Лисий оружейник: Часть вторая

На утро из тумана прямо перед нашим носом выступил остров. Хотя я готов был поклясться, что, когда мы ложились спать и разбивали лагерь, его не было и в помине. — Это блуждающие острова, здесь все зыбко. Река в полной мере оправдывает свое название — Грез, — пояснил нам Шу и стал крутить головой. — Нам нужен проводник, это и есть остров сенсея, что учит нас знанию трав. А вот и он. От деревьев отделился стройный юноша с шоколадного цвета волосами и, подойдя к нам, низко поклонился в пояс, потупив свои карие океаны глаз. — Приветствую тебя, дух Вяза, ты как раз вовремя, — поприветствовал Шу проводника, кланяясь ответно. — Старший сын главы степных лис Тибета, — юноша повторил ритуальный поклон, раскланиваясь с заговорившим с ним оборотнем, потом глянул на меня из-под густых ресниц. — Лисий Оружейник, великий змей, Амида из клана ушедших оружейников. И мне пришлось раскланяться повторно с ним. Дальше шла очередь Черно-Бурого лиса, тануки и Хотея. После названия всех регалий адъютанта и принца барсуков и взаимных поклонов дух Вяза замер недоуменно перед монахом, но, оценив его состояние, решил, видно, промолчать, что почувствовал при виде изменившегося Хотея. — Бывший ученик Ёсё, Хотей, и все вы, сенсей-сама ждет вас и послал меня сопроводить вас на остров. Из тумана выплыли два челнока резной изумительной работы. В один из них мы взошли с Черно-Бурым и духом Вяза, в другом разместились тануки, Шу и Хотей. И уже через пару минут причалили к заповедному острову. У Хотея от буйства разнотравья просто округлились глаза: даже я, несведущий в травологии, понял, что здесь нет ни одной похожей друг на друга былинки, и все растения, что властвовали на этом острове, отличаются друг от друга. — Я ждала вас, — к нам из плотной завесы тумана вышла прекрасная дева. Вообще мне показалось, что это был юноша, но слова этого божественного существа явно говорили об обратном. Волосы сенсея были белыми, как и мои, но глаза голубыми, как высокий небосвод, и прозрачными, словно текущая вода в реке Грез. — Приятно видеть вас, змей, степной лис, лис Сибири, барсук и… Хотей. На монашке эта женщина поперхнулась: она обошла ученика Ёсё по большому кругу и улыбнулась приветливо. — Как интересно. — О, великая, что со мной не так? — попытал свое счастье монах. — Каждому из вас свои тайны открываются в свое время, — ответили ему уклончиво, а потом подошли ко мне вплотную. — Ответь мне, Оружейник, зачем тебе Цветок Полной Фазы Луны? Если солжешь, то этот остров станет для тебя последним пристанищем, — пообещали мне щедро и отступили, явно ожидая мой ответ. — Я хотел зачать ребенка со своим любимым, — ответил я со всей честностью, на какую только смог найти в себе на данный момент. — С каким из них? — уточнила дева, касаясь тонкими пальчиками распускавшегося прямо на наших глазах прекрасного цветка. — С Лисом… — не понял я этого вопроса, ведь, кроме Лиса, никто и не подходил на эту роль «самки». — Хм-м-м-м… — протянули задумчиво, а потом отпустили налившийся пурпуром бутон. – Цветок растет на одном из заповедных островов, торопись, плод недавно созрел. И коль твое желание так сильно, что оно привело тебя и твоих путников ко мне через все преграды духа Долины, ты найдешь, что ищешь. А ты, послушник буддистского храма, скоро узнаешь ответ на свой вопрос. Так что тануки, который застрял здесь по твоей вине, будет отпущен на волю. Дева подошла к замершему Черно-Бурому лису и, очертив его побледневшую скулу, заглянула в агатовые распахнутые глаза. — А ты, сибирский красавчик, пойдешь ли ты на поводу своих желаний? Сможешь ли подвергнуть смертельной опасности того, кого без памяти любишь? Или отпустишь его, уступив другим, и, уйдя на другую сторону небытия, останешься навечно в долине Грез... Решать тебе самому. Дева осмотрела убийственно еще раз каждого из нас и растаяла среди ряби тумана. — Вам пора уходить с острова, аудиенция подошла к концу. Сзади как из-под земли появился дух Вяза, и нас сопроводили