Всё началось со взгляда

Утро началось с умывания в Тибре, но чтобы умыться, сначала нужно дойти до города. Тибр - это река, образующая в Риме остров Тиберин. Холодная вода касалась лица и шеи, резко отгоняя сонную пелену. Умывались все. Джордано со шрамом на щеке и Роза, самый младший из нас – Петруччо и Кармин, я и Антонио. Петруччо и Кармин брызгались друг на друга и смеялись. Меня наполнило чувство спокойствия и умиротворения. Сейчас я чувствовала себя как в большой семье. Такие моменты бывают редко. Особенно сейчас, когда идёт противостояние воров и бандитов. Каждый день мы рискуем жизнью, чтобы «отвоевать» очередную улицу. Каждый день мы теряем кого-то из наших. Поэтому, пока они живы, пускай балуются, тем более, они ещё дети. Да что уж там, все мы дети и не прочь порадоваться жизни. Было ещё раннее утро. Солнечные лучи чуть касались черепичных крыш домов. На улицах было пусто. Можно было бегать по узким улочкам, рассматривать украшения на домах, карабкаться по стенам на крышу и никто ничего не скажет. Обычно мы разбивались на группы, каждой отводилось по району. Прогуливаясь по богатому району, я увидела открытые оконные ставни на третьем этаже дома. Я быстро добралась до окна и заглянула внутрь комнаты. Здесь явно жила богатая особа. Об этом говорила огромная кровать с полупрозрачной вуалью над ней, картины на стенах и многочисленные шкатулки, стоящие на столике. Что это? На небольшом расстоянии от столика висел плоский круг. Любопытство взяло верх над осторожностью, и я залезла внутрь. Тихо подойдя к столу, я взглянула на круг, оттуда на меня посмотрела девушка. Я испугалась и отпрыгнула в сторону, но потом вновь подошла и посмотрела на круг, всё та же незнакомка глядела на меня испуганными глазами. Её фигура походила на мальчишечью, немного нескладная, жилистая и угловатая. У неё были тёмные короткие волосы, торчащие в разные стороны из-под грязноватой шапочки, курносый нос и длинная шея. Короткие штаны, бывшие когда-то светло - зелёными, прикрывали колени. Жилет, того же грязно-зелёного цвета, что и брюки поверх серой льняной рубашки и тот же красный шёлковый платок на поясе, что и у меня. «Кто ты?» - Задала я вопрос незнакомке. Я наклонила голову, она одновременно сделала то же самое. -Зеркала никогда не видела? – Я вздрогнула от неожиданности. В окне появилась Роза, она опиралась локтями на подоконник. -Чего не видела? -Этого, – Роза легко подтянулась и сошла на пол. Она встала рядом со мной и одновременно в настенном круге появилась девушка-копия Розы. – Это зеркало. Оно отражает все предметы, напротив которых висит. -То есть это, – я показала пальцем в отражение, – я? -Угу, правда здорово? Такие штуки сейчас в диковинку, не у всех они есть. – Роза перешла на шёпот, иначе нас могли услышать хозяева дома. На столике были разбросаны кольца, серьги и браслеты. Я прихватила пару колец. Одно с зелёным крупным камнем, другое с красной россыпью камней. Также на столе стоял круглый бочонок, шириной с мою ладонь, а высотой в половину. Открыв её, я увидела объёмный кусочек ткани, напоминавший круглую подушку. Под ним находилось что-то белое и рассыпчатое, я бы не отличила от муки, если бы Роза не отвлеклась от разглядывания побрякушек и не обратилась ко мне: -Это пудра. Знаешь для чего она? -Нет. Я даже никогда не слышала о ней. -Ты будто вчера родилась! – Упрекнула меня Роза. Она взяла подушечку, погрузила её в «муку», немного отряхнула над бочонком и стала легонько касаться моего лица этой тканью. Это было очень приятно. Вскоре она закончила. – Ну вот, смотри, – я повернула голову и увидела в зеркале девушку с белоснежным лицом. Я не на шутку испугалась -Что ты сделала?! -Не бойся, это стирается, просто вытри лицо и всё. – Пробежав взглядом по столу, я увидела белую, как