Mr. and Mrs. Sith

Покой дарует силу — но убивает, как убивает холод космоса. Страсть дарует силу — но убивает, как убивает пламя звёзд. Покой не есть цель и страсть не есть цель — только средства. Цель есть мир, которого хотят те, кто нам близок. Нам близок каждый, кто нуждается в нас. Они — источник нашей силы и свободы.  — Разумеется, это всего лишь черновик, — пожал плечами Энакин, прочтя высвеченные на планшете строчки вслух, и поднял скептический взгляд на собравшихся в зале Совета. Назвать этот сброд Орденом сейчас было бы верхом снисходительности. Приказ 66 он отменил сразу после того, как заикающийся Мас Аммеда объявил по всем каналам связи о «трагической случайности» и «сохранении преемственности власти». Увы, клоны своё дело знали туго — включая совсем зелёных падаванов, спасшихся джедаев набралось меньше полусотни. А ведь их было несколько тысяч! С Кашиика смогла спастись Луминара Ундули. Из глубоких корускантских трущоб сумели выковырять Коулмана Ккая и Каздана Паратуса. Богатый урожай принесла проблемная Фелуция — Шаак Ти, Баррис Оффи, тяжело раненая Эйла Секьюра и несколько падаванов. Преподнесла сюрприз Мурхана, где клоны, едва услышав роковой приказ, совершили финт ушами — сами поспособствовали побегу джедаев, которых должны были расстрелять. Благодаря этому Роан Шрайн, Бол Шатак и её падаван, имя которой Скайуокер запамятовал, сейчас тоже стоят в зале Совета. Многие, конечно, успели погибнуть — в их числе Пло Кун и Ки-Ади-Мунди. Некоторых просто не удалось найти — без вести пропали Иит Кот и Куинлан Вос. Асоку Энакин сам распорядился не искать, хотя в глубине души не мог не гадать, что бы она сказала об Ордене, который он собирается создать — и, кто знает, не захотела ли бы в него вернуться? Кое-кто отказался явиться — Рам Кота, поймав сигнал, внимательно выслушал Скайуокера и ответил длинной нечленораздельной тирадой на добрых пять минут, после чего оборвал связь. Позже С3РО, послушав запись, схватился за голову и сообщил хозяину, что джедай покрыл его матом на шестидесяти шести языках Галактики. Энакин оценил иронию и больше донимать Коту не стал. Ну и, разумеется, двое горе-истребителей ситхов явились с гордо поднятыми головами. Йода, как всегда, невозмутим, точно купальщик на утреннем пляже, и кажется, даже прячет в уголках морщинистого рта хитрющую улыбку. Оби-Ван, смывшийся с корабля Падме едва ли не раньше, чем тот приземлился, так сверкает очами, что кажется удивительным, как не вспыхивает его борода. Проект обновлённого кодекса осколки Ордена выслушали со смешанными чувствами.  — Занятная формулировка, — первым нарушил молчание Оби-Ван, — Но из уст того, кто вырезал юнлингов, она звучит несколько… лицемерно, ты не находишь?  — Согласен, — покладисто кивнул Энакин, — Убитых не воскресишь, и оправдываться смысла нет. Предлагаю считать ликвидацию тёмной пелены, которая в тот момент застилала мне глаза, моим деятельным раскаянием. Взгляды джедаев дружно скрестились на траченном молниями чёрном плаще, который Скайуокер заблаговременно повесил позади кресла Великого Магистра как трофей. Облокотившись на спинку означенного кресла, Энакин переводил взгляд с одного джедая на другого — и читал их мысли, точно открытые книги. Некоторые (здесь он про себя восторжествовал) вспомнили, как и сами некогда шагнули за грань, отделяющую Тёмную сторону от Светлой — и вернулись обратно. Оби-Вану вежливо зашушукали на ухо, тот надулся, словно хатт, и сдался.  — Средством, а не целью Силу полагать — воззрениям ситхов это близко, — прищурился Йода.  — Ситхов больше нет, — жёстко ответил Энакин. То, что разум Великого Магистра единственный не поддавался ему, юношу слегка обескуражило, — И не будет, если хоть кому-то из вас достанет ума пойти за мной. Вы позволили видениям будущего увлечь себя, Великий Магистр, и не замечали того, что творится у вас под носом — и эта ошибка чуть не привела ситхов к власти, к которой они так стремились. Поэтому я говорю вам всем: держитесь за тех, кто близок, кто нуждается в вас, друзей, родных, возлюбленных, первых встречных — кого угодно! Мы их защита, а они — наша мощь и знание! Главное — течение Живой Силы! Откуда ему взяться, если вы по уши уйдёте в грёзы о будущем и забудем тех, кто дорог? Будущее мы сами творим! Вот нужные слова. Вот что затронет душу каждого джедая. Каждого, кто день за днём, с самого своего появления в Храме, вынужден был разырываться между возвышенными декларациями о милосердии и «хранителях мира» — и оставлять в беде реальных людей (и нелюдей) ради отвлечённых благ будущего, которое то ли наступит, то ли нет. Старый кодекс повелевал забыть о них — новый позволит служить им. Разве здесь есть что-то противоречащее идеалам джедаев?  — Ты говоришь, как Куай-Гон, — ошарашенно пробормотал Кеноби.  — Он один был стократ умнее вас всех, вместе взятых, — нахамил Энакин, не давая бывшему учителю опомниться. Тот, поразмыслив, согласился и больше возникать не стал.  — Говоришь хорошо ты, магистр Скайуокер, — Йода, стуча тросточкой, прошёлся взад-вперёд, — И ошибки, которыми коришь, признать я готов. Но тем, кто словами твоими очарован не будет и прежним пожелает следовать путём — какую судьбу готовишь? Испытывает.  — Сохранение всех прежних прав джедаев, — ответил Энакин с лёгким удивлением в голосе, словно недоумевая, как это может быть неочевидным, — Свободный выбор места жительства. Все привилегии, положенные героям, защищавшим Республику в минувшую войну…  — Если это попытка подкупа, то неумелая, — снова взбрыкнул Кеноби.  — По-моему, это больше похоже на попытку исправить то, что ещё возможно.  — Я с тобой, магистр Скайуокер! — перебил звонкий голос, и все обернулись к его хозяйке. Из-за бластерных ожогов Эйле Секьюре было трудно дышать. Бинтами с бактой тви’лекка была обмотана так, что походила на мумию — и тем не менее, нашла силы подняться с кресла, гибкая и грациозная, как всегда. Ей ли не понимать, подумал Энакин — ей, потерявшей на этой войне двух друзей… или даже более, чем друзей. Юноша поспешил кивнуть и сам чуть не бросился помочь — лишь благодаря поддержке товарищей Эйла смогла сесть, а не упасть обратно.  — Спасибо, магистр Секьюра, — улыбнулся он, когда всё обошлось, — Процесс пошёл, друзья. Вы ничем не рискуете. Один за другим ещё несколько джедаев отделились от группы и встали вокруг кресла тви’лекки. Царственно поднялась с места Шаак Ти и, поколебавшись, присоединилась к «лоялистам». Опасливо озираясь, влился в их ряды Каздан Паратус, Луминара переглянулась с бывшим падаваном, и обе женщины тоже встали рядом с Секьюрой. Решится ли кто-нибудь пойти против?  — Вижу, действительно по слову твоему должно стать, Император Скайуокер, — Йода, наблюдая за «процессом», жмурился, точно сытый нексу, и Энакин даже заподозрил, что маленького магистра происходящее от души забавляет, — Но новое учение старый ум воспринять не сможет. Убеждён я теперь, что Сила ведёт тебя, а потому в уединении остаться хочу.  — Как и я, — хрустнул пальцами Оби-Ван. Горло Энакина сдавило горечью. Несмотря ни на что, он надеялся, что Кеноби сумеет… вспомнит Куай-Гона и Сири Тачи… он ведь не мог выхолостить в себе всё человеческое… Но кто Скайуокер такой, чтобы осуждать бывшего учителя? Сила молчала. Должно быть, у Оби-Вана действительно своя собственная дорога. Винить его — значило стать таким же узколобым и ограниченным, как и он. Этого Энакину не хотелось.  — Ступайте, — пересилил себя Скайуокер, — Если Империя когда-нибудь понадобится вам — она ваша. Джедаи развернулись и не спеша зашагали к выходу. Со старыми товарищами они, похоже, успели попрощаться заранее.  — Одно заблуждение в тебе, Оби-Ван, неизбывно, — проворчал Йода, — В то, что ученик мудрее учителя стать может, поверить даже на миг неспособен ты. Кеноби остановился, как вкопанный. Энакин был готов поклясться, что бывший учитель пытается подхватить отвисшую от оторопи челюсть.  — Да пребудет с вами Сила, — пожелал юноша на прощание, и склонённые головы полусотни выживших джедаев уверили его в том, что с этими двоими Сила как раз пребудет.

