Ураган и мотыльки

День только начинался, но уже обещал быть солнечным и погожим, пускай и немного прохладным. Постоялый двор еще спал – очевидно, в Крассаре не было принято вставать рано. Джури казалось, что он вообще единственный человек на целой улице, кто вскочил с постели. Сидя на деревянной скамейке в маленьком садике, который окружал дом, Джури смотрел прямо перед собой, но ничего не видел. Мысли его против воли возвращались к событиям вчерашнего вечера, и не верилось, что все имевшие место события произошли именно с ним. Сойка пришлось ждать долго. Джури успел сходить в трактир пообедать, потом как следует выкупаться в горячих банях, которые располагались при постоялом дворе и его обитателям предоставлялись бесплатно. После он немного побродил по саду и заскучал. Можно было прогуляться по городу, но он думал о том, что Сойк может вернуться в любой момент, и будет нехорошо, если он не застанет его. Не без некоторого удивления Джури понял, что уже не боится гнева или недовольства своего спутника – ему просто не хотелось, чтобы тот искал его и гадал, куда Джури запропастился. Однако Сойк все не возвращался и не возвращался. Уже стемнело, и Джури начал беспокоиться, когда в дверь тихо постучали. Опрометью он бросился открывать… Шумно выдохнув, Джури прижал ладони к горящему лицу и несильно потер кожу, сам не зная, зачем это делает. Даже прохладный утренний воздух не приносил облегчения – от одних воспоминаний о вчерашней ночи становилось жарко. Потому что все, что случилось с ним за какую-то пару часов, воображение Джури не могло нарисовать даже в самых смелых фантазиях. Когда Джури распахнул дверь, он увидел перед собой Сойка, выражение лица которого было очень странным – странным и обеспокоенным. Джури сразу заподозрил, что произошла какая-то неприятность. - Что-то случилось? – спросил он, отступая назад, чтобы Сойк смог войти. Но Сойк не ответил. Джури был готов поклясться, что тот собирался сказать что-то, но в последний момент передумал и вдруг обнял Джури, с силой прижимая к себе. Джури не помнил, закрыл ли он глаза или свет померк по какой-то иной причине. Голова пошла кругом от собственных эмоций и чувств. Как Сойк захлопнул дверь, Джури уже не заметил. Одной рукой он крепко сжимал его плечи, второй – пытался стащить с него штаны, и целовал почти до боли, едва ли не кусая губы. Джури сразу сдался, но не просто подчинился, а ответил с такой страстью, какой сам от себя не ожидал. Вспоминая об этом уже утром, он чувствовал, как становится неловко из-за собственной несдержанности. От того, что Сойк сжимал его в объятиях, от его напора и просто от неожиданности Джури отступал назад по комнате, пока не уперся в стол. Сначала мелькнула мысль, что он возьмет его прямо на этом столе, но Сойк, в какой-то момент опомнившись, на секунду отстранился и, стащив с Джури рубашку, подтолкнул его к кровати. Из-за того, что во время долгого ожидания Джури жег свечу и не задул ее, теперь он отлично видел все. Видел собственное обнаженное тело, видел, какими глазами Сойк рассматривал его – этот взгляд пугал и сводил с ума одновременно, ведь никогда еще на Джури не смотрели вот так. Он видел самого Сойка и думал о том, что никто не казался ему таким красивым. Многочисленные шрамы на груди не портили впечатления, скорее наоборот – придавали необъяснимой привлекательности, а темные длинные волосы, опускавшиеся на плечи, контрастировали с бледной кожей. Джури уже был готов развернуться к нему спиной, предлагая себя, или даже начать просить поторопиться, потому что терпеть дальше не хватало сил. Но Сойк как будто поставил целью удивлять его в этот вечер. Вместо того, чтобы перевернуть Джури на живот, он вдруг склонился, чтобы поцеловать его шею, потом еще раз, а потом провел языком по его ключице. Широко раскрытыми глазами Джури смотрел в потолок, глотал воздух и думал о том, что ничего подобного он не испытывал раньше да и впредь, скорей всего, уже не испытает. Пальцы непроизвольно сжимали простынь на постели, замерший Джури боялся пошевелиться, пока Сойк целовал его грудь и его живот, опускаясь все ниже. Эти поцелуи были одновременно и нежными, и очень требовательными, как будто Сойку с трудом удавалось себя сдерживать. До последнего Джури не верилось, что Сойк сделает это – что будет ласкать его губами так, как делают, наверное, только с самыми дорогими людьми. И когда горячее дыхание коснулось чувствительной кожи, Джури крепко сжал зубы и задержал дыхание, чтобы не застонать в голос. "Так не бывает… Мне это снится", - билось на подсознании. Дельных мыслей в голове не осталось, Джури даже забыл о том, что на подобные щедрые ласки надо как-то отвечать, как-то реагировать, а не лежать бревном, боясь вздохнуть. Но он ничего не мог с собой поделать: казалось, что любое неверное движение, и он просто свихнется. Или проснется – и тогда точно сойдет с ума от разочарования, что ему это все просто пригрезилось. Однако ночь закончилась, и Джури, проснувшись утром, понял, что все это не