Письма к Джульетте

Рон, как и обещал, отправился в Палермо, а я первым делом решила посетить музей средневековой живописи и скульптуры, расположенный в замке Кастельвеккио. Сказать, что я была в восторге — ничего не сказать! Это просто не описать словами! Каждый из 26 залов уникален, каждый из них оставил неизгладимые впечатления! Это уж точно интереснее квиддича! Следующий в моем списке самых интересный мест Вероны — сад Джусти. Небольшой лабиринт из живой изгороди занимал весь сад. Считается, если влюбленные найдут друг друга здесь, то навсегда останутся вместе. Интересно, Рон нашел бы меня? Прекрасные скульптуры и стройные кипарисы дополняли всю эту очаровательную картину. Закончив осмотр этого пышного сада, я решила прогуляться по узеньким улочкам Вероны. Всю увиденную мной красоту я описала в своём блокноте, конечно же, обычной шариковой ручкой. Последнее время почти не пользовалась перьями. Даже в Министерстве писала такими уже привычными ручками. Они не оставляли подтеков на пергаменте, в отличии от перьев. Рон был не доволен этой моей магловской привычкой, и мы постоянно спорили с ним по этому поводу. Интересно, как он там? Уже в номере или еще в Палермо? Ну почему он даже во время отпуска не мог оставить мысли о своем магазине. Мы и так с ним почти не видимся. Может, если он прочитает мои записи, все-таки завтра пойдет со мной? Почувствовав усталость, решила вернуться в номер. Проходя мимо очередного дворика, я увидела десятки девушек, сидящих на скамейках и что-то пишущих на бумаге разной формы и цветов. Я стояла в стороне и наблюдала за ними. Некоторые представительницы прекрасного пола заливали бумагу горькими слезами, а кто-то молча усмехался в свои записки. В конце концов каждая из них подходила к огромной стене и прикрепляла свое «письмо» рядом с остальными. Следующими мое внимание привлекли бронзовая статуя какой-то девушки и театральное выступление по-итальянски с балкона. Ну конечно же! Как я сразу не догадалась?! Это же Дом Джульетты! Я присела на дальнюю скамеечку и стала все записывать в свой блокнот. Постепенно дворик опустел. И, когда я осталась одна, к стене медленно подошла молодая девушка с плетеной бледно-розовой корзинкой, стала срывать и складывать все записки в нее. Я молча наблюдала за ее работой, а потом так же молча последовала за ней, когда та поспешила скрыться. Странно, кого-то она мне напоминает. Она зашла в небольшое кафе и подсела к трем женщинам. Они о чем-то недолго поговорили и направились в дом, прилегающий к этому кафе. Я последовала за ними. Немного постояв у закрытой двери, в конце концов, решилась постучать. — Да, заходите, — ответил мне мягкий и смутно знакомый, будто из прошлой жизни, голос из комнаты. Я зашла внутрь. Три женщины сидели по периметру старинного стола, а девушка вынимала письма и раздавала их. На меня обратила внимание только она. Такие знакомые черты лица… — Гермиона… — мягко, скорее утверждая, проговорила она. — Полумна? Мерлин, я так давно ее не видела. В последний раз, кажется, на свадьбе у Джинни и Гарри. Сейчас она выглядела еще лучше, чем тогда, но взгляд все такой же отрешенный, будто она находилась где-то далеко. — Как поживаешь, Гермиона? — слегка склонив голову на бок, спросила она. — Как Рон? Куда он уехал в этот раз? Ох, она всегда была такой проницательной! — Да так, у него какие-то очередные торги, — она подошла ко мне и приобняла. — А у тебя как дела? И чем ты занимаешься? Вы же не выбросите эти письма? — я недоверчиво посмотрела на обитателей комнаты. — Нет, — с улыбкой ответила когтевранка. Я еще раз обвела взглядом комнату и письма на столе. — Вы собираетесь на