Лисий оружейник: Часть вторая

— Как ты? Я лежал на мягком ложе из мха и придерживал на себе выжатого, как лимон, Черно-Бурого. — Теперь я понимаю, почему мой король мне сказал, что любовь к вам мне, возможно, будет не под силу... — прошептали, еле ворочая языком. — Ты говорил с Семихвостым обо мне? — удивился я, поднимаясь на ноги и беря на руки умученного адъютанта Огненного. — Да, когда просил за Ямато и после собрания, посвященному тануки… Тогда мне стало жалко этого юношу, ведь мы с ним в одинаковом положении по отношению к вам. И я решил помочь ему, согласившись на официальное принятие его в мою семью в роли жениха. — Зря так думаешь, Ямато даже одного раза не выдержит со мной. Хоть и одержимый, и царской крови. Ты намного сильнее его и больше мне нравишься, — усмехнулся я и, видя вспыхнувшие от радости глаза, поумерил ярый пыл парнишки. — Но я женат, вернее замужем. Так что лучше найди себе другого любимого или подожди еще чуть-чуть. Как я понимаю, совсем скоро ты превратишься в такого красавчика, что никто из лисиц и лисов не устоит перед тобой. — А если я влюблен в вас? — вздохнули на груди тяжко. — Влюбленность и любовь — разные вещи, со временем ты поймешь. И потом, зачем тебе проблемы с Огненным и Семихвостым, я уж не говорю о Душе и Сердце, — усмехнулся хмуро я и подумал, что как хорошо, что они не пошли со мной и не подверглись нападению волков. Все-таки, когда я один, без любимых, то в опасных ситуациях чувствую себя намного свободнее и увереннее. И потом, Душа и Сердце, они ведь, как и Хотей, совсем еще мальчишки. Ими я не мог рисковать и не имел никакого права на это. Когда мы вернулись, у костра сидел только бледный Хотей. Он ворошил огонь и, увидев, что мы вопросительно уставились на него, пояснил: — Деревья передали, что по нашим следам идут волки. Тануки решил запудрить им мозги, барсуки ведь мастера розыгрышей, но нам стоит уйти по долине Грез дальше. Здесь территория не самая лучшая, мы сильно отклонились от первоначальной тропы. Порядком петляя, приблизились к границе обезьян. — Ты идти сможешь? — поинтересовался я у монашка, и он, видя, как ко мне жмется утраханный лис, покраснел. — Да, я вполне здоров, а ты пополнил свою энергию? — Частично, но, благодаря Черно-Бурому, теперь не впаду в кому, так что собираемся и идем. Хотей подавил свою стеснительность и, встав с колен, стал сворачивать лагерь, а потом повел нас в обратном направлении, углубляясь в земли барсуков. — Тануки, если честно, полные пофигисты, — прошептали за моей спиной. Я нес Черно-Бурого на спине, так как тот просто не мог пока шевелить своими ногами, да и перекинуться в звериную форму у него не хватало сил. — Даже несмотря на то, что по их территории бродит волчья стая, они лишний раз хвостом и яйцами не тряхнут, дабы влезть в драку, — подтвердил я слова Черно-Бурого. — Они всегда были такими, — пожал плечами Хотей, расслышав наш тихий разговор. — Вот если волки нападут на селение барсуков, то тогда огребут по полной. Но они прекрасно знают нравы тануки, посему не нарываются пока на открытый конфликт, а ходят кругами. — Значит, их не так уж и много, — высказал я свои мысли вслух. — Во всяком случае, четверо уж точно не будут больше портить воздух этого мира, — усмехнулись за моей спиной и, видя, как вздрогнул Хотей, заключили. — А ты изменился, монах. Раньше ты не проявлял так открыто эмоции. И я не мог читать даже по твоим глазам, что творится у тебя в голове. Хотей замер на полушаге и повернулся бледным лицом к нам. — Что изменилось во мне, Черно-Бурый? Что ты чувствуешь? Змей не дает мне ответа, но ты же лис и не с простой кровью, так что во мне не так? Черно-Бурый сполз с моей спины, и я, придерживая его за тонкую талию, подвел к бледному Хотею. — Ты правда хочешь знать, что говорят мои органы чувств по отношению к тебе, монах? — Хотей поджал губы, бледнея еще сильнее, и, отрывисто посмотрев на меня, кивнул. — Я больше не чувствую в тебе крови лиса-оборотня! Но и человеческой тоже. Я не знаю, что ты такое теперь… Но ты, и правда, не тот Хотей, что был раньше. Все-таки ты был часто у нас в мире лисиц и поэтому так разительна для меня твоя перемена. Надеюсь, чтобы ни случилось, но это тебе во благо. А еще, хорошо