Однажды в Чикаго

      Все произошло до нелепости глупо. Илай не был не трезв или чрезвычайно возбужден, он просто шел домой. И просто подскользнулся на гололеде, покрывшем каменные ступени порога и, спасая лицо, очень неудачно подставил руки. Итогом стал перелом правой и незначительное, но очень неприятное растяжение коленного сустава.       Конечно, перелом руки не мог стать преградой для всемогущего Голда. Более того, чтобы потерять способность работать, Илай должен был бы сломать себе язык, костей в котором, как известно, нет.       Тем не менее, наступил понедельник, а вечный трудоголик Голд не спешил покидать квартиру. Причиной тому был конец февраля — совершенно мертвый сезон с точки зрения политики. Так что Питер Флоррик решил воспользоваться редкой передышкой и отправился с семьей в Европу — кататься на горных лыжах. Так больничный Илая превратился в реальное домашнее заключение.       Бэлль открыла входную дверь своим ключом и вошла в прихожую. Что-то было не так. Девушка не могла понять, что именно, пока не споткнулась о черные лаковые туфли, которых по определению не могло быть здесь в девять часов утра.       Горничная положила свою связку ключей на тумбу в прихожей и отправилась первым делом на кухню – хотелось проверить свою теорию. Так и есть: за барной стойкой, которая разделяла пространство между обеденной зоной и плитой, она увидела своего начальника.       — О, это вы. Доброе утро, Бэлль! Кофе?       Илай почему-то держал чайник в левой руке. Когда он обернулся, девушка увидела, что его правая висит на специальной перевязке, закрепленной вокруг шеи.       — Мистер Голд! Что случилось? — Взволнованно спросила Бэлль.       — Гололед, — кратко ответил хозяин, добавляя в кофе сахар: одна ложка, три, пять... Бэлль усилием воли отвела взгляд. От одних мыслей о том, какое это питье на вкус у нее начало сводить челюсть.        В домашней одежде Илай выглядел совершенно иначе, чем в привычном костюме. Куда-то исчезла та пугающая Бэлль твердость во взгляде. Поэтому, когда девушка узнала, что произошло во время ее выходного, она, прежде чем подумать, брякнула: "Ни на один день вас оставить нельзя!", за что тут же была награждена таким взглядом, что зареклась когда-либо шутить в присутствии хозяина дома. Не говоря больше ни слова, Илай ушел в сторону спальни.       Убирать в доме при хозяине было для девушки в новинку. Она старалась не попадаться особо ему на глаза – ведь такова была их изначальная договоренность, да чувство неловкости подливало масла в огонь. Поэтому, зная, что Голд обосновался в спальне, куда и утащил кружку с - Бэлль снова поморщилась — кофе, девушка начала уборку с ванных комнат.       Стиральная машинка ворчала, мотая по кругу грязное белье Голда. Стирать горничной приходилось редко. Основной вид одежды хозяина — деловые костюмы, и вот их Бэлль дважды в неделю носила в прачечную недалеко от супермаркета. В корзине с грязным бельем валялись в основном носки и — как же она покраснела, когда впервые наткнулась на них! — черные шелковые боксеры. Девушка даже не подозревала, что мужское нижнее белье бывает таким красивым.       Через некоторое время, надраивая воском паркет в библиотеке, она пыталась придумать, чем заняться дальше.       Обычно перед тем, как начать готовить ужин, она посвящала час-полтора чтению. В библиотеке мистера Голда она, к своему удивлению, обнаружила множество книг, которые не встречала раньше. Шкафы ломились от классики вперемешку с современной прозой и учебниками по СМИ, пиар, и, как ни странно, по квантовой физике с архитектурой. Отдельным шкафом, который был меньше всех остальных, стояли всевозможные детские сказки. Девушка не могла избавиться от ощущения трепета и нежности, с которыми они были расставлены. Учитывая, что детей в доме не было, это выглядело немного странно. Хотя, после соседства раритетного издания Властелина колец с автографом автора с несколькими книгами о сияющем на солнце вампире, Бэлль пообещала себе ничему не удивляться. Факт в том, что сегодня хозяин дома, и вряд он будет доволен, если увидит бездельничающую горничную.       