моё лицо, салфетку и судорожно начала вытираться об неё. От этой «муки» пришлось вытирать всё, даже метательные ножи, закреплённые за плечом в виде веера. Это лишь оборонительное оружие, не для нападения, хоть и находятся они на плече, Роза умудрилась запачкать их. Пока я оттиралась, Роза смотрела на меня и кое-как сдерживала смех. За дверью послышались шаги. «Уходим!» - Шепнула Роза и скрылась в оконном проёме. Я бросила салфетку, кинулась к окну, зацепилась руками за подоконник, перепрыгнула через него и развернулась так, что теперь моё лицо было напротив стены. Переставляя конечности с одного выступа на другой, я таки добралась до земли. В полдень мы собрались под мостом на Тиберине. Каждый хвастался добытым, кольцами, браслетами, колье, кошелями. Богатый улов. Теперь мы идём раздавать это бедствующим… Мать с девочкой рылись в мусоре в поисках съестного. Увидев это, я окликнула женщину. Она повернулась ко мне и покраснела, а девочка прижалась ближе к матери. Глаза женщины были красноватыми и припухшими от слёз. В них была всего лишь безысходность и печаль. У обеих были коротко стриженые волосы, это означало, что они воровали. У меня раньше была коса, но после того, как меня поймали за кражу кошелька, её отстригли, как видите, меня это не остановило. Я протянула женщине золотую цепь, а девочке маленький мешочек с золотом. Их глаза округлились от удивления. Женщина бросилась мне на шею и прошептала на ухо: «Благодарю». Я кивнула ей в ответ головой и пошла дальше. Когда мы раздаём деньги, то видим примерно одно и то же. Сначала горе, печаль, тоску и безнадёжность, а затем удивление и бескрайнюю радость. Денег сейчас не хватает. Всё идёт на военные расходы. Сегодня я дала деньги трём сёстрам, престарелой женщине, мужчине, трём детям и матери с дочкой. Чувство того, что я сделала кого-то хоть чуточку счастливее, заставляет меня жить дальше, продолжать воровскую деятельность. Всё ради того, чтобы увидеть хоть немного радости, счастья и вновь воспламенившейся надежды на лучшую жизнь. Я встретила Розу по пути в бедный район, и мы пошли вместе. -Всё равно, я не понимаю, для чего нужна эта мука? Она ведь даже не съедобная. -Понимаешь, тут всё дело не в съедобности. Богатые женщины специально наносят много пудры на лицо и грудь, для того чтобы казаться белее. -Зачем? -Ну, как тебе объяснить? Белый цвет кожи, говорит о знатности рода и высоком происхождении человека. Ещё они думают, что это красиво. -Но на самом деле это не так. Я ведь вижу, – мы обе улыбнулись. Теперь для меня была раскрыта тайна того, почему богатые люди белее бедных. Но ведь эта белизна лишь маска, под ней скрывается та же кожа, что у нас. Откуда Роза столько знает о пудре? Она родилась в дворянской семье и знала всё о моде, её родители были к ней строги и редко разрешали баловаться и играть, конечно, это отразилось на её будущем. Однажды пришли люди и убили всех членов её семьи, до одного. Роза в это время гуляла в городе с подругами. По возвращении домой она увидела трупы родителей и двух братьев. Она прекрасно понимала, что теперь она свободна от всех запретов, но то, что выживать придётся самой пугало её больше всего. Поначалу у неё плохо получалось. Не сразу привыкаешь к холодным твёрдым камням вместо тёплой мягкой перины. И той еде, которая перепадёт. Она добровольно вступила в ряды воров и теперь живёт «припеваючи». Свободная, сытая, преданная Гильдии. Раздав все деньги, я заметила, что время приближалось к вечеру. Пора отправляться в таверну Вольпе. Я уже заворачивала в переулок, где должен был кончиться бедный район и начаться сельская местность. Но меня остановил громкий крик. Выйдя к источнику звука, я увидела перед собой операционный деревянный стол, врача и женщину с маленьким мальчиком лет