***

Падме глядела в окно, где сумерки Корусанта уже вспыхивали миллионами огней. Комната отражалась в гладком транспаристиле, но Энакин всё равно сумел подкрасться к жене незаметно. Она вздрогнула, когда он обнял её за талию, и тут же умиротворённо закрыла глаза, кладя голову ему на плечо. В объятиях возлюбленного не страшна даже вспышка сверхновой.  — Как в Сенате? — спросил Энакин. Падме весь день занималась тем же, что и он, только среди не джедаев, а делегатов.  — Не сразу поверили в то, что больше нет войны, — вымученная улыбка тронула губы его императрицы, — А когда поверили, стали требовать реставрации Республики. До сих пор болит голова от их криков.  — Как ты их убедила?  — Аммеда помог, — Падме прижала руку мужа к груди, — Знаешь, Эни, я, кажется, сама поверила в это. Если бессменный правитель делает то, чего хочет от власти народ — может быть, это действительно больше похоже на демократию, чем законно избираемые коррупционеры?  — Будь уверена, — прошептал новый Император и крепче сжал объятия, — Мы ведь придумали это вместе.  — Да, — улыбнулась она и в свою очередь обняла Энакина. Разве можно не поверить, когда об этом просит он? Лёгкое движение — и тёмное платье соскальзывает, обнажая её плечи. Наконец-то можно забыть о государственных делах хоть на несколько часов, забыться в руках возлюбленного, чувствовать голой кожей тепло его тела. Он самый сильный, он всегда знает, что делать… «Мой Эни, мой бесстрашный и мудрый рыцарь! Как ты прекрасен в своей мощи и молодости, как благороден в готовности защитить слабых! На какой страшный шаг ты пошёл, чтобы исправить собственную ошибку — а ведь она была ещё страшнее! Ты положил всю Галактику к моим ногам — клянусь, мы вместе распорядимся ею так, что все живущие благословят нашу волю. Я люблю тебя, Эни! Ты победил самое страшное — то, что таилось внутри и грозило разлучить нас. Я люблю тебя!» «Я люблю тебя, Падме! Все эти годы ты оставалась для меня королевой — будь теперь императрицей! Ты создана, чтобы одарять и миловать, ты достойна этого, как никто! Мы станем отцом и матерью для всех живущих в Галактике, вместе и навечно. Я люблю тебя!»