на резные лодки. Через пару минут мы были на берегу реки Грез рядом с ранее разбитым нами же лагерем, а еще через какое-то время густой туман закрыл волшебный остров окончательно от наших глаз. — Бред… — прошептал Хотей, потирая свои виски. — Почему? — переспросил я. — Сколько ты думаешь этих заповедных островов? — вклинился Шу в наш с Хотеем разговор. — Сотни! — Если не тысячи, никто толком не знает, — подтвердил их общую мысль бывший монах. — Как среди них найти тот единственный, на котором растет Цветок? Еще учти, что все они не стоят на месте, а как живые курсируют по всему нижнему течению реки, вплоть до великого водопада. — Водопада? — переспросил я, и в моей голове как будто что-то щелкнуло. — Да, долина Грез заканчивается мощным водопадом. Вода низвергается с большой высоты прекрасного каскада в земли, когда-то принадлежавшие котам. Оттуда сбоку есть несколько проторенных путей, превращенных в настоящие лестницы, именно по ним паломники входят в долину Грез, что располагается на небольшом плато. — Я думал, земли котов граничили с моими землями, вернее, моего бывшего клана… — пробормотал задумчиво я. — Коты никогда не селились плотными группами как тануки, лисы или обезьяны, — барсук почесал затылок своей уже порядком зажившей головы. Видно, заживающие струпья его явно бесили и чесались. — Их земли тонкой прерывающейся полосой окружают государство барсуков по всему периметру, а с другой стороны уходят тонким мысом по границе обезьян. И то каких-то определенных границ или привязок к местности у них никогда не было. — Что ты решил, змей? — перебил наш разговор Шу. — Мы идем к водопаду. Самый последний остров и есть тот самый, на котором растет цветок, — уверенность росла во мне с каждой минутой. — Тогда веди, змей, даже я чувствую, что скоро наше путешествие подойдет к концу, — кивнул моим словам степной лис, а я почувствовал, как у меня в руках пошатнулся Черно-Бурый адъютант. И я снова задумался всерьез после слов прекрасной девы. Какое же тайное желание испытывал Черно-Бурый, когда попал в долину Грез? Единственное, то, что оно касалось меня, не вызывало теперь ни малейшего сомнения. У нас ушло несколько дней, чтобы добраться до водопада на границе закрытой от посторонних глаз долины Грез. Наши потрахушки уже не вызывали у сопровождающих нас мужчин такой бурной реакции, как в первый раз. Видно, можно привыкнуть к любому, даже к страстным стонам моего секс-партнера, пошлым хлюпам, шлепкам распаленного тела о другое и… прочему… — Вот он! — прервали беспардонно мои мысли. Даже здесь был слышен рев водопада, а остров, что притулился на краю мощного обрыва, поражал своими размерами, будто река разделилась надвое, а потом, соединившись на краткий миг, решила рухнуть сквозь землю. — Ты уверен, Оружейник? — Шу подошел ко мне вплотную и, увидев, какое тут зверское течение, помотал сокрушенно головой. — Переправляться тут — верная смерть! Допустим, тануки может нас с Хотеем перенести по воздуху, но вы с Черно-Бурым не можете прикоснуться к нему. Я вообще удивлен, что пространство нашей долины позволяет ему располагаться так близко рядом с вами. В другом случае вас бы просто расшвыряло, как Ямато! — На это есть причины, — Хотей подошел с другой стороны от меня и сжал мою прохладную ладонь. — Здесь должен быть мост или переправа. Надо поискать на берегу. И потом, даже тануки с его волшебными яйцами не перелететь эту воду. Река здесь очень сильна и достигает своего апогея. Лучше не рисковать. Несколько часов поиска по берегу реки, и мы нашли старый раздвижной мост, что был искусно спрятан среди разросшихся кустов и деревьев. — Им не пользовались, наверное, не одну сотню лет, — Шу своими секирами счищал с хитроумной конструкции обвившиеся и затянувшие все приспособления кустарники, травы, лианы. — Но все хорошо сохранилось! Так что сейчас срежем все это буйство и запустим механизм. Если я и понимаю что-то в конструкциях, он должен как раз перекинуться через буйные воды, — пообещал мне степной лис, и