если тануки не знал тебя раньше. — С третьим принцем барсуков я пересекался всего несколько раз, когда проводилось собрание. И в тот раз, когда вы, великий змей, везли меня на коне с корзиной. Но все это было мимолетно, я никогда не подходил к нему близко, да и тануки был всегда занят, — прокрутил в своей голове все встречи Хотей. — Надейся на это. Барсуки, конечно, не такие въедливые, как лисы, но если вожжа попала, то будут выгрызать это зубами до конца, — вздохнул тяжко Черно-Бурый лис, пошатываясь. Я, подхватив его на руки снова, кивнул головой Хотею. — Веди, надо дойти до реки Грез как можно раньше. Долина Грез была изломленной и очень вытянутой как вширь, так и вдоль. После того, как лисы провозгласили ее ничейной, она не принадлежала ни одному из народов оборотней, и в ней никто особо не селился. Это был заповедный, неизведанный край, в который забредали только целители, заблудившиеся путники, сбившиеся с дороги. Она находилась между землями обезьян и барсуков, очень редко в ней поселялись сбежавшие оборотни. Так история повествует о зайце, который был хранителем этого места несколько сотен лет подряд, пока его не убили заблудившиеся разбойники из людей. Потом были слухи, что здесь живет семейство котов, а еще раньше до зайца и кошачьих обитали странные лисы, которым даровал милость жить здесь сам Девятихвостый. Обезьяны на эту долину никогда не претендовали, горячих источников здесь отродясь не было. Долина располагалась на небольшом плато и представляла из себя как бы чашу или впадину, и посему здесь всегда стояли сильные туманы, было сыро и прохладно, я бы даже сказал, промозгло, холодно. И это мой организм тут же почувствовал, как только мы пересекли ее границу и вступили в эту заповедную зону. Теперь я осознал сполна, почему Семихвостый навязал мне Черно-Бурого в пару. Король как всегда был мудр и предусмотрителен, несмотря на свой ревнивый и зловредный характер. Также долина Грез, кроме коварных туманов, на весь волшебный мир слыла ядовитыми травами, змеями, насекомыми и прочими ползающими под ногами смертельными ужасами. Естественно, край, где холодрыга даже летом, наполненный смертоносными растениями, гадами и не имеющий практически никаких фруктовых деревьев, макак не прельщал. Это было междуцарствие, пока один из предприимчивых королей барсуков не присоединил эти «гиблые» земли своевольно к себе. Как говорится, хлеба не просят, охраны в связи с тем, что сами по себе жутко опасные, не требуют. А так, может когда и пригодятся в хозяйстве в далеком-предалеком будущем. Заночевали мы в дереве высокой разлапистой сосне, дух которой — славный юноша, вышел сам к нам и по договору с барсуками предложил заночевать у себя. Тануки так и не появился, но нам передали, что он отвел волков в сторону обезьяньих земель и сам ночует в одном из древних деревьев. Это была славная новость, первая хорошая за весь наш поход. Больше нам ничего не рассказали, выдали только теплые одеяла и, косясь то на меня, то на Хотея, показали где можно для обогрева разжечь волшебный огонь. — Похоже, дух Сосны тоже от тебя не в восторге, монах, — усмехнулся Черно-Бурый, как только дух дерева покинул нас. — Как бы при тануки чего не ляпнул этакого. Лис уже вполне отдохнул, ведь все путешествие провел на моей спине. И теперь, развалившись на единственном ложе из пушистого мха и странных шкур непонятных зверей, вытянулся под кучей выданных нам одеял. Хотей посмотрел на нас обоих, а потом попросил: — Переспите со мной, великий змей. — Что? — округлил я глаза на этого юношу, пока Черно-Бурый вставлял свою отпавшую челюсть. — Ты же монах? — выдавил наконец-то лис и недоуменно воззрился на меня. — Не совсем так, я послушник и ученик. Меня не принимали в официальные монахи. И я всю свою жизнь завидовал простым людям или оборотням, которые могли отдаваться страсти с себе подобными, — Хотей снова покраснел и посмотрел открыто в мои глаза. Голод, который я прочитал в них, был сравним с моим, ведь хоть его и изнасиловали волки, но он вряд ли когда-нибудь в связи со своей болезнью испытывал настоящий оргазм. Я вспомнил про поллюции и рассказ Огненного, и меня передернуло. Но я послал опасения к себе в зад поглубже и, придвинувшись, понюхал