Ураган и мотыльки

До горной деревни отряд добрался на шестнадцатый день, и появлению среди вековых деревьев небольших старых домиков, на первый взгляд казавшихся нежилыми, Джури обрадовался как родным. В этот день было непривычно холодно: солнце скрылось за тучами еще накануне утром, всю ночь шел дождь, который не прекратился и с наступлением нового дня. Дорогу развезло, и лошади едва тянули телеги. Вещи отсырели, Джури продрог до костей – одеяло и плащ тоже казались влажными и совсем не грели. К вечеру у него зуб на зуб не попадал, а появившиеся впервые за две недели в поле зрения рукотворные жилища людей, обещавшие хоть какую-то крышу над головой, тепло и сухость, вызвали облегчение. За время путешествия Джури выяснил, что на зиму в маленькой деревеньке людей не оставалось – никто не рисковал жить в горах, да и летом немногие хотели переезжать в небезопасное место. В горном поселении было всего несколько домов, принадлежавших отчаянным смельчакам – многодетным семьям, которые видели лишь один способ прокормиться: пользоваться дарами гор, будь то дичь или растущие кругом грибы и ягоды. - Прямо как дачные резиденции у богачей, - рассмеялся Джури, когда Кара поделилась с ним, что именно представляли собой невысокие одноэтажные домики, стены и крыши которых были сделаны из старых, но прочных досок. К моменту прибытия в первый пункт назначения Джури немного успокоился, примирился с навязанной ему участью. Уныло он размышлял о том, что вся его жизнь проходила так же, в подчинении и повиновении обстоятельствам и людям. Судьба швыряла его из стороны в сторону, строила козни и почти никогда не жалела. Так ветер беспощадно носил бы крохотную бабочку, не успей она вовремя спрятаться перед бурей. Джури чувствовал себя вот таким мотыльком, насмерть перепуганным, но бессильным перед волей урагана. Только одно он знал точно: отдавать дешево собственную жизнь он не намерен, и когда придет час, будет драться до последнего. Правда, в том, что Сойк собирался причинить ему вред, Джури почему-то начинал сомневаться. Стал ли виной тому уход и забота Сойка, когда Джури ранил зверь, либо же причиной перемены в отношении Джури к Сойку было само поведение человека, который вел себя достаточно добродушно и часто перекидывался с ним парой слов, он сам не знал. Просто в какой-то момент Джури понял, что уже не трепещет перед хмурым, никогда не улыбающимся спутником. Также Джури не заметил, в какой момент перестал обращаться к Сойку на вы, и когда начал заводить беседу первым, если было что сказать. - Откуда ты так хорошо знаешь наш язык? - озвучил как-то раз давно мучивший его вопрос Джури. Сойк говорил с акцентом, который хорошо слышался даже с самых первых его фраз, однако речь была грамотной и, казалось, лилась легко и непринужденно, будто Сойку не доставляло особого неудобства общаться на чужом наречии. - В молодости читал много, - сухо ответил Сойк. - В том числе учебники, вот и попался мне один по лонтирскому языку. - Ты просто прочитал учебник и сразу заговорил на лонтирском? - не поверил в услышанное Джури. - Нет, конечно. Я прочитал и многое запомнил. А потом, когда пришлось странствовать, знания пригодились, и я научился разговаривать за весьма короткий срок. - Да это талант какой-то... – пробормотал Джури. - Просто хорошая память, - пожал плечами Сойк. Он не красовался и явно не считал, что знание языка – это какая-то серьезная заслуга. Джури только головой покачал: он считал, что выучить чужой язык было не так уж просто. За годы в Ставре он часто слышал иноземную речь, казавшуюся тарабарщиной, и не представлял, как можно в потоке несвязных звуков разобрать хоть что-то. С другой стороны, сам Джури никогда не пробовал учить чужой язык – делать выводы о сложности или простоте изучения тех или иных наречий он определенно не мог. Сойк был не таким уж отталкивающим, как со временем понял Джури. Его лицо казалось необычным, но лишь потому, что Джури больше привык видеть людей, родившихся в Лонтире. Извечная хмурость и недовольство, которые читались в глазах Сойка, были направлены не конкретно на Джури, просто этот человек всегда был таким, а значит, и заведомо бояться его не стоило. Неоднократно Джури ловил себя на том, что украдкой разглядывает Сойка и даже находит в его внешности нечто привлекательное, что было и вовсе странно – Джури в принципе редко засматривался на людей. И хотя даже мысленно Джури боялся делать какие бы то ни было выводы о Сойке, боялся даже предполагать, что тому на самом деле было нужно и какие цели он преследовал в далеком Крассаре, против собственной воли Джури овладевало неясное спокойствие в присутствии