Механизмы

Нестерпимое давление в груди постепенно ослабевало. Воздух с трудом проходил в сжатые, словно слипшиеся легкие. Все ощущения медленно притуплялись – тело Наруто оцепенело. Испугавшись того, что вместе с сознанием уйдет и жизнь, он силой заставил себя разлепить тяжелые веки. Он должен был продержаться еще немного, несмотря ни на что. Должен был. Стоило Наруто принять это решение, мутная пелена спала с глаз. Сперва силуэт человека казался далеким, размытым, но постепенно вырисовался мельчайшими деталями. Необыкновенной красоты темные глаза – глубокие, полные невыплаканной горечи, смотрели внимательно и печально. Длинные пряди темных волос тянулись сверху, колыхаясь и извиваясь. Узумаки отчетливо видел застывшие в воздухе руки, часть грудной клетки женщины и неестественный изгиб тела. Дальше шла белая плоть потолка. Казалось, тело проваливалось прямо сквозь него. Страха не было. Гостья казалась доброй, понимающей, и совсем не напоминала призрака, коим, наверное, являлась. Наруто немного пришел в себя, когда внезапно ощутил на лице влагу ее слез – совсем не призрачную, самую настоящую. – Я просила тебя не ходить, – шепотом проговорила женщина. – Я… Голос оборвался. Наруто вздрогнул, расслышав где-то рядом подозрительно знакомое шипение. Неизвестное существо снова пыталось добраться до чудом сбежавшей жертвы? Протянув ладони к балдахину, женщина причудливо изогнулась. Едва ее пальцы тронули ткань – поверхность вспыхнула белыми письменами. Наруто подумал, что она чего-то ждет, и неловко дернулся к складкам ткани. Но, похоже, женщина всего лишь пыталась защитить его от опасности. – Не надо! – умоляла она. – Не ходи! Не ходи, прошу! Веки вновь стали тяжелыми. Сон и усталость овладели телом, а затем Узумаки снова оказался в темном проходе, ведомый любопытством и жаждой. Сухость раздирала горло, пить хотелось так сильно, что ради капли воды он был готов попасть прямо в лапы к монстру. Всё происходило так же, как прошлой ночью, лишь в самом конце тьма покорно расступилась и в ее клубящейся глубине прорезались знакомые черты лица. – Саске? – Наруто почувствовал, как от сухости треснула кожа на нижней губе. Его шея будто иссохла – трахея и пищевод склеились с тонкой оболочкой из мышц и вен. Голос напоминал скорее скрип ржавых цепей, нежели привычный баритон. Во взгляде Учихи не было насмешки или удивления. Как, собственно, и жизни. Полупрозрачный и невесомый, хозяин особняка стоял в плотном клубке тьмы и смотрел прямо Наруто в глаза. – Я не позволю тебе мне помешать, – внятно и четко произнес Саске. – Уходи. Иначе я убью тебя. – Что я делаю не так? Ответа Узумаки не расслышал – его ударило в спину с такой силой, что треснули ребра в груди. Мышцы свело огненной, чудовищной болью. Мгновением позже он был готов смириться со смертью и даже ждал её, как вдруг обнаружил, что их с Саске разделяет вереница белых символов и тонкая женская ладонь. Как только Наруто понял, что все еще способен дышать, коридор начал рассыпаться пылью. Грустные глаза гостьи смотрели из зеркал, из лужи крови под пальцами, из блестящих дверных ручек. Она была всюду. Она была не гостьей – она была Хозяйкой. Наруто закричал. И проснулся. Его колотило, паника не позволяла сфокусироваться на окружающих предметах, но прикосновение уверенной прохладной ладони быстро подавило лихорадку. Рядом сидел Саске. Спокойный взгляд блуждал по лицу Наруто, а рука скользила по лбу, снимая жар. После всего увиденного, эти действия показались Наруто особо изощренным издевательством, но они приносили облегчение, поэтому он даже не пытался сопротивляться и быстро прекратил искать происходящему объяснение. Так же естественно, словно забота о другом человеке была его основной работой, Саске приподнял Наруто голову и