В плену у мафии

- Немедленно вылазь из воды! – строго приказал Рин омежке, опасаясь яростной вспышки гнева со стороны босса. Джон Барнс выглядел так, будто впал в состояние близкое к самадхи. Если бы не дёргающийся в нервных конвульсиях глаз и дикое желание прибить мальчишку, то со стороны могло даже показаться, что он нереально счастлив: так блаженно улыбаться могут только дети, олигофрены или люди, достигшие величайшего просветления. Ну или, на крайняк, те, кого неожиданно из-за угла лягнула здоровая незнакомая лошадь. Хотя навряд ли кто-то будет улыбаться, если ему засветить копытом в голову. Вот и Джон Барнс, похоже, тоже не вдохновился очередным кульбитом омеги. - Босс, я его немедленно заберу, – оправдывался Рин, пытаясь хоть как-то сгладить ситуацию. - Оставь! – Джон Барнс повелительно поднял руку, останавливая дальнейшие телодвижения своего человека. То, что Рин снова облажался с омегой он уже и так понял. Тут проблема скорее не в Рине, а в мелком: такую язву ещё поискать надо. С ним наверняка даже Кайто не справится. Такие, как этот малявка, пострашнее бубонной чумы будут. Он же как оружие массового поражения: выкашивает насмерть целые роты таких, как суровый японец и ему подобных. Рину абсолютно не понравилось, как улыбнулся при этом босс. Такая улыбочка отлично бы подошла серийному маньяку, любителю кровавой расчленёнки. Глаза босса неотрывно следили за Тимми, и их яростный блеск говорил лишь о том, что босс уже мысленно вспарывает омеге живот. В них словно плескалась жуткая кровища. - Доброе утро, самоубийца, – елейным голоском проворковал Джон, глядя на мило улыбающееся создание, безбоязненно подплывающее к нему. “С виду прямо весь такой лапусечка-мусипусечка. Ну прям эльфёныш, ангелочек во плоти, - подумал Барнс. - Если конечно не знать, какое демоново отродье запрятано внутри. Ещё немного - и я смогу дотянуться до этого маленького чудовища”. Тимми помахал ему ладошкой и сделал показной оборот вокруг своей оси. Мальчишка получал удовольствие от водных процедур, и нервные боссы и ревнивые, недовольные модельки, спешно покидающие бассейн, его абсолютно не волновали. Нет, конечно, Тимми опасался, что его силой вытурят из воды, но пока этого не произошло, он пользовался случаем и развлекался. - Нравится? – поинтересовался босс, а у Рина сердце от волнения сделало кульбит. Столько яда было в сладких медовых речах Барнса. Видно было, что босс включил иронию, но при этом его взгляд, словно остро отточенное лезвие, уже вовсю препарировал неугомонного омежку. Тимми, беспечно бултыхая ногами, подплыл настолько близко к боссу, что Рин чуть не издал нечленораздельный звук, смахивающий на скулёж. “Вылазь!” - молил про себя альфа наивного ребёнка, но тот, словно глупый мотылёк, беззаботно порхая, приближался всё ближе и ближе к пламени. Радужный поплавок плавно крутанулся, показывая, как здорово можно вращаться на воде. Босс мило улыбнулся и подтянул к себе поближе счастливое существо, крутанув Тимми ещё разок, будто играясь. Омежка, не чувствуя подвоха, весело улыбался в ответ. Пальцы Джона нашли заглушку на круге, за спиной омежки, и открыли клапан. Воздух с угрожающим шипением стал спешно покидать плавательное средство. Тимми испуганно крутанулся, заозирался и обеспокоенно залепетал: - Эй, ты что сделал? Я же не умею плавать. Босс мило улыбнулся и, обнажив ряд великолепных белых зубов, цинично оттолкнул от себя быстро сдувающийся круг с противным грузом на борту. - Ай! Тону! – заголосил Тимми, пытаясь подгрести поближе к альфе, чтобы уцепиться за его кресло-матрас и его самого. – Я тону! Спасите! Помогите! Джон от всей души рассмеялся, отпихивая перепуганного пловца подальше от себя. Круг пищал и издавал предсмертные шипяще-булькающие звуки. Очумелая от страха моська надоедливого мальчишки уже погрузилась под воду по самые глаза. Иногда омежка выныривал на поверхность, хватал жадно ртом воздух и при этом ещё успевал