этого человека. В горной деревне домов было немного, некоторым семьям приходилось делить одно жилище, потому Сойку и Джури, как и гостям с юга, предложили расположиться в нежилых строения, сараях и на конюшнях. - На самом деле, там добротные стены, такие же, как в домах, - извиняющимся тоном заверил их Нимо. - Просто в самих домах все не поместятся, а наши дети... - Мне все равно, где спать, - перебил его Сойк, и Джури молча кивнул: на его взгляд, после такого долгого и утомительного путешествия любое жилище являлось настоящим счастьем. Агги тоже отмахнулся, ничуть не обиженный таким предложением, а Мучо по традиции глубокомысленно промолчал. Хотя было еще не поздно, все устали после долгой дороги и, наспех поужинав, разошлись по домам. Из труб потянулся дымок, из-за чего даже воздух вокруг изменился. Джури сразу почувствовал себя уютней и спокойней, пускай умом он и понимал, что вокруг по-прежнему оставались бесконечно высокие горы и непролазные чащи, в которых водились невиданные, никому неизвестные существа. Где разместились южане, Джури не проследил, но им с Сойком на двоих достался так называемый сарай по соседству с домом Нимо. Для Джури, прожившего всю жизнь в подвалах и на чердаках, такое жилище казалось почти роскошным, называть его сараем не поворачивался язык, если бы не само назначение помещения. Оно было небольшим и служило для хранения сена, хотя Джури не совсем понимал, зачем оно было нужно хозяевам, когда скота, кроме пары чахлых лошадей, у тех отродясь не водилось, да и на зиму здесь никто не оставался. Одна стена сарая была общей с домом, и когда хозяева затопили печь, в сарае тоже сразу заметно потеплело. Была б на то воля Джури, он бы сразу упал в самый мягкий и не самый отсыревший за зиму стог и провалился бы в сон, однако Сойк явно не разделял его планов. Раздобыв где-то деревянное ведро, он набрал воды и приволок его в сарай, потом зажег пару свечей, разместив их как можно дальше от легко воспламеняющегося сена, и, раздевшись до пояса, принялся умываться. Лежа на боку и по очереди глядя то на потолок, где плясали причудливые тени, то на Сойка, который достал еще и мыло, намереваясь вымыться всерьез, Джури отстраненно недоумевал, откуда на теле Сойка было столько шрамов. Еще до этого Джури заметил, что как для простого человека Сойк, похоже, слишком часто попадал в неприятности. Один особенно глубокий и уродливый рубец тянулся по его левому боку – создавалось впечатление, что над глубокой раной поработал иголкой и ниткой лекарь-самоучка. Этот шрам Джури заметил с неделю назад, когда Сойк переодевался в телеге, служившей им ночлегом. Другой куда менее заметный шрам шел от его левого виска почти до подбородка. За длинными волосами он был не слишком виден, но Джури уже достаточно долго находился рядом с Сойком, чтобы рассмотреть его. Теперь же, когда свет хоть и был неверным и тусклым, но Сойк стоял к нему спиной, склонившись над ведром, Джури имел возможность беспрепятственно разглядывать его тело. С удивлением он отметил, что спину Сойка покрывали еще с десяток разнообразных шрамов, определить происхождение которых было непросто. Хотя у самого Джури тоже имелось немало следов на коже от ранений и ссадин, полученных в разное время и при разных обстоятельствах, Сойк обошел его с большим отрывом. "Кто же ты такой?" - в очередной раз спросил сам себя Джури, даже не зная, что предположить. Все же война давно закончилась, чтобы грешить на жаркие сражения, из которых люди выходили не то что со шрамами, а вовсе без рук и без ног. Но додумать мысль Джури не успел. - Чего пялишься? - грубовато спросил Сойк, не оборачиваясь, и Джури от неожиданности вздрогнул, так внезапно прозвучал голос в тишине. - Думаю, - ответил Джури, лихорадочно соображая, что можно еще сказать. - Это о чем же? - по голосу было слышно, что Сойк усмехнулся. "А была ни была", - вдруг смело подумал Джури и выпалил, пока не успел испугаться: - О том, зачем ты взял меня в это путешествие. Сойк только плечами передернул и плеснул водой на лицо, не собираясь отвечать, но Джури решил, что если уже начал, надо продолжать. - Я тебе не нужен, это ясно и понятно, - уверенно произнес он. - Мне кажется, что ты вообще всегда путешествуешь один – ты уже привык к этому. А еще ты сказал, что убиваешь таких, как я, но в этот раз не то что не убил, еще и взял в компанию. - Очевидно, так и есть, - теперь в голосе Сойка слышалась насмешка. - Вот я и хотел бы знать, что тебе от меня нужно, - закончил свою мысль Джури. - Хоти дальше, - отрезал Сойк, давая понять, что объяснять ничего не станет. Джури вздохнул и сел, подтянув колени к груди и обняв их. В