Бессонница

Аллен хорошо помнил, когда началась его бессонница. Это случилось перед Рождеством, когда все целыми днями тихонько бегали друг к другу в гости, обдумывали подарки и еще пока негромко, но искренне смеялись в предвкушении праздника. Уолкер разделял их радость, но Рождество напоминало ему о собственном дне рождения и о Мане... Такие дни он часто, словно охраняя от всех свою грусть, нарочно проводил в одиночестве. Но здесь, в Черном Ордене, все было по-другому. Потому Аллен, немного рассеянный и чуть уставший, как все носился по башне, помогая с приготовлениями к празднику, охотно радовался каждой даже самой незначительной мелочи, искренне хохотал, запутавшись в разноцветных гирляндах, и даже разок обиженно ныл, когда некий проходящий мимо мечник наотрез отказывался его распутать, а в конце хлопотливого дня приходил в свою комнату и падал на кровать, едва находя силы раздеться. Он почти забыл о том, что должен был помнить. Что поклялся помнить. И горько расплатился за это, проснувшись однажды ночью в холодном поту, сжимая простыни и судорожно глотая воздух. Ему снились мертвые — их лица, руки, тени... Уолкер тогда, не помня себя, выскочил из комнаты и бежал, бежал по мрачным, тускло освещенным коридорам, задевая перила, спотыкаясь на лестницах и падая на холодный каменный пол. В конце концов, безмолвная башня сжалилась и выпустила его к мягко мерцающему от снега лесу. Юноша остановился, сделал еще несколько тяжелых шагов по колено в снегу, дернулся, потерял равновесие и упал ничком. Было холодно. И больно. Но больше холодно — будто тысячи крошечных иголок впивались в щиколотки, ладони, лицо и шею. Это отрезвило его. Отфыркиваясь, он перевернулся на спину и всмотрелся в темное небо. Без звезд, едва мерцающее синим, оно казалось безлико нависающим плотным полотном... Аллен был живым. Он это чувствовал. Прямо сейчас. Этого было достаточно. С тех пор все изменилось. Будто снег зашел глубоко под кожу и остался там. С тех пор ему было почти всегда холодно, и это заставляло двигаться. Бороться. Жить. Бессонница — доказательство его жизни. Не как экзорциста, а как человека, имеющего права на желания. На глупости. И на безумия. ...Или возможность быть собой. А теперь единственная лазейка для мятежного сердца обесценилась. *** Чертовски неудобно было смотреть Комуи в глаза. Оттого, наверное, что взгляд у него слишком понимающий. Экзорцисты — это те, о ком он заботится, и те, о ком он знает все от начала и до конца. …Глупо было думать, что его, Аллена, никто не поймет. Канда очень вовремя напомнил о себе. Это сразу вернуло Уолкера к насущным проблемам. Самое время было отдать мечнику должок. Кроме того, кажется, между ними появилось "легкое" недопонимание ситуации, и седовласый экзорцист намеревался это исправить. А потом все внезапно отступило куда-то за границы первоначального плана. Губы говорили то, что хотели, кривились и насмехались, а тело только подчинялось им. Почувствовав неладное, Аллен слишком поздно перехватил контроль. И мир снова сжался до одного простого ощущения боли. Что-то внутри распрямилось, вытянулось и ослабло. Он, едва не закашлявшись, судорожно вдохнул. Где-то сверху прозвучал ледяной голос Канды. Японец попытался оттолкнуть его, но Уолкер, намертво схватившись за плащ, вытерпел новый приступ боли и сумел произнести лишь последнее, что пролетало у него в голове. Потом он еще долго благодарил бога за то, что не высказал вслух все. "А чтобы целовать проклятого, чести достаточно, да? Даже не собираюсь держаться подальше, уж прости..." — Братик. Комуи сразу почуял неладное, придвинулся поближе к столу и склонился над бумагами, делая вид, что работает не покладая рук. Через пару секунд ему на голову опустился пустой кофейник. Смотритель тихо охнул и обиженно посмотрел на Линали. Та, в свою очередь, перегнувшись через стол, строго разглядывала его лицо. Игра в гляделки продолжалась недолго — Ли старший миловидно