было сном. Сойк был с ним, ласкал и обнимал его, а Джури отдавался ему так легко и с таким наслаждением, как будто происходящее было чем-то привычным и самим собой разумеющимся. Прежде он и помыслить не мог, что близость с человеком может не причинять боли. Представить не мог, как невероятно приятно целовать горячие губы между резкими и сильными движениями, когда самый желанный человек овладевает не только телом, но и душой. И уж точно Джури не знал, что удовольствие можно получать не раз и даже не два за ночь, а намного больше, но все равно не чувствовать себя насытившимся. Сколько часов длились невероятные ласки, Джури даже предположить не мог, лишь припоминал, что когда они решили отдохнуть, когда Сойк прижал его в себе, целуя в затылок, в комнате стало темно – фитиль утонул в восковой лужице, которая осталась от некогда длинной свечи. Последнее, что запомнил Джури, прежде чем провалиться в сон, это как Сойк, немного отодвинувшись, целует его спину между лопаток. Именно эта ласка показалась Джури самой трогательной и невероятной, какой-то запредельно невозможной. Утвердившись в предположении, что произошедшее ему приснилось, Джури закрыл глаза. Ему было так хорошо, что он даже не расстроился из-за понимания, что случившееся с ним – удивительная греза. Проснулся Джури на рассвете и подскочил на постели раньше, чем успел открыть глаза. Почему-то при свете дня близость с Сойком не казалась эфемерной или невероятной: с удивительной ясностью Джури осознал, что это не вымысел и не сон. Виной этой уверенности были даже не смятые простыни и не разбросанные вещи, Джури просто понял, что все случившееся с ним – настоящее чудо, имевшее место в жизни. Наверное, самое первое чудо, которое с ним произошло за все долгие одинокие годы. Сойка рядом не оказалось: Джури не нашел его ни в пустом зале трактира внизу, ни в ухоженном саду, разбитом вокруг дома. Но он даже не встревожился, так как успел привыкнуть к тому, что Сойк ничего не объясняет и не отчитывается. Его вещи остались в комнате – стало быть, ушел он ненадолго. Джури решил подождать на скамейке, недалеко от входа в сад с улицы. Так он точно не пропустил бы возвращение своего спутника. Время тянулось, солнце поднималось выше, и с момента его пробуждения прошло не меньше часа, а Джури все ждал и ждал. Думать о близости с Сойком было неловко, кровь постоянно приливала к щекам от одних только мыслей, как будто Джури не просто перебирал в памяти подробности, а делился ими с кем-то посторонним. Потому Джури решил подумать о чем-то другом, например, о событиях последней недели, проведенной в горах. Жизнь и правда полюбила приносить Джури много новых впечатлений, не всегда приятных, как прошлой ночью. Страх, пережитый им в лесном форте, не мог сравниться ни с каким другим, хотя Джури искренне верил, что серьезно и небезосновательно пугаться ему приходилось неоднократно еще в Ставре. Как ни странно, больше всего Джури боялся не в тот момент, когда увидел, во что преобразилась женщина, истинную личину которой он углядел мельком за ужином. И даже не тогда, когда свет выхватил из темноты жутких оживших мертвецов. Больше всего Джури испугался, когда подвернул ногу. Он сразу понял, что травма несерьезная: прежде Джури доводилось действительно сильно себя ранить, и это был явно не тот случай. Но его нога требовала времени и отдыха, чтобы боль улеглась – времени, которого у них не было. Джури даже не сомневался, что спутники бросят его, спасая собственные жизни, и даже не сразу понял, что Сойк продолжал тащить его за собой. Теперь, думая обо всем случившемся при свете дня, не без некоторого стыда Джури признавал, что был не уверен, поступил бы он так же на месте человека, либо же дал деру, спасая свою шкуру. Когда у него начали привычно неметь руки – один из предвестников появления духов, Джури даже не заметил этого, слишком напуган он был, и слишком сильно болела его нога, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Но так кстати появившиеся бабочки обрадовали его еще до того момента, когда он понял, что удивительные существа зовут его за собой. Джури не хотел выдавать свой секрет, не желал, чтобы кто бы то ни было узнал о том, что он способен видеть. Но в тот момент выбирать не приходилось, и тайна стала известна его спутникам. Остаток пути в горах Джури запомнил плохо. Ему казалось, что он впал в оцепенение, которое никак не желало отступать. Он много думал о случившемся в форте, об открывшихся ему тайнах, о вампирах и некромантах, о бегстве из замка и о поведении Сойка, который сначала легко поверил ему, когда Джури рассказал об увиденном чудовище, а потом повел себя как настоящий друг, не бросив в лесу. Джури не понимал, кем на самом деле был Сойк, даже не предполагал, что им руководило, и не ведал, чего ждать от него в дальнейшем. Все это изрядно портило Джури настроение вплоть до вчерашней ночи. "Будь что будет", - думал Джури, все так же сидя на скамейке и теребя в руках длинный стебель цветка, который он сорвал минуту