голосить. Джон Барнс наслаждался зрелищем. Гадёныш так живописно тонул, что хотелось продлить это удовольствие подольше. Буль! Буль! Буль! Буль… Наконец-то наглый омега с головой ушёл под воду. “Жаль, что нельзя топить этого монстра вечно”, - подумал Джон и почувствовал себя отмщённым. Рин с ужасом взирал на расправу над глупым мальчишкой, лихорадочно соображая, как остановить босса и не дать ему окончательно утопить свою жертву. Босс не отличался добротой и любовью к людям, зато он очень любил и уважал деньги. “Деньги. Да. Деньги! - подумал Рин. - Только они имеют для Джона Барнса значение”. - Босс, два миллиона!!! – выкрикнул Рин и понял, что оказался прав. Джон Барнс скривился, точно сожрал дюжину лимонов за раз. Победоносная улыбка тут же покинула его одухотворённое лицо, и он с неудовольствием отметил, что пока не готов расстаться с золотоносной мелкой задницей. Он рассчитывал получать с неё приличные ежемесячные дивиденды, а утопить курицу, несущую золотые яйца, весьма неразумно с его стороны. С превеликим сожалением, потакая собственной слабости, Джон выловил из воды полудохлое, обмякшее тельце за руку, которое уже и признаков жизни не подавало. Чего-то там ещё слабо булькало губёшками, но скорее это последние остатки воздуха покидали утопленника. Барнс даже тряхнул безвольное тело, пытаясь понять, сдох дьяволёнок или нет. Зря он это сделал. Тело, до этого безжизненно висящее и картинно прикидывающиеся мёртвым, резко ожило, судорожно закашлялось, забилось в истерике, заверещало и, точно взбесившийся бабуин, вскарабкалось на него, как на дерево, обхватив со всех сторон руками и ногами. Теперь его, даже если сильно захочешь, не оторвёшь. Джон попытался это сделать и тут же чуть не оглох. Омежка поднял такой визг, что Барнс побоялся за целостность своих барабанных перепонок. Тем более мальчишка орал как раз в самое ухо. Любая попытка оторвать от себя мокрую приставучую пиявку сопровождалась убийственными для слуха децибелами. На крики визжащего неубиваемого поросёнка сбежалась куча зрителей. Кто-то откровенно удивлялся, стоял, открыв рот, кто-то весьма нескромно глумился над комичностью ситуации, тактично стараясь сохранить невозмутимость каменных лиц. Ещё бы не смеяться: когда ещё представится случай увидеть босса с таким неописуемо глупым выражением лица?! Да ещё и в обнимку с намертво прилепившимся мелким, вздорным омегой. Поверьте, такое зрелище дорогого стоит. Если остальные хотя бы из страха и уважения старались скрыть улыбки, то Оливер веселился от всей души, стебая и подкалывая собственного брата. Распластанный по матрасу, в обнимку с мелкой язвой, тот выглядел как полный лошара. Сладкая парочка вызвала у Оливера гомерический хохот. Ведь даже дураку было ясно: мальчишка снова ломает очередную комедию. - И чё ржёшь, придурок?! – окрысился Барнс. Быть всеобщим посмешищем и клоуном его как-то не вдохновляло. Так и уважение потерять недолго. – Может уже кто-то отлепит от меня этого монстра? – поинтересовался Джон у любопытствующей публики и снова попытался отодрать от себя приставучего пацана. Попытка, кажется, под номером шесть, снова провалилась. Тимми крепко держался за шею и, плотно прижавшись к груди мужчины, жарко дышал ему в плечо. Джон устало вздохнул, пережидая, когда же его освободят от мальчишки. Он чувствовал, как трепещет и быстро-быстро бьётся маленькое сердечко в груди омежки. Как тонкие ручонки крепко обнимают его. “Совсем ещё ребёнок”, - подумал Барнс и вдруг почувствовал, как мальчишка недвусмысленно потёрся об него. Дыхание участилось. Мелкий чертёнок уткнулся своим мокрым носом в его шею и как-то странно задышал. “Нюхает, что ли?” – удивился Барнс и насторожился. Тимми, облепив "спасательный плот" всеми конечностями, уловил яркий сильный аромат, идущий от альфы, такой притягательный, такой манящий. Почему он раньше не замечал, как здорово пахнет босс? Тимми потёрся о шею, принюхался. Если бы