я присоединился со всеми остальными, очищая упорно конструкции. И только Черно-Бурый лис не участвовал в нашей работе, он стоял бледным привидением в стороне чуть от нас и с ужасом и великой скорбью смотрел, как из-под груды отпиленных и срезанных стволов выступают черты древнего моста. Мы перешли по старому мосту над ревущей рекой и углубились в поросший буйным лесом остров. Несколько шагов, и на наши уши навалилась полная тишина. Здесь было настолько влажно и бесшумно, словно весь этот край был обложен какой-то волшебной ватой. И в этой полной тишине иногда слышалось, как кое-где падают тяжелые капли, скользя по влажным сочным листьям, и как излишняя влага выступает из мха, когда мы наступали на него. Черно-Бурый теперь старался жаться ближе ко мне все время, он как будто пытался проститься со мной или не мог надышаться моим запахом. Мы исследовали весь остров и совершенно безрезультатно потратили несколько дней. — Все впустую, — Шу вытянул уставшие ноги к костру, который мы зажгли на единственной совершенно круглой поляне. — Он где-то здесь, я это чувствую, — я рухнул рядом со степным лисом и утянул к себе на колени льнувшего ко мне Черно-Бурого. Адъютанта трясло и непонятно почему. Вряд ли он был рад, что застрял со мной в долине Грез, хотя, и не спорю, добился моей близости. — Может, другой остров? — Хотей сел напротив костра, а потом, запрокинув голову, удивился. — Надо же, только здесь я впервые увидел чистое небо во всей долине Грез. Звезды-то как видны. — Погоди, Хотей! — остановил я монашка и, сняв с себя Черно-Бурого, встав на колени, стал обшаривать местность руками вокруг костра. — Ты чего это? — Хотей поднял бровь. — Перетрах, — хмыкнул умученный тануки. Но вот на небе взошла полная луна и, осветив окрестности, буквально впиталась своим призрачным блеском в один из небольших кустиков неподалеку. Я подскочил тут же к этому светящемуся белесым пламенем кусту и, пошарив по листве, нашел то, что так долго искал. Единственный желанный мною плод. — Это он? — Хотей оказался рядом, впрочем, как и все остальные: тануки, Шу, Черно-Бурый. — Да-а-а-а… Просто я думал, что растение намного больше, а как оказалось, даже не достигает моего колена. И плод… Он был прорисован с такой тщательностью, что я думал, он будет с кулак. А тут небольшой орешек! Барсук в трансе прикоснулся к блеклым невыразительным листьям куста, что рос у моих ног, и его емко шибануло, отбросив на десять метров. — Тэнгу тебя возьми, — прошипели убийственно с земли, даже не пытаясь встать. — Я же не коснулся тебя, Оружейник! — Цветок Полной Фазы Луны — не твое желание, барсук. Так что лучше не прикасайся к нему: ни к его листьям, ни тем более к плоду. Во всяком случае, в долине, — покачал головой Хотей. — Думаю, Хотей прав, — Шу потер подбородок пальцами. — Даже я не рискну прикоснуться к этому растению. Да мне и незачем. Но Хотей подтвердил его догадку, прикоснувшись к плоду, что лежал у меня в руках, и его отшвырнуло здорово, правда, менее эффектно, чем барсука. Хотей подполз к ошеломленному тануки, помогая ему подняться на ноги. Пока все остальные медленно вернулись к костру, я положил орешек на свою сумку, дабы поворошить костер и добавить в него сушняка. Вроде я выполнил то, зачем пришел в долину. Но было какое-то чувство незавершенности. И чего я только хотел, когда найду плод? Фейерверков? Или кого-нибудь, кто меня убедит, что это и есть тот самый цветок? — Черно-Бурый, не глупи! — я вздрогнул от злого шипения Хотея и замер, видя, как мой лис стоит у костра и крутит сорванный мною орех. — Положи на место, это очень опасное растение. Оно смертельно ядовито! Все замерли на местах, ожидая, что предпримет принц Сибири, явно не зная, как на это реагировать. Но Черно-Бурый, как в трансе, взглянул на меня опустошенным взглядом и, разломив плод пополам, положил одну половину обратно, а другую продолжал вертеть в своих руках. — Черно-Бурый, положи плод обратно на сумку, — подал я голос и стал медленно приближаться к своему