них отвечать? — я с удивлением наблюдала за одной из женщин, вертящей ручку и читающей большую записку в форме сердца кроваво-красного цвета. — Да, — все так же странно улыбаясь, ответила Луна. — О, Мерлин, — с восторгом выдохнула я. — Значит, вы все Джульетты? — Мы Её Секретари, — она взяла меня за руку и подвела к столу. — Мы все здесь волшебницы. Доротеа, — когтевранка указала на нашу ровесницу, — приехала из Франции. Она потеряла во Второй Магической войне своего брата и мужа, поэтому помогает в письмах справляться с болью утраты и разлуки, — Полумна кивнула ей, а та слегка улыбнулась уголками губ. — Мне было очень тяжело пегʼежить этот пегʼиод. Я пгʼосто хочу помочь остальным, — заметила она с некоторым французским акцентом. — Габриэлла, — рука Луны указала на пожилую женщину с иссиня-черными волосами, которые только слегка тронула седина на висках, — замужем почти 70 лет — она помогает решать проблемы с мужьями. — Да, ведь женщина — великая воспитательница мужчины, — заметила она, лукаво подмигнув. — И Каприс, — она посмотрела на женщину, сидящую по центру стола, — у нее 15 детей, 37 внуков и 42 правнука, — по мере того, как Луна перечисляла родственников этой маленькой женщины, мои глаза становились все больше и больше, — она пишет, что захочет. — А ты? — я посмотрела на когтевранку, но она лишь отвела глаза. — Полумна отвечает на письма, котогʼые невозможно читать без слез, — ответила Доротеа и протянула мне небольшую записку на итальянском. — Ах, да… разрывы отношений, разбитые сердца… — она с грустью посмотрела на меня и измученно улыбнулась, наверное, у них так ничего и не сложилось с Невиллом. Мой взгляд скользнул по настенным часам. Черт, Рон уже вернулся в номер. — Извините, но мне нужно встретится со своим женихом — Роном, он, наверное, уже вернулся из Палермо, — я бросила извиняющуюся улыбку присутствующим. Женщины радостно заговорили, посыпались поздравления. — Хорошо, удачи, — Луна опять меня приобняла, — приходите вместе сегодня к нам в кафе Габриэллы. — Обязательно, — я попрощалась и вышла из комнаты. *** — Ну, ты даешь, Герми. Я ещё два часа ждал, когда откроется камин, чтобы вернуться, и всё равно прибыл раньше тебя, — это он сказал с шаловливой улыбкой, но в голосе проскользнуло обвинение. — Да, Рон, представляешь, я видела столько всего интересного, — достав блокнот, продемонстрировала ему свои записи, — смотри, я все записала, не хочешь прочитать? — Ох, Герми, я знаю, что у тебя восхитительный слог! Давай не будем тратить на это время. Тратить время?! А вот это было обидно. Но, что можно было ещё ожидать от Рона. Я отвела глаза от его веснушчатого лица и досчитала до десяти. Мне внезапно очень захотелось вернуться к Луне. — Знаешь, Рон. Я сегодня встретила Полумну Лавгуд. Помнишь такую? Она с Когтеврана… — Конечно, помню. По ней еще Невилл сох. И где ты ее встретила? — В Доме Джульетты. — Джульетты? Это кто-то из мира маглов? — Да, Рон, — при этих моих словах он подошел к столу и что-то стал записывать на куске пергамента, — это бессмертная история любви Джульетты Капулетти и Ромео Монтекки. Представляешь, я встретила ее и познакомилась с еще тремя женщинами, они называют себя Секретаршами Джульетты и отвечают на письма девушек со всего мира от ее имени. — Ага, — проронил он, не отрываясь от листа. — Рон, — позвала я. — Да, — он поднял на меня свои голубые глаза. — Луна позвала нас сегодня в кафе, сходим? Пожалуйста, тем более, ты мне обещал, — я умоляюще посмотрела на него. — Ну, что ж, пожалуй, можно, — он свернул пергамент и положил в карман. *** — Привет, Рон, рада видеть тебя, — нас встретила Полумна у кафе «Письма