назад. С неожиданной, несвойственной ему покорностью Джури осознал, что он больше не боится будущего, не хочет его менять и идти наперекор судьбе. В эту минуту Джури признался себе, что он готов во всем положиться на Сойка. Пусть тот и решает, как им быть дальше, куда идти и что делать. О том, что будет после, когда дела Сойка в Крассаре закончатся, Джури предпочитал не гадать. Додумать мысль до конца он не успел, потому что именно в этот момент у широкой калитки мелькнул знакомый силуэт, а спустя минуту Сойк вошел в сад. Джури сразу заметил, что выражение его лица было хмурым, а походка и даже осанка – напряженными, будто Сойк был на взводе. "Как обычно", - со слабой улыбкой отметил про себя Джури, поднимаясь с садовой лавочки. Было забавно понимать, что он уже заранее может предугадывать, какое у Сойка будет настроение и как тот себя поведет. Увидев Джури, Сойк нахмурился еще сильней и, помедлив секунду, решительным шагом направился к нему. - Хорошо, что ты уже встал, - сухо произнес он. – У нас мало времени. В другой ситуации деловитый, нарочито грубоватый тон насторожил бы Джури, но воспоминания о прошедшей ночи еще не померкли, потому он только слабо улыбнулся и кивнул. - Надо собрать твои вещи, - не стал улыбаться в ответ Сойк. – Через час ты уезжаешь в Ламос. Торговый караван не станет ждать. - Куда? – удивился Джури, смутно припоминая, что накануне столицу Крассара Сойк именовал каким-то иным словом. И лишь с запозданием он опомнился: - Что значит – я уезжаю? А ты?.. - То и значит, - сказал, как отрезал, Сойк и, дернув свою рубашку за ворот, снял родовой амулет Джури, который носил, не снимая, на шее с первого дня их встречи. – Забирай. С туповатым, как Джури сам понимал, выражением лица он смотрел на протянутую руку Сойка, в раскрытой ладони которой на солнце поблескивал амулет. Некстати у Джури мелькнула мысль, что если прикоснуться к гладкому металлу, он почувствует тепло кожи Сойка. И только через долю секунды до Джури дошло, что ему предлагают. - Мне… Мне не надо! – выпалил он, шарахаясь назад от Сойка, как от чумного. Неосознанно Джури спрятал руки за спину, будто амулет ему собирались вручить насильно. - Тебе не нужен твой фамильный кулон? – Сойк склонил голову к плечу в искреннем недоумении. – Говорят, что кендеры очень дорожат ими. Джури сглотнул и не ответил. Он не знал, какие именно чувства были написаны на его лице, но, вероятно, в глазах отражалось слишком много эмоций, потому что в какой-то момент Сойк не выдержал и отвернулся. - Мы с тобой как договаривались? – отчеканил по словам он так тихо и спокойно, что Джури понял: никакого показного спокойствия Сойк не испытывал. – Мне был нужен помощник, чтобы пройти через Морторонский перевал. "И я тебе никогда не верил", - мрачно подумал Джури, но перебивать не стал. - С гор мы спустились еще вчера, если ты забыл, - продолжал Сойк. Амулет по-прежнему блестел в его протянутой ладони. – Больше в твоей помощи я не нуждаюсь. Ты свободен. - Ты врешь, - выдохнул Джури, даже не сразу сообразив, что сказал это вслух. На самом деле, Джури хотелось выкрикнуть эти слова, а заодно и съездить Сойку по лицу, чтобы перестал городить несуразицу. Джури не верил – просто отказывался верить, что тот изначально планировал все вот так. Что-то изменилось, что-то случилось накануне, пока Сойка не было. Джури не знал, что именно, но чутье нашептывало ему, что произошло нечто нехорошее, раз Сойк прогоняет его вот так, после всего, что они пережили вместе, через что прошли. После всех ласк и поцелуев, которые Джури вряд ли когда забудет. - Твое мнение меня мало интересует, - все так же ровно произнес Сойк и наконец опустил протянутую руку, а после сунул амулет в карман, скорее бездумно, чем осознанно. – Торговый караван, большой и хорошо защищенный вооруженной охраной, отправляется совсем скоро, и ты должен успеть к отъезду. Не пойдешь по-хорошему, я тебя заставлю. Реакции или ответа Джури Сойк ждать не стал, с силой схватил его за локоть и потащил в сторону дома. Джури не сопротивлялся, просто переставлял ноги и смотрел прямо перед собой невидящими глазами. Ему казалось, что он и не чувствует ничего. В голове стало как-то глухо, в груди потянуло от пустоты. На лестнице Джури споткнулся, но Сойк не дал ему упасть, с силой дернув вверх – Джури чувствовал как цепко и до боли его локоть сжимает холодная ладонь Сойка, и почему-то думал о том, какими горячими казались ему эти руки накануне. - У меня нет своих вещей, - промямлил Джури, когда Сойк втолкнул его в комнату и потребовал, чтобы тот не зевал и собирал свою сумку. - Боги милосердные, - зло процедил Сойк. – Забирай все, чем пользовался! На хрена мне твое барахло? Джури остался стоять неподвижно на месте, глядя в пол. Это не было показным жестом – навалившаяся на Джури апатия казалась тяжелой, невыносимой, придавливавшей к полу, как каменная плита. Джури было плевать, отвесит ли ему сейчас Сойк затрещину или велит убираться к демонам и больше не мозолить ему глаза. В самых