Любимый цветок Персефоны

Моретти сбился со счету, в который раз он уже видел эти записи. Коротенькие ролики с камер наблюдения в банках, аэропортах, ресторане и гостиничном номере показывали ему последние дни Ромео Скарапекья. А задачей Моретти было повторить пластику, мимику и голос безвременно усопшего молодого человека. Для наглядности своих упражнений киллер поставил у экрана зеркальце, куда и поглядывал, изображая чужой прищур и улыбку. Время от времени Моретти вставал из-за стола, прохаживался по комнате, заложив руки в карманы. Походка у его прототипа была своеобразная: небрежная, шаркающая, но не лишенная некоторой ловкости. «Такой тип растворяется в толпе, как сахар в кипятке. Уж не карманным ли ремеслом начинал синьор Скарапекья?» Он раздавил о край переполненной пепельницы окурок и вздрогнул от неожиданности, когда из-за спины вдруг послышалось: — Нет, не так! Что за манера — докуривать до самого фильтра? — Реборн!.. Давно ты здесь? — Достаточно, чтобы насмотреться на твою убогую работу. Чаоссу! Моретти, я не узнаю тебя. Может, нам снять танцевальный класс, чтобы ты сам увидел, какой грубой подделкой выглядишь? Тесная и полутемная квартирка Мертвеца Моретти запиралась на вполне приличную систему замков, чтобы обезопасить своего хозяина от непрошеных гостей в форме. Но на существование в природе такой твари как хамелеон Леон (живая отмычка, оружие и экзотический питомец в одном флаконе) его дверь рассчитана не была. Аркобалено без приглашения уселся в дряхлое кресло и грозно уставился черными глазищами на своего компаньона. Шляпу он не снял, чтобы в полной мере выразить свое негодование. — Да почему сразу «убогой»?! — возмутился хозяин. — Грим мне наложит сам мэтр, он в своем деле дока, ты знаешь это не хуже меня! Костюмчик я достал — тютелька в тютельку, даже трусы с лейблом. Неужели ты думаешь, что Мертвец вот так вдруг проколется впервые за пятнадцать лет виртуозной работы? Реборн, ты же не первый год меня знаешь!.. — Знаю. И знаю, что роли лежачие тебе удаются бесподобно, но эта работа — в движении. А двигаться ты не умеешь, — отрезал гость. — Я просто еще не вошел в образ. Вот увидишь, стоит мне нарядиться и намазаться, перед тобой будет самый живой и взаправдашний Ромео! — Чаоссу! «Взаправдашний»! — передразнил его малыш. — Чтоб я не слышал от тебя больше этих деревенских словечек! А еще говорят «Венеция — город высокой культуры»! Вы посмотрите на этого паяца, коренной венецианец, а?! Моретти, я клянусь своей шляпой, если ты не прекратишь валять дурака, я тебя пристрелю и сделаю марионетку на ниточках, лишь бы не видеть этого балагана! И не заплачу ни цента, даже не надейся! — Патрон, не надо так кипятиться! Что это с тобой стало, нервный ты какой-то, — пробормотал Моретти смущенно и потянулся к старомодному буфету. — Вина? Или сварить тебе кофе? — С каких пор ты научился варить кофе? — съязвил Реборн. — Уж лучше вино, чем та бурда, что ты готовишь в своей адской машинке. Бедный хозяин улыбнулся чуть заискивающе и тут же протянул маленькому киллеру бокал, где плескалось на два пальца золотистой жидкости. Малыш покачал вино, посмотрел на свет, понюхал, отхлебнул немножко. Хмурая морщинка на переносице разгладилась. Пузатый бокал в его руках был похож на карманный аквариум. — Ты в чем-то прав, приятель, — вздохнул он. — Мне достался очень непростой заказ, очень необычный! Как думаешь, откуда у меня все эти микрофильмы? Два года прошло, кому нужны были эти записи в римском банке или в марокканском отеле? Но они у меня нашлись, копии со служебных дисков. — Ты знаешь, кто пришил этого парня? — спросил Моретти, уже догадываясь о правильном ответе. — Чаоссу! Еще бы мне не знать, — откликнулся Реборн, и обычная бравада в его голосе на этот раз была приправлена горькой самоиронией. — Я его и убил. Дешевка, рядовой заказ для уикенда, а теперь — такая отдача. Кому еще, кроме Реборна, могут заказать воскрешение давнего трупа? — Но зачем?.. — Затем, что наша с тобой знакомая, синьорина Ядовитый Скорпион, тронулась на почве неутоленной мести, приятель! Между прочим, у нее есть недурной потенциал, и техника довольно изящная… Тут у Моретти засвербело поинтересоваться успехами Реборна на любовном фронте, но легендарный киллер был сегодня явно не в духе, и он вовремя прикусил язык. — …А ее отец — славный малый, небогатый, но достаточно порядочный, чтобы меня тронули его проблемы. Да и моё имя может пострадать, если вдруг окажется, что Реборн убил не того. Или — не тогда. Аркобалено отставил пустой бокал и спрыгнул на пол, командно щелкнув пальцами, призывая своего подручного собираться. — Мэтр Роберто ждет нас к полудню, посмотрим, что можно нарисовать на твоем лице. Заодно, проверим, как долго будет держаться грим. Едва ли мастер будет рад тебе за полчаса до представления. Захвати костюм, парик… Чаоссу! Где ты достал эту старую мочалку? Оставь, найдем получше, но расходы я вычту из твоей доли… От таких неслыханных поборов Моретти жалобно сморщился, втянул голову в плечи и запричитал, словно семь поколений его предков были профессиональными нищими: — Да что ж это такое творится, и где в жизни справедливость?! Патрон, пожалей мои дырявые башмаки и просроченную квартирную плату! Ох, говорила мне мама: «Учись, сынок, на скрипочке играть!»… — Отличная гримаса, запомни ее на будущее! — похвалил Реборн серьезно.