похлопал глазами, пытаясь разжалобить сестру, но та была непреклонна. — Сколько ты еще будешь мучить Аллена? Комуи трагически отвернулся и пустил слезу. — Ты совсем меня не любишь... Линали нахмурилась — хитрости смотрителя время от времени действовали даже на нее. — Все меня не любят... И ты, и Канда тоже... Обижаю-ют... — всхлипнул он. — Ну, что ты такое говоришь?.. Мы все тебя любим... По-своему, — девушка сдавала позиции одну за другой. Ли в порыве чувств поднялся, наклонился вперед и растроганно обнял сестру. Конечно, эта была полная и безоговорочная капитуляция со стороны Линали. В ближайшее время можно было рассчитывать даже на горячий ароматный кофе... — А что не так с Кандой? — спросила Ли младшая, усадив брата на место и поправляя на нем съехавший на бок берет. — Рвется на миссию как ненормальный. Уже второй день подряд меня терроризирует, — усталый вздох, — не знаю уже, что с ним делать... — М-м… — рассеянно протянула девушка, думая о чем-то своем. Тренировочный зал оказался неожиданно тесным, когда к сосредоточенному на внутренних ощущениях Аллену несвоевременно присоединился энергично размахивающий молотом Лави. Ему не удалось застать врасплох седовласого экзорциста, но попытка была весьма и весьма неплохой. Уолкер едва успел пригнуться — молот пролетел прямо у него над головой. Книжник присвистнул. — Ого! Я бы и с места не смог сдвинуться, съев столько, сколько ты умял только что за обедом, — он почесал затылок. — Я сочту это за комплимент, — натянуто ответил Аллен. — Эй, эй, полегче, я же просто пошутил, — рыжий экзорцист успокаивающе хлопнул его по плечу. — Ты после сегодняшнего сам не свой. Что-то случилось? Уолкер вздохнул. Он и сам не знал ответа на этот вопрос. Смутное беспокойство, неясная обида и открывшаяся в нем пустота, обосновавшись на самой поверхности памяти, не желали уходить даже после вкуснейшего обеда и интенсивной тренировки. "Как ребенок", — сердился на себя Аллен, отмахиваясь от своих чувств. Не помогло. — Это я хотел у тебя спросить, — тактично решил перевести тему Уолкер, — вчера был печальный, а сегодня — как солнце из-за туч... Младший книжник слегка смутился, чуть порозовел, но потом радостно закинул руки за голову и широко улыбнулся. У Аллена начал дергаться глаз. "Дай угадаю — детали уточнить у Линали, да?" — мысленно язвительно поинтересовался он. Теперь понятно, почему Лави принял такое активное участие в поимке комурина — его совесть заела. Комуи себе уже все глаза протер, наблюдая за Алленом, а этот рыжий негодник все это время был вне подозрений. Какой развеселый поворот событий... — Можешь не отвечать, — бросил Уолкер, убирая взмокшие волосы со лба. — А? — У тебя все на лице написано, — скептически сощурившись, сообщил тот. Они вышли из тренировочного зала и без какой-либо цели направились вниз. Просто прогуляться. Точнее прогуливался один только младший книжник, а юный экзорцист, погруженный в свои мысли, молча плелся за ним. Лави решил отложить разговор на потом — авось они встретят кого, и Аллен непроизвольно оживится. Сначала наверняка наденет свою обычную улыбку, а потом обязательно забудет о том, что притворяется. Уж его, будущего книжника, не обманешь — сколько бы этот мальчишка ни пытался казаться кем-то другим, он все равно так или иначе остается собой. Мудро беседуя с самим собой, Лави не сразу заметил плывущую навстречу высокую стопку бумаг с ногами. В последний момент Уолкер окликнул книжника, и тот едва успел уйти в сторону, задев лишь ее верхушку. Растеряв несколько десятков листков, стопка немедленно зарычала и пообещала обезглавить безмозглого кролика Мугеном. — Юу-у! — весело воскликнул Лави. — Зачем тебе голова, если ты не можешь запомнить одну простую вещь — не_называй_меня_этим_именем! "Подарок судьбы! То, что нужно, чтобы отвлечь Аллена", — подумал книжник. Мгновением позже его внимательность преподнесла еще один подарок — экзорцист понял, что Канда