страшных предположениях Джури что только ни воображал себе, какого только исхода не ждал, и какие ужасные поступки не приписывал человеку, подобравшему его на улице Ставра. Но чего Джури точно не ждал, так это того, что его просто выгонят вон за ненадобностью. Более того: сначала приласкают, а потом уже выбросят. "Зачем оно все?" – с горечью думал Джури, созерцая потертый ковер под ногами. Этот вопрос не был адресован к чему-то конкретному, скорее, Джури спрашивал сам себя, для чего вообще живет такое ничтожное и несчастное создание, как он. Ничтожное и абсолютно никому не нужное. Сойк не стал ни бить его, ни прогонять. Тихо выругавшись, он схватил сумку Джури и начал наспех укладывать в нее подворачивавшиеся под руку вещи: запасную рубашку Джури, брошенную на пол, несколько свечей, миску и кружку, служившие ему в походе, небольшой раскладной нож… Джури смотрел на то, что делал Сойк, и ощущал только, как во рту становится горько, а к глазам подступают предательские слезы. В этот момент Джури не думал о том, как часто мечтал сбежать от этого человека. Теперь ему казалось, что не может быть ничего хуже, чем вот так взять и уйти. - Вроде бы все, - задумчиво проронил Сойк, окидывая комнату внимательным взглядом. – Теперь самое главное. Он повернулся к Джури и, сделав шаг в его сторону, опустил руку в карман. - Это тебе, - протянул он Джури непонятный предмет, и так как Джури не отреагировал, схватил его за запястье и силой сунул его в руку. – Здесь достаточно денег, чтобы начать новую жизнь. Но тебе они в первую послужат для того, чтобы вернуться назад. До Ламоса доедешь с караваном – я уже обо всем договорился. Купцы производят приличное впечатление, думаю, тебя они не обидят. Впрочем, уверен, ты в любом случае не пропадешь. На этих словах Сойк слабо улыбнулся, но теперь пришла очередь Джури отвечать на улыбку сердитым взглядом исподлобья. - В Ламосе знают твой родной язык, - продолжил Сойк. – И там уж сам решай, вернешься ли ты в Ставр или осядешь в каком другом месте. В обход гор до Ставра, конечно, долговато добираться, но тебе, я думаю, спешить все равно некуда. Только когда Сойк замолчал, Джури опустил взгляд и посмотрел на странный предмет, который ему только что дали. К его удивлению, это оказался кошелек. Он был небольшим, красным и прошитым золотыми нитями. Кошелек больше напоминал уменьшенную копию аккуратной сумочки, с какими ходили в Ставре знатные дамы, и даже сам по себе стоил немало. Его вес подсказывал Джури, что внутри должно быть много тяжелых монет. - Я тебе не верю, - вместо ответа заявил Джури, поднимая глаза на Сойка. - Чему ты не веришь? – с откровенным ехидством посмотрел на него тот, но Джури почувствовал фальшь в его поведении – Сойк был далеко не так безмятежен, каким хотел казаться. - Все, что ты мне рассказываешь – неправда. Ты не думаешь то, что говоришь. - Вот как? – Сойк неприятно усмехнулся. – И о чем же я тогда, по-твоему, думаю? - Не знаю, - честно ответил Джури. – Я с самого начала знал, что ты врешь, постоянно врешь. Как и сейчас. Но я понятия не имею, зачем. Злость была все же лучше жалости к самому себе, как понимал Джури. И не без радости он чувствовал, как именно злость, а еще досада вытесняют горькие мысли из головы. Теперь Джури чувствовал, что злится на Сойка, злится по вполне определенной причине – из-за его постоянной лжи. Но если раньше Джури боялся этого человека, боялся высказать ему все, что думал, то теперь от страха не осталось и следа. Джури верил, что он видел настоящего Сойка буквально пару раз, и один из них имел место вчера. Прошлой ночью Сойк был искренним, когда обнимал и целовал его. Джури понимал, что мог ошибаться, но не хотел допускать таких мыслей, предпочитая верить, что его интуиция снова не подводит. - Отлично. Раз не понимаешь, поразмыслишь обо всем в дороге, - вынес свой вердикт Сойк и первым направился к двери. – Поспешим. - Я не хочу уезжать, - Джури произнес это с вызовом, резко обернувшись. - Ты хочешь остаться здесь? На границе Крассара? – теперь за флегматичной интонацией Сойка послышалось сдерживаемое раздражение. - Я хочу остаться с тобой, - твердо ответил Джури, дернув подбородком. Откуда у него взялась смелость для такого признания, он сам не понимал. - Но я этого не хочу, - холодно заметил Сойк, толкая дверь. – На выход, Джури. Не зли меня. Столь резко брошенные слова показались Джури вполне осязаемым ударом под дых. Но он стерпел и не сказал ни слова. Быть может, единственным, что спасло его от острой боли разочарования, было не покидавшее ясное понимание: Сойк врал. Не мог не врать. Всю дорогу к главной площади они молчали, и повисшая тишина казалась Джури плотной и осязаемой настолько, что ее можно было резать ножом. Несколько раз он хотел заговорить, хотел потребовать объяснений, заявить о своем праве на то, чтобы хотя бы узнать правду. Что на самом деле руководило Сойком, когда он не убил его в Ставре? Ведь он хотел сделать это, но почему-то не убил. Для чего потащил за собой через