четырёх. Мальчик лежал с перевязанным окровавленной тряпкой животом на столе, женщина громко спорила с врачом. Их никто не слышал кроме меня, улочка была пуста. -Что здесь происходит? – Вмешалась я в их спор. -Эта женщина не хочет платить за мои услуги, – спокойно ответил врач. -Но ты же можешь сначала излечить моего сына, а затем взять деньги, - со слезами на глазах твердила женщина. Она выглядела жалкой, на фоне спокойного довольного врача. На ней надето выцветшее голубое платье, оно было старым, но не грязным, а волосы убраны в косу. -Это не мой принцип работы. Деньги вперёд и мальчик будет жить. Всё равно ему осталось недолго, поэтому уже поздно что-либо предпринимать, – совершенно равнодушно парировал лекарь. Мальчик приоткрыл глаза и протянул маленькую ручку к женщине. В его взгляде была боль и безысходность. -Мама, не бросай меня. Мама, я люблю тебя, – женщина обратила внимание на сына и, казалось, она не замечает никого кроме него, они были друг для тем, ради чего им обоим стоило жить. -Я не оставлю тебя, сынок, не оставлю, ты только держись, – мать поладила его по голове. Из её глаз снова стали лить слёзы. Она положила ладони на голову и усилием воли сдерживала рыдания, чтобы не пугать сына. Я была в бешенстве. Нам твердят, что лекари – наше всё. Врачи – наше будущее. Но стоит выйти на улицы Рима, чтобы увидеть, что это не так. У кого есть деньги, те могут вылечить всё. Те, у кого денег нет, вынуждены либо заниматься самолечением, либо умирать в муках, что, в принципе, одно и то же. -Вылечи ребёнка, я принесу деньги, – холодно сказала я лекарю. Мать мальчика изумлённо на меня посмотрела. -Не стоит, пожалуйста, я смогу сама… - Я не дала ей закончить, показав жестом, чтобы она замолчала. Она опустила голову. -Надо же, ты вызвалась ей помочь? Потребуется большая сумма, дорогая – расплылся в нахальной улыбке врач. -Вылечи ребёнка, – мои слова прозвучали более жёстко, – деньги – не проблема, – ухмылка исчезла с лица врача, и теперь он смотрел на меня также строго, как я на него. Я повернулась к нему спиной и уже отошла от него на расстояние около 5 метров, как меня остановили его слова: -Bene. У тебя есть время, пока я попробую сделать что-нибудь для мальчика, – тут я разозлилась не на шутку. Я достала метательный нож из веера за плечом и с поворота метнула его в плащ врача так, что тёмная ткань вместе с этим человеком оказалась пришпиленной к стене. Он был ошарашен, его глаза теперь были настолько широко открыты, что казалось, будто они сейчас выпадут. От испуга он дышал быстро и неровно. -Нет. Ты сделаешь всё, чтобы спасти мальчика или следующий нож будет торчать у тебя из глаза. Ты всё понял? – С холодным спокойствием спросила я. Врач быстро закивал головой. -Замечательно. Нужно было срочно придумать, где взять деньги. Можно было, конечно, обратиться к Антонио, но он сейчас в Папском квартале, а это очень далеко отсюда. Недолго попетляв по улочкам и переулкам, я вышла на небольшую оживлённую площадь. Я бы не сказала, что людей было много, но и не сказала бы, что их было мало. Много девушек и женщин в мещанских одеждах, стояли небольшими группами и вели беседы, активно жестикулируя. Мужчины стояли отдельно, своими группами по пять-шесть человек. Каждая группа людей со своими интересами. Что вы думаете, они обсуждают? Женщины разговаривают либо о вышивании, либо о мужчинах, либо об одежде. А мужчины, как всегда ведут разговоры либо о политике, либо о женщинах. Хочешь обсудить платье? Тебе сюда. Хочешь обсудить политику? Добро пожаловать в эту группу. Каждому, кто хочет почесать языком, здесь найдётся место. Но я здесь не для болтовни, на мне судьба мальчика, лежащего сейчас на операционном столе. Моё внимание привлекают двое мужчин. Они оба атлетически сложены. Один из них в