***
Декабрь - чудный месяц. Кружащиеся, словно в вальсе, под куполом неба хлопья белого снега и поющий свою печальную арию ветер в оконных щелях... Ваня закурил. Хруст снега и ощущение покалывающего щеки мороза на лице успокаивали нервы и прочищали голову. Он всегда любил зиму. Нет, не из-за пронизывающего до костей холода, которого всегда боялись его враги и не из-за Нового Года или Рождества. Зимой к нему всегда приходили прекрасные воспоминания из детства: санки, теплое молоко после прогулки по лесу, мамины сказки на ночь, смех старшей сестры, когда он начинал очередную потасовку с Наташей... Это ощущения тепла, уюта и семьи он нес в глубине своего сердца сквозь все годы своей длинной жизни, он хотел бы вернуть то время, пускай бы он снова был маленьким и слабым и снова лез в драку с младшей сестрой. Россия оглянулся. Служебная машина с водителем медленно ехала за ним, чтобы в любой момент отвезти его в аэропорт, откуда частный самолет доставит его куда он пожелает... знать бы еще куда ему нужно. Ваня выдохнул сигаретный дым и тот сразу растворился в холодном вечернем воздухе. Наташенька, его маленькая непослушная сестренка. В детстве он ее недолюбливал, потом откровенно ненавидел, потом понял, что эта маленькая девочка - один из самых близких ему людей и в тот момент она исчезла из его жизни на несколько веков и вернулась уже взрослой девушкой. Она часто исчезала на разные сроки - от часов до столетий - и всегда возвращалась. Он должен бы был привыкнуть к этому, но не мог. Ему было непривычно, что сестра не стремится быть ближе, а наоборот бежит от его присутствия, как если бы он был ей чужим, незнакомым и ненужным человеком. Именно сейчас. Когда она была ему так нужна. Он пнул валяющуюся под ногами ледышку и она, проскользив по шершавому асфальту, врезалась в стену и с грохотом разбилась.***
С грохотом разбилась об асфальт упавшая с крыши сосулька и задремавшая Наташа подскочила на кровати от испуга. Поняв, что опасности нет, девушка выдохнула. Глупо думать об опасности, если никто не знает, что она в этой квартире... да и вообще в стране. Она уже хотела по привычке включить лампу на тумбочку, но вспомнила, что использование электричества в квартире могут проверять, да даже не могут, а проверяют. Батька в этом плане по шустрее Ивана - он постарается ее отловить хотя бы здесь, дома. так что задерживаться она здесь не может. Надо сваливать. Вот только куда? Девушка достала из сумки все имевшиеся у нее паспорта. Из трех беларуских один был на ее имя, а о втором знал Ваня, так что они отпадали сразу. Русский паспорт был и известен Ване да и оформлен на имя Натальи Брагинской. Тут вариантов нет - он тоже отпадал. Был у нее и украинский паспорт, но и о нем Ваня знал, да и могли возникнуть проблемы на границе. Остался только паспорт, по которому она летала в Литву и вернулась сегодня домой. Понимать куда она может лететь Наташа могла лишь исходя из виз, имевшихся в нем. А с этим тут были проблемы: если странички его официального паспорта пестрели наклейками и штампами разных стран, то здесь была только литовская виза. Конечно, весь шенген при этом открыт, но куда ей податься? Живя у Ториса, она, конечно, здорово экономила на еде и жилье, буквально не покидая его квартиры, но сразу после ее исчезновения Батька заморозил большую часть ее счетов и полностью прекратил ее финансирование. "Кто не работает - тот не ест, я найду куда потратить налоги, идущие на твою зарплату" - сообщил он ей полгода назад по телефону. Наташа тихо чертыхнулась и положила паспорт в карман пальто. Можно, конечно, добраться поездом. Но вот только куда?***
