***
— Почему ты не взял Люка? — всё ещё дулась Лея, впрочем, только для виду, когда они с отцом пересекали посадочную площадку, на другом конце которой ждал спидер, — Он же жить не может без механизмов, ему бы наверняка понравилось. — Люк любит небо, как и я, — Энакин потрепал дочку по голове и рассмеялся, когда та пригнулась, спасая причёску, — С шагоходами ему было бы скучно. К тому же, он защищает маму в моё отсутствие. — От джавов, что ли? — съехидничала принцесса. — Не стоит недооценивать мощь наследника Империи. Магистр Тано восхищена его успехами, — преувеличенно официально провозгласил Энакин, и теперь уже Лея засмеялась. Спидер планетарной администрации целый день носил их над полями, где опытный образец четвероногого шагохода, похожий на древнего боевого пса, крушил дюрасталевыми стопами каменные гряды и выжигал лазерами учебные бункера. Мало-помалу, зрелище захватило даже Лею — ведь разве не здорово висеть в полусотне метров над зелёной поверхностью планеты? Кариданское солнце мечет золотые блики на гладь мелкой речки, смешно копошатся на полигоне крошки-люди, могучая боевая машина кажется вышедшим из лесу реликтовым зверем. Управлявший шагоходом полковник Вирс очень кстати посетовал, что не удалось поймать ранкора, которые иногда встречаются на Кариде. Вояке очень хотелось испытать пушки на живой силе. — Ничего, пусть побегает, — флегматично прокомментировал отец идею с ранкором, и Лея молча с ним согласилась. Когда спидер приземлился, первое, что сделала девочка, спрыгнув на землю — с хрустом потянулась. Увы, от гравитации в две стандартных так просто не отвяжешься, но хотя бы разогнать кровь по жилам стоило. Чего юные Скайуокеры не переносили, так это сидения сиднем. Единственный узник местной гауптвахты тоже его не переносил, но его мнения спрашивать никто не собирался. Парень лет двадцати пяти сидел на голом полу и даже не выказывал желания перебраться на кушетку, хотя та, видимо, для тепла, была покрыта мохнатым бурым ковром. Люди с такими лицами, подумала Лея, обычно становятся археологами, музыкантами или шулерами — вероятнее всего, последними, судя по иронической мине, которую заключённый состроил первому лицу Галактики. — Господин комендант, — окликнул Энакин сопровождающего их офицера, остановившись у затянутого силовым полем дверного проёма, — За что сидит этот субъект? — За расхищение имперского имущества, Ваше Величество, — отрапортовал комендант, — Хан Соло, Кореллия, разжалован из лейтенантов и находится под стражей в ожидании решения о дальнейшей мере пресечения. — Что украл? — Доказана вина в пособничестве побегу лица, чей труд безвозмездно национализирован Империей… — Говоря короче, раба? — брови Императора сошлись на переносице, а пальцы хищно изогнулись, — Не припомню, чтобы в конституцию вносились поправки, допускающие это… — Папа! — Лея бросилась вперёд и повисла на руке у отца. Она знала, что если не сделать этого — он сожмёт железный кулак, и комендант начнёт задыхаться, пока не потеряет сознание… или не погибнет. Нет на свете зла хуже рабства, отец всегда учил их с Люком именно так, но такое наказание для простой кабинетной крысы — страшно, слишком страшно! Криво усмехнувшись, Император опустил руку. Комендант от нахлынувших чувств сполз по стеночке — кажется, с ним приключился обморок. А Лея выхватила у него из кобуры табельный DL-44 и трижды выстрелила в замок. Брызнули искры, и силовое поле погасло. В следующий миг принцесса с визгом отскочила и спряталась за отца: мохнатый ковёр на кушетке с рёвом выпрямился во весь свой двухметровый рост. — Спокойно, Чуи, спокойно! — подскочил с места освобождённый лейтенант, преграждая чудищу путь. «Ковёр» врезал по стене кулаком и яростно затыкал косматым пальцем в бесчувственного коменданта, жаждая, очевидно, мести. — Ничего страшного, дорогая, это же просто вуки! — рассмеялся Энакин и чуть ли не за шкирку отлепил дочь от себя, — Попросите своего друга умерить пыл, капитан Соло. Недвусмысленное ударение на слове «капитан» от заключённых не ускользнуло, и стало тихо. — А это, надо полагать, и есть «лицо, чей труд национализирован»? — Император поднял голову и