не страх быть утопленным, он бы даже расслабленно расплылся по такому великолепному альфе. Джон напрягся, пальчики мальчишки уже нащупали его влажные волосы и чего-то там химичили. То ли перебирали, то ли накручивали. Короче, беззастенчиво мацали. - Может, прекратишь уже меня лапать? – рыкнул недовольно Джон, хотя почему-то особой злости не почувствовал. Если бы он не знал, что собой представляет мальчишка, то сказал бы, что ему это даже в какой-то мере немного нравится. Было весьма недурственно и даже чуточку приятно. Да и пах омежка сегодня как-то по-особенному сногсшибательно. Хотелось даже укусить его и зарычать. - Мммм… – Тимми блаженно вдыхал запах альфы и чуть не мурчал от удовольствия, закатывая глазёнки. “Такой большой, сильный, красивый... Мой! Мой! Мой! – собственнически попискивал довольный внутренний голосок в голове. – Моё! Всё моё!!!” - Хорош нюхать меня! - заволновался Джон, пытаясь снова отодрать от себя Тимми, но снова получил оглушающий визг, тут же быстро сменяющийся откровенным недвусмысленным урчанием в ухо. Омежка тащился, словно кошак по стекловате. Тёрся, ёрзал. Задышал так часто-часто, что у Джона даже зубы зачесались, жуть как захотелось искусать всего мелкого. Особенно соски. “Чего…? СОСКИ? – испугался Джон Барнс собственных мыслей. - С каких это пор мне захотелось впиться в чьи-то соски? Особенно этого чудовища”. - Оливер, хули ржёшь? Мать твою, сними с меня уже этого извращенца! – нервно заголосил Джон, пытаясь совладать со своими нахлынувшими ниоткуда эмоциями. - Тише ты! Че так разошёлся-то? Это всего лишь мелкий перепуганный ребёнок, – ржал Барнс младший. – Орёшь как ненормальный, будто тебя изнасиловать пытаются. - Ни разу ни смешно. Может, займёшь моё место? С радостью уступлю! - Нет уж. Мне и отсюда неплохо видно. А ты, чем голосить и звать на помощь, точно целка, лучше начинай грести. Я за тобой в воду лезть не собираюсь. - Чем, мать твою, я должен грести? Не видишь, как он облепил меня? Оливер задумчиво почесал тыковку и согласился с претензиями брата: “И впрямь грести нечем. Во спеленал мелкий моего братца. Точно паук”. А потом так, между делом, поинтересовался: - Лью, а тебе не кажется, что-то какие-то странные у них там обнимашечки? Того и гляди начнут совокупляться прямо на глазах у всех. - Что? – вскинулся Льюис и, не задумываясь, скакнул обратно в бассейн, чтобы отодрать от своего альфы приставучего чужого омегу. Визг и писк снова переросли в драку. Два омеги чуть не утопили друг дружку, прежде чем их выловили из воды и разняли. Оливер сам в воду не полез, а спихнул для этой работы парочку парней, стоящих рядом, прямо в одежде и обуви. Рин забрал Тимми в дом, а Льюис остался с Джоном и Оливером, жалуясь и предъявляя им свои права и претензии, тыкая в грудь обоим альфам своим наманикюренным пальчиком. Внутреннее чутье звонило во все колокола, что приблудный беспризорный омега опасен для него и его положение в этом доме слишком зыбко и шатко. Стульчик под ним так и качается, норовя рухнуть. И раскачивает его именно мелкий гад, посягнувший на его альфу и его место в этом доме. “Маленькая шлюшка!” – возмущался Лью, требуя, чтобы омегу отправили восвояси. А его, драгоценного, уважали и прислушивались к его мнению и желаниям. Мол, он не на помойке родился и заслуживает подобающего его статусу отношения. И вообще он требует срочной компенсации за нанесённые ему обиды и душевные травмы в виде золотого колечка с бриллиантом и незамедлительной свадьбы. С колечком Джон Барнс согласился, а вот в ответ на требование жениться в срочном порядке презрительно усмехнулся и сказал, что подумает. Как-нибудь потом… на досуге. И означать это могло всё что угодно, от слов “Да! я согласен!” до “A не пойти ли тебе лесом, дорогой?” Каждый услышал только то, что хотел, в меру своей испорченности и надуманности. Льюис, конечно же, - только первый вариант, ибо с другими он был категорически не согласен.