тёмных одеждах с капюшоном, на поясе у него ножи, ятаган, верхнюю часть тела защищают наплечники и нагрудник, нижнюю - наголенники и сапоги с чуть закрученным носом. Его гордая походка выдаёт в нём самоуверенного и смелого человека. Должно быть, этот человек уже в возрасте, я видела, как борода выглядывала из-под капюшона. Его бы я даже не заметила, если бы не его напарник, идущий рядом с ним. В отличие от первого увиденного мной человека, второй одет очень ярко для наших мест. На нём было платье бежевого цвета до колен, украшенное узорами, раздваивающееся к низу, наверное, для удобства при беге. В платье вшит красный жилет, кушак двойной – нижний – бирюзовый, поверх него - серый. Его угольного цвета волосы до плеч прижаты к голове желто-голубой повязкой, крепящейся на верхней части головы. На нём не было капюшона, поэтому его лицо я смогла рассмотреть. В его внешности смешались европейские и восточные черты, но больше проявлялись последние: большой, чуть горбатый нос, чёрная борода, не длинная, но и просто щетиной её назвать было нельзя. На его левой щеке красовался белый шрам. За его плечом виднелись метательные ножи, сложенные также веером, как у меня. Он шёл самоуверенной, твёрдой походкой, прямая спина и несколько гордый взгляд говорят о том, что он командир или руководитель. На вид мужчине около тридцати-сорока лет. Кроме цвета одежды и внешности этих двоих отличала ещё одна деталь. Тот, что был в капюшоне шёл молча, чинно. Мужчина в цветных одеждах, его спутник, активно что-то рассказывал своему напарнику и громко смеялся, он был живее всех людей, что окружали меня. Из него ключом била жизнь. Он привлекал к себе внимание, с ним хотелось общаться, разговаривать, спорить, но больше всего с ним хотелось жить и радоваться тому, что живёшь. Совершенно случайно я вспомнила о своём обещании женщине и начала следить за мужчинами. Это было несложно. Они шли медленно, видимо, никуда не торопясь, группы людей помогали мне скрываться. Вскоре я оказалась за спинами двух приятелей. На поясе того, у которого на лице был шрам, висело два кошеля. Когда моя рука потянулась к одному из кошельков, что-то во мне заговорило: «Зачем тебе это? Ты сможешь украсть деньги у этого человека?». На секунду я остановилась. Действительно, из-за меня этот человек может расстроиться. Стоп. О чём это я? Стянув кошель с пояса, я направилась к мальчику. Но радости от полученных денег у меня не было. Совесть перекрикивала все мои мысли. Она кричала, что я могу стать причиной несчастья этого человека, как он расстроится, когда узнает о краже. Где же была эта совесть все 25 лет? «Ладно» - Подумала я. – «Я дам деньги мальчику, а затем потраченное восполню своими деньгами и верну мужчине. Всё? Довольна?» - Моя совесть утихла. Я шла по улице, разглядывая кошелёк. Простая грубая ткань. Ничего необычного, за исключением одной детали. На нём был вышитый рисунок. Я не знала, что это за символ. Он напоминал прописную букву «А», только поперечная палочка была под двумя другими палочками, она изображена в виде дуги. Может, он что-то значит? Вот и знакомый переулок. Я вижу деревянный операционный стол, покрытый зелёной тканью,…Что это там? Это мальчик. Я подбежала ближе и приложила ухо к его груди. Стука нет. Тишина. На земле, в углу, лежит его мать с моим ножом в груди. Я закрываю рот обеими руками, чтобы не кричать, опускаюсь на колени, и слёзы бегут по щёкам, оставляя за собой мокрые дорожки. Что я сделала? Я разозлила его! Нельзя было этого делать. Теперь я винила себя в их смерти. Они существовали друг для друга, если бы умер один, вторая бы не пережила этого, но, думаю, лекарь убил обоих не из-за того, что понимал это. Он не хотел оставлять свидетелей. Теперь он поплатится за это. Я прячу краденый кошель за пазуху