Ты сам виноват!

Пока Дио находился в прострации от происходящего, Чонин подошёл к нему сзади и приобнял за талию. - Малыш, пошли спать. Я так устал, - нежно шептал старший на ухо, начиная покрывать шею поцелуями. - Кай, она ушла. Ночью! Вдруг с ней что-нибудь случиться?! А ее родители...Что они скажут на то, что она ушла из дома в первую брачную ночь?! Мне конец… - Малыш, тише, все будет отлично. Она же обещала ничего не рассказывать, помнишь? Она умная девочка, что-нибудь придумает, - Кенсу повернулся к брату лицом, прожигая его взглядом. - Тебе ее ни капли не жалко?! Она же любит тебя. - И ты меня любишь, и что? Мне разорваться на две части? Тем более я ее не любил. Скорее она была тем, с кем я мог забыться. - Слушай, ты же сказал, что мне нужно подумать, так? Прости, НАМ подумать. Так вот, я иду к Чанелю, - Дио вырвался из объятий, направился к выходу. - До Кенсу, - Кай схватил младшего за запястье и резко протянул на себя так, что тот чуть не упал. - Ты никуда не пойдешь! - Чонин резко изменился в лице. Голос стал грубым и низким. Улыбка пропала, брови сдвинулись, а на лбу проступила вена. - С чего бы это? Ты сам мне сказал, что мы должны обо всем подумать! Так? Так! Все, не мешай мне, - Кенсу попытался снова вырваться, но крепкая хватка Чонина не дала ему сбежать. - Кай, отпусти! - невольно к глазам подступили слёзы, а голос сошёл на крик. - Мне тебя отпустить, чтобы Пак тебя опять трахнул? - Кай сжал руку младшего до боли, что тот скорчился и открыл рот в немом крике. - Я и сам справлюсь с этими обязанностями! - он потащил Кенсу наверх в спальню. Дио плакал, по пути вырываясь и умоляя брата отпустить его. Зашвырнув младшего в комнату, он с силой бросил его на кровать, попутно срывая с него пиджак. - Кай...прошу, - Кенсу шептал, потому что сорвал голос окончательно. Он захлебывался слезами. Сопротивляться не было сил, и он опять умирал, превращаясь в марионетку, которой управляет Чонин. Но тот не слушал и уже рвал рубашку, стягивая ее с брюками, оставляя младшего в одних боксёрах. - Прошу, братик… - у Дио наступила полная апатия. Уже ничего не имело смысл. Чонин стягивал с себя одежду, попутно оставляя кровавые засосы и укусы на фарфоровой коже. Но в его голове, что-то вдруг неожиданно коротнуло, и он с испугом в глазах отстранился, хватаясь за голову. - Дош, прости, - Кенсу просто лежал, проваливаясь в темноту. - Я люблю тебя, слышишь? - голос становились все тише и тише, удаляясь вдаль. - Кенсу...КЕНСУ! Очнись! Что с тобой?! - Чонин начал легко хлопать парня по щекам, но тот лежал, не шевелясь и, кажется, не дыша. Сейчас сознание Дио ушло глубоко во тьму, окутывая его все сильнее, не давая вздохнуть.

***

Темно. Все во мраке. Иногда слышаться чьи-то разговоры, но определить кому они принадлежат крайне трудно, из-за того, что звук где-то за гранью. Кто-то плачет и умоляет вернуться, кто-то просто говорит, что скучает. Но только один человек, кажется, говорит с Кенсу круглосуточно. Все время дотрагивается до его руки, целует ее, и, умоляя, просит прощения. Дио не может проснуться. Кажется, это бесконечный сон от которого нельзя очнуться. Веки налиты свинцом, а тело бездыханно. Кенсу не раз пытался очнуться и попросить этих людей замолчать, потому что от этих слов становится тяжело и хочется умереть, чувствуя себя виноватым перед всем миром. Опять пустота. Нет голосов. Лишь обрывки воспоминаний мелькают перед глазами. Кенсу не видит смысла жить дальше. Сейчас он считает себя виноватым перед Мин и всей ее семьёй, перед своими родителями и родителями Чонина. Опять голоса. Сейчас он уже их различает и отчетливо слышит каждый. - Дош, прости меня, прости малыш. Я никогда больше не причиню тебе боль, только очнись, - это точно был Кай. Только он называет Кенсу малышом. Еле различимое прикосновение к ладони и, кажется, он ее поцеловал. - Ты для меня все. Я так люблю тебя! - на ладонь капает что-то горячее. Кажется это были слёзы. Опять тишина. Воспоминания со свадьбы. Признание Чонина. Сердце предательски стучит. Не различить, толи в воспоминании, толи в реальности. - Сынок, возвращайся. Нам с отцом так одиноко без тебя. У меня есть для тебя не очень приятные новости. Мы с отцом развелись, но это не из-за тебя. Теперь я чувствую себя самой ужасной матерью на свете, но я люблю тебя, - женщина всхлипывала, вызывая у парня бурю эмоций. Сейчас он как никогда хотел пошевелиться, но не мог. "Я тоже скучаю, мам. Не плачь. Ты не виновата. Все хорошо, переживём!" Опять тишина. Она уже начинает раздражать. Снова воспоминания. Мин. Разговор об аборте. Опять пустота в сердце. - Кенсу-я. Прошу, проснись. Я простила тебя, правда. И Кая тоже. Я решила оставить ребёнка. "Молодец девочка! Не слушай Кая. Твой ребенок не виноват, что его отец мудак" - Я люблю тебя Кенсу-я. Просыпайся скорее. Моему ребёнку нужен дядя не в коме! Пустота. Снова. Начинает бесить. Воспоминания уже бесят, отбивая желание жить дальше. Кай. Нет, не нужно. Не причиняй мне боль. Обрывки. Как будто плёнка закончилась, обрывая все, чем жил Дио. *** - Малыш. Привет. Знаешь, уже прошел месяц, а ты не очнулся. Я до сих пор жду тебя. Врачи ничего не могут поделать. Говорят, что ты можешь не прийти в себя. Я не могу так больше. Мне больно, Дош. Я подожду тебя еще месяц. Если ты не очнешься...то я умру. Убью себя. Прости, но мне больно. Я так больше не могу жить. Каждый день - ад. Прихожу домой с работы. Дома пустота. Твои вещи так и лежат нетронутые на моих полках. В комнате все еще пахнет тобой. Каждую ночь я засыпаю один...если это можно назвать сном. Каждую ночь мне снится день, когда я сделал тебе больно. Каждый день просыпаюсь со слезами на глазах, в поту. Тишина. Долгая и тягучая. Кенсу кричит, что есть мочи, но все тщетно. Ничего не выходит. - Кай, нет! - Дио резко открывает глаза. Свет резко бьет, вызывая боль. Кричит на всю палату. С глаз стекают мокрые дорожки. Но все в пустую. В палате никого нет кроме него.