очередной раз он убедился, что пока не придет время, ничего полезного ему выведать не удастся. Сойк даже не считал необходимым врать и выкручиваться, придумывая отговорки, но его молчание убеждало Джури в том, что какой-то план у человека все же был. - Почему ты считаешь, что уличные воры настолько плохие, что их надо убивать? - решил сменить тему Джури. Ответ на этот вопрос ему тоже был интересен, вот он и решил пользоваться моментом, пока они с Сойком были наедине. - А почему ты считаешь, что нет? - ответил вопросом на вопрос Сойк, выпрямившись и обернувшись к Джури. По его лицу стекала вода, капала с подбородка и блестела капельками на шее, но Джури в этот момент отметил то, что шрамов на груди Сойка было не меньше, чем на спине. А еще было странно и даже как-то дико видеть собственный родовой амулет на шее человека. - Потому что на свете полным-полно существ куда худших, чем воры, и если убивать воров, так надо перебить еще тысячи... Э... Тысячи работников других профессий. Сойк не ответил сразу, только как-то едко улыбнулся и полез в дорожную сумку, откуда вытащил небольшую тряпицу, служившую ему полотенцем. - Может, и надо, - после небольшой паузы ответил он, промокая лицо. - Что надо? - Перебить тысячи дармоедов и уродов помимо городских оборванцев. - Но начинать надо в любом случае не с воров, - Джури не сообразил, в какой момент затеянный разговор задел его за живое, но вдруг почувствовал, что должен заступиться за себя и своих товарищей по несчастью. - Ворами становятся не от хорошей жизни. Мне и Джеме... Мне было лет шесть, наверное, а то и меньше, когда я оказался на улице без родителей. Как мне было иначе прокормиться? С помоек я тоже жрал, ты не думай, но от такой еды и сдохнуть недолго, вот и пришлось воровать. Так что ты думаешь, мы все для удовольствия воруем, что ли? - Я думаю не о тебе и не о твоих приятелях, - равнодушно ответил Сойк. - Я думаю о людях, которых вы обираете, отнимаете последнее. О людях, которые тяжело работали, чтобы получить свои гроши. Сечешь разницу? Работали, а не вытаскивали из карманов у других. - Я не мог работать, - упрямо возразил Джури и выпятил вперед подбородок. - Это почему? Ты болен, умираешь, лежишь на одре? У тебя нет обеих рук? - Кто возьмет на работу кендера? - А кто знает, что ты кендер? - парировал Сойк. - Ты мог найти себе поприще и не выдать себя. Мы ехали бок-о-бок с двумя десятками людей почти полмесяца, и никто не заподозрил неладное. "Агги что-то подозревает", - хотел ответить Джури, но не стал отвлекаться от основной темы. - Тебе легко рассуждать, - произнес он. - Но попробуй найти работу, когда ты ничего не умеешь, когда ты не мылся несколько месяцев, и от тебя прет за версту, и когда на вид тебе двенадцать лет и ростом ты не вышел... - Это отговорки, - отмахнулся Сойк. - Тот, кто захочет жить честно и зарабатывать честно, тот найдет возможность. - Все равно, воры не самые худшие люди на свете. Или не люди... Ну, ты понял, - не желал отступать Джури, даже когда понял, что переспорить Сойка ему не удастся. - И кто же тогда самый худший? – вопросительно поднял брови Сойк. - Да хотя бы... Да хотя бы наемные убийцы! - выпалил Джури первое, что пришло на ум. На мгновение ему показалось, что в лице Сойка что-то изменилось, в глазах промелькнула странная тень удивления или что-то очень на нее похожее. - И чем же так плохи наемные убийцы? - ровным голосом спросил Сойк, чем до глубины души удивил Джури, который ожидал, что Сойк согласится с ним: перебить наемных убийц надо даже раньше, чем воров. - Потому что убийцы – это те же воры, только крадут они куда больше. Они крадут саму жизнь, - пробормотал Джури и тут же опомнился. - Эй, ты шутишь, да? - Ничуть, - заверил его Сойк, и Джури показалось, что тот и правда был серьезен дальше некуда. - Убийцы часто прекращают страдания. - Пф-ф, - расхрабрившийся Джури позабыл, с кем разговаривает, и позволил себе насмешливо фыркнуть. - А наемные убийцы не задаются вопросом, что некоторые люди не хотят прекращать страдать? Что им, может, дорога их жизнь? - Да, это так, - теперь спорить Сойк не стал. - Но, по крайней мере, убийцы не делают эту жизнь еще хуже, чем она была. А воры часто отбирают последнее, оставляя людям одно отчаяние. - А что оставляют убийцы? Нет человека – нет отчаяния, это правда. Вот только что чувствуют те, у кого отобрали кого-то важного и нужного? Кормильца, например, или единственного сына, а? Джури так распалился, что ожидал жаркого продолжения дискуссии, но Сойк неожиданно промолчал. Нечитаемым взглядом он уставился на Джури, и тому померещилось что-то очень нехорошее в его глазах. "Но что я