и ухожу отсюда. Шагая по светлой насыпной дороге из города, ведущей к таверне, я думала о том мальчике, об огоньке надежды в его глазах, о том, как посмотрела на меня его мать, когда я сказала, что у меня есть деньги…нужно отвлечься от этих мыслей. В таверне как всегда спёртый воздух. Все столпились возле одного из низких карточных столов. Шла большая игра. Воры стояли, склонившись к столу, куртизанки крутились возле них. Играл завсегдатай нашего заведения – стражник замка Сант-Анжело и, похоже, он проигрывал. -Федерика! – Звал меня звонкий голос. У стены стояла Роза и Джордано. Я подошла к ним. Оба они облокотились на стену, и пили что-то из кружек. Роза обняла меня. От неё уже несло чем-то алкогольным, но, несмотря на это, она не была пьяна, а держала себя под контролем –Ты будешь? – Спросила она меня, протягивая кружку с какой-то жижей. -Нет, спасибо, – вежливо отказалась я. -Ты знаешь, кто играет? -Стражник-завсегдатай. А против него…Нет, не знаю. -Пауло, – сказала Роза сладким голосом, дёрнув бровями. Одно имя вызывало во мне бурю воспоминаний. Пауло – мой друг детства. Мы дружили с ним задолго до того, как я стала воровать. Он старше меня ровно на три года. Наши семьи поддерживали хорошие отношения, оба мы были из мещанских слоёв, то есть не бедствовали, каждый день мы бегали друг к другу в гости. Сам Пауло сбежал из дома в возрасте тринадцати лет и присоединился к ворам, но наша дружба после этого не прекратилась. На улице мы играли с другими мальчишками, девочки с нами особо не общались. Помню, нашей любимой игрой были салки. Помню, как длинная коса билась о спину во время бешеного бега, грудь жгло, будто внутри был кусок раскалённого железа, дышать было нечем, но я бежала, потому что не хотела проиграть. Уже тогда мы изучили каждую крышу, улочку и переулочек в Риме. Иногда мы дрались с другими ребятами с соседней улицы. Стенка на стенку. Тогда я прославилась, как «Федерика – воительница» и жутко гордилась таким званием. Это было золотое время, время, когда мы не думали о будущем. Моих родителей я нашла мёртвыми дома, когда вернулась после прогулки. Это было ровно пятнадцать лет назад. Тогда моя душа умерла. Я любила мать и отца, а когда увидела, что они мертвы, я чуть не погибла сама. Я поняла, что придётся теперь жить самой. Было тяжело держаться. Голод, холод, иногда издёвки. Моей первой добычей был кошель с пятью золотыми, потом я стала воровать более серьёзные вещи, а потом я украла кошелёк с пояса Ла Вольпе, ещё до нашего с ним знакомства. Сам главарь этого не заметил, его ученики заметили и сдали меня, я пыталась бежать, но безуспешно. К моему удивлению, он даже не злился, а наоборот восхищался. Затем он представился. Я была напугана до смерти, но вместо того, чтобы сдать меня страже, Ла Вольпе пригласил меня к себе, в Гильдию. Я быстро согласилась. На следующий день про меня знали все воры Рима, а я не переставала стараться их удивлять. Я могла украсть что угодно и у кого угодно, и меня никто не мог заметить или поймать. После моего вступления в Гильдию мы с Пауло виделись чаще, гуляли вместе, воровали. Как-то раз я украла колье у одной женщины, меня поймали. Я оказала сопротивление: избила стражника до полусмерти. Пауло всеми силами пытался меня вызволить, но не смог. Мне отстригли косу и оставили короткие взъерошенные волосы, я просидела под арестом три дня, затем меня отпустили. Волосы уже немного отросли, они почти доставали до плеч. Мы часто воровали вместе с Пауло и однажды, когда мы отдыхали на крыше он поцеловал меня… Теперь у него нет небольшого кусочка губы. Я была категорически против поцелуя и, когда его губы прикоснулись к моим, я укусила его. Теперь у Пауло шрам, как особое послание тем, кто захочет поцеловать меня. Из воспоминаний меня выдернул