его, оценивая его энергию и возможную силу, а потом лизнул щеку. — К сожалению, ты слишком слаб для меня. Я не могу с тобой скрестить ноги, я высосу тут же тебя до смерти. Не думаю, чтобы ты захотел испытать такое, — отодвинулся я от Хотея нехотя. Как ни посмотри, но монашек был очень даже ничего, и как источник энергии тоже весьма привлекательный. Монах от слов про смерть отшатнулся от меня, как от чумного. А я, посмотрев на Черно-Бурого, до сих пор застывшего от такого предложения, усмехнулся. — Лис, а лис, может, ты его оприходуешь? Черно-Бурый вспыхнул сам, а потом посмотрел на Хотея под другим ракурсом. — А кто из нас будет играть роль самки? Снова я? — Нет. Я хочу забыть то, что сотворили со мной на той поляне волки… И то, что потом сделал змей. Сегодня я буду снизу. Предложили Черно-Бурому щедро, и я увидел, как загорелись желанием у лисика глаза. Как бы ни полировал его Огненный, как бы ни еб Ямато, но Черно-Бурый чувствовал себя всегда самцом и сам хотел активной роли. Он осторожно глянул на меня, видно ожидая разрешения, и, когда я согласно кивнул, поманил Хотея к себе на ложе. Я же, прихватив одно из пушистых одеял, поднялся вверх в крону Сосны, дабы не мешать им. И, устроившись между густых ветвей, прикорнул, смотря на полную луну, что плыла заблудшим кораблем среди волшебного тумана. Там ко мне час спустя присоединился юноша-дух. — Духи деревьев не врут. Ты божественно красив, великий змей, и также смертельно опасен, как и силен. — Не спится? — усмехнулся я юноше, что присел рядом со мной на ветвь, кутаясь в похожий пушистый плед. — Уснешь тут, когда внизу такое развратное действо с жаркими криками и откровенными стонами, — пожалились мне. — Не хочешь составить им компанию? — предложил я и услышал серебряный звонкий смех. — Я предпочитаю женщин. Хотя с тобой бы не отказался, но, увы, ты мне не по зубам, как и этому демону воплоти, — отвесили мне комплимент. — Ты о Хотее, — кивнул я своим мыслям и услышал в ответ. — Да, о том монашке, что раньше часто тут собирал целебные травы. — Он не виноват, что наполовину лис, а на половину человек, — пожал я плечами. — Хм-м-м-м, я не глуп, как тануки, великий змей. То, что сейчас лежит под лисенком с черно-бурой шкуркой и подставляет с пошлыми стонами свою попку, перестало быть и тем, и другим. Я не могу сказать, что теперь это за существо. Моей памяти не хватает определить это, да и, думаю, всего заповедного леса тоже. Но появление его связано с тобой, великий змей, и это неоспоримо, — заключили свой вердикт. — Ты это расскажешь барсукам? — кивнул я тонкому духу и снова услышал мелодичный звон. — Зачем? Это не входит в договор духов деревьев и оборотней. Так зачем это освещать, хотя в памяти леса это происшествие записано как случившийся факт. И от этого никуда не уйти. Как и тот факт, что четыре волка-оборотня, изнасиловавшие ученика сэннина Ёсё, пали от твоей руки. — Спасибо за откровенность, но я сам до сих пор не понял, что произошло с Хотеем, — вздохнул тяжело я. — Это уже произошло, — успокоили меня, а потом потянули за руку вниз, проходя сквозь древесную твердь и уводя меня с похолодевшего резко воздуха. — Ложись в моей комнате, здесь не слышны их страстные стоны и к тому же тепло. Змеи всегда были мерзлявы, как помнит этот лес и передает, подсказывая мне. — Спасибо, дух, но почему вы так трепетно относитесь ко мне? — Великие змеи всегда были ближе всего из оборотней к духам деревьев. Они прятались в нас, когда уходили в спячку, доверяя нам полностью свои жизни, они отдавали на хранение свои снесенные яйца. Я сам никогда прежде не видел так близко оборотня змея и вряд ли среди моих соседей есть дух, что старше меня. Но общая память леса знает вас, помнит о вас и любит. Любой дух дерева в нашем лесу почтет за честь сберечь тебя, великий змей. Это прописано выше всех законов, принятых с барсуками, лисами или обезьянами. Вы всегда были созерцателями и летописцами, как и мы, хранителями общих знаний. Теми, кто помнил все и мог повернуть события в другую сторону или вообще вспять. Так что, ложитесь спать, Лисий Оружейник, и поверьте, вам ничего не грозит в моих чертогах, да и вообще в долине Грез. Только позовите, и мы придем к вам все на помощь. Меня сопроводили