горы в далекую страну? И почему теперь, после долгих опасных странствий решил выкинуть Джури, будто грязного щенка, подобранного на обочине? Сколько Джури ни думал, он не мог найти на все эти вопросы ответы, которые сочетались бы друг с другом. Но заговорить он так и не решился. Быть может, потому, что Джури с самого детства хорошо знал – в этом мире прав у него никаких нет. А может, потому что боялся услышать новые уничижительные слова о том, что Сойк просто не хочет, чтобы Джури оставался с ним. Караван, с которым Сойк договорился о новом попутчике, был действительно большим: на первый взгляд Джури насчитал не менее трех десятков телег. Еще его сопровождало восемь хорошо вооруженных всадников с тяжелыми мечами и пара лучников. Или купцы были очень богатыми, или товар, который они везли, считался по-настоящему ценным. Сойк перекинулся парой слов с высоким бородатым мужчиной, а если точнее – объяснил что-то жестами, а после кивнул в сторону Джури. Мужчина смерил кендера долгим, но достаточно дружелюбным взглядом, кивнул и потрепал его по плечу. Джури заметил, как Сойк опустил в широкую ладонь крассарца золотой или даже два. От такой щедрости Джури передернуло: он сам не знал, что его смутило больше, сама стоимость поездки или то, что Сойк любой ценой желает от него избавиться. - Поедешь на этой телеге, - объяснил Сойк, указывая на одну из добротных, новых телег, в которой было расстелено стеганое одеяло, а от солнца и дождя скрывал плотный балдахин – путешествие обещало быть куда более комфортным, чем переход через Морторонский перевал. – Кормить будут утром, днем и вечером. Они поняли, что ты не знаешь их языка, потому приставать не будут. Но если что, язык жестов тебе в помощь. Я как-то смог с ними договориться, и ты тоже сможешь, если будет нужно. Джури упрямо молчал, поджав губы, и на Сойка не смотрел. - Ну же, давай, залезай, - рассердился тот от безучастности Джури и подтолкнул его к телеге. Забросив сумку внутрь, Джури нехотя, словно делая одолжение, уселся на край телеги и свесил ноги. При этом уставился он на собственные колени, не желая поднимать глаза на Сойка. Он сам не знал, что опасался увидеть в глазах человека. Или наоборот – чего он боялся не увидеть. Джури было горько, никогда прежде он не чувствовал себя таким одиноким. А еще он понимал, что настоящие мучения ждут его впереди, потому что он еще не успел до конца осознать то, что с ним случилось. "А что, собственно, произошло?" – зло спросил он сам себя. – "Как был всегда один, так и остался. Ничего не изменилось…" Но, конечно, в глубине души Джури отлично понимал, что именно его опечалило и расстроило, что стало не так, как было прежде. На совсем короткое время Джури почудилось, что он больше не одинок, что теперь у него есть кто-то – кто-то, на кого можно положиться, кому можно доверять. Забытое чувство, которое жило в его сердце бесконечно давно, когда еще была жива его покойная сестра. И вот теперь по глупости Джури решил, что все вернулось вспять, но не тут-то было. - Джури, - негромко окликнул его Сойк, вырывая из размышлений, и Джури вскинул голову, озираясь по сторонам, будто он успел задремать и теперь гадал, как много пропустил. Лошади уже были оседланы, путники собраны, товар в телеги уложен, и высокие светловолосые крассарцы громко перекликались, давая последние распоряжения и выясняя что-то на незнакомом наречии. Вздохнув, Джури перевел взгляд на Сойка и несильно сжал зубы, когда увидел, как тот смотрит на него. В его взгляде читалось что-то странное, не совсем понятное, но его лицо больше не было ни хмурым, ни недовольным, скорее – растерянным и пустым. - Послушай… - снова начал Сойк и ненадолго замолчал, однако когда первые в караване телеги начали трогаться, поспешил заговорить снова. – Мне жаль, что все получилось вот так. И что я ничего не могу тебе объяснить. Но я, правда, никак не могу этого сделать. В душе Джури шевельнулось слабое удивление, а глаза распахнулись шире. За все время, что он знал Сойка, тот никогда ничего не объяснял и не оправдывался, но теперь, казалось, пытался сделать именно это. - Просто так надо, понимаешь? – с нажимом произнес Сойк. - Нет, - честно ответил Джури. – Я ничего не понимаю. Сойк шумно выдохнул, правильнее было бы сказать – тяжко вздохнул, чем удивил Джури еще сильней. - Если ты… Если ты действительно хочешь остаться со мной, - Сойк замялся немного и на мгновение отвел глаза, чтобы тут же снова посмотреть на Джури. – Если это так, когда доберешься до Ламоса, не уезжай какое-то время. Я смогу тебя найти. По крайней мере, я надеюсь на это. В этот момент телега, на которой расположился Джури, тронулась с места, а сам Джури, раскрыв рот от удивления, во все глаза смотрел на Сойка, который остался стоять на тротуаре, пристально глядя на него. Телега все быстрее набирала ход, делая круг по площади вслед за другими, и Джури смотрел на человека, вдруг оказавшегося для него таким дорогим, а теперь остававшегося в этом городе, когда сам Джури уезжал в