звонкий голос Розы. -Проснись! – Пропела она, - ты знаешь, сегодня Вольпе вызывает воров к себе по одному, проходит некоторое время, и он их отпускает. -Зачем ему это? -Понятия не имею, - пожала плечами Роза и сделала большой глоток из своей кружки. -А ты? Ты была у него? -Нет, я даже не спрашивала у тех, кто был, что там делали с ними. Они выходят задумчивые и тут же уходят из таверны. Эй, кажется, тебя зовут, - из двери собственного кабинета выглядывал Вольпе и подзывал меня жестом руки. Он увидел, что я обратила на него внимание, и снова скрылся за дверью. Я развернулась и уверенно пошла к двери кабинета Вольпе. Раньше я боялась даже приблизиться к этой двери, но потом привыкла, что за ней меня только хвалят за мои «проделки». Войдя в кабинет, я закрыла за собой дверь. Обстановка кабинета ничем не отличалась от общей обстановки таверны, а вот воздух здесь был намного свежее, должно быть, потому что в комнате присутствовали только трое, включая меня. Каменные стены, кое-где обшитые досками, такой же деревянный пол, кроме камина источников света в комнате больше не было. Деревянный стол стоял посередине. На нём были разложены географические карты, какие-то бумаги и документы. У противоположной стены стояли бочки с вином и пивом. Около стола вертелся Вольпе, собирая бумаги, а у камина, спиной ко мне стоял человек, сложивший руки за спиной, мужчина, высокий, с длинными, до плеч, волосами. Его силуэт казался мне до боли знакомым, но я никак не могла вспомнить, где видела его. Наконец Ла Вольпе поднял голову. Его лица сейчас я не видела, его скрывал оранжевый капюшон, на нём была надета белая блуза, а поверх неё вторая, более обтягивающая. Оранжевые, в цвет второй блузы, штаны обтягивали крепкие ноги. Разглядеть выражение лица Вольпе мне не удалось, поэтому я только слушала голос, исходящий из-под капюшона. -Итак, Федерика Арвино да Рома, – я послушно кивнула головой, - этот человек, – Вольпе указал ладонью на стоящего у камина, - очень хочет познакомиться с тобой. Я подошла к незнакомцу ближе и встала на одной линии с ним так, что мы оба смотрели в камин. Через секунду он повернулся ко мне, а я посмотрела на него. Моему удивлению не было предела. Передо мной стоял человек, которого я сегодня ограбила на площади, чтобы отнести деньги больному мальчику. Тот самый, смеющийся человек, за которого так переживала моя внезапно проснувшаяся совесть. Я заметно напряглась. Наверное, он видел, как я уходила, и пришёл сюда с жалобой на то, что средь бела дня обворовывают таких важных людей, как он. Человек смотрел на меня, а я не отрывала взгляда от его каменного лица. В свете камина его шрам выглядит ещё больше, под глазами и в уголках губ виднеются морщинки, а его глаза – серо-голубые, светлые смотрели с какой-то заботой и не источали ненависть. Вдруг незнакомец начал издавать звуки сдавленного смешка. Его глаза сузились, а губы обнажили зубы, и он засмеялся в полную силу, так, как сегодня на площади. Я стояла в недоумении и не знала, что сказать или сделать. -Видела бы ты своё лицо, – сквозь смех сказал он, странным скрипучим голосом, – я даже испугался от такой серьёзности, – я немного расслабилась, улыбнулась и опустила голову. Я действительно стояла как истукан и не шевелилась. -Для меня честь познакомиться с тобой, Федерика Арвино… - он запнулся на последней части моей фамилии, - де Ла-ла-ла, - продолжил он, крутя кистью в воздухе и на мгновенье, направив взгляд в потолок, - я никак не могу запомнить эту итальянскую белиберду. -«Да Рома», город в котором я родилась, - поправила я его. Ни капли серьёзности в его словах не было. -Значит, по вашей традиции моё имя Юсуф Тазим да Истанбул, - он сделал ударение на последнем слове, развёл руки в стороны и сделал подобие поклона. – Я