до широкого ложа и, уложив, укрыли дополнительным одеялом, а потом расположились рядом, даря свое тепло и умиротворение. Так я и заснул с этим юношей в обнимку и мне воистину снились сказочные сны. Утро встретило меня приготовленным горячим завтраком в постель и вкуснейшим подогретым саке. — Ваши спутники спят после продолжительной оргии. И третий принц барсуков будет здесь часа через два, — оповестили меня, деля со мной незамысловатую трапезу. Саке взбодрило, а засахаренные вишни с рисовыми лепешками повысили мое расположение духа практически до небес. И я решил выспросить у духа дерева о своем желании найти волшебный цветок. — Цветок Полной Фазы Луны... — задумался юноша глубоко. — М-м-м-м... Я ничего не знаю о нем, но свяжусь после нашей с вами трапезы со всеми остальными духами долины Грез, может что-нибудь и разузнаю. Конечно, мы знаем все травы и растения, что произрастают в нашем лесу. Только, боюсь, наши названия кардинально отличаются от названий оборотней и людей. В этом-то и проблема. Ведь мы классифицируем их по-другому, по-своему. Даже то описание, что вы дали, не дает полной гарантии, что мы опознаем его. А также той, что растение существует с тех самых давних божественных времен. К сожалению, многое уже утеряно и исчезло. Но, если все же цветок здесь, то мы приложим все силы, дабы помочь вам. Ведь, чем больше великих оборотней змей в этом мире, тем лучше нам. Вы всегда защищали нас и берегли, а Огненный Лис в виде вашей женщины очень заманчивая перспектива. Деревьям под охраной Семихвостого и Огненного лучше всего живется в волшебном мире. Обезьяны сами часто ломают деревья или продают их людям за сверкающие побрякушки. Барсуки, увы, необязательны. Им все время приходится напоминать о договоре. С котами вообще пустой разговор, им параллельно наше существование, хотя в деревьях селятся они с удовольствием или в норах под их корнями. Ваши же отпрыски с Огненным будут весьма кстати. И чем их будет больше, тем лучше! Конечно, деревья места жительства не выбирают. Но вот их духи, бывает, меняют дислокацию. И потом, когда-то очень давно, в славные времена, эта долина принадлежала лисам. А я просто не мог поверить, что хоть кому-то в этом мире мое существование во благо. Хотя, если рассудить, духи деревьев всегда относились ко мне трепетно, особенно наш дух Камфары и дух Ивы. Но я не думал, что меня могут любить практически все. Это с одной стороны радовало, но с другой было весьма непривычно. А по поводу ядовитых тварей и растений откровенно рассмеялись. — Змей, если честно, то сейчас в долине Грез нет ничего ядовитее ваших клыков. Напугать чистую смерть другой смертью? Не смешите меня, Лисий Оружейник! Ни одна тварь, обладающая ядом, не посмеет напасть на вас. А растения ваш демон-монах знает все практически наизусть. Если не знаете цветок, то просто лучше не касайтесь его и не берите в рот. Кому надо опасаться здесь, так это барсуку, здесь им не рады и не любят. Вот и все пожелания для вас перед вашей дорогой, тем более разговор стоит прекратить. Тануки прибыл раньше, чем я планировал. Я все время забываю об их способностях летать. И ваши мальчики, наконец, проснулись после жаркой ночи. Мне светло улыбнулись и, прихватив поднос с остатками еды, поманили за собой, создавая на короткий миг в неприступной древесной тверди удобный проход с лестницей, ведущей вниз. — Вы говорили, что он монах? — ткнули обвинительно пальцем в розовощекого Хотея, что пытался прикрыть свою наготу одеждой, выданной мной. Тануки пыхтел и метал искры. — Я, понимаешь ли, запутываю для вас следы, думая, что вы тут все вымотаны вусмерть, а вы бесстыдно совокупляетесь друг с другом. Черно-Бурый на эти слова только фыркнул, демонстративно надевая свою одежду и совершенно не таясь своего обнаженного тела. Оно и понятно: оборотни менее щепетильны того, что касается потребностей тела, в том числе и сексуальных. — Можно подумать, что, если бы в твоем дереве нашлась текущая самка барсука, ты бы ей отказал, сославшись на то, что тебя, ай-ай-ай, преследуют страшные-престрашные волки, — съязвил адъютант Огненного и посмотрел виновато на меня. Оно и понятно: его отправили для того, чтобы он периодически подставлялся под меня, а не