Infinity in Always

Солнечный свет проникает в комнату, рассеиваясь в нечто неземное и образуя на стенах причудливые узоры, отдалённо напоминающие бабочек, а затем озаряет тело Луи. Утреннее свечение согревает участки оголённой кожи, заставляя Луи проснуться. Когда его веки, опухшие из-за недостатка сна, приоткрываются, он рукой нащупывает свой блокнот, лежащий на прикроватной тумбочке, и находит записку рядом. Луи прищуривается, несмотря на то, что это не особо помогает прочесть написанное, но спустя несколько минут ему всё-таки удаётся расшифровать свой собственный почерк. Луи не припоминает, чтобы знал кого-нибудь по имени Гарри, поэтому открывает блокнот на нужной странице и чувствует облегчение, когда в его голове возникает безликий образ парня. Он приказывает своему разуму вспомнить дорогу к пекарне, а также определить человека в униформе кремовых тонов, который всегда стоит за прилавком сложа руки. Он помнит лишь кудрявые пряди волос и хриплый голос, раздающийся в помещении. Луи не может воссоздать образ парня в своей голове, ему лишь удаётся вспомнить изумрудно-зелёные глаза и кривую улыбку, но он не в состоянии собрать воедино все детали. Ему остаётся лишь полагаться на интонацию, что присутствует в голосе парня, цвет рабочей униформы и бейджик, на котором, несомненно, можно будет разглядеть его имя. - Добро пожаловать в Twisters, - приветствует его кудрявый парень, стараясь держаться непринуждённее. - Могу ли я чем-нибудь помочь? - Ага, - Луи кладёт небольшой контейнер на стойку (не тот, что вчера вместе с пакетом дал ему Гарри). - Я бы хотел получить компенсацию. Гарри наклоняет немного голову, когда открывает контейнер, чтобы получше разглядеть содержимое. - Мне очень жаль, но с этим я помочь тебе не могу. - Но я думал, что мы договорились. Ты сам сказал, что если мне не понравится, то я смогу получить свои деньги обратно. - Ну, похоже, тебе всё-таки понравилось. Половина блинов же съедена. - Это потому, что я хороший покупатель и не хотел тебя обидеть. Слова вертятся на кончике языка Гарри, намереваясь ненароком вырваться, но он подавляет в себе желание сказать лишнее. - Мне очень жаль. Я не могу вернуть деньги. Луи не знает, будет ли его предложение уместным, но всё-таки спрашивает: - Может быть, в таком случае ты можешь помочь мне с кое-чем другим? Ну, например, с блинами. Помоги мне их доесть. Было ли это чистое любопытство, которое подтолкнуло его задать этот вопрос, или же очевидное желание иметь друга, которого у него никогда не было? Или, быть может, это случилось лишь потому, что его сердце отчаянно пытается до него донести, что он знает этого человека - знает присущие лишь его телу очертания, мягкость волос и нежность прикосновений? Луи не уверен. Он замечает некоторые изменения в поведении Гарри: его губы складываются в тонкую линию, и по этому можно определить, что фраза, сказанная Луи, буквально выбила из колеи кудрявого парня. В его глазах Луи замечает нечто похожее на сдержанность и попытку создать между ними своего рода пропасть, тем самым стараясь скрыть свои желания. Но, несмотря ни на что, Луи чувствует, что его сердце преодолеет эту самую пропасть, потому что этот парень полон чарующего обаяния, которое заманивает Луи в свои сети, словно магнит. Гарри старается скрыть своё уныние, но Луи в любом случае замечает внезапно изменившееся настроение парня. - Я не могу. Я взял все рабочие смены сегодня, поэтому мне придётся находиться здесь ещё очень долго. Упрямство Луи проявляется в нужный момент: - Я могу подождать. Внезапное предложение поражает Гарри, заставляя его замереть на мгновение. Глаза парня комично расширяются от услышанного, и в них можно заметить неподдельное удивление с отголоском едва ли уловимой мятежности. - Мне нужно обслуживать клиентов, - говорит Гарри, в то время как в пекарню заходит полная женщина в жёлтом сарафане. Она весело приветствует парня за кассой, как будто они давние знакомые. - Привет, Тори! - отвечает Гарри с не меньшим энтузиазмом и дружелюбностью. Женщина по имени Тори замечает Луи и кивает головой, таким образом приветствуя его. - Всё нормально. Я могу подождать снаружи, - Луи указывает пальцем на пляж, что находится неподалёку, не обращая внимания на то, как смотрит на него женщина. - Приходи туда, когда освободишься. С этими словами он покидает пекарню, напоследок слыша знакомый перезвон колокольчиков, скрип двери и чуть слышный стук обуви о плиточный пол.