вгляделся в умную морду вуки. Тот ответил отрывистым бурчанием и фырканьем. — Чубакка, Вашество, — с очаровательным, как показалось Лее, нахальством перевёл новоиспечённый капитан, — как представитель цивилизованной планеты выражает протест против столь вопиющего расхождения сенатских заявлений с делом и как сознательный гражданин считает своим долгом донести до Вашества, что… — на этом месте у Соло пересохло в горле и он закашлялся. — Однако, ёмкое слово, — ухмыльнулся Энакин, — Здесь есть и другие рабы, верно, капитан? — Так точно, Вашество, — Соло козырнул, но не Императору, а принцессе, слушавшей с открытым ртом. Та, когда до неё дошло, зарделась и потупилась. — Отлично. Лея, обеспечь медпомощь этому мешку в погонах, а мы с капитаном Соло и Чубаккой переговорим с глазу на глаз.***
Дядя Оуэн был из тех людей, которые предпочитали быть, а не казаться. Если он родился фермером-влагодобытчиком, то и умереть намеревался таковым, чуть более богатым, возможно. А что единоутробный брат Императора… на Татуине это стоило немногого. Местные, кажется, даже не заметили, что десяток лет назад на планете переменилась власть… да она фактически старой и осталась. Только что мафиозных держиморд сменили в уличных патрулях солдаты в белых доспехах, а порядки сохранились дедовские. Хатты потёрли склизкие руки, нагретые на программе принудительного выкупа рабов у владельцев, и, ничуть не сожалея об их потере, удвоили оборот оружия и дури. Люк видел несколько раз сенатора Гардуллу — слабо верилось, что разумное существо вообще может быть таким жирным. На ферме делать было нечего. Все выпарители Люк перебрал до винтика ещё четыре года назад, а упражняться с тренировочным дроидом мать и тётка дома не позволяли. Оставалось спрятать лицо под капюшон и отправиться в город, где кружит голову причудливая смесь запахов диковинных пряностей и машинного масла. К тому же сегодня принц не один — а ему так давно хотелось поделиться с кем-нибудь секретами этой планетки! — Это ты написал? — шёпотом спросила Мара, пряча улыбку в кулак. На глинобитной стене в тенистом проулке темнело глубоко вырезанное четверостишие: Уатто наш воняет гаже Задней части банты даже, А его кривая рожа Не скажу на что похожа. — Не я, — так же шёпотом отрёкся Люк. — Это здесь испокон веков, папа мне показывал. — А может, это он и сочинил? — У него нет таланта. Он сам так говорит. В украшенную виршами лавку заходить не стали: владевший ей тойдарианец знал всю императорскую фамилию в лицо, а Люку не хотелось нарушать их с Марой уединение лишним шумом. Они даже не предупредили родных, когда улизнули из дому; правда, принц был готов спорить на оба их световых меча, что магистр Тано что-то заподозрила, но виду она, по крайней мере, не подала. Хотя сама, между прочим, собиралась в город — навестить каких-то старых знакомых. Юноша и девушка долго бродили по Мос Эйсли, не отпуская рук друг друга, и казались себе совсем взрослыми. Как упоительны были эти мечты — и как бесплодны! Пройдёт ещё несколько лет, и Люку как наследнику волей-неволей придётся погрузиться в политическую пучину с головой. Останется ли у них с Марой время, чтобы быть вместе? Или придётся остаться теми, кем их учат быть — Императором и его телохранительницей, и не более того? Отцу повезло, у него есть мама, с юных лет чувствующая себя в дебатах и интригах, как рыба в воде, а куда деваться Люку? Надо будет написать отречение, пусть только он станет совершеннолетним. Лее нравится идти по материнским стопам, пусть она и разбирается с этой Галактикой, а он… Что делать ему? Наверно, станет флотским офицером или займётся делами Академии. И женится на Маре, непременно. Магистр Тано хвалит их обоих, наверняка дети станут хорошими рыцарями… — О чём задумался? — спутница весело пихнула Люка под бок острым локотком. — Мара, я… — парень не успел облизнуть пересохшие губы, как на поясе противно запикал комлинк. — Да что за ситх?! Однако над приборчиком высветился не ситх, а всего лишь С3РО. — Господин Люк, я не знаю, как лучше уведомить вас, — нервно жестикулируя, проговорил дроид, — но вы в последнее время не вносили никаких изменений в программу R2? — С чего бы вдруг? — недоуменно моргнул принц. — Что случилось? — Это ведро с гайками сейчас покинуло ферму и скрылось в неизвестном направлении! — патетически воздел руки С3РО. — Я говорил ему, чтобы он не уходил без спросу, но он меня не слушал! Он никогда меня не слушает! Он вообще никого не слушает! — Кто знает? — Оу… — замялся дроид. — Я пытался его догнать и только сейчас вернулся на ферму господина Оуэна. Вы первый, кому я сообщаю… — Да чтоб тебя! Не говори никому, мы сейчас!***