неизвестном направлении. "Это что сейчас было?" – хотел спросить Джури, но адресовать вопрос было некому. Как только телега свернула в узкую улочку, и Сойк исчез из поля зрения Джури, он оторопело моргнул и потер лоб. Понимание происходящего ускользало от Джури, и он не мог ума приложить, почему Сойк поступал вот так. Если до этого Джури лишь чувствовал, что Сойк безбожно врал ему и что дело было в чем-то нечисто, то теперь растерялся окончательно. Сначала Сойк заявил, что не хочет, чтобы Джури оставался с ним. А теперь, когда Джури почти что уехал, в последний момент дал указания, где надо ждать, чтобы в дальнейшем Сойк смог его найти. "Когда не хотят быть вместе, не назначают новую встречу", - сделал однозначный вывод Джури и с тоской посмотрел по сторонам. Что ему теперь делать, он не имел ни малейшего представления. Ехать в Ламос и ждать? Как долго придется делать это? Джури даже не спросил, сколько времени займет одна дорога. И что потом? Он чувствовал, что сойдет с ума, ведь в мире нет ничего ужасней ожидания. Остаться в Крассаре? Но как, если Джури даже не знал местного языка, да и Сойк строго велел ему убираться? В этот момент Джури вспомнил о красном кошельке, который спрятал за пазухой и в который даже не заглянул. Деньги были ответом на многие вопросы: можно находиться в любом уголке мира, где будет некомфортно и трудно, но наличие монет способно поправить даже самое плачевное положение. Вытащив кошелек, Джури огляделся по сторонам и, поняв, что на него никто не смотрит, кроме пары лошадей, запряженных в следующую телегу, он внимательно присмотрелся к подарку. "Откуда он его взял?" – запоздало осенило вопросом Джури. Они с Сойком так долго путешествовали, что Джури успел до последней мелочи изучить их общую поклажу. Сойк много раз переодевался перед ним, вытряхивал содержимое сумки на траву, переупаковывал вещи, и теперь Джури мог с уверенностью сказать – до вчерашнего дня красного красивого кошелька у него не было. Пожав плечами, Джури нажал на застежку и заглянул внутрь. Дыхание перехватило, и он несколько раз моргнул, отказываясь верить своим глазам. На всякий случай Джури посмотрел в сторону, а после снова заглянул в кошелек, но видение не рассеялось – он снова видел то же самое. Несколько десятков, не меньше, а то и сотня тяжелых сверкающих золотых монет. Целое состояние даже для богатого человека и просто сказочное богатство для воришки из Ставра. - Откуда?.. – шепотом произнес Джури. Он отказывался верить своим глазам и даже потрогал пальцем лежавшую сверху монетку. Мелькнула мысль, не фальшивка ли это, но Джури тут же отмахнулся от такой догадки: зачем Сойку было давать ему поддельные монеты? Впрочем, зачем было давать столько настоящих, Джури тоже не понимал, как и не знал, откуда у Сойка в принципе столько денег. Последний вопрос занимал его больше остальных. А следом за сумбурными суматошными мыслями в голову Джури пришло четкое понимание – случилось что-то очень нехорошее. Неспроста Сойк раздобыл столько денег, неспроста вел себя так странно. В сердце Джури зародилась и тут же укоренилась уверенность, что Сойк попал в серьезные неприятности, просто потому, что Джури отлично знал – самые большие беды ходят вслед за большими деньгами. А то, что сжимал в руках Джури, было не просто золотыми монетами – это было почти что полноценное сокровище. Размышляя обо всем этом, он сам не заметил, что караван покинул центральные районы городка, и в скором времени должен был выехать на тракт. На размышления у Джури не осталось времени. Быстро сунув кошелек под рубашку, он схватил сумку и спрыгнул на землю, благо – телега ехала не слишком быстро. Забросив сумку на спину, Джури торопливо зашагал в обратную сторону – туда, откуда недавно уехал. Один из вооруженных всадников окликнул его: Джури не понял ни слова, но по удивленной интонации догадался, какой вопрос тот задавал. Однако оборачиваться и объяснять ничего не стал. В коне концов, с этими людьми ему было уже не по пути. ~ Как Джури ни торопился, Сойка на постоялом дворе он не застал. Хозяйка жестами объяснила, что его друг ушел давно, как бы ни сразу после него самого. Джури ожидал такого ответа, но испытал одновременно и досаду, и облегчение. Облегчение, потому что в душе снова всколыхнулся страх – Джури представить себе не мог, как сильно разозлился бы Сойк, увидь он Джури на пороге комнаты. Однако слабовольная радость от того, что пугающая его встреча отсрочена, тут же сменилась неуверенной паникой: Джури понятия не имел, где теперь искать Сойка. Тем более, в чужой стране, где он не знал ничего, не знал языка и обычаев, и лишь со слов самого Сойка предполагал, что тот должен был держать путь в столицу Крассара. Как далеко находится эта столица, и в какую сторону надо ехать, Джури тоже не представлял. Выйдя на улицу, он остановился и призадумался. За время, которое Джури потратил на обратную дорогу, он успел обдумать только то, что он станет при встрече говорить Сойку. Вопреки собственным страхам Джури