Потерянная жизнь

Fountains Of Wayne – Too Cool For School (тема Гилберта) Гилберт стоял под сенью раскидистого дуба и лениво считал упавшие на траву листья. Пара уже давно началась, а он стоит тут и ждет одного придурка, попутно выкуривая третью сигарету. Вообще, Великий обычно никого не ждет, но тут особый случай. - Эй, Гил, прости, я припозднился, - к нему на всех парах несся встрепанный жизнерадостный парень в цыпляче-желтой куртке и красном шарфе. Байлшмидт поморщился - от таких попугайских цветов зарябило в глазах. Он все так же неторопливо докурил и бросил бычок в урну, парень стоявший рядом заметно занервничал. Такой подозрительно спокойный Гилберт - плохой знак. - У меня для тебя работа, Джекс. Выполнишь хорошо - считай, долг закрыт. - парень радостно закивал на слова немца, всем своим видом выражая полную готовность выполнить поручение прямо сейчас, - Все, что от тебя требуется - проследить вот за этим парнем. Гилберт достал из внутреннего кармана пальто фотокарточку и показал своему приятелю. Тот аккуратно взял ее и внимательно рассмотрел незнакомца. Высокий светловолосый парень с меланхоличным взглядом и длинным сиреневым шарфом. - Симпатичный, - хмыкнул Джекс и тут же вжал голову в плечи, ощутив давление алого взгляда. - Без тебя знаю. Проследишь, где он живет, с кем общается. Потом мне доложишь. Если получится, сделай фото. - Байлшмидт окинул парня сумрачным взглядом и потянулся за очередной сигаретой, но пачка была пуста. Немец раздраженно цыкнул. - Х-хорошо, - голос юноши дрожал так же, как и руки. Гилберта он боялся, но считал их знакомство очень полезным. К тому же, он имел нехилые барыши от их "сотрудничества". - Свободен, - буркнул Байлшмидт и, не глядя более на своего собеседника, направился в университет. Когда Гилберт влетел в холл университета, часы уже показывали половину первого. Рассудив, что нет смысла идти на оставшиеся от пары полчаса, парень свернул направо и по изящной мраморной лестнице поднялся на второй этаж. Здесь его ждал весьма приятный сюрприз - тяжелая дубовая дверь кабинета директора была не заперта, а его самого не было на месте. Гилберт тут же расслабился и, зайдя в комнату, внаглую залез в массивное кожаное кресло. Потом ему надоело просто сидеть - деятельная натура требовала действий. Парень начал рассматривать содержимое шкафов: там было буквально все - от воистину древних книг и антикварных вещей(старинный компас, хрустальные чернильницы и тихонько тикающий метроном) до последних достижений высоких технологий. А на нижней полке обнаружилась картотека личных дел учащихся - собственно то, ради чего он сюда пришел. - Ну-ка, ну-ка... Отыскать личное дело Ивана Брагинского было проще простого - отличники лежали отдельно. К разочарованию Гилберта, ничего нового эта папка ему не рассказала - все та же официальная информация. Баллы за экзамены, рост, вес, группа крови... Оп-па! Что это у нас тут... "Опекун: Ван Яо. Других родственников нет. " Интересно. С чего это опекун Ивана какой-то китаец? Но долго Гилберту размышлять над этим не пришлось - послышались чьи-то голоса. Причем, видимо, сюда направлялась сразу группа людей. Неслышно выругавшись немец кое-как запихал папку обратно и поспешил спрятаться за огромной вазой с саше, стоящей в специальной нише. Благо, что кабинет заставлен всякой ерундой. Байлшмидт не рискнул выглянуть из-за вазы, когда в помещение вошла эта процессия. Судя по цокоту каблучков, там помимо мужчин была одна женщина. - Послушайте, я вам уже не раз говорил и повторю еще - я не могу сделать этого! - голос Людвига звучал устало, но от этого не менее твердо. - Нет, это ты послушай. Это ты не доглядел, а значит теперь это наши проблемы. Так что, я думаю, мы имеем полное право забрать артефакт. - резковатый голос молодой женщины буквально звенел от гнева. Говорила она с легким акцентом. "Итальянка?" - Гилберт все же не выдержал и осторожно выглянул из-за вазы. Над сидящим в кресле Людвигом коршуном нависла миниатюрная, но очень грозная девушка. Ее длинные каштановые волосы покачивались в такт движениям. По обе стороны от нее стояли два шкафа в черных костюмах, более всего напоминающих не то частную охрану, не то бандитов. - Нет. Я не могу отдать это. При всем моем желании... - А не слишком ли ты слабоват для Хранителя, Людвиг? - презрительно бросила итальянка. - В конце концов, если ты не можешь выполнить свои обязанности, ты должен