув в гостиную сквозь стену. — А еще перед самым уходом Том вспомнил, что ему нужны три черных петуха. Купи их в лавке Бортимеса и смотри, чтобы петухи были чисто черные, без единого белого пера. — Петухи точно нужны Риддлу, а не тебе? — Поттер, хотя бы иногда думай головой. Стала бы я просить у тебя именно черных петухов. Мне все равно, какого цвета моя еда, а вот для темной магии никакие петухи, кроме черных, не годятся. Змея пристроила голову на спинке дивана так, чтобы Гарри лучше видел ее честную мордашку. — Так пойдешь за покупками? — Пойду, не волнуйся. — Про петухов не забудешь? — не отставала Нагайна. Гарри отделался загадочным молчанием. Камин показал свой страшный оскал и заглотнул колдуна, от которого осталась лишь тонкая струйка дыма. «А вот это уже ближе к приключениям Бимбера», — подумал Поттер, оказавшись перед узким домом номер 15, ветхим, но покрашенным в синий цвет, что приятно выделяло его в унылом ряду одинаковых коричневых зданий. Сбоку от двери жались друг к дружке тусклые медные таблички. Любопытно, что компанию Уоттерботлу и etc. составили еще некто «А. Эмбермаус А. (возвращение потерянного времени), Ф. Нидделноуз (консультирование будущих призраков), Биттерэпл Л. д. Д. (сновидения: продажа и обмен) и Саннинат Хм… (лучший глаз в городе)». Старая дверь открылась неохотно, будто с другой стороны ее кто-то подпирал плечом. С трудом протиснувшись в отвоеванную щель, Гарри отпустил дверь, и она тут же беззвучно закрылась. Вестибюль был сумрачным и пустым, с верхней галереи вниз спускались две белые лестницы, которые будто бы обнимали небольшую площадку, где разместился фонтан, вместо воды заполненный ползучим растением с мелкими темно-зелеными листьями. По перилам лестницы весело катались мелкие, похожие на мышей зверушки. Вниз они скользили со свистом и тоненьким повизгиванием, обратно наверх взбирались по ступенькам, громко клацая коготками по мрамору. Едва колдун сделал первый шаг, и куполообразный потолок отразил звук гулким эхом — зверята соскочили на ступеньки и разбежались. Поттер медленно поднялся по лестнице. Эхо, казалось, малость перебрало мандрагорьей самогонки, поэтому отражало его шаги то с опережением, то с запозданием, что сбивало с толку. Пол галереи застелили зеленой дорожкой с толстым ворсом, и колдун вздохнул с облегчением, предчувствуя избавление от навязчивого сопровождения. Эхо стихло, но собственный слух продолжал играть с ним шутки. Он шел, ни от кого не таясь, а звучало так, будто он крался, как вор, сначала мимо двери «1», потом «12», пока наконец не остановился перед синим овалом, с яркими золотыми цифрами «123». «Постучать или нет? — спросил Гарри себя, отряхнув мантию и для уверенности пригладив непокорные лохмы. — Впрочем, вежливость лишней не бывает». На стук ему не ответили — выждав минуту, он повернул ручку и заглянул в комнату. Восседавший за большим мраморным столом сухонький старичок с порога озадачил гостя: — Время как лосось? — Эээ… не знаю. — Или время как форель? Белые волосы окружали маленькое сморщенное личико, как кружевной, накрахмаленный чепец; зеленый, пышный бант подпирал острый подбородок, а плечи и грудь были сутулыми и тщедушными. Однако, несмотря на все эти нелепости, выражение лица старика было крайне серьезным, и было бы жестоко рассмеяться в ответ на его странные слова. — Наверно, как форель, — неуверенно пробормотал Гарри, все еще торча у двери. Он не совсем понимал, куда он попал: в лавку, кабинет или приемную? Другой мебели, кроме стола в форме подковы, здесь не было. Белые стены пестрели синими колокольчиками, причем некоторые из них, видимо, забыли, что они ненастоящие, и нагло вылезли наружу. Цветы чуть покачивались, вытряхивая из себя насыщенный сладкий запах и тем самым будто утверждая свое право на существование в реальном мире. В середине круглого белого потолка сходились три выступающих ребра или балки (Гарри не сильно разбирался