нервничает. Иначе стал бы он говорить с ним такими длинными фразами?.. Но не успел Лави и рта раскрыть, как из-за поворота показалась спешащая Линали с дымящимся кофейником. Видимо, она старательно пыталась догнать мечника. — Канда, я же просила тебя подождать! — Ч-ч, — Канда отвернулся, мотнув хвостом. Заметив остальных, девушка удивленно обвела взглядом место происшествия. На лице ее появилось нечто среднее между открытой радостью и усталым "опять они за свое". Она молча принялась помогать книжнику собирать бумаги. Аллен стоял чуть поодаль, мня в руках пару собранных им листков. Стопка закрывала ему лицо японца. "И хорошо", — подумал он. Ли поднялась, забрала листы у Аллена, добавила их к своим и вслед за Лави аккуратно положила на верх стопки. Мечник явно уже кипел от негодования. Он презрительно фыркнул и двинулся дальше. За ним пошли и остальные. Это получилось само собой — книжник, странно улыбаясь, спросил, куда они направляются, а Линали, возвращая непривычную улыбку, ответила, что к Комуи. "Как будто так сложно догадаться", — мысленно проворчал Уолкер, уже медленно бредя вслед за увлеченными разговором и друг другом товарищами. Шагая нарочно тихо, Аллен долго буравил взглядом милую парочку друзей — обернутся иль нет? "Ага, держи карман шире". Смирившись с тем, что о нем благополучно забыли, юный экзорцист перевел глаза на прямую спину мечника. Обычно близких друзей можно охарактеризовать уже одним именем. Вот, например, Лави. И этим все сказано — рыжий, веселый, неоднозначный. Или Линали — упрямая, заботливая и нежная. Одно лишь имя создает в воображении цепочку незамысловатых ассоциаций, собирающихся в образ, и выстраивает подходящие декорации. А вот Канда. На ум, как ни странно, ничего не приходило. Ничего цензурного. "Канда", — повторил про себя Уолкер. Перед глазами невдалеке мельтешила все та же ровная спина и едва подрагивающий от осторожной ходьбы хвост. Аллен поймал себя на внезапном желании весело промчаться мимо Лави и Линали, подскочить к японцу, дернуть его за волосы и, нагло ухмыляясь, услышать о себе много нового... Но он не сделает этого, как не позволял себе подобное и раньше. Юноша остановился и, не глядя на поднимающихся по лестнице товарищей, развернулся и устало опустился на ступеньки. Может, это открылись старые раны — слишком много грустных воспоминаний за один обычный день? Или он все еще злится на Комуи? Дурацкое, гложущее чувство какой-то потери не давало экзорцисту думать ни о чем другом. Уолкер прижал колени к груди и обхватил их руками. Чертовы ступени были невероятно холодными, чертова тишина била по ушам, а чертово солнце не могло дотянуть сюда даже самый маленький луч. Аллену захотелось выть. Или плакать. Или даже кричать. Но ему было слишком холодно для этого. Лави должен был умереть. Немедленно и безоговорочно. Сам младший книжник так не думал, поэтому в данный момент на максимальной скорости улепетывал от разъяренного Канды вниз по башне, проделывая их путь в обратном направлении. За ними, едва поспевая, мчалась Линали, горя желанием всерьез и надолго примирить этих невыносимых упрямцев. Даже с применением чистой силы, если понадобится. Безусловно, во всем был виноват рыжий нахал. Никто не тянул его за язык, ожидая Комуи в кабинете, говорить Юу, раздраженно опустившему на захламленный пол стопку с бумагами, о весне, мартовских котах и о том, что тому давно пора завести подружку. Если это мечник усилием воли еще мог пропустить мимо ушей, то осуждающее сравнение с Уолкером вывело его из себя окончательно и бесповоротно. Выскочив на очередную лестницу, Лави обернулся, чтобы показать японцу язык и, перепрыгивая через две ступеньки, не глядя, налетел на сиротливо сидящего Аллена. Остальной крайне болезненный путь до самого конца лестницы они проделали уже на пару. Уолкер лежал вповалку на младшем книжнике и тихо выл от боли. Многочисленные синяки на коленях, основании и плечах едва ли могли принести