подставил к сухим губам что-то холодное. Неловко стукнувшись зубами о стеклянный край стакана, тот принялся жадно пить. Краем глаза он заметил, что одна рука юноши облачена в перчатку, но тревожная мысль, едва родившись, тут же покинула воспаленное сознание. Хотя Учиха и пытался как-то контролировать процесс, Наруто всё равно умудрился облить себе шею и грудь. Прошло еще несколько минут, прежде чем Узумаки смог собраться с мыслями и вспомнить, для чего вообще нужна человеческая речь. Вернулись ощущения и жар – всё тело горело, пылало, изнемогая от тупой внутренней боли. Его действительно лихорадило. Это был не сон. – Что случилось? – поинтересовался Наруто, надеясь, что Саске будет вести себя как подобает нормальным людям и снизойдет до объяснений. Ожидания оправдались – Учиха ответил сразу, без малейшего намека на раздражение. – Болезнь. Видимо, ты подхватил что-то по дороге сюда. Итачи взял кровь на анализ… – Подхватил? – жалобно переспросил Узумаки. – И что это может быть? – Честно говоря, без понятия. Еще рано делать какие-то выводы. Не напрягай извилины понапрасну. – Вообще-то… – совсем тихо промямлил Наруто, – я приехал сюда как раз для того, чтобы напрягать извилины. И если я на это не способен, значит, бесполезен для Джирайи-сенсея. И для вас тоже. Кто знает, сколько времени потребуется теперь… – Механизм подождет, – всё так же на удивление мягко уверял хозяин особняка. – Он никуда не денется. Как и Мадара. – Мне казалось, что ты меньше всех хочешь, чтобы я оставался тут дольше необходимого, - Наруто попытался чуть-чуть приподняться, но глаза Саске предостерегающе сверкнули и ему пришлось прекратить бесполезно ерзать. – Теперь еще и это… – Мне не в первой помогать больному, – горько усмехнулся Учиха, и Наруто перестал дышать, рассматривая его удивительное лицо. Сейчас оно совсем не казалось уродливым или непробиваемым – в колючие черты пробилась чувственность, даже нежность. – И дело не в том, что мне не по душе конкретно ты. Если бы мое мнение что-то значило, я бы не впустил в этот дом ни одного живого человека. – Почему? – За все время существования особняка в нем не произошло ничего хорошего. Даже рождение детей здесь скорее жертва одного человека во имя другого. – Ты говоришь, что твое мнение ничего не значит, но насколько я понял из статьи, именно ты являешься прямым наследником Мадары, верно? Там было написано, что старший сын по какой-то причине оказался не у дел… – Наруто несколько смущался хрипоты в своем голосе, но не мог упустить редкий момент откровенности Саске. Возможно, сейчас он сможет узнать нечто важное, понять, почему эта семья настолько странная – это важнее. – Итачи не у дел и даже вне семьи. Из-за болезни. – Только поэтому? Саске вдруг нахмурился. Резко поднявшись на ноги, он подхватил пустой стакан. – Я принесу еще воды. И ушел, не дав Наруто даже возмутиться. Как только Узумаки остался один, он невольно начал вспоминать обрывки странного сна. Та женщина была так похожа на обоих Учих, что он почти не сомневался – память воссоздала однажды увиденное лицо Микото. В статье ее нарисованный портрет располагался отдельно от общего фото, как будто она существовала сто лет назад и просто физически не могла сняться на камеру. Через несколько минут Саске вернулся со стаканом воды и поставил его на столик. – Мне придется присматривать за тобой, поэтому попробуй привыкнуть к моему присутствию. – Почему бы не спихнуть меня на попечение слугам? – Сказал же, я знаю, как ухаживать за больными. – Это не причина. И не повод. С вашим-то богатством не проблема найти врача или сиделку. – Проблема. Еще какая. Чем меньше посторонних людей будет шляться по особняку – тем лучше. Сейчас у меня есть свободное время чтобы взять на себя кое-какие обязанности, так