наслышан о тебе, Федерика, Лис сказал, что ты хорошая воровка, лучшая в его Гильдии, - я всегда обращаюсь к незнакомым людям на «ты» и не вижу в этом ничего необычного. -Я думаю, Ла Вольпе преувеличил, сказав тебе это. Я умею воровать, но не могу сказать, насколько хорошо. -Я здесь, чтобы проверить твои навыки, - Юсуф запнулся на последнем слове. Очень интересно, как же он собрался это проверять и для чего. -Зачем тебе это? -Я хочу проверить, не лгал ли Лис. -И как же ты собрался это проверять? – Я пристально смотрела на Юсуфа, подняв одну бровь. -Удиви меня! – Неожиданно громко сказал Юсуф. Для меня это прозвучало внезапно. Я была готова к любому испытанию, но такого не ожидала. На всякий случай, я решила переспросить. -Что? -Удиви меня, покажи свои способности, - мысли в голове перемешались. Я опустила голову и думала, что же можно сделать. Что же я голову ломаю?! С невозмутимым видом я достала из-за пазухи его мешочек с деньгами, с вышитым непонятным символом, ведь я украла это у него. Юсуф был в растерянности. Он повернулся, чтобы проверить кошельки. Убедившись, что этот мешочек его, он взглянул на меня, поднял нижнюю губу к верхней и кивнул. -Впечатляет. -Спасибо, – я мило улыбнулась и подбросила кошель вверх. Юсуф ловко поймал его. -Как ты это сделала? Я ведь не упускал тебя из виду, - недоумевал Юсуф, перекатывая мешочек из одной руки в другую. -Видимо, ты допустил ошибку, за мной непросто уследить! – Я окончательно осмелела и разговаривала с ним в том же стиле, что и он со мной. -Я буду иметь это в виду, - усмехнулся Юсуф. -Итак, ты убедился, что дальше? – Улыбка исчезла с моего лица. Юсуф ненадолго закусил губу прищурил глаза. -Вообще-то, у меня к тебе есть деловое предложение, - Юсуф приобнял меня за плечи одной рукой, – я заведую Гильдией Ассасинов в Стамбуле. Ты не хотела бы к нам…присоединиться? – Я слышала немало об ассасинах. Это такие убийцы, карающие за плохие деяния. Не просто за плохие деяния, а за те, что вредят всему миру и обществу в целом. -Ну, я…не знаю… - я колебалась. Османская империя или Константинополь. Большая по территории империя, это почти всё, что я знаю о той стране, куда меня зовут. Очень не хотелось покидать родной город, улицы, где я выросла. С другой стороны, меня здесь ничто не держит. Юсуф продолжил. -Тебе не надоело воровать, чтобы прокормиться? Разве ты не хочешь защищать людей от тех, кто делает их жизнь невыносимой? – У меня в голове тут же всплыл образ мёртвого мальчика и его матери, бессовестно убитых врачом. Я вспомнила честных торговцев, каждый день обираемых стражей. -Хочу, очень хочу, – произнесла я, словно в трансе. -Тогда я жду тебя завтра на станции, на рассвете, – предупредил Юсуф, отходя от меня к камину. Я снова кивнула, – можешь идти. Как только я вышла из кабинета, в нос ударил острый запах алкоголя и пота, а голова закружилась от жары и духоты. В таверне стало больше народа, кто-то пил, облокотившись на стену, кто-то танцевал под музыку, воспроизводимую тремя молодыми людьми. С музыкантов, пот стекал рекой, открытые части тела их были цвета кардинальского пурпура, волосы их прилипали ко лбу, но они с задором продолжали наигрывать всем знакомую мелодию. Я вышла из таверны. На улице дул прохладный ветерок, он освежал, как дождь после засухи, как тень в жаркий полдень. Я села на деревянные ступени и подняла голову, чтобы ветерок обдувал лицо. Через некоторое время из таверны появилась Роза. Через секунду она уже сидела около меня. Я знала, о чём она начнёт расспрашивать, а по мне, хоть и не было заметно, но меня распирало от желания рассказать ей всё. -О чём тебя расспрашивали? -Роза, ты не представляешь, я еду в Стамбул! – Лицо моей подруги вытянулось, она села максимально близко ко мне, чтобы не упустить ни одной