Любимый цветок Персефоны

До вечернего выхода оставалось еще пять часов. В распахнутом кейсе Бьянки были наготове тонкий белый порошок и бесцветная жидкость в маленьком флаконе с распылителем. Наркотический порошок смешается с гримом и ляжет на лицо артистки, спреем будет сбрызнут цветок, появляющийся в корсаже Донны Анны в последнем акте. Это послужит катализатором опьянения. Дальше всё зависит от мэтра, который будет снимать концертную косметику с её лица. Ядовитый Скорпион и Реборн свою задачу уже почти выполнили. Куда девать себя до вечера? Беспокойство, поселившееся в груди Бьянки еще с утра, уже стало походить на истерический припадок. Кровь то приливала к щекам, то сжималась вся где-то глубоко внутри, заставляя холодеть пальцы, то колотилась в висках. Умом девушка понимала, что сегодня еще ничего не решается, сегодня она лишь внесет задаток за наводку на Ромео. Но воспаленная душа трепетала от сладкого и болезненного предвкушения, совсем как в их первую ночь вместе. Бесцельно мечась по комнате, она взглянула в зеркало в сотый раз и нахмурилась. «Успокойся, Бьянкита! Ромео уже почти в прошлом. Почти мертвец. Твой Ромео — мертвец!» — беззвучно прошептала себе, глядя в распахнутые до черноты глаза отражения, и вытащила из бокового отсека кейса баночку мелких розовых таблеток. Этим средством она пользовалась редко, но сейчас — либо они, либо Бьянки окончательно свихнется за эти пять часов. Три таблетки, глоток воды, замкнуть и спрятать кейс… Вот, уже лучше, успеть бы только дойти и лечь на постель… Едва коснувшись подушки, девушка провалилась в глубокий темный омут сна без снов. Она успеет проснуться и привести себя в надлежащий вид ровно к восьми. Бьянки в этом уверена на все сто. Она сама составляла снотворное и отмеряла дозу для себя.

***

Час спустя на другом конце города в небольшом особняке шел диалог между Реборном и еще одним его клиентом. Собеседник маленького киллера сидел спиной к окну, а лицо его тонуло в тени и табачном дыму. — Как она?.. — Весьма неплоха, но так и не научилась подавлять эмоции. Вы знали, что она не умеет уснуть без сильного седативного накануне миссии? — сообщил Реборн, устраиваясь поудобнее в кресле, которое ему было совсем не по росту. — Она снова принимает таблетки? Моя бедная девочка! Бедная маленькая девочка, — сокрушенно покачал головой седой полнолицый мужчина в сером костюме. Его крупное тело и совсем еще не старое лицо контрастировали с белыми волосами и могли сказать наблюдательному собеседнику, что он поседел внезапно и раньше срока. Реборн даже знал, отчего это произошло. Побег сына, смерть жены, уход из дому дочери, ее горький опыт несложившегося замужества и теперь уже — новый уход, от себя самой… И всё это за какие-то два года. Густые темные волосы мужчины стали белы, как терпкий дым кубинской сигары в его пальцах. Что осталось у этого несчастливого и одинокого дона, что когда-то давно нанял киллера, отправляясь на свидание? — Реборн, вы уверены, что игра наша стоит свеч? Моя несчастная девочка и мои проблемы… Неужели, только из-за денег? Или из-за репутации? — Синьор, вы оскорбляете меня в лучших чувствах! Деньги — пшик! Но моё имя! Чаоссу! Моё имя стоит гораздо больше, чем я заработал за всю жизнь, вы это знаете? К тому же, у меня есть опыт воспитания детей из почтенных семей. Имя Каваллоне вам знакомо? — О, кто же не знает старого Мустанга!.. Он еще у дел? — Нет, он передал семью под опеку Ромарио, но вы скоро услышите о его наследнике. Молодой Дино Каваллоне — мой ученик. Вы еще услышите о нем, да! Кстати, Хаято сменил фамилию. — Даже так? Я надеялся, что этого не случится, — вздохнул седой мужчина и выпустил широкое кольцо дыма изо рта. — И как же теперь величают моего сына? — Гокудера Хаято. Он взял фамилию Лавинии. — Что ж, да будет так. Шамал заботится о нем? — Не более, чем о любой из своих пациенток. Я думаю, Хаято мог бы занять место в лучшем обществе. Могущественная семья, прочные связи с другими кланами… Вонгола вскоре также перейдет в руки нового поколения. — У Тимотео остались еще дети? Ведь Занзас… Ходили слухи о его уходе в «Варию». — Найдутся наследники и получше, — нахмурился Реборн и отстраненно проводил взглядом новое колечко дыма. — Не будем загадывать наперед.