в архитектуре); из точки пересечения спускалась железная цепь, на которой болтался золотой круг люстры. «Так, во что я опять ввязался?» — обдумать ситуацию Поттер не успел: старик громко причмокнул и снова сбил его с мысли. — А почему? — Ну, форель вкуснее. — Спорно, спорно, — перо в его руке описало круг в воздухе. — Вы пробовали лосося, обжаренного в жабьей икре, под соусом из горького корня мандрагоры и саламандровых глаз? Зачем я спрашиваю, ведь очевидно, что нет. Иначе вы бы не говорили с такой уверенностью, но представится случай — не упустите. Вкус просто божественный. — Хорошо. А вы мистер Уоттерботл или Этс? — На самом деле Уоттерботл Онест Мандрейк и ВиндСтар из Стрендж Вандерз, но ради краткости я представляюсь как Уоттерботл и так далее. У вас ко мне дело? — Да, я хотел бы кое-что купить. — Тогда прошу, — старик провел рукой по столу, будто смахивая крошки, — в тот же миг столешница из мраморной стала деревянной, и перед ним возник громоздкий железный кассовый аппарат. — Мне нужно... — Гарри порылся в карманах в поисках списка. Только бы тот не потерялся, ведь странные названия успели порядком перепутаться у него в голове. К счастью, листок нашелся, и Гарри поспешно зачитал: — Сны дуба концентрированные 1:3, 10 гран; лунные пауки среднего размера с интенсивностью свечения 1,4, 7 штук; серая краска Громнир, один галлон и... эээ... джанканир. — Нет, ничем подобным я не торгую, — фыркнул старик, отчего зеленый бант, казалось, надулся, изображая оскорбленное достоинство. Поттер не придумал ничего умнее, как протянуть Уоттерботлу список. Выражение его лица сразу поменялось. Из-под непроницаемого «ничего не видел, ничего не знаю» проступило озадаченное «вот дела». Видимо, риддловский почерк был ему хорошо знаком. — Да… чутье мое уже не то, — маленькие темные глазки ощупали Поттера взглядом с головы до ног: Уоттерботл будто искал тонкую молнию или другое доказательство, что его посетитель прячет свою настоящую сущность под маскарадным костюмом. — Никогда бы не подумал, что вы от господина чародея. Да… Жизнь щедра на неожиданности. Гарри подавил желание пригладить волосы: по его мнению, именно они придавали ему несерьезный вид. — Конечно-конечно, для него у меня всегда найдется товар отменного качества, — не отрывая взгляда от списка, старик направился в угол к массивному деревянному сундуку, бока которого были выкрашены в красный цвет. — Как поживает господин чародей? — Хорошо, — Поттер вытянул шею, сгорая от любопытства. — А госпожа Нагайна? — Тоже неплохо. Старик замешкался, еще раз пробежал лист глазами, как будто это была сложная шифровка. Сундук чуть приподнял крышку. — Сейчас-сейчас, — пробормотал Уоттерботл себе под нос и сунул список в щель. — Кстати, давно хотел уточнить: кем она приходится господину чародею? — этот вопрос адресовался уже Гарри. — Сложно сказать, — парень отвечал коротко и не слишком вдумываясь. Все его внимание было поглощено притихшим сундуком, пальцы чуть подрагивали от нетерпения, как у ребенка, затаившего дыхание в ожидании чуда. Крышка распахнулась. Старику не потребовалось много времени, чтобы вытащить из сундука четыре предмета: серебристый флакон в форме луковицы, черную банку (сначала он тряхнул ее рядом с ухом и удовлетворенно произнес: «Да ровно семь среднего размера»), бутылку с длинным горлом, на вид вместимостью не больше кварты, и вяло подергивающийся сверток, который тут же попытался куда-то уползти. Крышка начала закрываться, но в последний момент в щель проскользнул лист бумаги. Пролетев по воздуху, он плавно опустился на стол. Будничность происходящего разочаровала Поттера. Ожидание чуда, набухшее, будто розовый бутон, съежилось и засохло. Уоттеботл сгреб все в кучу и, ловко подхватив, понес покупателю. Не особо церемонясь, он свалил на стол магические товары, будто никому не нужное старье. Видимо, стекло было зачаровано, а сверток, несмотря на все свои