трахал сам левого парня. Но с другой стороны, я понимал Черно-Бурого, ведь только сегодня ночью он впервые почувствовал себя настоящим самцом. До этого же свободной дырки для него просто не находилось, а ему самому приходилось прогибаться под мужиков. — А вас тут слишком уж тепло приняли? — барсук насуплено вперился в духа Сосны. — Может, и меня накормишь, а, добрый хозяин? — Это не входит в договор с барсуками, — ухмыльнулся юноша и сложил тонкие руки на своей груди. — Тем более вы, тануки, присвоили своевольно эти территории, и никто вас тут хозяевами не считает. Лисы дали статус этим землям как свободным, дабы здесь селились все, кто пожелает — любая раса оборотней. Эта долина была и будет проходом к священной горе между землями обезьян и барсуками. И так было всегда! — Ах ты! — тануки замахнулся на духа Сосны, но напоролся на мою грудь. — Но-но, бить хозяина в его же жилище, — покачал я отрицательно головой. — Он забывается кто перед ним, — тануки вздернул нос. — Я — третий принц барсуков! — Ну, так и ведите себя как принц, — огрызнулся я и отошел от зарвавшегося мужчины. — Какой-то сраный дух мне не указ! Вы вообще должны мне быть благодарны, что я пошел с вами. Да если бы меня здесь не было… — То великий змей чувствовал бы себя намного свободнее. Кому надо переживать в наших землях, третий принц танук, так это вам, — отрезал дух Сосны. — Ученика сэннина Ёсё здесь все знают, и его никто из местных никогда не тронет. Черно-Бурый лис здесь может чувствовать себя как дома, эта земля всегда принадлежала лисам, а не вам — барсукам. А что касается Лисьего Оружейника, то вы в скорости поймете, кто из вас всех здесь хозяин. Барсук хлопал от такого наезда беззвучно ртом, Хотей и Черно-Бурый округлили глаза. И пока мои сопровождающие были в шоке, дух Сосны обратился ко мне: — Идите к реке Грез, к главному руслу, именно там сохранились самые древние деревья и духи, может, они знают о твоем вопросе, змей. И мое обещание остается в силе! И нам открыли широкий проход из дерева наружу, давая понять, что в гостях хорошо, но и время знать надо. Так хозяин дерева легко намекнул на то, что нам пора уходить. Барсук, оказавшись на воздухе, взглянул на нас хмуро. — Надеюсь, вы все в состоянии передвигаться? На нас объявили охоту, и теперь по долине Грез шарится около дюжины волков. Скажу, незавидное зрелище, у их предводителя два хвоста. — Со мной все в порядке, я могу идти сам, — Черно-Бурый перекинулся в лиса и сел как верная собака у моих ног. — Я тоже полностью здоров, — Хотей, до сих пор розовея, зашел за мою спину, дабы избежать пристального взгляда тануки. — Я просто не знаю, как рад. Практически писаюсь от этого кипятком! — прорычали нам и, превратившись в барсука, засеменили прочь. А я пошло подумал: главное, чтобы нам не на головы, а то, как опорожняются тануки в полете, для меня было тайной за семью печатями. — К-хм, тануки-сама, — кашлянул монашек, — нам, вообще-то, в другую сторону. — Туда нельзя, там живет медведь, — окрысились нам. — И я не мечтаю залезать в бамбуковые заросли, в которых мы будем как на ладони. — Нет, мы идем к реке, и чем раньше будем там, тем лучше, — возразил я, поправляя клинки за спиной и пристраиваясь вслед Хотею. — Вы что, глухие? За нами идут волки! — прорычали так, что стало страшно. — И что? — Черно-Бурый после активной роли ночью стал себя чувствовать более уверенно. — Кстати, вас никто за нами силком не тащит. Вы сами навязались великому змею. — Как и ты, ебливый щенок! — оскалился третий принц. — Я здесь по распоряжению Семихвостого! — Черно-Бурый задрал гордо свой нос. — И что? Если бы тебя король не приставил официально к нему, — тычок в мою сторону, — ты бы все равно увязался следом. — Так, прекратили оба! — влез я в свару между лисом и тануки. — Черно-Бурый, между прочим — тринадцатый принц Сибири. Так что не стоит его называть щенком, — опустил я барсука на место к радости лиса, а потом обратился к адъютанту. — А ты не обольщайся слишком, только приказ Семихвостого заставляет меня смириться с твоим присутствием. — То есть, если бы не король?.. — охнул Черно-Бурый. — Я бы просто избил бы тебя до полусмерти и оставил бы на попечении сэннина Ёсё. — Ха-ха! — рассмеялся зловредный