Бэлль подошла в большому окну библиотеки, всегда закрытого плотными алыми шторами, и выглянула на улицу. Несмотря на февраль, весна уже вовсю орудовала в Чикаго, заставляя лед стекать с крыши веселой капелью. Неожиданно для себя, Бэлль чихнула. Ничего себе, сколько же пыли в этих занавесках? Поверяя гипотезу, девушка встряхнула гардину. В свете весеннего солнца было видно столп пыли, поднявшийся от ее движения. Девушка удовлетворенно улыбнулась: вот и нашлось занятие. Когда все окна квартиры Голда беззащитно смотрели на мир неприкрытыми стеклами, Бэлль поняла, что осталась только хозяйская спальня. Девушка глубоко вдохнула и выдохнула. Что за детские глупости? Откуда эта робость? Не давая себе времени на размышления, горничная решительно распахнула дверь спальни Голда, уже в процессе понимая, что не постучалась.       Кровать была по-прежнему не убрана. Голд сидел на покрывале, накинутом поверх одеяла, со всех сторон обложенный газетами и журналами. В середине экспозиции возвышался ноутбук. Карие, почти черные глаза Илая с любопытством уставились на вошедшую девушку.       — Извините, мистер Голд, я не помешаю?       Илай пожал плечами: — Все зависит от того, что вы собираешься делать.       Приняв расплывчатый ответ хозяина за разрешение, она огляделась в поисках стула или кресла, которые позволят ей дотянуться до карниза. С другой стороны кровати Белль увидела стул из темного дерева, обитый коричневой кожей. Он был достаточно тяжелым, поэтому его пришлось частично тащить по полу – благо, в спальне лежал ковер и никаких царапин остаться не могло.       Голд непонимающе наблюдал за действиями девушки. Бэлль почти чувствовала этот взгляд на своей спине. Решив, что нужно сказать что-то, она задала давно интересующий ее вопрос: — Мистер Голд, могу я спросить, кем именно вы работаете? Илай задумался, прикидывая, как лучше можно назвать весь спектр проблем, которые он ежедневно решает.       — Я — политический консультант, — наконец сказал он. Бэлль дотащила стул до окна и решительно залезла на него.       — Это как Шерлок Холмс, только в политике?       — Да, как Шерлок Холмс, - улыбнулся Голд. Ему понравилось сравнение. — Чем ты занимаешься? — наконец не выдержал он.       — Пытаюсь снять занавески на стирку. Скоро весна, нужно впустить хоть немного свежего воздуха. Илай поймал себя за тем, что не слишком долго не отводит глаз от молоденькой горничной. Стоя на стуле, она тянется в дальний угол за шторами. Ее блузка слегка приподнялась от таких действий и оголила полоску светлой кожи. Все предыдущие крепления снимались легко, но крайние, похоже, заело. Девушка дернула их раз, второй — ничего не произошло.       — Вы что, гвоздями их прибили? — пропыхтела девушка, одновременно попробовав обернуться. В этот же миг негодная штора наконец поддалась, и Белль, потеряв равновесие, начала падать. В      последствии Голд сам не понимал, как сумел развить такую деятельность за доли секунды, которые у него были — и это при его растяжении. Он вскочил с кровати, на которой сидел за бумагами, и здоровой рукой подхватил падающую девушку и, что было силы толкнул в сторону кровати. По инерции Илая потянуло вслед за Белль, и в следующее мгновение они оба лежали на его постельном белье, и при этом Голд прижимал девушку к кровати своим весом. Несмотря на замешательство, он почувствовал, как под тугой блузкой Белль вздымается ее грудь, чувствовал тепло ее тела. Видел ее лицо, раскрасневшееся от работы, с сияющими глазами и приоткрытыми от неожиданности губами, близко к своим. Слишком близко.       Все это продолжалось невероятно долгие несколько секунд. А потом Белль, выглядевшая не менее ошарашенной, чем он сам, сказала:       — Спасибо. Илай резко поднялся.       — Здесь достаточно одного инвалида, — буркнул он, выходя из комнаты немного стремительнее, чем того заслуживала ситуация.