трепыхания, никуда убегать не собирался. — Вот и меня отношения господина чародея и его змеи приводят в откровенное замешательство. А как бы вы охарактеризовали эту связь? — Ну, как странную, — ответил Гарри, а про себя еще добавил: «И немного нездоровую». — Я вам все упакую в лучшем виде, — старик постучал по столу — перед ним появился небольшой металлический кубик. — Для господина чародея мне ничего не жалко, побольше бы таких клиентов. Сюда мы положим паучков… — он поддел длинным ногтем одну из граней, и та распахнулась, как хвост транспортного самолета. Гарри зачарованно наблюдал за рукой, которая, попав под действие магического поля, уменьшилась вместе с банкой и без труда исчезла внутри куба. — А сюда, пожалуй, сны дуба или, может… Свертку оставалось буквально считанные дюймы до края стола, но жесткая, как куриная лапа, ладонь подхватила его и сунула в темноту колдовской шкатулки. Уоттерботл проделал фокус с уменьшением еще два раза и довольно погладил куб, будто ребенка, скушавшего всю манную кашу. — С вас 620 галлеонов. Гарри смутится, как самый обычный магл, у которого не хватало денег расплатиться на кассе. «А в кредит здесь продают?» — пронеслось у него в голове. Выручил колдуна листок со списком. Пергамент свернулся в кулек, и на стол посыпались золотые монеты. Перед стариком образовалась высокая блестящая горка — он окинул ее жадным взглядом, но воспитание напомнило о себе. Уоттерботл отвел взгляд и сверкнул радушной улыбкой. — Рад был иметь с вами дело, передавайте мои самые наилучшие пожелания чародею Редли и его дорогой змее. — Риддлу, — поправил Гарри, беря в руки шкатулку. На ощупь она была холодной, как пломбир, вынутый из морозилки. Поттер смутно представлял, куда ее деть: сунуть в карман? С мороженым он бы так точно не поступил. — Да, молодой человек, видно, что вы новичок в этом ремесле. Уже как лет пятьсот чародеи завели моду накладывать заклятия на собственные имена, чтобы никто посторонний не мог их правильно произнести и получить власть над изворотливыми чародейскими душами. Весьма эффективное, но в некоторых аспектах неудобное колдовство. У меня каждый раз на языке будто гусеница извивается, хотя ко всему можно привыкнуть, дайте только время, которое как… — Уоттерботл сделал паузу и хитро подмигнул, — треска. — Понятно, — Гарри прибегал этому слову, когда не хотел пускаться в дальнейшие трудные расспросы. Пожалуй, он обдумает все это чуть позже. — Тогда всего хорошего. Думаю, мы с вами еще встретимся. — Спасибо. Со шкатулкой в руках, Поттер вышел из комнаты «123», пересек пустой холл и выбрался наружу. Неподалеку продавали мороженое, и по всей улице тянулся запах горячей карамели. Летняя жара захватила Гарри в плен, только ладонь, сжимающая магический куб, не ощущала давящего зноя. Колдун повернул на Диагон Аллею и зашел в одно из многочисленных милых, но безликих кафе. Кофе он заказал для того, чтобы убить время. Вечер толком не начался — Риддл, скорее всего, еще не вернулся домой. Зато там была Нагайна, которая не обрадуется, если ей покажут несъедобную шкатулку вместо трех теплых полнокровных черных петухов. Чашка с кофе остывала рядом с загадочной шкатулкой. Взгляд Гарри скользил по завиткам и спиралям на металлических гранях. Он вздрогнул: магический куб будто бы обладал свойством передавать холод не только при прикосновении, но и на расстоянии. За стеклом солнце все еще щедро поливало улицу золотом, прохожие неторопливо шли по своим делам, разодетые в яркие летние мантии. Даже без деловитых гномов и хитрых гоблинов, шныряющих между людьми, будто ласки, картинка выглядела сказочной. Для магла, не для него. Он перевел взгляд на шкатулку. Там — магия, и тут — магия, но разная. Нет, шкатулка не производила впечатления тролльей головы на свадебном торте. Она просто была намеком, шепотом смутного обещания: в мире есть много неизведанного, таинственного, удивительного — того, о чем не подозревают даже те ведьмы и колдуны, которые окружены магией с самого рождения. Гарри понятия не имел, почему у него не получается приспособиться к обычной жизни. Он вырос в мире маглов, может, из-за этого его подсознание искало волшебную дверь — ту, которая снова увела бы его в другой чудесный мир. Он сделал глоток остывшего кофе и укоризненно посмотрел на шкатулку. Потом, в порыве странной фамильярности, шлепнул ладонью по верхней грани. По лицу скользнула едва заметная улыбка. Кажется, он нашел еще один мотив, который заставляет людей идти в темные маги.