такого сказал?.." - спросил сам себя Джури, чувствуя, как страх перед Сойком возвращается и тяжело тянет в груди. По выражению лица своего собеседника Джури вдруг понял, что выдал что-то не то, хотя и не мог сообразить, что именно зацепило Сойка. Больше всего Джури хотел оказаться как можно дальше отсюда, потому как внезапно осознал: сейчас Сойк изменит устоявшейся традиции и серьезно его накажет, чтобы не болтал много. - И... Извини, - еле слышно пробормотал Джури, сам не зная, за что просит прощения, и уставился на собственные колени. Сойк молчал еще несколько очень долгих секунд, после чего холодно проронил: - Будь добр вымыться перед сном. Я не хочу спать под одной крышей с тем, кто две недели толком не умывался. Джури покорно кивнул и торопливо выбрался из стога, в котором так уютно обосновался. Сойк же направился в противоположную от него сторону сарая, больше не сказав ни слова. ~ - На тебя напал бу, но он ошибся. Ты вел себя хорошо, и бу убежал обратно в лес. Джури невнимательно слушал девочку и рассеянно кивал, размышляя о своем. - Я думаю, что бу приходил к кому-то другому, - продолжала рассуждать Марджи. – Скорей всего, к Туме – он такой противный. - Так и есть, - согласился Джури. - А ты хороший и добрый, потому бу тебя не тронул. Маленькая ладошка сжала руку Джури, и он наконец повернул голову, чтобы слабо улыбнуться Марджи. - Бу больше не придет, - заверил он ребенка, и девочка радостно закивала головой, поверив ему на слово. Про себя же Джури только посетовал, что сам не слишком уверен в собственных словах. - Когда мы вырастем, мы поженимся, - вдруг заявила Марджи, склонившись к самому уху Джури, и ее глаза задорно блеснули. – Поженимся же? От неожиданности Джури сморгнул, но тут же поспешил кивнуть. - Конечно. Как же иначе? - Только смотри, не женись раньше, - чуть нахмурилась Марджи. – Ты же старше меня, вырастешь и женишься на Райне, пока я еще маленькая. - На Райне ни в коем случае не женюсь, - заверил ее Джури, силясь вспомнить, была ли девочка с таким именем в их отряде, или же Марджи говорила о какой-то из подружек, оставшихся в селе. - Вот и договорились! – обрадовалась Марджи. – А теперь давай играть в нола-бо! - Ага, давай, - согласился Джури. Утро нового дня выдалось неожиданно погожим и теплым, а к обеду солнце начало даже немного припекать. Яркий свет ослепил Джури, когда он вышел из темного сарая, и понадобилось некоторое время, чтобы глаза привыкли. Накануне, из-за усталости или из-за того, что моросил неприятный серый дождь, и Джури смотрел только под ноги, лишь бы не провалиться по колено в особенно глубокую холодную лужу, он и не заметил, как живописны и красивы были окружавшие поселение пейзажи. Вековые сосны, толстые и могучие, уходили ввысь, в голубое небо. Совсем недалеко за ними возвышались величественные горы с белыми снежными шапками, сиявшими на солнцепеке так ослепительно, что резало глаза. В то же время, стоило поглядеть под ноги, взору открывались зеленые лужайки с желтыми и синими цветами, по которым порхали бабочки. За всю свою недолгую жизнь в Ставре Джури никогда не видел такой красоты. Отдохнувшие после долгого пути селяне выходили из домов и после обсуждения дальнейших планов принялись за дело: в течение зимы некоторые дома обветшали, кое-где прохудились крыши или покосились заборы. Мнение Джури относительно дальнейшего путешествия никого не интересовало, однако кендер давно научился в нужный момент обращаться в слух, потому ни одно слово из разговора Нимо, Сойка и южан не ускользнуло от него. - На ремонт домов и приведение в порядок горной деревни нужно три-четыре дня, не меньше, - твердо произнес Нимо, тон которого не позволял усомниться – уступать в этом вопросе он не намерен. – После этого отправляемся в лесные сторожки. Путь займет также дня три. Дорогу дальше объясним вам на словах. - Вы своих баб тут, что ли, одних оставите? – грубовато поинтересовался Агги. - Разумеется, нет, - холодно ответил Нимо. – В сторожки отправимся я и Строк. Ну и вас проведем с собой. Через три недели вернемся в селение, а охотиться отправятся остальные. Так и будем меняться все лето. - Ждать три дня – это слишком долго, - недовольно произнес Сойк, которого мало интересовала будущая организация быта в деревне. - Ничего не могу поделать, - развел руками Нимо. – Мы не можем оставить наши семьи жить под дырявыми крышами. Здесь часто бывают дожди. Кроме того, это сегодня почти жарко, но часто случается, что топить печи приходится даже летом. То есть, надо еще наколоть дров. Потом нужно проверить состояние погребов, не обвалились ли стены, и еще не помешало бы… Нимо продолжал озвучивать