радость. Аллен резко сел, схватил Лави за предплечье и стал яростно трясти. — Аллен, прекрати... И без тебя все болит, — слабо пожаловался рыжий экзорцист перехватывая его руку и приподымаясь. — "Все у него болит", — ядовито передразнил тот и хотел было добавить что-то нецензурное, но замолчал, почувствовав у себя за спиной знакомую смертельно опасную ауру. Лави поднял глаза, успокаивающе вытянул вперед руки и выдавил извиняющуюся улыбку. — Юу-у, хе-хе... Хе-хе-хе... Аллен медленно повернулся. Позади него, с перекошенным от далеко не праведного гнева лицом, зловеще возвышался старательно тянущийся к Мугену Канда. Линали изо всех сил держала его за руку, не давая мечнику обнажить оружие. — Аллен, сделай что-нибудь, — все еще нервно хихикая, шепотом взмолился книжник. — Канда, прекрати, — в голосе Линали послышались стальные лидерские нотки. Юу метнул на нее пылающий взгляд, фыркнул и расслабил кисть. Он отнял у Ли руку, нарочно резко со свистом развернулся и... ...Неожиданно затормозил, поскольку кто-то, совсем потеряв страх, схватил его за хвост. Линали от ужаса прикрыла рот ладонью, а глаза ошарашенного Лави стали напоминать пару десертных блюдец. Они-то отлично понимали, что тянуть за хвост большого, опасного и необычайно жестокого хищника в момент, когда тот уже невообразимо зол, мог только последний идиот. Необычайно легко поднявшись и уверенно поймав рукой волосы мечника, Уолкер встретил сверкающий взгляд Канды, явственно пророчащий смерть, ясными смеющимися глазами. Его все еще немного покачивало от недавнего "на перегонки" с Лави по лестнице, да и выглядел Аллен весьма потрепанно, но... Юу недоверчиво моргнул и подозрительно пригляделся еще раз — у мальчишки действительно блестели глаза. — Руку убрал, — леденящим голосом произнес мечник. — И сопли свои подбери, недомерок, — добавил он уже с тенью насмешки. — О-о, неужели великий и ужасный Юу боится запачкать свои прелестные патлы? — с выражением продекламировал Аллен, чуть закатывая глаза. Наступила мертвая тишина. "Когда это Аллен настолько осмелел, чтобы называть Юу по имени?" К немому удивлению младшего книжника Канда не спешил калечить Уолкера. В сущности, у мечника не было другого выбора. До боли предсказуемый сценарий — сначала попытка избить шпенделя до полусмерти, которая, естественно, в присутствии остальных успехом не увенчается, брезгливое выражение лица, пара проклятий и гордо удаляющаяся спина японца. Логично и жестко. Седовласый экзорцист расслабил пальцы, и темный конец хвоста под тяжестью остальных волос тут же выскользнул из ладони. Канда полностью развернулся. Его потемневший взгляд приобрел какой-то жгучий нечитаемый оттенок. Аллен легко вздернул подбородок и нахально ухмыльнулся, всем своим естеством выказывая желание как следует нарваться. Тень Черного Уолкера позади вызывающе оскалилась, но потом вдруг притихла. …Просто он уже видел этот взгляд. Тут между ними, снова вообразив себя защитником слабых и обиженных, решительно вклинился Лави, закрыв собой юного экзорциста. — Юу, я виноват. Прости, — насколько мог, убедительно проговорил он и шагнул к японцу. — А теперь пойдем обратно к Комуи. — С дороги, глупый кролик! – Канда вовсе не собирался слушаться. Молча переглянувшись и утвердительно кивнув друг другу, Лави и Линали ловко подхватили Юу под руки и беспардонно потащили его спиной вперед вверх по лестнице. Взирая на то, как Канда клянет все на свете, пытаясь вырваться, то и дело спотыкаясь на ступеньках, Аллен громко расхохотался, за что был вознагражден еще одним прожигающим дыры в стенах взглядом. Уолкер кокетливо помахал японцу рукой, быстро развернулся и пошел в обратном направлении. Пройдя пару коридоров, экзорцист остановился и прислонился плечом к стене, прогоняя предательский румянец с лица. Ошибки быть не могло. В прошлый раз Юу смотрел на него так, прежде чем схватил и... Поцеловал. В голове билась эхом дикая недопустимая мысль: "Мой".