временному любовнику. — Нет… Змей… — из его глаз покатились прозрачные слезы. — Как ты не понимаешь! — он нажал на половинку плода, и та раскрылась как цветок, освобождая белоснежное заостренное ядро. — Я… если я не съем это, нам не выбраться отсюда! Но я… Никогда не заставлю разделить это бремя со мной… ты любишь других, и они не здесь. Посему, мое желание родить от тебя щенка неисполнимо! Лучше я приму смерть и останусь в этой долине один, освободив тебя, мой любимый. Черно-Бурый опрокинул ядро орешка в рот и проглотил, а кожуру кинул в полыхающий ярким пламенем костер. — Идиот! — я буквально упал в костер, обжег сильно левую руку, но правой успел схватить кружащую изысканным цветком легкую кожуру. Поток горячего воздуха подкинул ее резко вверх, и тем самым она избежала смертельного жара костра. — Оружейник, не делай этого! Это его выбор. Ты лишь умрешь вслед ему! — заорал Хотей, видя, как пошатнулся от резкой боли в теле Черно-Бурый, из его рта потекли обильно слюни, и он закашлялся, заходясь в судорогах в преддверии своей близкой смерти. — Ты не прав, монах. Я затолкал резкими движениями кожуру в рот. Если промедлю, принц Сибири погибнет. А так был шанс на миллион, миллиард, сотни миллиардов, но шанс выжить обоим и вернуться домой. Наркотик подействовал тут же, я буквально рухнул на скрученного от резкой боли лиса и, найдя его остывающие уже губы на ощупь, впился в них, как в живительный источник, поя его своей слюной и захлебываясь в его. Через пару минут мне стали вяло отвечать, а губы стали теплыми на ощупь. Тело плавилось от резкого желания, в голове красные всполохи сменялись золотыми, и я, оторвавшись от стонущего страстно подо мной лиса, уставился совершенно безумными глазами в замерших над нами, бледными, как сама смерть, Хотея, Шу и тануки. — Оставьте нас… Ждите у моста… Кажется, цветок действует… и нам с Черно-Бурым нужно зачать щеночка. Мужчины отшатнулись от моих совершенно кровавых глаз и точно таких же, которыми на них смотрел пьяный от действия цветка и близости со мной Черно-Бурый лис. А я погрузился в кровавый туман, разрывая на себе и на лисе одежду, впиваясь в его льнущее, горячее, как поток лавы, тело, стараясь чуть ли не проникнуть ему под кожу всем своим существом, став одним целым. Иногда я приходил в себя, отмечая как бы со стороны, что продолжаю трахать своего лиса в одной из поз, а потом снова окунался в беспамятство похоти и разливающегося вокруг нас священного марева огня. Сколько это продолжалось, я не знаю. Иногда я чувствовал лучи солнца на себе, иногда прикосновения прозрачной луны. Пришел я в себя, в очередной раз трахая невменяемого Черно-Бурого, распластав его под собой и, судя по ощущениям, явно не в зад. Я развел стройные белоснежные ножки своего мужчины и, подняв его нежно-розовые яички, покрытые черными волосками, уставился на настоящую женскую вагину, оформленную парными срамными губами. Я толкнулся еще пару раз внутрь столь обалденно прекрасного отверстия и, слив туда, вытащил свой еще не опавший член. Моя головка была вся в крови и сперме. Но вид половых органов мужских и женских, которые сплелись столь прекрасным, можно сказать, божественным образом друг с другом, отвлекли меня от созерцания своего заляпанного органа, и я нежно коснулся раскрытой промежности застонавшего в истоме лиса. Видно, я осеменил все его дырочки, так как из полураскрытой попки тоже текло обильным потоком мое вязкое семя, что уж говорить о нежно розовых с гранатовым отливом губках, что начинались перед самой хризантемой розового ануса и практически доходили до основания сжавшихся яиц. Я коснулся срамных губ, ведь я не видел, как они выглядят у женщин, и развел их в стороны, открывая подрагивающий влажный от спермы и крови вход. «Он там был девственником», — пронеслось у меня в голове, и, когда я проникнул языком между ними в жаркое естество своего лисика, Черно-Бурый дрогнул в экстазе и слил свою сперму к себе на живот. — Инари-сама! У него же вагина появилась, а кончает он, как и