*****

Сбитые до крови кулаки нестерпимо чесались и ныли. Лицо и всё тело саднило от полученных синяков и ушибов. Он давно не участвовал в уличных боях, и его знатно потрепали, конкретно намяв бока. Особенно тяжело дался последний бой, который он каким-то чудом всё-таки выиграл и, в итоге, смог забрать свои честно заработанные деньги. Тайсон взглянул на невозмутимого с виду японца и не почувствовал в его глазах ничего, кроме лёгкого снисходительного презрения. Мол, он весь такой крутой, а его заставляют выполнять такую отстойную работу: вылавливать всяких тупых беспризорных шавок и возить их к боссу для личной беседы. Сумка, в которой лежали деньги, жгла Тайсону руки не хуже, чем содранная и разбитая до крови кожа. Сидя на заднем сиденье, зажатый с двух сторон здоровыми парнями, он чувствовал себя загнанным в угол зверем. Он уже сотню раз пожалел, что они ограбили того парня в магазине. На выпивку, сигареты и жрачку им и так худо-бедно всегда хватало. Но поди же, какой соблазн подвернулся: обчистить карманы полудохлого богатенького чувака, так неосторожно вознамерившегося отдать концы именно в тот момент, когда они находились в этом грёбаном супермаркете. Жажда наживы и лёгких денег, желание вырваться из той обстановки и жизни, в которой они вынуждены были прозябать - ради мелкого в конце концов! - толкнуло их на подобный шаг. Тайсон всегда считал: случись что с ним - и Тимми стал бы дешёвой шлюхой, загибающейся от наркоты и какой-нибудь венерической заразы. Всё, что он делал и будет делать, ради Мышонка. Малыш заслуживает нормальной жизни, и он очень хочет вытащить его из того дерьма, в котором они оба оказались. Тайсон думал лишь об одном: “Всё ли с мелким в порядке? Не случилось ли с ним что-нибудь? Сдержал ли слово мафиози не трогать мальчишку?” Волнение за судьбу омежки стояло на первом месте. Тайсон знал, что согласится на всё, на любые условия, лишь бы с Мышонком всё было хорошо. Он даже согласится выполнить самую грязную работу. Если, конечно, таковую предложат. Вопрос, сможет ли он убить ради Тимми, даже не стоял в его голове. Да, сможет! И он убьёт любого и будет убивать и грабить, если от него это потребуют. Всё! Только бы малыш находился в безопасности. Особняк, в котором обитал знаменитый на весь город мафиози, впечатлил Тайсона своим размахом и габаритами. Самый дорогой, по его прикидкам, «домишко» выглядел обалденно круто. Тайсон даже в заоблачных мечтах не смел никогда мечтать о таком. И уж тем более не мог даже представить, что они с Тимми когда-нибудь будут жить в подобном доме. Его предел - это крысячья нора, в которой он прожил свою жизнь. Вечная борьба за существование. С детства он вынужден был воровать, грабить и драться, драться, драться. Единственное, что он всегда мог делать хорошо и лучше всех, чтобы прокормить себя и маленького омежку, которого точно мусор, словно беспризорного щенка, однажды оставили на ступенях супермаркета за ненадобностью. Уличные бои приносили неплохой доход, но два года назад он поклялся Тимми, что больше не станет участвовать в этом. Мышонок вытребовал с него обещание завязать и больше не драться, и Тайсон согласился только ради него. Но вот он нарушил своё обещание и снова участвовал в этом. А что ему ещё оставалось? Это единственный способ, чтобы заработать быстрые деньги честным путём. Тайсон с каким-то чувством безысходности и смирения переступил порог шикарной гостиной. Там его уже ждали. Босс его впечатлил точно так же, как и сам особняк. Он всегда считал, что глава мафии - это такой старый, седой мужчина с замашками аристократа в дорогом прикиде, но вместо этого он увидел довольно молодого альфу в домашней одежде, ненамного старше его самого. Тот с невозмутимым видом сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и попивал виски из широкого хрустального бокала. Рядом с ним сидел его собеседник, напомаженный лощёный бета средних лет какой-то женоподобной наружности. Весь его кричащий бабский наряд и косметика на уродливой харе говорили о том, что он имеет прямое отношение к борделю или увеселительному заведению. Пренебрежительная гламурная рожа пафосно скривилась при виде его синяков и ушибов. Губы выпятились и издали что-то вроде брезгливого: “Фи! Какое уродство. Терпеть не могу подобные грубо-вытесанные экземпляры”. Тайсон почувствовал неприятный холодок нехорошего предчувствия: “Зачем позвали сюда этого урода? Что он тут делает?” Мысли о самом плохом начали заполнять его голову, которой и так нехило досталось в последние дни, но поток дурных предчувствий прервал радостный до боли знакомый голос: - Тайси! - раздался звонкий вскрик, и маленькое шустрое нечто кинулось ему на шею. Знакомый родной запах омежки коснулся ноздрей, и сердце тут же откликнулось, наполнилось теплотой, счастьем и радостью узнавания. Тоненькие ручки и ножки обвили его многострадальное побитое тело, и Тайсон почувствовал, как тяжёлый камень спадает с его плеч. - Мышонок… – Тайсон крепко обнял своего маленького Тимми и прижал к себе, не обращая внимания на боль в отбитых рёбрах и синяки. – Маленький… Я так скучал и волновался. - Тайси! Тайси! А ты что, дрался? – нахмурился Тимми и погладил ссадины на лице альфы. - Прости. Мне пришлось. Тимми виновато прижался к альфе, жалея его и чувствуя, как соскучился по своему большому старшему братику. - Мы вам не мешаем? – с усмешкой спросил Джон Барнс, презрительно взглянув на Тайсона. В душе у мафиози что-то неприятно провернулось, когда мальчишка прилип к этому побитому великовозрастному качку в спортивках и заношенной толстовке. Тимми недовольно сполз с Тайсона, но остался стоять рядом с ним, обнимая его за талию и плотно прижимаясь к его телу. - Где мои деньги? – поинтересовался Джон, окатывая Тайсона ледяным взглядом. Почему-то этот парень, избитый и помятый, вызывал странное чувство: будто они соперники. “Какая чушь! – рыкнул в душе внутренний зверь. - Мне нет никакого дела до мелкого пацана”. Тайсон передал сумку рядом стоящему японцу, и тот, раскрыв её, порылся и выудил на свет несколько плотных пачек стодолларовых банкнот. Всё это он выложил перед боссом на стеклянный журнальный столик. Джон с каким-то внутренним сожалением взглянул на деньги. Он не ожидал, что мальчишка в такой короткий срок сможет достать хотя бы четвёртую часть. Но перед ним лежала ровно половина долга. И это впечатляло и заслуживало уважения. Внутри неприятно снова что-то шевельнулось: очень уж не хотелось терять курочку, несущую золотые яйца. Барнс не любил подличать, но в этом случае пришлось играть не совсем честно. - Здесь не всё, – равнодушно протянул Джон, натягивая на лицо маску недовольства. - Мне нужно ещё немного времени, – виновато ответил Тайсон, надеясь, что мафиози пойдёт ему навстречу. Барнс презрительно окатил просящего парня надменным взглядом: - Видишь ли, твой долг за эти дни возрос на несколько тысяч. - Но… как же? - Не смотри на меня так. Это всё выходки твоего маленького друга. Он хотел поиметь меня, но в итоге перехитрил сам себя. Я тут не причём. - Тимми? Это правда, что он говорит? Омежка виновато посмотрел на Тайсона и, шмыгнув носом, залепетал: - Тайси, прости! Я же не знал, что он мне всё в долг запишет. У меня же даже трусиков не было. Тайси! Тайси! Тайси… - Ох! Тимми! – вздохнул Тайсон, прижимая к себе хныкающего омежку, гладя его по голове, успокаивая. Что он мог сказать? Всё уже сделано, бесполезно ругать глупого мальчишку. Что толку-то? Он так надеялся, что сможет уговорить босса подождать ещё