бесконечно длинный список дел, которые надо было решить за упомянутые три-четыре дня, а Джури, наблюдавший за разговором со стороны, заметил, что Сойк уже не слушал его, отрешенно думая о чем-то своем. - Ладно, мы подождем, - наконец вынес свой вердикт он, перебив Нимо на полуслове. - Мы тоже не слишком спешим, - пожал плечами Агги, и Джури почему-то показалось, что тот только и ждал решения, которое примет Сойк. - Вот и славно, - легко согласился Нимо. – Если хотите, чтобы вышло быстрее, можете помочь. - Почему бы и нет, - задумчиво кивнул Сойк. – Все равно делать нечего. Но вечером ты мне выделишь час времени, и мы посмотрим мои карты. Расскажешь, как можно пересечь перевал. - Без проблем. Времени полно, можно хоть сегодня, хоть завтра… - Сегодня, именно сегодня, - хмуро заверил его Сойк. – Мне надо хотя бы примерно понимать, сколько продлится путешествие, тем более, если мы застрянем в этой дыре еще на несколько дней. На "дыру" Нимо не обиделся, легко согласился изучать вечером карты, после чего все разошлись по делам. На Джури никто, включая Сойка, не обращал внимания: его по-прежнему причисляли к детям и ничего не собирались требовать. Сам Джури робко надеялся на то, что о нем и вовсе забудут, а Сойк в свое дальнейшее путешествие через горы, где ходят ожившие мертвецы и прочая нечисть, отправится сам. Разумеется, в ту ночь, когда Нимо рассказывал об обитателях гор, Джури не спал и слышал все до последнего слова, после чего дальнейшая перспектива начала угнетать его еще больше. Джури не был уверен, что сможет пережить еще одну встречу с очередным Морторонским "бу-у". Когда Марджи позвала мать, Джури еще некоторое время скучал, сидя на лужайке на солнышке, и краем глаза наблюдал, как невдалеке Сойк по просьбе Нимо прибивал новые доски к боковине одного из домов. Увлеченный своим занятием, он не видел Джури, а сам Джури только поражался, как быстро и достаточно ловко спорилось дело. Кем на самом деле являлся Сойк и был ли он благородного происхождения, Джури знать не мог, но одно понимал точно – за свою жизнь его новый знакомый кем только не успел поработать, плотником или строителем в том числе. То, что Сойк был в прекрасной физической форме, не вызывало сомнений. Джури видел, как напрягаются мышцы на его руках, и хорошо видел множество тонких, едва заметных шрамов на коже. Они вызывали у Джури странную ассоциацию: так выглядели разбегающиеся в стороны трещинки на льду. По-своему это казалось даже красивым, и Джури, мотнув головой, отвернулся. В голову неожиданно пришла неуместная мысль, что если бы ему пришлось выбирать спутника в опасных и неизведанных горах, он бы по доброй воле пожелал остаться именно с Сойком. Поднявшись на ноги и отряхнув штаны, Джури за неимением других дел решил прогуляться по окрестностям, однако не успел сделать и двух шагов, когда Сойк, вроде как не обращавший на него внимания, окликнул: - Куда собрался? - Никуда, - тут же переполошился Джури, остановившись. Голос Сойка производил такой же эффект, как если бы сильная рука неожиданно опустилась на плечо. - Тогда иди сюда, - потребовал Сойк, откладывая в сторону одну из досок, которую планировал прибивать следующей. Когда Джури приблизился, он махнул рукой в сторону, без слов предлагая следовать за ним. - Ты, наверно, когда-то строителем работал, - предположил Джури, семеня по пятам. Со вчерашнего вечера после неприятного разговора они и парой слов не перекинулись, из-за чего Джури почему-то становилось не по себе. - С чего ты взял? - равнодушно поинтересовался Сойк. - Просто увидел, как ты работаешь. Сойк не ответил сразу, и Джури думал, что тот промолчит, однако спустя несколько секунд он вздохнул: - Да, на возведении домов я тоже когда-то подрабатывал. Ты очень наблюдательный. Было ли последнее замечание упреком или похвалой, Джури не понял и обдумать услышанное не успел: в этот момент они как раз обогнули дом, и Сойк, шагнув в узкий проем между стеной и сараем, остановился. - Думаю, здесь нас никто не услышит, - негромко произнес он, ни к кому не обращаясь. Джури хотел спросить, с каких пор у них появились общие секреты, но даже рта раскрыть не успел, потому что Сойк смерил его долгим взглядом, от которого мигом пропадало желание задавать вопросы. - На твоем месте я бы сейчас вернулся в наш сарай и попытался поспать, - строго произнес он. - Спать? - неподдельно удивился Джури. - Но зачем? Я же недавно проснулся. - Затем, что ночью спать тебе не придется. Как только местные разойдутся, мы уйдем. - Куда-а?.. - Джури не сразу поверил в услышанное и широко распахнул глаза, решив в первый миг, что Сойк изменил своим правилам и в