раньше, словно мужчина. Избавляясь от своего семени… — А чего ты хотел? — усмехнулись сзади меня, и я недоуменно обернулся, увидев рядом с собой стоящую женщину, которую местные лисы почитали как своего сенсея. — Он теперь андрогин — божественное существо, сочетающее в себе оба пола. И он тебе не змей, чтобы рожать через жопу. Ему ведь не яйцо снести придется, а родить полноценного крупного ребенка. — Кто вы? — сузил я глаза и увидел, как рядом с ним нарисовался дух Вяза — тот проводник, что отвел нас тогда к своей хозяйке. Дева улыбнулась и поменяла свой облик, превратившись в прекрасного юношу, сочетающего черты и Огненного, и Черно-Бурого, и наших близняшек: Сердца и Душу. — Во мне видят тех, кто по-настоящему дорог! Черно-Бурый пришел в себя от оргазма и, увидев ново прибывших, прошептал в трансе. — Почему вас двое? Оружейник! — Ты видишь там второго меня? — Да, – лисенок сглотнул и прижался ко мне, пытаясь прикрыть свою наготу. Я дотянулся до валяющегося рядом пледа и натянул на нас обоих. — Правильно, сибирский Принц. А тануки увидел бы на месте Оружейника, наверное, полную самку барсука. А Шу — сочную самку степных лисиц. А Хотей… Но, увидев, как я вздрогнул, покачал головой. — Впрочем... О Хотее отдельный разговор. А вас я должен поздравить! Теперь Черно-Бурый носит под своим сердцем твоего ребенка, Оружейник. Но не бойся, после родов влагалище вместе с маткой исчезнут, и он снова станет полноценным мужчиной. Правда, если снова не захочет от тебя забеременеть и не откушает новое ядрышко плода Цветка Полной Фазы Луны. Но это будет нескоро, плод созревает раз в пятьсот лет. А оставшаяся половина, как я поняла, предназначена другому возлюбленному змея — Огненному Лису. — Матка? Влагалище? — прошептал в ужасе Черно-Бурый и попытался заглянуть к себе в промежность, отворачивая плед и пытаясь приподнять своей дрожащей рукой свои яички. Но меня волновало другое. — Вы не сенсей-травник? — Нет, это женская форма, которой я пользуюсь исключительно для того, чтобы местные лисы узнавали меня. Но я — дух реки Грез, и мой изменчивый облик — как раз то самое, что я и есть на самом деле. — Дух, значит? — я глянул на резко побледневшего Черно-Бурого лиса, ибо в этот как раз момент он нашарил у себя под яйцами появившийся вход в свое преобразовавшееся тело. — Инари–сама... — охнул мой беременный мужчина. — Скорее Цукиёми, — усмехнулся дух, прекрасно понимая, какой шок испытывает принц. — Но меня интересует другое, откуда Черно-Бурый узнал, как есть этот плод? — схмурил я свои брови. — Думаю, он сам тебе расскажет, коль смертельная опасность, что висела над вами, позади, — улыбнулся дух реки, зардевшемуся юноше. — Мне Семихвостый рассказал, пока провожал нас… А тому поведал его сын — Огненный. Он так был поражен, что Оружейник раскопал секрет Цветка, что поделился этим с отцом. — Но когда? — охнул я, вспоминая, что сделать это мой муж никак не мог. — Я точно не знаю, король сказал, что перебросился парой слов по зеркалам… Между вашими сексуальными утехами сын вызвал его сам, пораженный и испуганный тем, что ему придется играть роль беременной сучки, — Черно-Бурый потупил взор. — Но тебя это не испугало? — улыбнулся теперь уже я и поблагодарил в душе Семихвостого прохвоста. Оказывается, король знал о правилах долины и все предвидел, посылая со мной того, кто любил меня всем своим существом, душой, сердцем и телом. — Я рад, что вы разобрались между собой, голубки, — усмехнулся криво дух, а потом добавил. — Но у меня осталась незакрытых пара вопросов. Во-первых, мне совершенно не нужен на моей территории одержимый лисами герой Ямато. И тем более, во-вторых, вредный летающий на своих божественный яйцах тануки — третий принц ненавистного мне государства барсуков. Так что, Оружейник, что будем делать с твоим долбанным эскортом? И, видя, как я развожу руками, не зная, что ответить, хлопнул в ладоши, искривляя пространство и время. Хотей вздрогнул перед маревом открывшегося для него прохода и утянул тануки за руку