собирался вернуть ему кошелек и потребовать объяснений, сказать, что Сойк может хоть прибить его, но он с места не сдвинется, пока не получит ответы на все вопросы. Вот только оказалось, что вопросы эти задавать уже некому, а что делать дальше, Джури не придумал. День был в самом разгаре, до вечера оставалось еще немало времени, потому первое, что решил Джури, это поискать способ добраться до Амладана. В конце концов, насчет путешествия в столицу Сойк, скорей всего, не врал. Если бы Джури хоть немного знал крассарский, он мог бы расспросить торговцев на площади, не видели ли они кого-то, похожего по описанию на Сойка, и не знают ли, в каком направлении тот уехал. Но языка Джури не знал, причем не знал ни единого слова… - Эй, Джури! Привет! – рука хлопнула его по плечу так неожиданно, что Джури подскочил на месте. Чуть не сработали нажитые годами рефлексы: Джури едва не припустил прочь и опомнился лишь в самый последний момент. В Крассаре он не считался вором, и здесь никто не должен был гоняться за ним. - Привет, Агги, - выдохнул он и выдавил слабую улыбку. – Ты меня напугал… - Это ж чем же? – усмехнулся южанин. - Неожиданным появлением. - Ну прости, - Агги примирительно развел в стороны руки, однако никакого сожаления он явно не испытывал, и сразу спросил. – А ты куда идешь? - Да я… Это… - смутился Джури, лихорадочно соображая, что ответить. Неожиданно он понял, что рад встрече с Агги. В конце концов, с отъездом Сойка, если таковой имел место, веселый южанин остался едва ли не единственным человеком в городе, который понимал его речь и мог как-то помочь. Этим Джури и решил воспользоваться. - Так по-дурацки получилось, - обезоруживающе улыбнулся он, на ходу сочиняя историю. – Мы с Сойком разминулись, представляешь. - Разминулись? – удивился Агги. – Это как? - Да вот Сойк сказал мне, что если я хочу ехать с ним дальше в Амладан, то нам надо до полудня встретиться в этом трактире, - Джури кивнул в сторону постоялого двора, где провел ночь. – А если я не приду, он поедет один, без меня. Но я задержался, опоздал, и Сойк, похоже, уехал. Агги смотрел на Джури одновременно насмешливо и изумленно, но ничего не говорил, а Джури, который сам понимал, как неубедительно звучит придуманная на ходу байка, продолжал импровизировать. - Так вот, я на самом деле хотел отправиться в Амладан, но теперь не пойму, как мне быть. Узнать бы, как Сойк уехал в столицу, и догнать… А может, стоит просто поехать в Амладан, а уже там попытаться поискать его на постоялых дворах. Но с другой стороны, я ж совсем не умею говорить по-крассарски… Озвучив вслух собственные мысли, Джури понурил голову, но не рисуясь перед Агги, а вполне искренне. Только тут он понял, что общительный южанин, скорей всего, никак не сможет ему помочь. Он не был провидцем и не мог знать, где искать Сойка. Да и столица, вероятно, была не маленьким городишком, где легко найти потерявшегося человека. Особенно – человека, который не хочет, чтобы его нашли. - Да, дела… - протянул Агги и почесал затылок. Джури не знал, поверил ли тот ему, но, по крайней мере, вслух Агги не высказал никаких сомнений. – И что собираешься делать? - Пока не знаю, - развел руками Джури. – Наверное, надо попытаться узнать, как добраться до Амладана… Кстати, ты не в курсе, туда далеко ехать? - Неа, недалеко, - заверил его Агги. – Если найти хорошую лошадь и выехать на рассвете, к ночи того же дня будешь на месте. Крассар от севера до юга не слишком велик. - Это хорошо, - задумчиво протянул Джури. - Только я тебе не рекомендую бросаться сломя голову на север, - добавил Агги. – На дорогах полно разбойников. Может, у них тут улицы выметены и стекла везде в окнах, но дороги такие же, как во всем подлунном мире. Агги громко рассмеялся, а Джури выдавил вежливую улыбку, подумав в этот момент о том, каким лакомым куском для разбойников он стал после того, как получил подарок от Сойка в виде красного кошелька. - Надо, наверное, поискать, к какому каравану можно присоединиться в пути, - ни к кому не обращаясь, пробормотал Джури. - Ну-у… - протянул Агги, поглаживая собственный подбородок и оценивающе разглядывая Джури. – Вообще-то я и Мучо, а также еще один наш приятель, с которым мы встретились уже здесь, собираемся ехать в Амладан. Правда, планируем выехать завтра. Если хочешь, можешь присоединиться. - Правда? – Джури даже сразу не поверил в такую удачу. Проблему с поиском Сойка приглашение Агги не решало, но зато он мог хотя бы попытаться доехать до столицы Крассара в относительной безопасности. - Правда. Я и так думал предложить Сойку, но он что-то не очень хотел с нами дальше общаться, - хмыкнул Агги и искоса поглядел на Джури, будто одним взглядом спрашивая, не в курсе ли он, отчего Сойк испытывал к южанам такую антипатию. - Ерунда, - отмахнулся Джури. – Если вы не против, я бы поехал с вами. - Мы не против. Но деньги на лошадь у тебя найдутся? В Крассаре цены нескромные, как ты мог заметить. - Найдутся, - горячо заверил его Джури. – Это не проблема. - Ну тогда