несколько дней, но сейчас сумма стала просто нереальной. - Ты ведь понимаешь, что не сможешь достать нужную сумму за оставшуюся пару дней? Тайсон промолчал. Он уже понял, что его просто ставят перед фактом. Этот человек всё решил ещё задолго до его приезда и всё это не больше, чем показной цирк. И этот напомаженный хлыщ, что поедал довольными глазами Тимми, здесь неспроста. Скорее всего, он пришёл сюда, чтобы забрать его в бордель. - Я могу отработать, – выпалил Тайсон. Я сделаю всё, что скажете. Только, пожалуйста, не трогайте Тимми. - Всё? – переспросил Барнс и невольно почувствовал уважение к этому парню. - Всё, что скажете. Барнс несколько минут размышлял, постукивая пальцами о подлокотник кресла, внимательно изучая парня. Хотелось как-то использовать и его, и омегу. Но при всём при этом не хотелось выглядеть подлым и меркантильным. Барнс размышлял, как бы сделать так, чтобы получить выгоду и с того, и с другого? - Хорошо. Я предоставлю тебе такую возможность. Кайто, покажи ему бой с Айзеком. Японец быстро взял ноутбук, открыл, потыкал несколько клавиш и повернул экран к Тайсону. На записанном видео предстал здоровенный накачанный тип: гора мускулов, а не тело. Весь в татуировках и шрамах. Он походил на этакого злобного Кинг-Конга. Даже его оскал был скорее звериным, чем человеческим. Он не бил своего спарринг-партнёра, он его попросту убивал. Кровища летела во все стороны. Потное тело бугрилось мускулами. В безумных остекленелых глазах – ярость, адреналин, дикий азарт. Горилла убивал с особым вдохновением, наслаждаясь мучениями врага, его криками, его болью. Барнс ехидно ухмыльнулся и спросил: - Как думаешь, сможешь победить такого? Тайсон стух. То, что предлагал ему мафиози, было верхом фантастики. Это нереально. Он уже понял, что этого качка скорее всего нашпиговали какими-то транквилизаторами, превратив в машину для убийств. Он не считал себя слабаком, но против подобного зверя он всё равно что моська супротив слона. - Я так и знал, – ответил Барнс, радуясь, что омега отправляется в бордель, а парень дальше искать деньги своим путём. Но парень его снова удивил. - Я согласен! – выпалил Тайсон, понимая, что только что подписал себе смертный приговор. - Тайси, нет! – вскрикнул Тимми и в ужасе уставился на друга. На глаза навернулись слёзы страха и беспомощности. Все с удивлением смотрели на избитого парня. Уважение и шок читались в их взглядах и на их каменных лицах. Даже японец округлил свои узкие раскосые глазки. Согласиться на бой с Айзеком смерти подобно. Джон Барнс ухмыльнулся, поражаясь мужеству парня и его глупости одновременно. - Ты уверен, что это маленькое чудовище заслуживает таких жертв? Любой из моих людей, не задумываясь, прибил бы его, даже глазом не моргнув. И причём заметь: абсолютно бесплатно, чисто из добрых побуждений. От него же одни неприятности. Он за несколько дней даже меня достать умудрился. Как ты вообще всё это время с ним справлялся? Он же просто невыносим. Тайсон пожал плечами: - Не знаю… привык наверно. Вообще-то он вполне нормальный и ласковый, если его не обижать. Барнс снова задумался: “Ласковый... как же. Маленькая мигрень и язва не может быть милой и желанной. Это всегда боль и неприятности”. - Хорошо! У тебя будет шанс выкупить своего омегу. Но… - Да? - Для этого ты должен победить на ринге. Я устрою тебе бой с Айзеком. Один бой - и ты сможешь вернуть себе парня. Если к тому времени от него ещё что-то останется. - А если я проиграю? Барнс зловеще оскалился своей любимой улыбкой мясника: - Тогда твой Мышонок закончит свои дни, подставляя зад любому желающему его трахнуть. А тебе будет уже всё равно. Трупы ведь не страдают. Услышав эти слова, напомаженный тип вскочил и принялся расшаркиваться перед боссом: - Я