барсук. — А наш королевских кровей щеночек, наверное, мечтал о том, что нравится тебе, а, змей! — И если бы не вопрос о мирном договоре, я поступил бы с тобой точно также, тануки. Так что, заткнитесь оба и не мешайте мне! — проорал я обоим, а потом повернулся к ученику сэннина. — Хотей, веди к медведю. И, не поворачивая головы, шагнул за робкой фигуркой юноши в чащу. Шли мы весь день, пробираясь по бурелому, так как каких-либо троп в принципе просто не существовало. На первом же привале я увел от костра Черно-Бурого и снова оттрахал, правда, не так, как в первый раз, а умеренно. Адъютант после моей близости хоть и подволакивал ноги, но во всяком случае мог стоять на них, да передвигать ими тоже. — Неужели вам так часто нужен секс? — тануки сузил глаза, когда мы вернулись к костру, смотря, как Хотей с абсолютно безэмоциональным лицом помешивает в котелке. — У меня официальный муж и еще два любовника, и если мне подвернется стоящий мужчина, я его тут же присоединю к семье, — хмыкнул я, присаживаясь рядом с монашком. — Стоящий — это как? — тануки увидел, как Черно-Бурый поджал робко губки и, опустившись недалеко от него, уткнулся носом в острые коленки. — Это значит, что по волшебной силе не уступающий моему мужу. — Ну, по вашим словам, тогда вам только подойдет Семихвостый или дед вашего благоверного — Девятихвостый, — усмехнулся третий принц. — Девятихвостый предпочитает женщин. Семихвостый слаб для меня, — пожал я плечами и забрал миску с едой из рук робкого Хотея. — Можно подумать, ваши любовники сильнее Семихвостого? — усмехнулся тануки. — Дело не только в силе, но и в умении восстанавливаться. Для моих мальчиков надо всего полсуток, чтобы восстановить то, что я забрал у них. И потом, они очень редко занимаются со мной любовью по одному. Да и беру я у них энергию очень осторожно. Как, к примеру, у Черно-Бурого. Но адъютант моего мужа восстанавливается куда медленнее. И он это прекрасно знает. Так что на сегодняшний момент единственный, с кем я не сдерживаю себя, это мой муж — Огненный Лис. — Как, оказывается, у вас все запущенно, — буркнул барсук, наваливаясь на еду. А через час на наш костер вышли три волка в зверином обличье. — Тануки, забери Хотея! — я тут же подорвался с места и глянул искоса на Черно-Бурого. Тануки, подхватив лапами монашка, тут же подпрыгнул в воздух и воспарил на своих божественных яйцах круто вверх, из-за чего волки сматюкнулись пятиэтажно. — Черт, ушел опять, поймаю — вырву его яйца с корнем, — зашипел седовласый волк, морда которого была украшена зигзагообразным шрамом. — Летун, чтоб его за ногу! — Зато кого искали, того нашли! Ой, а он не один, а с… — к Черно-Бурому принюхался самый молодой с коричневой шкурой и покоцанным носом и, втянув воздух, громко фыркнули. — А со своей сучкой! Бля, ребята, если бы не задержались из-за этих чертовых троп, то увидели весьма интересное зрелище. От этого лисьего щенка все еще спермой воняет. Хи-хик! И причем чужой — его, — ткнули в меня лапой. — Сучка, говоришь? Что ж, разберемся с кобелем, а потом попялим втроем славную сученьку. Вот как ты выглядишь, Лисий Оружейник? Славно, но очень жаль, что великие змеи смертельно ядовиты. Я был бы не против трахнуть и тебя, — у третьего не было левого уха, и я его тут же окрестил про себя безухим. — Почему ты думаешь, что я Лисий Оружейник, а еще и в придачу великий змей? — усмехнулся я криво, становясь спиной к спине Черно-Бурого и думая, как здорово, что мы дрались с адъютантом моего благоверного и не раз, и он прекрасно знает, как вести себя со мной в бою. А главное — не мешаться под ногами и не попасть под мои смертоносные клинки. — Один из тех четырех, что ты прирезал, успел перед смертью накарябать своей лапой твое имя, Лисий Оружейник. Ну а то, что Лисий Оружейник и великий змей — одно лицо, нам все уши обезьяны прожужжали. Вот уж не думал, что эти любители фруктов не соврут по поводу вашей внешности. По описанию совпадает, — усмехнулся безухий. — Коль вы так хорошо знаете меня по обезьянам... Что ж, тогда вы в курсе, что вам со мной не тягаться, — оскалился я, складывая руки горделиво на груди. — Хм-м-м-м, ты, конечно, божественно красив, но меня за яйца на свою внешность не посадишь, — оскалился