к Джульетте». — Как магазин? — Ох, Луна, привет, — он бросился ее обнимать. — Все прекрасно, ты даже не представляешь, на сколько! Мы с Джорджем хотим открыть филиал в Хогсмите. А в Италии столько возможностей! — Что ж, — протянула она задумчиво, — я хочу тебя кое с кем познакомить. Она подвела нас к столику у окна. — Рон Уизли, Гермиона Грейнджер, это Абеле, мой старый знакомый, он работает в Магическом районе в лавке редких ингредиентов… — Редких ингредиентов? — мой жених не дал ей закончить фразу, а в его глазах зажегся азартный огонек. — Si (1), синьор Уизли, — хищно оскалившись, проговорил молодой человек. Он вообще не вызвал у меня доверия, но, похоже, Рону парень понравился. — Прекрасно, понимаете, мне необходимы очень срочно Яд Акромантула и, — он воровато оглянулся и шепнул, — волос единорога. — Di corso (2), я могу предоставить вам все это прямо сейчас, — он неприятно ухмыльнулся, а глаза хищно сузились. Рон посмотрел на меня умоляющим взглядом маленького щенка. — Герми? — полувопросительно обратился он ко мне. — Гермиона, а ты можешь нам помочь. Хочешь ответить на несколько писем? — Да, Герми, это отличная идея, пишите письма, — меня выдал блеск в глазах. Хоть было и обидно, что Рон опять меня променял на какие-то ингредиенты, но очень хотелось помочь Секретаршам Джульетты. — Да, Рон, это действительно отличная идея, — на мгновение мне показалось, что Луна подмигнула Абеле, но, наверное, просто показалось. Когда Рон и Абеле покинули кафе, Луна подхватила плетеную розовую корзинку с письмами, и мы с ней отправились к ближайшему почтамту. — Как давно вы с Роном помолвлены? — внезапно спросила она меня, бросая письма в аккуратных розовых конвертах в ящик. — Почти год. — Вы не спешите со свадьбой? — Я настояла на этом. Мне нужно было закончить работу над крупным проектом в Министерстве и найти важную информацию для нескольких статей журнала. — А почему ты не носишь кольцо? — этот вопрос я ожидала, но до последнего надеялась, что Луна не станет его задавать. Она честными и невинными глазами посмотрела на меня, кинув последнюю стопку писем. — Ну, это тоже было мое решение, — ответила я, заправляя за ухо выбившуюся из хвоста каштановую прядь. — Рон был так занят с Джорджем в магазине, а потом ещё эти ингредиенты, и я решила обойтись без этого. Она еще долго смотрела на меня изучающим взглядом, потом кивнула и туманно сказала: — Все-таки девушка должна носить кольцо. *** Мы стояли у стены и срывали письма и записки на разных языках: вот на французском, на немецком, очень много на итальянском и английском. Все они разные: в форме сердечек разной величины, обычные бумажки в широкую линию или клетку, листы из блокнотов и просто а4; красные, розовые, голубые, желтые, с нарисованными сердечками и ромбиками, губками, нимбами и амурами; приклеены скотчем или засунуты между камнями. Я задумчиво срывала их и бросала в корзинку Луны. Схватилась за очередное свернутое в четыре раза послание, засунутое в щель в стене, — упал камень. Подняла его, а мой взгляд уткнулся во что-то в образовавшейся дыре. Просунула руку. Это же письмо! В конверте, с подписью спереди: «Джульетте. Верона». Надпись сзади меня в ещё большей степени удивила: «Ванесса Забини. Школа Чародейства и Волшебства Хогвартс. Лондон. Англия.» — Луна, посмотри, — я протянула ей письмо. — Забини… Это не мама Блейза? — с интересом рассматривая письмо, пробормотала она. — Да, кажется. — А какой там год? — Не написано… может, в самом письме будет? Мы поднялись в кабинет, где нас ждали Секретарши и я стала читать письмо: «Дорогая Джульетта! Я оказалась в той непростой ситуации, в том безвыходном