Календарь

В тёмные майские ночи Бьякуе много чего снится в последнее время. То, как, ему кажется, могли проходить мирные учебные будни их класса или как они все вместе отдыхают. И особенно много снится Наэги, в разных ситуациях, по разному поводу, но снится. Один раз это прогулка по парку, другой - разговор о чём-то важном перед контрольной работой, но в этот раз всё иначе. Они вдвоём и стоят посреди почти неосвещённой комнаты. Макото чуть позади, но Тогами точно знает, что он не один. - Скажи, что ты обо мне думаешь? - чужой голос почти не дрожит, но Бьякуя чувствует, что собеседник волнуется. Будь это в жизни, точно волновался бы. Но даже сейчас, во сне, ему не хочется выглядеть слишком расслабленным, пусть и перед собственным подсознанием. - Я думаю, что ты мне дорог, - говорит, чуть подождав, потому что и сам до конца не знает, что именно на самом деле значит для него мальчишка. Этим предложением не высказать всего, что на душе. Обычное "ты мне дорог" о многом не скажет. - Тогда почему ты это говоришь так редко? - голос делается грустнее, а Тогами думает, что в глазах у Макото наверняка стоят невыплаканные слёзы. По крайней мере, будь они в Академии и ещё участвуй в игре Дзюнко, точно так бы и было. Тяжёлый вздох. - Ты же и так всё знаешь, Мако-тян, - всё же позволяет себе вольность в обращении к ненастоящему счастливчику Бьякуя. - Зачем тебе это слышать каждый раз? - Хорошо, - тихо шепчет знакомый голос, - можешь не говорить это мне, но, может, скажешь ему? Впереди зажигается свет, освещая стул с сидящим на нём Макото. Кажется, он сосредоточен и внимательно смотрит на Тогами. Правда, освещение такое странное, что лица парня всё равно не видно. Бьякуя кивает и подходит к однокласснику, но в последнее мгновение передумывает. - Не могу, - говорит и замирает, ожидая, что будет. Он готов поклясться, что за спиной у него недовольно качает головой ещё один такой же счастливчик. - Тогда я немного облегчу тебе задачу, - отвечает тот как ни в чём не бывало. - Присмотрись внимательней, что ты видишь? Блондин не думает, что это хорошая идея, но всё же внимательно глядит на замершего одноклассника. Ему показалось, или это кровь на голове? Чуть подумав, Бьякуя проводит по каштановым волосам рукой и смотрит на неё. Мокрое. Немного липкое. Фиолетовое при нынешних лампах, хотя должно быть красным. На руке осталось пятно. Мягкие каштановые волосы и правда в крови, рядом со стулом тоже небольшая лужица ставшего ненавистным после Академии цвета. - Он... ты... - Тогами хочет обернуться, но всё не может отвести от сидящего перед ним парня взгляд. Глаза открыты, но уже ничего не увидят. И даже если сказать то, что нужно, он всё равно никогда не узнает. А должен, должен знать. - Ага, - говорят за спиной. - Наэги Макото, статус - убит. Помнишь последний день в Академии? Ну, как-то приблизительно так могло бы и случиться. А знаешь ли ты, что бы ему хотелось хоть раз услышать? Что хотел знать Мако-тян перед тем, как умереть? Голос сзади может и принадлежит счастливчику, но другому, повзрослевшему и более серьёзному. Тому, кто знает всю историю, тому, кто подсознательно живёт в глубине души мальчишки, но практически не проявляется в жизни. В начале беседы он был больше похож на настоящего, и от этого было спокойней. - Макото... - шепчет Тогами, как никогда желая, чтобы его слова были услышаны и поняты. - Мако-тян, прости, если сможешь. Я тебя потерял сейчас и мог бы потерять ещё раньше, много не сказал, а сейчас, наверное, уже поздно. Но я тебя люблю, правда люблю, даже если крайне редко об этом говорю, думая что ты и так знаешь. Больше блондин говорить просто не может из-за наплыва эмоций. Для сна это, должно быть, нормально. В жизни бы ни при каких обстоятельствах себе не простил, но сейчас из его глаз текут непрошеные слёзы, мешая нормальному взгляду через очки. Молодой человек нагибается, чтобы обнять одноклассника, и продолжает звать того по имени, пока кто-то не отвечает, только намного громче, чем мог бы во сне. - Бьякуя-кун... Бьякуя, что случилось? Когда наследник открывает глаза, то обнаруживает себя лежащим на кровати в своей комнате и обнимающим разбуженного Макото сильнее, чем когда засыпал. Мальчишка выглядит крайне обеспокоенным и внимательно разглядывает лицо соседа. Когда же Тогами ослабляет хватку, Наэги тянется к его лицу и проводит по чужой щеке рукой. - Ты что, плакал? Почему? Говорить не хочется, как не хочется и объяснять, почему он всё ещё не успокоился. Намного лучше будет, если перехватить чужую ладонь и поцеловать. А ещё дотянуться до лба и в него поцеловать тоже. И в нос, и в губы, и просто прижать к себе посильнее, чтобы уберечь от жестокости нового мира без общества. Ото всех, кто сможет навредить. - Тогами-кун, - мальчишка продолжает стирать слёзы с чужого лица. - Расскажи... - Нет, совершенно ничего, - говорит Бьякуя, всё же чуть отодвинувшись от мальчишки, но зато взяв его за руку двумя своими. - Просто плохой сон. - Плохой? - в темноте не видно, но старший готов поклясться, что Макото немного нахмурился: он не любит подобные новости и сильно из-за них нервничает. - А что в нём было? Тогами выдыхает и снова пытается обнять сонного соседа. - Не успел тебе кое-что сказать, Мако-тян, но было уже поздно. Я сказал это слишком поздно... - шёпотом, на самое ухо. Это секрет, который положено знать только одному человеку. Счастливчик чуть вздрагивает и так же тихонько спрашивает: - А что именно сказал? Неужели не понятно? Даже в такой момент Наэги умудряется быть крайне наивным и спрашивать что-то подобное, как ребёнок. Но в этот раз можно ответить. - "Я тебя люблю", - это Тогами тоже шепчет, но уже в губы соседу и чуть касается их своими, осторожно целуя. А когда отстраняется, добавляет: - Теперь уже сказал. Можешь спать спокойно. После этих слов он обнимает Макото и закрывает глаза. Уже на грани сна слышится и ответ: - Люблю, Бьякуя-кун...