Полчаса спустя взмыленные подростки уже неслись в дядюшкином спидере. Запеленговать R2D2 особого труда не составило, дроид сильно и не прятался. Собственно, в каньонах, которыми он петлял, больше пригодилась бы не электромагнитная маскировка, а покровительственная окраска. Но чего нет, того нет. У Люка ёкнуло сердце, когда спидер пересёк совсем свежую колею песчаного краулера. Юноша тут же прибавил газу — случись что, джавам не объяснишь, что R2 не просто дроид, а герой галактики, не раз спасавший императорскую фамилию от верной гибели. А если и объяснишь, так не будет ли хуже — деловая хватка у коротышек железная, если поймут, чьё имущество захапали, то затребуют такой выкуп, что хватит купить половину планеты и ещё сенатору на взятку останется. Значит, искать дроида нужно срочно, пока «корабль пустыни» не бросил якорь и не разослал охотничьи отряды… Локатор привёл принца и телохранительницу к одинокой лачуге в самом сердце хитросплетения огненно-рыжих скал. Дверь была раздвинута, в проёме колыхался кусок драного войлока. Ветер не добирался сюда, и внимательная Мара сразу заметила на песке колею R2D2. — Что с тобой? — забеспокоился Люк, увидев, как подруга вдруг спала с лица. Она всегда была чувствительнее него. — Возмущения в Силе… — шёпотом сообщила Мара, с трудом подняв голову. — Очень мощные… Люк, это может быть опасно! Надо вернуться назад! — А как же R2? Он ведь внутри, нельзя его бросать! Если уж принц решал, что должен кого-то защитить, то остановить его невозможно было и тракционным лучом. Он сделал шаг к хижине, и тут же в тёмном зеве вспыхнул огонёк. Он знакомо мигнул, превращаясь из красного в синий, и на порог выкатился R2D2 — грязный, обшарпанный, но целый и невредимый. Астродроид огляделся, распознал молодых хозяев и качнулся всем корпусом, словно призывая следовать за ним. Люк шагнул к проёму без раздумий, опомнившаяся Мара отпихнула его и первой ступила в прохладу глинобитных стен. Лачуга была завалена барахлом не хуже лавки пресловутого тойдарианца. На топчане у дальней стены лежал… Люку показалось, что баул с тряпьём. Но из-под шерстяной полы выпросталась старческая длань, и наваждение спало; подростки разглядели слезящиеся глаза и жидкую бороду по грудь. Древний старик посмотрел на Люка и заплакал. — Он сумел, — плохо слушающимися губами выговорил он. — Он всё-таки оказался прав… Было это сказано с ужасом или с надеждой, принц не понял. — Он всё-таки переупрямил меня… — узловатые пальцы схватили парня за руку. — Переупрямил Упрямца Бена… смешно, Ваше Высочество, правда? — Упрямец Бен? В Мос Эйсли много судачили о безумном старике, глядящем в пустынный рассвет и якшающемся с тушканскими рейдерами. Мама и тётя с малых лет строго-настрого наказывали Люку держаться от него подальше, но Упрямец упрямо не попадался принцу на глаза даже когда тот искал его нарочно, донимая приказчиков в лавках и трактирщиков в кантинах. Люк уже привык считать Бена местной легендой — и вот теперь оказалось, что напрасно. — Упрямец Бен… — повторил старик. — Твоей семье не понравится, что я говорил с тобой, ведь верно? Но… но я ведь ничего тебе и не сказал, кхе-хе… Возьми… там, на верстаке. Это скажет больше… больше… Люк обернулся. На пустом железном столе одиноким столбиком стояла рукоять светового меча. Пальцы старика в последний раз стиснули его ладонь… и Люк понял, что никаких пальцев в его руке больше нет. Там, где лежал Упрямец Бен, действительно была лишь куча тряпья. Какой-то миг она ещё хранила очертания истаявшего тела, а потом бесшумно осела. R2D2 издал печальную трель. Мара тронула принца за плечо, прибрала меч умершего и откинула полог, зовя Люка наружу.