***

Гарри привык к чародейскому быту: слугам-призракам, еде без соли, капризной планировке дома, шеренге бродячих стульев, которые никак не могли найти себе места. Его не пугали старые тени, непонятные звуки, неожиданные скрипы и путанные запахи, но зато напрягали книги. Их было слишком много. Повсюду, от подвала до чердака, книги стояли в шкафах, набившись плотными рядами так, что не то что палец — нож не просунешь, лежали на столах или прямо на полу, прятались под подушками на диване, искали убежище в темных углах и высовывали любопытные уголки из-под мебели. Книги, изданные магами и маглами, толстые книги, тонкие книги, книги читанные-перечитанные и свеженькие, с чьих страниц еще не выветрился запах типографской краски… Преврати их в людей, и они без труда заполнят большую квидичную арену. В таких количествах книги раздражали Поттера. В них ему виделся неутешительный для себя приговор: Том Риддл, в детстве наверняка мечтавший поселиться в библиотеке, вряд ли захочет тратить время на обычного недоучку. Поттер прогнал невеселые мысли привычной метлой, мол, ему без разницы, что о нем думает зазнайка темный маг. Парень остановился перед приоткрытой дверью кабинета и нервно пригладил волосы. Эта идиотская привычка готовила его к неизбежной неловкости. Они не виделись почти неделю, и Гарри уже знал, что, войдя в кабинет, столкнется с чужаком. Риддл, будто змея, тоже умел сбрасывать старую кожу, а вместе с ней — воспоминания о прикосновениях, о близости. Приходилось все начинать заново, по шажку сокращая дистанцию с человеком, которому по большому счету никто не был нужен. Тусклый свет струился по стенам, блестел на темной поверхности оконного стекла. Хозяин кабинета обходился без штор: их заменял плющ за окном, особенно густо разросшийся по этой стене дома. На столе, разместившемся в оконной нише, Риддл возвел целое оборонительное сооружение из магических книг, рукописей и свитков. Обычно за ним он и прятался, так низко сгорбившись над столом, что едва можно было разглядеть макушку. Но не сейчас. Нагайна сказала, что Том сидит в кабинете. Может, обманула? Змея выглядела сильно раздосадованной, не увидев в руках Поттера черных петухов. Либо чародей опять ускользнул по своим странным делам. Гарри подавил разочарование, ведь именно сегодня ему кровь из носа нужно было поговорить с неуловимым любовником. Он обошел небольшой холм из книг, который теперь лепился к боку стола, мимоходом пытаясь сосчитать количество новых приобретений. Штук двадцать, не меньше. Стул был небрежно отодвинут, а на столе валялся лист пергамента, не до конца заполненный неразборчивыми закорючками. Гарри не смог определить, что это: слова, написанные восточными иероглифами, древние символы или цифры. Он убрал в сторону воронье перо (Том Риддл чтил традиции чернокнижников), небрежно брошенное поверх листа, и придавил бумагу тяжелым магическим кубом. Больше ему здесь делать было нечего. Он направился к двери, но взгляд зацепился за полку шкафа, заставленную почти одинаковыми черными тетрадями, которые отличались лишь степенью потрепанности и качеством переплета. «Мои магические дневники», — с усмешкой сказал Том Риддл, когда, знакомя Гарри со своим жилищем, дошел до кабинета. Внешне все выглядело так, будто хозяин помогал гостю почувствовать себя как дома. На самом деле цель была намного