от навесного моста и о чем-то серьезно рассуждающем около потрескивающего костра Шу. Степной лис даже не заметил, как исчезли в никуда его два спутника. Ученик монаха оглядел духа реки Грез, потом обнимающихся нас с лисом и грустно усмехнулся. — Вижу, дите успешно зачато, и сам хозяин мест пожаловал на приватную к нам беседу. Приветствую вас, дух реки Грез, и вашего возлюбленного тоже! В своей меняющейся личине вы для меня более привычны, нежели в обличие девы–сенсея. Хорошо хоть ваша половина — дух Вяза, как всегда неизменен в своей неповторимой красоте. — Надеюсь, Хотей, вы не будете посвящать в мой маленький секрет местных лисиц? — усмехнулся дух реки и обратился к побледневшему резко тануки. — Я честно скажу. Не люблю барсуков, и вы, третий принц, не исключение. Чтобы освободить вас из моей долины, я раскрою вам тайну, о которой вы так сильно мечтаете. Но взамен вы должны оповестить своего царственного отца отменить свое самоуправство и вывести мою долину официально из ваших территорий. Иначе… — Что иначе? — ощерился тануки. — Я захлопну вашу клетку навечно! И даже Хотей, как бы он не хотел, но вам не сможет помочь освободиться. А кроме этого заманю сюда вашего отца. И он так же, как и вы, окажется пленником Долины Реки Грез. Поверьте, блуждать в вечном тумане в одиночку, без надежды — страшная участь, — усмехнулся дух реки кровожадно. — А вы умеете убеждать, — криво поперхнулись в ответ. — Ну, и о чем я думал, когда ввалился на территорию вашей гребанной реки? — Хм-м-м-м... Вы мечтали во что бы то ни стало узнать, каким образом у Хотея так быстро зажили раны после нападения на него волков-оборотней. Или скажите, что я неправ? — улыбнулся дух реки тануки, словно тот был неразумным обиженным дитятком. — Правы… — ошеломленно прошептал барсук и услышал явно не тот ответ, на который рассчитывал. — Но послушник и змей молчали, как в рот набрали воды, и я от них ничего дельного не добился. Либо несли откровенную чушь! Такое травами и настоями невозможно вылечить и за такое короткое время. Каким бы Будда сильным не был людским божком! — Дело в том, что ни Оружейник, ни Хотей сами не поняли, что произошло. Посему, дать вам вразумительный ответ они не могли. Но я вам открою великую тайну, тем более, думаю, Хотею тоже интересно знать, что же он теперь такое. Дух улыбнулся еще сильнее всем нам и, разведя руки в широких шелковых одеждах, что переливались серебристым цветом водной глади на его прекрасном теле, поведал: — Оружейник не вылечил Хотея, он его заново переродил, и теперь ученик Ёсё — одержимый оборотнем, причем змеем. — Погодите, но одержимость так быстро и просто невозможно получить! Что у барсуков, что у лис, что у других оборотней нужно чтобы совпал ряд строгих условий. И кроме того, Хотей не выглядит как одержимый, — взорвался потоком слов тануки, у него было явное чувство, что его обвели вокруг пальца. — А великие змеи непростые оборотни. Они все королевской крови, и потом, в отличие от других рас оборотней, могут зачать ребенка с кем угодно: с человеком, с лисом, тануки, котом, зайцем — с любым. Лишь бы их партнер был силен по волшебной силе и имел королевскую кровь. Даже Цветок Фазы Полной Луны сработал идеально! А ведь он был рассчитан только на лисиц. Конечно, в роли мамочки Оружейник вряд ли смог выступить, но в роли отца, хоть и медленнее, чем с другим лисом, но Черно-бурый смог зачать своего щенка, – дух реки свел свои грациозные руки и сложил их кренделем на груди. — То есть как медленнее? — не понял я последней фразы. — У вас на зачатие ушла целая неделя непрерывного секса, — объяснил за духа реки, ерничая своим голосом, Хотей. — И как вы только не загнулись от перееба? — А насчет не выглядит как одержимый — возражу! — дух реки подошел к Хотею и провел своей рукой по его бледной щеке. — Одержимые змеями были настолько редки, что это, наверное, второй случай за всю историю нашего мира. Волосы у великих змей были разными, от черных оттенков до совершенно белесых. Если бы не