ответно безухий, и, как я понял, в этой тройке он ведущий. — Дело не в этом, — усмехнулся я, понимая, что обезьяны не рассказали о главном моем умении волкам, что ж, воспользуемся. Посмотрим, как влияет сила великого змея на этих псов. Я изменил свой зрачок глаз и сладко пропел: — Служите мне. И двое упали на колени передо мной, бормоча в бреду: «Да, хозяин!» — Убейте друг друга! — отступил я в сторону и схлестнулся с обезумевшем взглядом над покоцанным носом. — Ты что с ними сделал? — прошептали в ужасе и, увидев, как изменились мои зрачки на позолотевшем поле радужки, отпрянули назад. Меж тем старшие его товарищи устроили смертельную свару, подмяв под себя наш тлеющий костер и те небогатые пожитки, что я нес за плечом с собой. — Хм-м-м-м, ты нечистокровный волк, а помесь, вот только с кем? — задумался я, возвращая глазам обычный вид и цвет. После событий в царстве обезьян я кое-что вычитал в своих свитках о своем даре внушения. Так вот, в древних трактатах говорилось только о двух расах оборотнях, на которых мои чары не действовали, вернее не так сильно, как на других. — У тебя в предках были мангусты или домашние собачки? — оскалился я молодому щенку. — Я чистокровный волк! — вспыхнули скулами, сверля зло меня огнем глаз. — Эти сказки ты расскажешь им, — я ткнул в сцепившихся оборотней, который догрызали друг другу глотки, — когда отправишься следом за ними. Я вынул клинки, но Черно-Бурый не дал вступить мне в бой, выйдя вперед. — Позволь, змей, этот щенок не для тебя. — Ты совсем недавно был со мной и не в форме… — начал я отговаривать лисика от боя. — Все хорошо. Чтобы справиться с этим отродьем, мне не нужна полная сила, — заверили меня и, обернувшись к обомлевшему волчонку, который с ужасом взирал на то, как его товарищи, старшие волки-оборотни, замерли в судорогах, убив друг друга, прошипели. — Сегодня ты сдохнешь от клыков лисьей сучки, засранец! И это будет последнее, что будет в твоей никчемной жизни. Бой был быстрым. Через полчаса Черно-Бурый лег у моих ног и прошептал: — Прости, змей, теперь я снова не могу идти. — И в чем резон? Я снова должен тащить тебя на себе, — не понял я, поднимая его на руки. — Переметнись хотя бы в человека, мне проще нести тебя на спине, а не спереди, как свою шерстистую невесту. Трансформация далась с трудом, Черно-Бурый затих на моей спине, доверчиво положив голову ко мне на плечо и обняв руками за плечи. — Как думаешь, когда-нибудь я буду достоин тебя? Как Огненный или Семихвостый... — Может быть… — я ускорил шаг, унося его в чащу, подальше от окровавленных трупов. — Вижу, ты меняешься, Черно-Бурый, с каждым днем. И думаю, этот поход со мной пойдет тебе на пользу. Во всяком случае, домой ты придешь совершенно другим. У начала буйных бамбуковых зарослей сидели тануки и Хотей и о чем-то громко спорили. — И о чем базар? — я подошел к спорящим юношам и, нежно опустив умученного Черно-Бурого на землю, накрыл его теплым своим плащом, осматривая место для нашего небольшого привала. Дальше смысла идти пока не было, ночь накрывала долину покрывалом, адъютант моего мужа сильно устал. Да и местность впереди была слишком тяжелой для ночного перехода. — Он говорит, что медведь нам враг. А это не так! Громила добрый и отзывчивый, я всегда бываю у него, когда собираю лечебные травы, — возразил Хотей. — Я тоже не против встречи с большим мишкой, — улыбнулся мне по-геройски Черно-Бурый из-под меха моего плаща. — Что ж, трое против одного, — пожал я плечами, а потом завершил свою мысль. — Все равно будем ночевать пока здесь. Вперед идти опасно. А волчья стая хватится нас только завтра. Они так были уверены в своей боевой мощи. — Ха-ха! Вы выстояли в первый раз против четырех волков только из-за того, что двух зарубили сразу, пока они были в «процессе», — съязвил барсук поганенько, смотря на резко побелевшего от воспоминаний Хотея. — А те трое? Вы их тоже также лихо убили, что и первых? Но что вы будете делать с десятком, а если среди них окажется один с двумя хвостами? — Я убил только двоих, третьего загрыз Черно-Бурый, — оскалился, осматривая местность. Но кругом не было ни одного крупного дерева, чтобы можно было рассчитывать на достойный ночлег. Мой взгляд красноречиво был прочитан