детали. -Как? Ты серьёзно? -Абсолютно, - Роза звонко засмеялась. -Ты шутишь! -Ни в коем разе. Я приняла решение. -Да ладно. Ну, и зачем ты туда едешь? -Юсуф Тазим, турок, он пригласил меня в стамбульскую гильдию ассасинов, - Роза нахмурилась. -А ты там зачем? В Османской империи закончились воры? – Я улыбнулась при этих словах Розы. -Я не знаю, Роза, но я хочу научиться мстить. Хочу научиться защищать слабых и сделать этот мир хоть немного лучше, – девушка молчала. Она всё поняла. Если я решила что-то сделать, то меня никто и никогда не переубедит. -Должно быть, мы видимся в последний раз, - грустно произнесла Роза. -Должно быть, да, - Роза крепко обняла меня, я ответила ей тем же. Вот что держит меня в этом городе – моя хорошая подруга, она для меня почти как сестра. Она единственная в этом мире, кому я хоть немного нужна. -Ну, что ж, - девушка вытерла глаза, - хватит соплей на сегодня, - она немного отодвинулась от меня, и я увидела на её лице улыбку. В этом была особенность Розы, она проявляла сентиментальность, но совсем ненадолго и вскоре снова становилась твёрдой и жёсткой, как камень, – итак, слушай меня внимательно, Федерика Арвино. Ты поедешь в Стамбул и будешь там хорошо учиться, а как приедешь, мы раскидаем этих «Ченто-Окки» в два счёта, - мы обе засмеялись. Я не могла обещать ей, что вернусь. Я сама не знала, что меня ждёт там, за морем, поэтому я просто смеялась и ничего не отвечала ей. – А если серьёзно, - лицо Розы приобрело обычное выражение, на нём осталась слабая улыбка, - береги себя и не попадай в неприятности, я тебя умоляю. -Bene, - с улыбкой ответила, - нужно идти, выспаться, чтобы завтра добраться до станции на другом конце города, - я хотела было встать, но ноги не хотели меня поднимать и уходить от Розы. С трудом у меня получилось подняться и сделать пару шагов. За спиной послышался голос Розы: -A presto, я надеюсь? – Я повернулась к ней и увидела, что девушка стояла на ногах и смотрела прямо мне в глаза, в ожидании ответа. -A presto, - спокойно кивнула я. На самом деле, у меня внутри разыгралась буря чувств. Мне хотелось рыдать, потому что я оставляю своего единственного дорогого человека здесь, а сама уплываю туда, где никому не буду нужна. А зачем? Ради мести? Она того не стоит. Ради улучшения мира? Разве я одна смогу его как-то улучшить, изменить, повлиять на него? Ради спасения человеческих судеб? Сколько я смогу их спасти? Я никогда ничего не изменю в одиночку. Но всё-таки что-то тянуло меня туда, в этот неизвестный экзотический город. Я вернулась на базу в пригороде. Можно было лечь отдохнуть, а затем отправляться в дорогу. Личных вещей у меня не было, поэтому собирать ничего не нужно. Лишь одну маленькую деталь я проверила перед тем, как выйти в путь. На моём поясе повязан длинный кусок натурального красного шёлка, раньше он служил мне лентой для косы. Я помню, как мама вплетала мне её в волосы, но косу мне отстригли, и я повязала ленту на талию, как единственное напоминание о своей прошлой жизни. На улице уже стихли все голоса, только ветер иногда шумел и трепал огонь в факелах на стенах. Насыпь шуршала у меня под ногами, пока я не добралась до города. На улицах Рима меня уже никто не мог услышать. Я бесшумно передвигалась по стенам и крышам, пока не добралась до станции. На горизонте уже виднелись золотые и розовые проблески, но большая часть неба была накрыта ночной синевой. Под навесом стояли лошади. Они спали. Спал и кучер, и город. Прямо возле станции я увидела скамью, она стояла впритык к стене. Я присела на неё и упёрлась спиной и головой в стену. Сон пришёл моментально, он закрыл мне глаза и погрузил глубоко-глубоко. Усталость уже не чувствовалась. Я больше не ощущала никакой боли, тоски или сожаления. Всю меня наполнил сон и спокойствие.