кои-то веки пошутил. - Туда же, куда и шли. В Крассар, - не без некоторого раздражения ответил его собеседник. - Или ты уже забыл? - Да... То есть, нет, не забыл, но зачем ночью?.. - от удивления Джури немного повысил голос, и Сойк на мгновение приложил палец к губам, показывая, чтобы тот вел себя сдержанней. - Мы уходим без Агги и его друга, - терпеливо пояснил он. – Почему – не твоего ума дела, и объяснять тебе в деталях я ничего не буду. Но если коротко – Агги ведет себя странно, у меня есть причины подозревать, что он здесь не случайно оказался. А стало быть, его компания на опасном перевале мне не нужна. - Но можно тогда сбежать рано утром... Или когда дойдем до охотничьих сторожек... - пробормотал Джури, перед глазами которого как наяву в полный рост выпрямился силуэт страшного чудовища с золотыми круглыми глазами. Разгуливать в темное время суток по окрестностям, где обитал этот жуткий монстр, Джури был просто не готов. - Мы должны уйти раньше, чтобы у нас был запас времени оторваться от преследования, если оно будет. Есть у меня нехорошее подозрение, что южане попытаются нас догнать. Ну а ждать, пока нас доведут до сторожек... Это пустая трата времени. Сойк говорил так, будто не объяснял Джури, а рассуждал сам с собой, себе же приводя аргументы, почему он поступает именно так, а не иначе. Джури слушал его и понимал, что абсолютно ничего не решает в этой ситуации, Сойк просто поставил его в известность о дальнейших действиях и предупредил, что в его же, Джури, интересах, отдохнуть перед ночным путешествием. От понимания своего бессилия Джури стало нехорошо, а от страха перед предстоящими странствиями накатила волна тошноты. За время в пути с большим отрядом он успел немного привыкнуть к Сойку, но остаться с ним один на один в дебрях Морторонских гор, как оказалось, был не готов. "Можно ли как-то сбежать?.." - мелькнула у него привычная мысль, но он тут же одернул себя, заметив, как пристально и неотрывно Сойк смотрит на него, наверняка как обычно читая все мысли на его лице. - Я сказал тебе заранее о своих планах только для того, чтобы ты подготовился, выспался и набрался сил, а не для того, чтобы ты вытворил какую-нибудь глупость, - сурово отчеканил он. - Бежать здесь некуда, спрятаться ты не сможешь – я тебя из-под земли достану, а доверять кому бы то ни было я бы тебе не советовал, потому как сам не знаю, что у этого Агги на уме. Но практически уверен, что ничего хорошего. Джури вяло кивнул. Как бы ни был он подавлен, тут с Сойком не мог не согласиться – Агги ему самому не нравился. - Ты не боишься, что лошади ноги переломают, если мы ночью полезем в лес? - попытался воззвать к разуму человека Джури. - Нет. Ночью будет безоблачно, и так как сейчас полнолуние, мы легко найдем дорогу. - Откуда ты можешь знать? Про безоблачность? - Оттуда, что любой идиот умеет предсказывать погоду по таким облакам, как сейчас, - Сойк раздраженно дернул подбородком. - Ты что, не видишь? Джури запрокинул голову, но ничего полезного не обнаружил: по голубому небу и правда плыли редкие белоснежные облачка, но как по их внешнему виду можно было определить дальнейшую погоду, Джури понятия не имел. - В общем, решать тебе, - очевидно, Сойку надоел пустой разговор, и сам он решил вернуться к прерванному делу. - Ты можешь маяться дурью, а можешь пойти отдохнуть, как я тебе рекомендую. Просто учти, что в следующий раз спать тебе придется не в эту ночь, а хорошо, если в следующую. Мы будем ехать сутки практически без остановок, только давая немного времени на отдых лошадям. Джури ничего не оставалось, как покорно кивнуть. - А как ты поедешь? - опомнился он. - Ты же сейчас работаешь... - Я работаю даже не вполсилы, - пожал плечами Сойк. - И ты представить себе не можешь, как долго я могу не спать. Почему-то Джури не усомнился в услышанном, а Сойк, посчитав разговор исчерпанным, кивнул и направился к дому, который не так давно ремонтировал. Постояв немного на месте, Джури не придумал ничего лучше, как последовать совету, и побрел в сторону сарая, чтобы попытаться вздремнуть. В том, что у него это получится, Джури очень сомневался. ~ Какими бы порой безумными ни казались Джури идеи Сойка, как, например, эта – отправиться ночью в горы, – он не мог не признать: Сойк знал, что делал. Как только начали сгущаться сумерки, на небо выплыла полная луна, и ни единое облачко не пыталось скрыть ее. Вести лошадей в подобном не самом скудном освещении оказалось по силам даже такому неопытном наезднику, как Джури. Нимо, как и обещал, потратил не меньше двух часов на объяснения, как правильно пользоваться картами перевала, какие сведения однозначно