тануки. — Под небом я ночевать не намерен, это смерть чистой воды. Он тоже осмотрел местность и ту поляну, где мы застряли перед огромным массивом гигантского бамбука, и с интересом осмотрел лиса. — Драться в утраханном состоянии после близости с великим змеем на равных с волком? А вы, и правда, лис королевской крови, извините, что раньше не принимал вас всерьез. Я видел, как лисик вздернул свой горделивый носик и даже удивился. Черно-Бурый, и правда, стал меняться, это было практически незаметно, но его черты лица и линии тела стали как бы более плавными, изысканными. Как и поведение. Из зашуганного всеми щеночка он постепенно превращался в уважающую себя личность. И, видно, те события, что случились в нашем походе, подхлестывали эти изменения. Я ухмыльнулся на поведение моих спутников и со вздохом вернул всех на бренную землю. — Если не найдем достойное убежище с духом, придется заночевать под чистым небом. Но отдохнуть стоит и потом, нельзя же идти по незнакомой местности в кромешной тьме. — Великий змей прав, — послышался радостный звонкий голосок, и к нам из зарослей бамбука вышла молоденькая девушка в короткой зелененькой юбочке, весьма сексуальном топике на острых соблазнительных грудках и двумя задорными хвостиками, торчащих на голове в виде рожек. — И потом, вам не придется ночевать под звездами, впрочем, здесь они редкие гости, ибо туман окутывает долину, как мать любимого младенца, — нам поклонились и представились весьма учтиво. — Я — Зеленая Дева, дух-хранитель этого молодого бамбука. Дух Сосны передал известие о том, что в долине Грез путешествует со своей свитой Лисий Оружейник. Я раскланялся церемониально с девушкой, и дух Бамбука продолжила: — Я рада приветствовать вас, змей, в своих зеленых чертогах. Тем более медведь-сама также ожидает вас с нетерпением. Прошу следовать за мной вас, — снова поклон мне. — Вас, тринадцатый принц Сибири. И вас, Хотей, ученик сэннина Ёсё. — А я? — обалдел тануки от такого несправедливого расклада. — А вы кто? — черные бровки встали домиком над маслинами ее круглых глаз. — Третий принц барсуков! — заявили со всей важностью и надменностью. — Долина Грез не входит в территорию барсуков, и тануки тут не место, — ухмыльнулась Дева и рукой поставила барьер перед зарвавшимся принцем. — Ах ты поганая сучка, — зашипел тануки. — Да я ж тебя! В воздухе бабахнуло фейерверком, потянуло паленой шкурой и прогоркло жженым мясом. Но когда дым рассеялся, тануки и след простыл. — И что это было? — я недоуменно стал искать этого несносного нахала. — Просто вся его магия обратилась против него, — пояснила доходчиво дева. — Барсуки забыли, что в нашем краю магия, применимая против истинных хозяев долины, обращается против самих захватчиков. А я ему просто это напомнила. Но так как он все-таки один из сильнейших барсуков, то отдача получилась серьезной. — Он хоть не убил себя? — охнул от такого Хотей. — Нет, только спалил всю свою шкуру и получил пару переломов на ребрах, — пожали тонкими плечами и повели по узкой тропке в густой бамбуковый лес. Как только темнота усилилась, я заметил, как бамбук стал светиться теми волшебными огнями, которые так мне нравились в лисьей стране. — Хоть этот бамбук и молод, но его корни помнят, как здесь правили лисы. После этого я возрождалась и омолаживалась бесчисленное число раз. Но эти огни всегда горят ярко, когда солнечный или лунный свет не проникает в долину, — пояснили мне, видно подслушав мысли. — Далеко еще? — спросил я, поправляя на своей спине прижимающегося ко мне лиса. — Нет. Еще немного, и вам будет предоставлен сытный ужин и уютный кров для ночлега, — ответили нараспев и через несколько поворотов вывели на круглую поляну, на которой стоял настоящий каменный дом. Я вначале подумал, что он вообще построен отдельно, но как потом оказалось, дом был выложен перед входом в природную уютную пещеру и больше походил на небольшой пристрой. Хозяин сей постройки стоял у входа и махал приветливо нам фонарем. — Вот и пришли, — поклонилась мне Дева, прежде чем раствориться в шуршащем бамбуке. А ко мне уже вовсю бежали, топоча убойно по земле огромными лапами, с явным намерением забрать с моей спины мою ношу, а именно уставшую тушку Черно-Бурого лиса.