положении, когда человек готов пойти на все ради того, чтобы пролить свет на темные пятна в своей истории. Я много слышала о тебе, и о том, как ты помогаешь людям, даже таким, как я. Я волшебница и учусь в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс. Я чистокровна, с блестящей и незапятнанной родословной, показываю неплохие результаты в учебе и подаю большие надежды. Как это и бывает во всех чистокровных семьях, за меня уже все решили родители, они просчитали каждый мой шаг, каждую минуту моей собственной жизни. Пожалуй, за столько лет я уже и смирилась со своим положением, но несколько месяцев назад произошло то, чего я ожидала меньше всего. В этом году я закончила шестой курс, и мы с родителями отправились за границу, как это было каждый год, но на этот раз в Италию, в Верону. Начитавшись магловских книжек втихаря от матери о самом романтичном городе в мире, я действительно поверила в настоящие чувства. И именно здесь я нашла свою истинную любовь — Стефано Коломбо. Он был обычным, самым обычным человеком, сыном богатого местного фермера. Он был маглом. А я полюбила его. Я полюбила того, с кем вообще не должна общаться. Того, кто не должен знать о моем существовании. Того, кого презирали мои родители и друзья. И, возможно, я поступила эгоистично, но я хотела насладиться последними месяцами в солнечной Вероне с самым дорогим для меня человеком, и последний раз в своей жизни ощутить себя счастливой. Но он узнал, что я чистокровная волшебница, узнал, что я должна буду скоро уехать, узнал, что мы никогда не сможем быть вместе и предложил бежать, бежать вместе с ним подальше от принципов, правил и рамок. Я готова была пуститься с ним в бега, провести оставшуюся жизнь в страхе разоблачения, под угрозой быть пойманной, если бы не одно „НО“. Родители как-то узнали о наших планах, и мы вернулись в Англию в день побега. Я была так близка к своему счастью, но поняла, что больше никогда его не увижу, если не решусь в ближайшее время. Сейчас я уже в Лондоне, а мой Стефано стоит под нашим апельсиновым деревом, ждёт меня и думает, почему я не прихожу. Мне так больно, Джульетта. Ощущение действительно невыносимое, будто оторвали частичку тебя, будто вырезали твое сердце, отняли все эмоции. Прошу, скажи, что мне делать? Ведь не поздно ещё все исправить? Мне больше не к кому обратиться. С надеждой, Ванесса. 24 августа 1970 год» Я свернула письмо. Никогда бы не подумала, что «чёрная вдова» действительно испытала настоящие чувства и такую боль. Жалость резанула сознание. Я подняла глаза на сидящих в комнате. Повисла напряженная тишина. — Подумать только, письмо пролежало там 35 лет… — подала голос Габриэлла. — Интересно, что же с ней случилось? — задумчиво поинтересовалась Каприс. — Навегʼное, то же, что и со всеми чистокгʼовными наследницами пгʼоисходит из года в год: ей нашли выгодную пагʼтию, выдали замуж пгʼотив воли, она гʼодила наследника и осталась в Англии, — пессимистично заметила Доротеа. — На самом деле, она выходила замуж 8 раз, а через некоторое время ее мужья умирали при загадочных обстоятельствах, и за это она получила прозвище «чёрная вдова», а от первого брака у нее родился сын, Блейз Забини, — смогла выговорить я. — А какую сторону она приняла в войне? — Лично она — никакую. Уехала во Францию и переждала там все военные действия. А вот сын поддерживал Тёмного Лорда, но так и не стал Пожирателем Смерти, — серьёзно заметила Луна. — Неудивительно, ведь её Стефано был маглом, у неё просто бы рука не поднялась истреблять ему подобных. Все опять замолчали. — Хочешь ей написать? — задумчиво спросила Луна. — А можно? — я удивлённо на неё