уступить. - Это не вы меня назначили сюда, и не вам решать, когда я должен уйти. - холодно сказал Людвиг, но сжавшие подлокотники кресла руки показывали насколько он рассержен. Гилберт был неприятно удивлен. Для него дядя всегда был авторитетом, человеком, который никогда не теряет чувства собственного достоинства. А сейчас он позволяет какой-то бабе вытирать об себя ноги. "Да что за хрень тут происходит?" - Ну, что же. Я думаю, ты еще пожалеешь о своем решении. Если передумаешь - звони, - процедила женщина и резко развернувшись направилась к двери. "Шкафы" засеменили за ней слово псы за хозяйкой. Когда дверь захлопнулась Людвиг шумно вздохнул. - Вылезай. Вот же черт. Парень постарался максимально осторожны вылезти из ниши дабы не задеть вазу, после чего уселся на стул напротив выжидательно смотрящего на него Людвига. - Дядь... - Не дядькай мне! - Байлшмидт-старший оборвал его на полуслове и откинулся на спинку кресла растирая пальцами виски. Голова нещадно болела и, кажется, он все еще слышал угрозы Кьяры. - О чем ты вообще думаешь? - Я думаю, что тебя только что поимела какая-то баба. Ты что, не мог послать эту сучку? - возмущенно вскинулся Гилберт. В глубине души он немного презирал дядю за подобную слабость. - Выбирай выражения. - Людвиг поднялся с кресла и в задумчивости заходил по кабинету, - Ты не понимаешь кто эти люди. Шутить с ними опасно. - Что ей надо было? - любопытство было еще одной чертой Гилберта, которая обычно помогала найти приключения на свою задницу. - Не важно, - отрезал Людвиг и, подойдя к племяннику, больно ухватил его за ухо, - Ты разве не должен сейчас слушать лекцию по истории, негодник? Альбинос зашипел и схватился за пострадавшую часть тела. Больше всего его бесило, когда дядя начинал разговаривать с ним, как с ребенком. Но пришлось послушаться и таки пойти на лекцию к этому зануде-Цвингли. К сожалению, он был не только другом Людвига, но еще и деканом. Убедившись, что Гилберт вошел в аудиторию, Байлшмидт -старший поспешил вернуться в кабинет. Он достал потертый медный ключ и осторожно открыл старинный кованный сундучок. В нем, на бархатной подушечке, тускло блестел странный браслет с искусно выплавленным скорпионом. И блеск этот казался Хранителю весьма угрожающим. Он поспешил захлопнуть крышку и повернуть ключ в замке несколько раз. Сундучок он от греха подальше решил отнести в хранилище, находящееся в библиотеке. Только во избежание вопросов желательно сделать это ночью. *** Иван старательно записывал конспект лекции, с трудом поспевая за увлеченно вещавшим Цвингли. Благо, тема была интересная. Но мысли то и дело соскальзывали с реликвий кельтского периода на гораздо более приземленные вещи. Например на то, что Великий и Прекрасный Гилберт Байлшмидт видимо решил, что сегодня публика недостойна лицезреть его королевскую персону. "С чего бы меня это вообще должно волновать?" - раздраженно дернул плечом русский. Но противные мысли снова и снова возвращались куда не следовало. А еще он ощущал чей-то внимательный взгляд. Не такой прожигающий, как у Гилберта, но не менее навязчивый. Понять, кто на него смотрит не было возможности - Иван не рисковал отвлекаться на лекции, Цвингли этого очень не любил. И, когда уже Брагинский было смирился с мыслью, что Гилберт достает его даже не будучи рядом, в аудиторию бодренько вошел не кто иной, как Король университета, занимавший до этого все думы Ивана. - Я, конечно, польщен, что вы соизволили появиться хотя бы под конец пары. Ведите себя скромнее, юноша. - отчитал его Ваш, и окинув взглядом аудиторию остановился почему-то на Иване. - А лекцию спишите у Брагинского. "Не-е-е-т. За что, Господи?" Байлшмидт, довольно прищурив алые глаза вальяжной походкой продефилировал к его ряду и плюхнулся по правую руку от Ивана. Дождавшись, пока швейцарец отвернется, он наклонился к русскому и шепнул ему на ухо: - Ну что, детка, соскучился? Иван ощутил как краска заливает лицо. Горячее дыхание Гилберта заставило его дернуться в сторону, но немец удержал его на месте сжав колено под столом. А потом, убедившись, что Иван никуда не денется, успокаивающе, словно норовистую лошадь, погладил его по этому же многострадальному колену. Брагинский с трудом подавил желание хорошенько треснуть учебником по этой наглой роже. А ведь у них еще две пары в этой аудитории. Кажется, русскому пора привыкнуть к тому, что судьба упорно пытается сделать ему "приятный" подарок.