прозаичнее: удовлетворить любопытство Поттера, чтобы оно не подбивало парня совать нос, куда не просят. К сожалению, гриффиндорское любопытство могло пережить любую кошку. Черные тетради приветствовали незваного гостя волной холода. Гарри, намаявшись на жаре, по возвращению первым делом сбросил мантию, а теперь зябко передернул плечами. Однозначно, в чародейском доме не стоило торопиться расставаться с теплыми вещами. Но пригодится ли ему эта мудрость? Искушение заглянуть в один из дневников становилось сильнее, а вместе с ним росли шансы на то, что пожелание Нагайны все-таки сбудется. Отправляя колдуна к Тому Риддлу, змея напоследок прошипела: «И пусть тебя сожрет один из его магических гримуаров». Бледные пальцы перехватили руку Поттера, которая почти коснулась корешка. — Разве я не предупреждал тебя, что они под сильными охранными заклинаниями? Тебе все еще не хватает приключений? От удивления Гарри забыл вздрогнуть, он во все глаза смотрел на Риддла и пытался выдавить из себя: — Откуда… откуда ты… — …взялся, — помог ему Том. Он разжал пальцы и чуть отступил, но недалеко, на случай если Поттера снова потянет к запретному плоду. — Ну да, не схвати ты меня за руку, я бы решил, что ты призрак, — не без робости — вдруг любовник увернется — Гарри коснулся его губ. Ответное прикосновение заставило закрыть глаза, через тонкую ткань футболки парень чувствовал тепло чужой ладони между лопаток. Страх съежился, уступая место удовольствию. Впрочем, Риддл был расчетлив в своих ласках. Он осторожно, будто ведя Гарри в танце по краю пропасти, оттеснил любовника от своих драгоценных книг, и отпустил. — Спасибо, что выполнил мое поручение. Поттер поправил очки, отбросив чувство, что земля ушла из-под ног. Если каждое прикосновение Риддла воспринималось как маленькое спасение, то та легкость, с которой он отстранялся, бросал, исчезал, была сродни маленькому предательству. — Как ты узнал? Прочитал мои мысли? Книги на столе надежно скрывали магическую шкатулку — значит, нужную информацию Том получил при помощи магии. — Нет, в этом не было необходимости. Уоттерботл прислал мне письмо с заверениями в своем бесконечном дружеском расположении, а также поздравил с тем, что я нашел достойного ученика. Ты произвел хорошее впечатление на хитреца. Брови нахмурились, уголок рта чуть дернулся: Том, не теряя обходительности и не выходя за рамки вежливости, намекал собеседнику, что тот отвлекает его от важных дел. У Гарри оставалась всего секунда-другая, а затем его попросят уйти прямым текстом. — У меня завтра день рождение, — выпалил он как одно слово. — Давай отпразднуем. — Не думаю, что это хорошая идея. Я плохо умею веселиться, во всяком случае если речь идет о нормальных праздниках. Твои друзья будут для тебя более подходящей компанией. — Да вот я… — Поттер опустил глаза. — Я не хочу шумного праздника, ничего, кроме простого ужина — может, чуть более торжественного, чем обычно. — Во что ты хочешь нас втянуть? — цепкие пальцы потянули Гарри за подбородок, заставив посмотреть Риддлу в глаза. Этого темному магу было мало — он сдвинул поттеровские очки на лоб, забирая иллюзию преграды, за которой можно спрятать мысли от чужой проницательности. — Это просто ужин, — Гарри прижался щекой к шершавой ладони, шрамы поверх шрамов. Магия требовала плату кровью. На левой ладони осталось больше чистой кожи, но и там магия забрала у Тома Риддла линии его судьбы, жизни и… Чтобы закончить мысль, нужно было внимательнее читать учебник Предсказаний, чего Гарри в свое время не делал. Том молчал, его ладонь нежно и будто по собственной воле ерошила жесткие темные волосы. — Не нужно пытаться придать извращению подобие нормальности. Совместные ужины, празднования дня рождения, домики с аккуратной живой изгородью — это все подходит для мужчины и женщины. Это часть других естественных отношений, которых между нами быть не может. Контраст между словами и нежными