одержимость лисой, Оружейник бы сохранил свои прекрасные черные волосы. Единственное, у змей были золотые глаза. Но этот признак характерен и для некоторых лис королевской крови, хотя у Хотея глаза посветлели и существенно, думаю, через месяц они совсем станут золотыми. А то, что он испускает определенное поле страха, характерное для многих смертельно ядовитых тварей, как и Оружейник, вы, наверное, уже и сами заметили. — Я что, тоже ядовит, как и змей? — охнул Хотей, хватаясь за голову. — Нет, ты ж не сам змей, а одержимый, — возразил дух реки и отступил от послушника. — Но я в нем больше не чувствую лисицу. А ведь Оружейник не перестал быть змеем, став одержимым. Наоборот, кровь Огненного разбудила его способности и развила их в полной мере, — теперь уже голос подал молчавший на моей груди Черно-Бурый. — Правильно. Змеи обращают по-другому, нежели другие оборотни. Можно сказать, они полностью меняют сущность обратимого, стирая все его способности, что были до этого. И давая новые, можно сказать — другую жизнь, новый шанс с совершенно белого листа. Дух реки подошел к своему возлюбленному и, обняв духа Вяза за тонкую талию, положил предано ему свою голову на плечо. — И как происходит обращение? — не выдержал тануки. — А это уже другой вопрос. Во всяком случае, не тот, с которым вы вошли в мою долину. Задайте его Оружейнику, когда уберетесь с моей территории, и если он посчитает нужным, то ответит на него. Прощайте, тануки, и передавайте привет вашему взбалмошному папа. Если через неделю дело не сдвинется с мертвой точки, я приму строгие меры. Этот портал выведет вас к храму сэннина Ёсё. Рукой он образовал новый мерцающий круг и глянул на задумавшегося Хотея. — Вы можете тоже идти с барсуком, Хотей. — Нет, я должен сопровождать Оружейника, это незыблемый приказ моего учителя, — тут же возразили в ответ. — Хм-ммм, — озадаченно задумался дух реки. — Тогда ступайте, барсук. Вы можете подождать всех остальных своих путников у Ёсё, но будет лучше, если вы, не откладывая, вернетесь к себе. И решите наш спорный вопрос с моими землями! Тануки фыркнул и, махнув рукой всем нам на прощание, пропал в круговороте свернутого пространства. «Как в воду канул», — подумалось мне, ибо серебристая хмарь как раз напоминала собой со стороны водоворот воды. — Так, кто там у нас следующий? — дух реки потерся щекой о своего любимого. — Ямато, дорогой, — пробурчал дух Вяза и сам открыл портал. — Он как раз освободился от последнего волка. Наш герой оказался перед нами с окровавленными клинками, весь взмыленный и уставший. — Что ж, поздравляю, двухвостый повержен. И вот ваша награда, герой! Дух реки, на которого выкатили зеленые глаза, показал на нашу композицию, прикрывающуюся от посторонних единственным тоненьким пледом. — Не понял? — Ямато тупо посмотрел сначала на духа реки, а потом вылупился на меня. — Почему тебя целых два, а, Оружейник? И кто эти юноши, что обнимают тебя так своевольно в своих жарких объятьях? Как и ожидалось, в духе реки Ямато увидел меня. Инари-сама, как все предсказуемо. — Вообще-то, Оружейник он, — в меня ткнули указательным перстом и зарылись носом в каштановые волосы своей любви. — А того, кого он обнимает, ваш официальный жених. — Бывший! — выпалил отмерший Черно-Бурый, вцепляясь в меня мертвой хваткой. — Черно-Бурый? Будда тебя дери, да ты просто стал божеством. Такой красавчик! Теперь и мне не резон расставаться с тобой, — оскалился предприимчивый герой, но услышал шипение от лиса в ответ. — Я разрываю официально нашу помолвку! — А если я не дам согласие? — игриво нависли над нами. — А этого и не надо. Черно-Бурый — принц, лицо королевской крови! Достаточно сказать вслух о разрыве помолвки при двух свидетелях. А их у нас… — дух реки пересчитал по головам. — Исключая Оружейника, целых три. Кроме того, я сделал вам одолжение. И даже не рассчитывайте, что я вас поблагодарю за убиенных волков. Вы их сами притащили в мою долину, посему, это был ваш долг расправиться с ними. — И какое вы делаете мне