устарели и куда путникам не следовало совать нос. В разговоре Джури участия не принимал – Сойк и Нимо ушли в дом, его не пригасив. Агги тоже хотел послушать, но его что-то отвлекло. Джури не удивился бы, если б оказалось, что Сойк поспособствовал этому: если он хотел оторваться от южан, не лучшей идеей было обсуждать при них дальнейший путь следования. Когда маленькая деревенька погрузилась в сон, двое путников, неслышно покинув свой ночлег, вывели лошадей на тропу и отправились в сторону темного леса. Чтобы не так сильно бояться, не стучать зубами и не заорать в голос, если его лица коснется крылом ночная бабочка, Джури предпочел вообще не смотреть по сторонам, а глядеть только в спину едущего впереди Сойка. Дорогу он не запоминал и не интересовался, какой в итоге путь выбрал человек. От страха не хотелось спать, а время тянулось очень медленно. Когда небо начало светлеть, Джури почувствовал небывалое облегчение, а вместе с ним – непреодолимую усталость, не столько от отсутствия сна, сколько из-за измотавшего его страха. Но жаловаться было некому, потому Джури лишь крепче сжал поводья и приказал себе уверенней держаться в седле. - Как далеко отсюда до крестьянских сторожек? – спросил Джури Сойка, когда они остановились на завтрак. - Мы не поедем к сторожкам, - ответил Сойк. – Это альтернативный путь, один из многих через перевал. Надеюсь, что южане пойдут другой дорогой. Физическое утомление взяло свое, и к ночи первого дня путешествия Джури боялся уже значительно меньше. Сойк первым заступил на дежурство, а Джури разбудил только в середине ночи. Кендер внимательно прислушивался к каждому шороху, однако ничего действительно подозрительного не заметил. Когда забрезжил рассвет, он разбудил Сойка, и они продолжили путь. Теперь дорога стала значительно хуже, порой им приходилось продираться через чащобу или валежник, в лучшем же случае удавалось найти тропинку, которую совсем не факт, что проложили люди. Однако скорость передвижения тоже увеличилась – теперь Джури только диву давался, как сильно их сдерживали телеги, которые еле-еле тащили в горы измученные лошади. Он не брался судить, сколько они преодолевают за день, но определенно расстояния были как минимум вдвое большими, чем прежде. Постепенно Джури привыкал к седлу, уже не так сильно страдал от боли в мышцах, да и все время бояться чудовищ, которые могли притаиться за каждым густым кустом, попросту устал. Хотя они не встретили никого по пути, как и не услышали погони за спиной, с наступлением темноты Сойк запрещал разводить костер, потому еду готовили днем, на ночь оставаясь в практически кромешной темноте. К последней, впрочем, Джури тоже начал приспосабливаться. - Сколько всего времени займет путь до Крассара? – как-то раз на привале спросил Джури, когда лошади паслись на лужайке неподалеку, а они вдвоем с Сойком уплетали наспех зажаренную на костре тушку неизвестной птицы. - Я рассчитываю на пять недель, - ответил Сойк, облизывая собственные пальцы. – Если ничего не задержит. С того момента, как они покинули горную деревню, прошла уже неделя. Чем выше они поднимались в горы, тем становилось холодней. Сойк заверил Джури, что постарался выбрать самый безопасный путь с точки зрения дороги – так, чтобы не пришлось взбираться по утесам и чтобы под ногами была трава для лошадей и какое-никакое пропитание в виде грибов и ягод для них самих. Иными словами, Сойк попытался выбрать дорогу, которая не должна была привести их к вечным снегам на вершинах гор. Однако, несмотря на это, Джури чувствовал, что с каждым днем становится все холодней, и опасался, что пускай окружавший их ландшафт пока существенно не изменился, в конце концов они рисковали забрести в места, где не выживет ничто живое. - Зачем ты вообще едешь так далеко? – задал Джури еще один волновавший его вопрос. – Что тебе нужно в такой далекой стране? - А это не твоего ума дело, - вполне миролюбиво и как будто ничуть не грубо ответил Сойк, отправляя в рот еще кусочек мяса. При этом вид он имел настолько невозмутимый, что Джури, несколько минут глядевший на него в упор, не сдержался и хрюкнул от смеха. - В чем дело? – показное благодушие Сойка тут же исчезло, и на Джури он посмотрел хмуро и исподлобья. - Да ничего такого, - отмахнулся Джури, однако когда его спутник нахмурился еще больше, поспешил пояснить: - Я тут просто это… Подумал. Ты такой деловой весь, серьезный, как будто у тебя какая-то важная миссия в этом Крассаре. А на самом деле… На самом деле, вдруг ты просто едешь проведать больную бабушку, но никому не признаешься, потому что стесняешься?.. И пускай Сойк не разделил веселости Джури и глядел на