прикосновениями, ведь Риддл так и не убрал руки, был резким, как хлесткий удар мокрым полотенцем по лицу спящего. Гарри почувствовал злость и отступил на шаг. Чародей, как обычно, не пытался его удержать. — В двадцать первом веке, Том, люди не считают извращенцем мужчину, который спит с другим мужчиной. Люди одного пола могут и жениться, и заводить детей. — Я этого не одобряю, — Риддл спокойно встретил взгляд Поттера. Его никогда не смущала убежденность собеседника в своей правоте. — Общество не должно называть отклонения нормой. У основных вещей должен быть только один смысл. Семья — союз мужчины и женщины, все остальное — суррогат. И чем больше этого суррогата вокруг, тем больший беспорядок творится у людей в головах, а значит и в нашем мире. — Ты не прав. — Не хочу тратить время на пустые споры, — Том начал проявлять нетерпение: его, как жениха, рвущегося в спальню к невесте, злила любая задержка. Новые книги ждали своего читателя. — Не верю, что ты правда считаешь себя извращенцем. — Почему нет, — Том улыбнулся иронично и доверительно. — Я извращенец, темный маг и старше тебя на полвека. Определенно не лучшая компания для именинника. — А это мне решать, — Гарри обругал себя, но все равно сделал шаг навстречу. — Я не приготовил тебе подарка. — Неважно, хоть щенка подари с розовым бантиком. Я… — Умм, щенки… они такие вкусные. Тихое шипение отбросило колдунов друг от друга лучше заклинания. Оба не раздумывая посмотрели вниз. В ответ у Нагайны получилось одарить их снисходительным взглядом, хотя ее голова всего лишь на пару футов торчала из пола. — Она ведь не всерьез? — Ты видел рядом с моим домом хотя бы одну мелкую зверушку? — вопросом на вопрос ответил Риддл. — Я вижу, Том, ты опять не нашел свою книгу, — змея вытянулась в человеческий рост. — Ты угадала. — Я не угадываю, — прошипела она, трогая язычком воздух вокруг лица Риддла. — Я тебя знаю. Если бы ты нашел ту книгу, то принес бы домой только ее, а не кучу других. — О какой книге идет речь? — чувствуя себя третьим лишним, Гарри вклинился в разговор. — Ты вряд ли о ней слышал. Ответ чародея подогрел любопытство, Гарри уставился на него, и на какое-то время кролик и змея поменялись местами. — «Сущность силы колдуна» Добгаера Полки, — сдался Риддл. — Книга очень редкая. В мире существует не больше десяти экземпляров. В основном этим справочником пользуются мастера волшебных палочек, но книга ценна не текстом, а иллюстрациями… — Том, не думаю, что Поттеру это интересно, — прервала его Нагайна, которая непостижимым образом переняла самые раздражающие привычки заботливой женушки. — Радость моя, ты что-то от меня хотела? — Не от тебя, — Нагайна плавно извернулась и блестящей спиралью застыла вокруг Гарри. — Пойдем, Поттер, я хочу играть в шашки. — А где «пожалуйста»? Змеиная спираль опустилась на пол. — Разве тебе мало того, что я выбрала тебя? — в той степени, в которой могло, ее шипение передавало искреннее недоумение. — По-моему, есть варианты получше, — попытался увильнуть Гарри. Безуспешно. Нагайна притворилась глухой и улизнула под половицы. — На твоем месте я бы не стал заставлять леди ждать, — Риддл направился к столу. Поттер невесело хмыкнул. Взявшись за ручку двери, он предпринял последнюю попытку отбить любовника у новых книг: — Том… Чародей остановился перед книжным холмом и, склонив голову, скосил глаза в его сторону. — Я хочу узнать тебя и твой мир. Это тоже слишком нормальное желание для извращенца? Риддл усмехнулся: — Будь осторожен с желаниями. В холме была небольшая щель. В один миг колдун из человека превратился в серую дымку и тонкой нитью проскользнул в это игольное ушко. — Поттер, у тебя что, ноги в пол провалились?! — донеслось откуда-то из коридора. Гарри устало вздохнул, пожалев, что он не могущественный чародей. Тогда бы его слова «в рот тебе собственный хвост» немедленно превратили бы Нагайну в уроборос, вечно сытый и молчаливый.