что хватит уже задавать глупые вопросы. – Сколько дней мне придется проваляться тут? – Как скажет Итачи. Они оба замолчали. Наруто прикрыл глаза, ища в себе силы продолжить разговор. По правде говоря, вопросов накопилось немало, но вот желание их задавать стремилось к нулю. Но и в этот раз Саске поступил странно – он снова сел на край постели и тихо поинтересовался: – Ты слышал что-нибудь странное в Подвале? Вчера, когда работал с чертежами? – А должен был? Саске склонил голову к плечу, позволив волосам беспорядочно рассыпаться по лицу. Свет, попадающий на складки его белоснежной рубашки больно бил Наруто в глаза, но он не мог отвести взгляда – Учиха был близко, но при этом как будто в другом мире. Раздался щелчок – звонкий, будто брякнуло где-то под ухом. Наруто с изумлением перевел взгляд в сторону. Откуда? Из тумбочки? Или из стены позади? – Иногда мне кажется, что я слышу чей-то голос, – наконец, прошептал Саске. – Он звучит совсем как мой. И рассказывает о том, что могу знать только я один. Можно списать на галлюцинации, но это происходит даже днем, когда я… Учиха замолк, а Наруто продолжал смотреть, не моргая. Что это за исповедь? Почему Саске решил, что Наруто тот, кому следует знать о его сумасшествии? – И щелчки. Ты ведь тоже слышишь их? Неожиданно сознание Наруто снова поплыло. Внимательное лицо начало таять, как будто кто-то вдруг поджег пленку со старым кинофильмом. Раздался звук – мягкий, теплый, похожий на голос Итачи. Произнесенные им слова, как капли, падали куда-то вглубь сознания и растворялись в пустоте памяти: болен, скоро, поправится, лекарство, пить, дней… Где-то хлопнула дверь. Прохлада чужой руки снова, слой за слоем, снимала тяжесть усталости с его головы. Как только стало немного спокойнее – Наруто вздохнул и расслабился под медленной, осторожной лаской. Лишь спустя долгие минуты он понял, что одно прикосновение теряется на фоне другого. Во рту жегся плотный шарик и ласковый язык одними касаниями заставлял принять лекарство. Тело снова бросило в жар, просто потому, что прикосновения не были похожи ни на что на свете. Они дарили страшную неизвестность, приятную остроту, давление, тепло и успокоение одновременно. Они просто-напросто принадлежали другому миру. В какой-то момент сознание Наруто умудрилось проклюнуться сквозь вязкую тину боли. Саске нависал сверху, едва касаясь его губ своими и смотрел в глаза. В темноте его зрачков пульсировала жажда пострашнее той, что не так давно испытывал Наруто во сне. Не похоть и не голод, но другая, древняя энергия билась в жутком, пристальном взгляде. И столкнуться с ней один-на-один Наруто боялся, наверное, с самой первой секунды знакомства – даже неизвестность болезни не пугала так, как необъяснимая тяга к Учихе Саске в этот самый момент и собственное бессилие перед ним. Они оба знали, что Узумаки пришел в себя и понимает, что происходит. Но Саске не сдвинулся ни на миллиметр, а Наруто боялся даже моргнуть. Будь это кто-то другой – не Учиха, будь ситуация несколько иной – Наруто уже давно обрушил бы на ублюдка ураган своих противоречивых эмоций. Но это был Учиха. Казалось, Саске играет с ним, прекрасно понимая, что сильнейший страх не позволит Наруто воспротивиться или ответить. Более того, не позволит даже шелохнуться, пока Саске сам не решит ослабить тиски своей темной, потусторонней власти. Он проверил – снова скользнул губами по мягкой коже, от уголка к уголку, прикусил, попробовал языком. И неожиданно сжалился, отступив. Наруто моргнул и покорно прильнул к подставленному стакану с водой. Ему ничего не оставалось, кроме как подчиниться воле хозяина особняка. Не задавая вопросов. Не сопротивляясь. Не делая глупостей. Лишь бы только это не значило, что он в его полной, безоговорочной власти.