Розарий

...город без света и теней, оспаривающий право на вездесущность тьмы. Город вечных сумерек. Блеклого полумрака, за которым не брезжит надежда на рассвет или закат, на рождение или смерть солнца. Сумерки всех миров. Здесь никого нет. Розарий пуст. Здесь нет света, тьмы, жизни. Ни одной живой души, кроме шепчущей заупокойную колыбельную души города, но и ее нельзя назвать живой. Если он когда-либо и был жив, теперь Розарий мертв. Он поглотил собственную жизнь, обратил себя в прах, развеялся по ветру, а после - обратил в прах воздух и небо. Стал всеобъемлющей эпидемией смерти. Она ускоряет шаг, ее ноги срываются на бег. Пустые дома. Остовы исполинских чудовищ, умерших до начала отсчета времени, скалятся на нее пустыми глазницами. Их смерть не означает, что они когда-либо были живы. Их кости и глазницы не означают, что у них были глаза или кожа. Иногда дети рождаются мертвыми. Разложившимися, мумифицированными, с лицами, искаженные мукой. Они не видели жизни, а потому - лучше, чем кто-либо другой, понимают смерть, держат ее в своих ладонях, сжимают недоразвитыми отростками пальцев, как самую драгоценную игрушку. Любуются узором света на ее гранях. Пробуют ее терпкий вкус, вдыхают цветочный запах... Что-то пронзает ее голову. "Боль" - проносится где-то в отдаленных глубинах ее сознания. Боль - это чувство. Оно должно быть неприятным. Оно обозначает, что что-то не так. Где-то возникла проблема, ошибка, которую необходимо устранить... Но откуда могла взяться ошибка? И... что означает это слово? Люди... много. Связанные невидимой нитью, спеленутые саваном обязательств, скованные кем-то другим когда-то принятыми правилами. Люди. Что это? Они... они размножаются, рождают мертвых детей, но рождают и живых, их становится больше. Они умирают. Что такое смерть? Красивое слово, но что оно значит? Розарий мертв. Что она имеет в виду, когда думает так? Откуда это все в ее сознании? Это ее мысли? Или Розария?.. Ее мысли отделены от его? Но... почему, если она - его часть? Или он часть ее... Боль. Она путает ноги одну об другую, спотыкается, позволяет себе упасть. Все мертвы. Все вокруг мертво. Розарий убил их или же породил мертвыми, если есть разница. Он насытился соком их глаз, высушил кровь, вытянул окоченевшие вены и украсил себя их костями. А она... она - тоже мумифицированная кость?.. Ожерелье из зубов. Жидкий воздух сдерживает ее падение, он обволакивает ее, притупляя боль, закрывая сознание. Она чувствует, как опускается в мягкую пыль. Они все мертвы, значит... она тоже... Ее глаза закрываются. Ее дыхание - дыхание города. Ее вены - дороги между мертвыми домами. Пыль - ее кожа, ее глаза, ее уши. Она - Розарий... нет. Это не верно. Они едины настолько, что будет кощунством разделить их даже определением. Они становятся собой. Они чувствуют воспаление, они чувствуют ошибку... но ошибку ли? Недочет. Легко исправимый. Они чувствуют, как пустота вокруг впитывает их сознание, напивается их мыслями. Теми, которых не должно быть. Они чувствуют, что боли больше нет, ни в голове, ни в сердце... Шелест. Она чувствует, что сердце должно издавать другие звуки. Скрипы... нет, что-то другое. Что-то не так. Она... помнит? Что такое память?.. Розарий в омерзении делает шаг назад. Это ее вина, она не пустила его, она его напугала. Это не его мысли, а значит - не ее. Но тогда - чьи? Шелест. Пыль отступает, открывая неподвижному воздуху ее хрупкое тело, волей неведомой ошибки отделенное от тела Розария. Мысли заглушают видения. Она ничего не слышит. Она хочет вернуть боль, боль отключает мысли. Она не хочет больше думать что-то чужое... Она открыла глаза. Дома столпились вокруг нее, окружили, взгляды пустых глазниц становятся осуждающими. Она должна чувствовать что-то еще, кроме сожаления... должна?.. Ее рука рефлекторно вскинулась к голове, впилась ногтями в лицо. Пальцы почувствовали пыль, но что-то шевельнулось в ее сознании - и пыль стала жидкой. Пыль стала другой, она изменила цвет. Но этого было недостаточно. Ее ногти впились в глаз, почувствовали его отвратительную пыльную осклизлость, она почувствовала, как тугая пленка лопается с легким хлопком. Освобождается томившаяся в заключении жидкость. Розарий вокруг становится наполовину красным. Ее пальцы тянут, она ощущает противную жидкость, струящуюся по ее коже... А потом пришла боль, и мыслей не стало. Она закрыла глаза.