Куда она могла уйти? Вариантов было не так много. Ваня докурил третью сигарету и сразу достал четвертую. В детстве все было проще. Крохой она пряталась под длинной скамьей в горнице, потом - в комнате мамы, где он нашел ее тогда, с маминым платьем в руках, она уезжала верхом в лес, пару раз в другие города, но он всегда знал, где ее искать. А сейчас? Он в отупении. Если подумать, он большую часть жизни искал свою маленькую сестру. Между ними была связь, не только кровная, но и духовная, завязанная далеко не только тем проклятием, которое он наложил на них обоих, пытаясь вырвать ее из рук Лоринайтиса, она завязалась когда она впервые попросилась к нему на руки в детстве... Ваня тряхнул головой и переливающиеся капельки растаявшего снега посыпались из его растрепанных волос. Вся эта метафизика отношений не для него. Погрузившись в эти мысли он пешком прошел полгорода, но так ничего и не решил. Надо возвращать поток сознания в нужное русло. Куда она могла поехать? На ум сразу шел Минск - ближайшее направление из Вильнюса, но его Ваня отметал сразу. Наташа умна и не поедет туда, где помимо брата ее ищет еще и ее собственный президент. Хотя она всегда мыслила не логично. Он мог бы попробовать пробить ее данные по аэропортам и авиакомпаниям, но вряд ли это что-то даст. Она точно не пользовалась своим паспортом. Он мысленно перебрал все ее документы о которых знал и все места по которым она могла поехать. Зная ее - он бы не удивился, рвани она в Москву или Петербург, уж у себя дома он бы ее точно не стал искать, но кто знает? Она могла поехать к сестре...***
К сестре, в Киев? Хороша будет картина: спустя полгода отсутствия она заявляется к побитой жизнью старшенькой, чувств к которой обычно старалась не показывать. Да, Киев она любила и была бы рада съездить туда сейчас. Увидеть Олю, съесть вкусных вареников приготовленных ею, послушать ее вечные причитания на тему "Все меня бросили, никто не звонит", да вот только это же Украина. Вряд ли она умолчит о том, что обожаемая сестра у нее, да и поддельный паспорт ее вряд ли обрадует. Да и вообще, не до Наташи ей должно быть сейчас, хотя для семьи она найдет время всегда. Наташа дыхнула на окно и начертила пальцем узор в виде цветка... или птицы. Когда ей надо было поразмыслить, она всегда играла на пианино или рисовала. Для первого сейчас было поздновато - соседи не одобрят да еще и спалят ее местонахождение, а вот рисовать узоры на стекле - тихое, мирное и безобидное занятие. Наташе почему-то вспомнилась ее маленькая запертая комнатка без окон в замке Речи Посполитой. Там она делала вышивку на своей одежде. Если подумать, это лучше рисования: плоды твоих трудов окружающие видят на тебе, они дополняют тебя, превращая в предмет высшего искусства... Видимо, Торис так и считал, судя по тому поцелую в лесу. Наташа потеребила золотую цепочку с тем самым злополучным обручальным кольцом, висевшую у нее на шее. Все было слишком спокойно эти четыре месяца в Литве, чтобы это длилось вечно. В ее-то жизни, которая представляет собой большой бардак. Вдруг Наташа тряхнула головой и перемотала свои мысли на пять минут назад. В голове зародилась странная, но интересная идея...***
Идея, казалось бы, проста: Наташа может поехать только туда, где ее не будут искать. Ваня выкинул очередной окурок и поднял голову к небу. Из тихого старого района, где жил Торис он попал на шумный проспект, по которому с шумом неслись машины, сверкали яркие фонарики и гирлянды, из клуба неподалеку доносилась музыка. В большом городе легко потеряться. Ты теряешься и тебя ищут везде... На лбу Ивана пролегла глубокая морщина, когда он нахмурился задумавшись. Когда что-то или кого-то ищут, смотрят везде, кроме мест, в которых уже искали. Тут его мысли вернулись к Минску. Это был первый город, куда он еще четыре месяца назад поехал извиняться... Он не понимал, почему, но он знал, что сестра там. Затушив последний окурок, он развернулся и, махнув водителю рукой, запрыгнул на пассажирское сиденье своей машины. - Едем в аэропорт, - хмуро бросил он, водитель кивнул и автомобиль, скрипнув шинами по снегу, влился в поток пролетающих по широкому проспекту машин.