посмотрела. — Конечно, ты должна ответить, — оживилась Доротеа. — Да, может, есть ещё шанс все исправить, тем более — она свободная женщина, — Каприс шаловливо подмигнула. Луна протянула мне розовый листок и выделила место за столом. Я взяла ручку и стала задумчиво вертеть ее в руках. Писала очень долго, постоянно что-то исправляя и зачеркивая, переписывая снова и снова, находя все новые изъяны между строчек и недостатки в повествовании. И вот, все уже отправились спать, желая «спокойной ночи». Остались только мы с Луной. — Доброй ночи, Гермиона, — она мне мягко улыбнулась и скрылась за дверью. Я вновь прочитала и без того идеальный ответ и дописала последнюю фразу. Взяла письмо мисс Забини и вложила его вместе со своим в розовый конверт. Провела языком по клейкой полоске и запечатала. Положила ответ в корзину, выключила свет в комнате и отправилась в свой номер. *** — Герми, ты вернулась, — Рон отложил какой-то журнал и встал у стены, облокотившись на нее. — Привет, извини, что так поздно, — я сняла балетки, подошла к нему и легко поцеловала. — Да, ничего, — он застенчиво улыбнулся и подошел к столу разлить вино. — Как прошел день? — О, просто восхитительно. Я купил для зельев Джинни несколько запрещенных в Англии ингредиентов. Но ты же знаешь, она умеет уговаривать и сделает все для своих пациентов из Мунго. А как твой? — Я просто счастлива. Сегодня мне выпал шанс ответить на письмо, которое написали 35 лет назад. Представляешь?! И знаешь, кто его написал? — я посмотрела на него. Рон протянул мне бокал, и я пригубила вино. Все осталось как и в школе — я не большая любительница алкоголя, поэтому пью только вино в определенных количествах, но не владею навыками их различия по сорту и дате разлива. — И кто же? — Ванесса Забини… — я в ожидании его реакции уставилась на него. Он, в свою очередь, немигающим взглядом смотрел на меня. — Подожди, а это не мать того слизеринского змеёныша, чью задницу нам «выпала честь» спасти из Адского Огня в Выручай-Комнате? — Хм, да. Это мать Блейза Забини, если ты о нём, — я презрительно сузила глаза. Никогда не любила грубые выражения, время от времени слетавшие с его губ. — Что ж, — похоже, он осознал свою ошибку и поспешил сменить тему. — Кажется, Секретарши Джульетты очень важны. — Почему? — я удивленно распахнула глаза. — Ну, они же тебе нравятся, и ты хорошо проводишь с ними время. Что очень нам на руку. Мне нужно попасть завтра на конференцию в Берлине касательно некоторых пока что незапатентованных наших вредилок. А Джордж не может — несчастный случай в лаборатории. Он в Мунго, но Джинни говорит, что скоро оправится. — Хорошо, что ничего серьезного не случилось, — что ж, все оказалось еще проще, чем я думала, и не так, как хотелось бы. — Меня не будет всего несколько дней. Я подняла на него глаза. — О, Мерлин, Гермиона, прости. Я понимаю, что это звучит глупо, и я чувствую себя ужасно. Я действительно очень скучаю по тебе, ты меня простишь? *** — Пока, Рон. Он помахал мне рукой и скрылся за входной дверью. Несколько дней я провела в полном одиночестве, гуляя по узким улочкам Вероны. И сегодня решила посетить Секретарш Джульетты и ответить ещё на несколько писем. Я стояла спиной к двери в комнату и перебирала письма в корзинке, когда весёлый гомон женщин прервался нетерпеливым стуком. — Добрый день, дамы. Прошу простить меня за столь внезапное вторжение, но не вы ли Секретарши Джульетты? — голос показался мне смутно знакомым, и я медленно обернулась. Взгляд гостя, блуждавший по комнате, резко остановился на мне, а вежливая улыбка слетела с губ. — Привет, Драко Малфой, — мечтательно улыбаясь, произнесла Луна.