не ослышался, господин Барнс? Вы отдаёте его мне? Так мы договорились, и я могу его забрать? - Думаю, да! Как по-вашему, сколько я смогу на нём заработать? – спросил Барнс, не обращая внимания на недовольные хмурые рожи Тайсона, Тимми и Рина в том числе. Хлыщ подскочил к Тимми и принялся разглядывать его словно племенную лошадь, выставленную на торги. - Отличный экземпляр! – восхищался бета, радуясь удачному приобретению. – Юный, смазливый, идеальный цвет волос. Такие, знаете ли, ангелочки очень популярны у наших клиентов. Только вот от подобной безобразной причёски придётся избавиться. Немного откормить, чтобы придать малость округлые аппетитные формы. Подкрасить. О-о-о-о-о! Я уже знаю, какой образ ему подойдёт. - Управляющий борделем хотел ущипнуть и потрепать Тимми за щёчку, но тут же болезненно ойкнул, отдёрнув руку. Хрясь!!! Зубы больно клацнули прямо по наманикюренным пальцам. - Осторожней, этот омега опасен для здоровья! – хохотнул Барнс, забавляясь недовольной, возмущённой моськой омежки, который весь нахохлился и сверкал своими злющими глазёнками в его сторону. Мог бы дотянуться, уже давно бы загрыз насмерть. “Да, не судьба, маленький! – потешался Джон. - Здесь я босс. Я решаю: кого любить, а кого миловать. И ты не в числе моих фаворитов”. - Какой отвратительный характер! – скривился, негодуя, бета, лелея свою укушенную ручонку, унизанную перстнями и браслетами. – Могу предложить найти для него особенного клиента. У меня есть парочка богатых извращенцев, любящих жёсткие игры. Кляп и плеть сделают его послушным и более уступчивым. Господин Барнс, соглашайтесь, вы не пожалеете. - Отлично! – улыбнулся босс «Тигров», представляя, как именно будут ломать маленького строптивца. – Так и поступим. Только не калечить и не уродовать. Я рассчитываю на долгосрочные дивиденды с его тощей задницы. - Конечно, конечно! – пролепетал бета и щёлкнул пальцами, подзывая к себе своих людей. – Извольте получить часть оговорённых средств. Телохранитель управляющего борделем водрузил на стол чемоданчик и, открыв его, продемонстрировал боссу «Тигров» наличные. - Здесь два миллиона аванса, как вы и просили. Остальные клиент платит после первой ночи. Он должен быть убеждён, что омега чист и не тронут. - Отлично, можете его забирать, – довольно закончил Барнс и дал знак рукой, что аудиенция закончена. С ухмылкой он наблюдал, как мелкого силой выволакивают за дверь двое крепких парней. Столько жалости, обиды и негодования было написано на его маленькой симпатичной мордашке, что Барнс даже засветился от удовольствия. Так приятно было видеть, как маленький засранец получил по заслугам. А что? Нефиг так себя вести. Был бы милым и пушистым, сидел бы тихо. Глядишь, может и дождался бы своего спасения, а так не миновать ему кучи чужих здоровенных членов, которые от его задницы места целого не оставят. Клуб “Золотой лотос” славился самыми извращёнными игрищами и всякими рода сексуальными забавами. Самые лучшие и безотказные омеги. Элитный закрытый ночной клуб, который приносил ему и его людям немаленькие доходы. И именно там предстояло отрабатывать свои долги маленькому омежке. Барнс самозабвенно улыбнулся, представляя, как мелкому достанется на орехи за все его закидоны и выкрутасы. “Это точно нужно отметить!” - подумал Барнс и направился к Льюису в комнату. Хороший трах - вот всё, что ему сейчас было нужно. Мысли о всяких извращениях и маленьких гадёнышах порядком его возбудили. Член требовал разрядки. “Может, поиграть с Лью во что-нибудь жёсткое? - задумался Барнс и прикинул, как будет самозабвенно пороть и трахать высокомерного любовника за то, что тот посмел потребовать компенсацию и заикнуться о свадьбе. - Ещё чего! Чтобы шлюха указывала, что мне делать? Да никогда!”