одолжение, лже-Оружейник? — хмуро воззрились на духа реки. — Я позволил встретиться вам со змеем, хотя это против закона, но я не терплю на своей земле взбалмошных одержимых, размахивающих по поводу и без повода волшебными катанами. Посему вы свободны и можете убраться. Восвояси! — щедро объяснили герою, открывая портал снова к монастырю Ёсё. — Ну, если только мой женишок-подстилка останется при мне. А еще к нашей веселой семейке примкнет мой возлюбленный Оружейник! — попытались шантажировать духа реки, меня, Черно-Бурого и духа Вяза всем скопом. На такое нахальство дух реки стал раздуваться как воздушный шар прямо на глазах, дух Вяза попытался успокоить своего властного любимого, а я, хмыкнув, огорошил всех: — Да я, в принципе, не против! — ЧЕГО? — выдали хором Хотей, Черно-Бурый и дух реки. — Я не против сделать Ямато своим, — уточнил я, и пока герой радостно зарделся румянцем от предвкушения счастливой совместной жизни, я по-наглому сдернул с Черно-Бурого плед и бесстыдно задрал его разведенные ноги перед всеми присутствующими. — Только предупреждаю. У меня, великого змея, сейчас период гона и масштабного размножения. Видишь, Черно-Бурый уже с пиздой и беременный от меня! Огненный Лис — следующий на подходе. Я его обрюхачу, как только будем дома. Так что я буду не против еще одной нашпигованной моими щенками под завязку прелестной сучки. — Пизда-а-а-а… — в трансе прошептал Ямато, тупо смотря на срамные губы Черно-Бурого лиса, сдобренные щедро моей спермой. — Ага, — я счастливо зажмурился, прижимая к себе бордового от стыда лиса. — Хочешь, и у тебя будет такая! Ты же хотел от меня ребеночка, да? Герой побледнел, пошел красными пятнами, а потом, заикаясь, проблеял: — Я думал, это самое… ты будешь рожать… А не я… — Да я уж отрожался! Так как насчет вагины и матки давай решай быстрей, пока полнолуние, — заверил я масляно, раздвигая руками срамные, подрагивающие губки лиса и показывая сжимающееся новообретенное отверстие. — А-а-а-а-а-а? — вопросительно в ступоре отшатнулись от меня, как от прокаженного и с другой уже интонацией, прыгая в открытый портал и крича на все пространство. — А-А-А-А-А-А-А! — Не хотите, как хотите! — я снова запахнулся в плед, скрывая своего лиса от выпученных чужих глаз. — Будда с вами… — выдавил из себя пораженный Хотей. — И не говори, ученик Ёсё, одно дело — представлять, а другое — видеть воочию... Весьма впечатляет, — протянул задумчиво дух реки, пытаясь собраться с мыслями. — Ваш путь завершен, осталось только проводить Шу обратно домой, и вы свободны. — Шу? — удивился я. — Зачем? Он же местный. — Да, но он разделил ваш путь, и потом, у вас в городе степных лисиц незавершенное дело с милыми разнополыми близняшками, — напомнили ехидно мне. — Понятно, можно еще один вопрос, правда, не к вам, а к вашему возлюбленному, великий дух реки, — обратился я, хитро улыбаясь. Любовники-духи переглянулись меж собой, и дух реки разрешил ответить духу Вяза мне на вопрос. — Спрашивай, Оружейник. — Какой настоящий облик духа реки Грез? — Самый прекрасный, истинный, — прошептал дух Вяза и начал счастливо перечислять. — У него прелестные перепонки на грациозных руках и ногах, а вместо ушек радужные переливчатые веера, сверкающие всеми цветами радуги, и самые прекрасные в мире, светлые, как гладь реки в ясную погоду, огромные глаза. А еще изумительный чешуйчатый хвост… — По-моему достаточно, любимый, — перебил хмуро своего любовника дух реки, а потом уже по-другому глянул на меня. — А ты умен, Оружейник, невозможно искренне любить иллюзию, и только мой возлюбленный знает мой истинный божественный облик. И я счастлив, что он по нраву ему. А это подарок от меня Семихвостому лису! — мне на руку поставили небольшой объемный мешочек. — Скажите, что это ответ на его недавний ко мне вопрос. И приходите к нам еще погостить. Вам, великий змей, и вам, тринадцатый принц Сибири, всегда рады! Ну а Хотей тут и так как дома. Духи откланялись и растворились в зыбкой мгле, как будто их и не было в помине.