ладно, - пожал плечами Агги. – В принципе, мы тут неподалеку остановились. Не скажу тебе название постоялого двора, потому что по-крассарски говорю не лучше твоего, но если не спешишь, можем прогуляться, я покажу… Джури торопливо закивал головой. Пускай раньше общество Агги его не радовало, а поведение южанина настораживало, теперь Джури был рад хоть какому-то знакомому в чужой стране. А добравшись до столицы, можно было с ним и с Мучо попрощаться. Джури только надеялся на то, что Сойк не соврал, что он действительно отправился в Амладан, а не в какое-нибудь соседнее государство. Спросить, как Агги оказался возле трактира, где они накануне с ним попрощались, Джури не додумался. По пути к упомянутому постоялому двору Агги весело болтал и рассказывал, как они с Мучо накануне попали впросак, когда не поняли, как есть какое-то местное блюдо и опозорились перед молоденькой девчонкой-официанткой. И как услышали некие смешные слова, перевода которых не знали. И еще о чем-то, но Джури слушал в пол-уха, обдумывая в это время, что ему делать дальше и как правильно поступать. Страх перед встречей с Сойком вытеснил другой, куда более реальный – страх не встретиться вовсе. - Кстати, мой друг сейчас на этом постоялом дворе, можем к нему зайти, - сообщил вдруг Агги. - Угу, - бездумно кивнул Джури. - Ему будет интересно с тобой познакомиться, - хитро добавил тот, но Джури, погруженный в свои мысли, только кивнул, не задаваясь вопросом, что южанин имел в виду и чем Джури может быть интересен какому-то другу. Трактир и постоялый двор при нем, который выбрали южане, оказались куда более большими и явно более дорогими, чем тот, в котором ночевали Джури и Сойк. Джури отметил это вскользь и подивился, сколько же может стоить здесь комната и стол. Впрочем, он понятия не имел о благосостоянии южан и только порадовался тому, что Сойк оставил ему щедрый подарок в виде красного кошелька. - Давай сначала зайдем, поздороваемся с Мучо, и я тебя с другом познакомлю, - предложил Агги, кивая на лестницу, уходившую на второй этаж. – А потом можешь пообедать тут, если захочешь. - Давай, - легко согласился Джури. Спешить ему теперь было некуда, следовало лишь отыскать и купить лошадь, но он предполагал, что с этим особых проблем не будет. Чистые отполированные ступеньки под ногами даже не скрипнули, когда Агги легко взбежал по ним, а Джури – следом, стараясь не отставать. Остановившись у одной из одинаковых дверей, Агги толкнул ее и сделал приглашающий жест, а когда Джури переступил порог, вошел следом и закрыл ее, тут же громко объявляя: - Смотрите, кого я к вам привел! После светлой улицы Джури показалось, что в помещении было достаточно темно. Он успел отметить опущенные шторы, заметил, что комната была очень большой и хорошо обставленной, но оставалась безликой, так как была всего лишь комнатой постоялого двора, пускай и дорогого. Мучо расположился на высоком стуле у зашторенного окна и раскачивался вперед-назад, отчего казалось, что стул вот-вот упадет. В руках он крутил свой нож, то ли потому что собирался чистить его, то ли просто рассматривая. На Джури он бросил лишь один короткий незаинтересованный взгляд, слабо кивнул и вернулся к созерцанию ножа. Второго человека Джури видел впервые. Он сидел на кушетке, склонив рыжеволосую голову над книгой – слабое освещение не мешало ему читать. Джури успел лишь отметить, что даже при самом первом взгляде бросалось в глаза, как красиво и дорого был одет этот молодой человек. Джури уже хотел было открыть рот и поздороваться, когда в ответ на возглас Агги рыжеволосый поднял голову и посмотрел на него. В эту секунду Джури почувствовал, как в груди у него что-то оборвалось, а горло сжало от безотчетного ужаса. Молодой парень перед ним не был страшными или безобразным – напротив, его можно было назвать даже красивым, если бы не одно "но"… - Ух ты, - произнес он, откладывая книгу в сторону и поднимаясь на ноги. – Вот и Джури. Наконец-то мы с тобой познакомимся. Он сделал шаг в сторону Джури, и его лицо осветила радостная улыбка, словно он встретил старого друга. Но от этого движения Джури как кипятком окатила волна страха, и он безотчетно попятился назад, заранее зная, что сбежать ему не дадут. - Не надо так бояться, - разгадал его мысли рыжеволосый и улыбнулся еще шире, отчего Джури захотелось тихо заскулить. Парень перед ним не был чудовищем или вампиром, вроде того, что повстречался им в форте, и лицо его было вполне человеческим. Вот только глаз у него не было вовсе. Там, где у всех обычных людей под веками скрывались самые обыкновенные глазные яблоки с белками и радужкой, у этого не было ничего. Или, как сказал сам себе Джури, было хуже, чем ничего – там, где должны были быть глаза, пылал огонь. Как будто пламя полыхало внутри этого неведомого монстра, и через его глаза, как через открытые окна, это пламя можно было увидеть. На мгновение Джури зажмурился. Он не знал, что за существо стояло перед ним, но одно мог сказать точно – человеком оно не являлось.