него все так же мрачно, теперь кендер не сдержался и расхохотался в голос, воображая, как такой весь из себя брутальный, но при этом славный милый внук Сойк навещает дряхлую старушку. - У тебя забавный смех, - ровным голосом проронил Сойк. – Когда смеешься, ты еще меньше похож на человека. Джури тут же захлопнул рот и во все глаза уставился на Сойка, который невозмутимо вернулся к еде. - Да ты смейся, не слышит же никто, - пожал плечами тот, но Джури в ответ только сглотнул. - Пожалуй, мне вообще не стоит смеяться, раз такие дела, - тихо заметил он. - Да ты и так не смеешься особо. Я вот впервые вижу. То есть слышу. Было в голосе Сойка что-то непривычное, а еще показалось, что он умышленно не смотрел на Джури, что усилием воли отводил глаза, глядя на обглоданную птичью косточку в своих руках. Но Джури решил об этом не задумываться. Настроение почему-то сразу испортилось. В ту же ночь, сидя на земле рядом со спящим Сойком, Джури как обычно прислушивался ко всему происходящему вокруг, но кроме привычных лесных шорохов не слышал ничего нового. За последние дни чаща стала еще более густой и непроходимой, а небо затянули серые тучи, из-за чего даже звезды не дарили своего слабого холодного света. Глядя по сторонам, Джури при всем желании не мог увидеть потенциальных врагов, потому постарался обратиться в слух, а заодно абстрагироваться от всех посторонних мыслей, чтобы ни в коем случае не задремать и не проморгать опасность. Как назло в голову Джури именно в эту ночь лезли ненужные мысли и воспоминания о прошлом, о погибшей сестре, о Ставре. Не без некоторой иронии он отметил, что после смерти Джемы самым близким ему существом вдруг стал Сойк – ни с кем прежде, кроме Джемы, Джури не проводил так много времени и не делил крышу и пищу. Горько усмехнувшись, Джури подумал о том, как глупо получится, когда невольно ставший самым близким человек в итоге приведет его к погибели. От мыслей Джури отвлекло слабое покалывание на кончиках пальцев, какое чувствуешь, если ночью отлежишь себе руку. Только покалывало почему-то обе ладони, и Джури сжал и разжал кулаки, гадая, что на него нашло, когда неожиданно невдалеке, на расстоянии не более десяти ярдов, увидел перед собой нечто странное. Джури даже не испугался, только пораженно моргнул, решив, что все же забылся и уснул. Совсем рядом перед ним мерцал небольшой огонек. - Сойк… - беззвучно, одними губами произнес Джури и потянул онемевшую руку к своему спутнику, но та застыла в воздухе, не достигнув цели. Сойк продолжал спать, не чувствуя опасности, а Джури замер на месте, сам не понимая, почему не бьет тревогу. Огонек медленно и неуверенно то приближался, то немного удалялся, то снова сокращал расстояние. Его движение напоминало порхание бабочки, неровное, суетливое и при этом не лишенное плавности. Джури не верил в то, что видел, и почему-то совсем не чувствовал страха, что было и вовсе удивительно. Прошло несколько томительно долгих секунд, когда огонек приблизился настолько, что смог опуститься на край одеяла, которое расстелил на земле Джури. Сам же Джури понял, что ничуть не погорячился, когда сравнил невиданное существо с мотыльком. Размером оно и правда было с небольшую бабочку и по форме напоминало ее же. Пару треугольных трепещущих крылышек, переливавшихся в темноте желтым, зеленым и синим, светящийся мотылек складывал и расправлял, будто красовался перед своим единственным зрителем, который наблюдал за происходящим, затаив дыхание. Джури поймал себя на желании протянуть руку и коснуться пальцем, но побоялся. Причем побоялся не столько обжечься или ранить себя, сколько спугнуть удивительное красивое существо. Он так засмотрелся на светящегося переливающегося мотылька, что не заметил, как из-за кустов появилась вторая бабочка, которая куда смелее и увереннее подлетела к первой. Садиться на одеяло она не стала, только вспорхнула крыльями рядом, и первая бабочка, сорвавшись с места, поднялась в воздух. Волшебные мотыльки закружились в необыкновенном танце, словно заигрывая друг с другом, медленно поднимаясь в воздух, уходя в сторону, пока завороженный красотой этого движения Джури смотрел на происходящее во все глаза и даже вздохнуть боялся. Не прошло и нескольких секунд, как бабочки скрылись в темноте, но Джури еще долго напрягал глаза, силясь разглядеть, куда ушли ночные гости. Онемение в руках начало проходить, Джури словно вернулся в реальность, снова услышал звуки ночного леса. Медленно он перевел взгляд на Сойка, но тот продолжал безмятежно спать. "Что это было?" – спросил сам себя Джури, чувствуя, как удивление медленно отпускает его. Ответа на этот вопрос он не знал.