***

Кажется, словно времени не существует. Оно течёт так же медленно и непринуждённо, как река; оно постоянно, невозмутимо и всегда в движении. Луи проводит на пляже несколько часов, позволяя секундам незаметно уплывать, и наблюдает за тем, как солнце опускается за горизонт, оставляя позади красновато-оранжевые следы, похожие на шрамы, что простираются на бескрайнем голубом небе. Луи с лёгкостью вспоминает всё, что произошло за это время, пока он сидел здесь. Он помнит, как вода омывала его обувь и то, как она захватывала в свой плен золотистый песок, словно эти маленькие песчаные кристаллы - земные сувениры для мерзлоты глубокого океана; он помнит, как в скором времени Луна окрасила пляж в серебристые тона и то, как ветер играл с его волосами, словно бы согревая изнутри, несмотря на похолодание. Глядя в воду, Луи видит лишь размытое отражение - его едва ли можно увидеть, оно мутное и искажённое. Такое же, как в зеркале. Это страшно - быть не в состоянии узнать того, кого видишь в отражении изо дня в день. Это пугает даже сильнее, чем то, что ты не можешь вспомнить лицо своей матери, с которой так давно не виделся. Но самое страшное в том, что ты делаешь больно не только себе, но и другим тоже, когда не можешь узнать их. Они считают тебя грубым, потому что ты не помнишь их после того, как вы проводили столько времени вместе, хотя это вовсе не так. Луи думает, что Вселенная совершенно точно настроена против него, раз уж она обрекла его на одиночество. Но, возможно, это к лучшему, ведь в таком случае он не способен причинить боль окружающим. Луи обдумывает слова, которые говорил Гарри ранее, и всерьёз задумывается над тем, чтобы отказаться от всех тех глупостей, что он наговорил ему, но оказывается слишком поздно. - Извини, что так долго, - Гарри извиняется и садится рядом с Луи на влажный песок, не нарушая его личное пространство. - Не беспокойся об этом, - отмахивается Томлинсон. Между ними царит молчание, пока они в благоговении смотрят на море, что сливается воедино с горизонтом и заполняет своей бескрайностью лёгкие Луи, словно бы пытаясь тем самым заменить воздух. Эта тишина не кажется давящей, напротив, она окутывает их тела, даря тепло. Луи кажется, будто он находится за пределами этого мира. Спустя некоторое время Гарри вздыхает и ложится спиной на песок, сцепляя руки за головой и разглядывая сияющие на небе звёзды. Луи следует его примеру, но складывает ладони на животе. - Прекрасная ночь, не так ли? Гарри кивает в ответ, лениво указывая на звёзды, что светятся, словно алмазы, на окрашенном в тёмные тона небе. - Звёзды больше не прячутся. Луи кивает в знак согласия. - Ага. - Нечасто нам удаётся их увидеть. Проклятые облака обычно застилают всё небо, - говорит Гарри, понемногу раскрепощаясь. - А чего ты ожидал? Они прячутся там большую часть времени. Этим сверкающим шлюхам мало внимания, - шутит Луи, ругаясь, и вызывает смех у Гарри, который длится всего лишь несколько секунд, но даже это краткое мгновение можно счесть за счастливую вечность. - Я люблю такое небо, - продолжает он. - Я знаю, - отвечает Гарри, слегка улыбаясь. Эти слова сказаны с предельной осторожностью - их едва ли можно различить, но Луи удаётся услышать призрачный шёпот. Его сердцебиение замедляется, пытаясь таким образом дать сигнал разуму, помочь ему отыскать воспоминания, что будто бы таятся в уголках его сознания. Сердце словно призывает его остановиться на миг и вспомнить. В мгновение ока Гарри принимает сидячее положение: его действия быстры и импульсивны, он как будто понимает, что сказал вовсе не то, что нужно было, и пытается сменить тему, чтобы избежать разговора. Его рука тянется к пластиковой коробке рядом с Луи, и он открывает её в безмолвной тишине. - Давай есть? - предлагает он. Луи сознательно кивает в ответ, всё ещё пытаясь расшифровать и придать смысл двум наиболее важным словам, что сказал Гарри за весь день. Он отвлекается от своих мыслей, как только парень вздыхает и говорит: - Ты не принёс ложку. Ну, наверное, нужно начать с того, что Луи, в общем-то, и не собирался есть блины. - О, да, - он смотрит через плечо Гарри и кивает, соглашаясь. - И как мы будем это есть? - спрашивает Гарри. Его тон кажется немного игривым, но в то же время заботливым. В ответ на это Луи тянет руку, чтобы отщипнуть кусочек от панкейка, но Гарри поднимает контейнер с блинами вверх, так, чтобы Луи не смог дотянуться, и утверждает, что это крайне негигиенично - есть блины грязными от песка руками. Независимо от того, сколько раз Гарри говорит ему "нет", Луи становится ещё упрямее и пытается заполучить хоть кусочек панкейка, чего Гарри ему сделать не позволяет. - Ну а как иначе мы сможем их съесть? - жалобно скулит Луи. Тем не менее, он счастлив, что ему удалось разрушить каменную стену, что воздвиг Гарри вокруг себя. Луи отчаянно желает узнать его настоящего. - Ты хочешь есть блины с песком? - в сотый раз спрашивает Гарри. - Слушай, давай я схожу в пекарню и возьму ложку? Но как только Гарри встаёт, чтобы уйти, знакомая рука тянет его вниз, как якорь обычно притягивает корабль к берегу, и он встречается взглядом с небесно-голубыми глазами, чувствуя, как внутри него воспламеняется необъяснимое желание. - Забудь об этом. Я не хочу больше есть, - говорит Луи. Его голос кажется оглушительно громким в безмолвной тишине. Он держит Гарри за руку, тем самым не давая ему возможности вырваться. Их взгляды встречаются, и создаётся впечатление, словно ярко-зелёные глаза попали в сети небесно-голубых. Луи не знает, почему не хочет отпускать его руку. Он осматривает Гарри, пропуская лицо, потому что в этом нет никакого смысла, и сосредотачивает своё внимание на ощущении мягкой бархатистой кожи под своими пальцами, что кажется достаточно холодной, но в то же время влажной от волнения. Мягкость его кожи, тяжесть ладони, которую по-прежнему сжимает Луи, словно бы возвращают его в недавно забытое прошлое, что скрывается в глубине его души. Только тогда, когда они касаются друг друга, Луи вспоминает. Спасибо, Господи, он вспоминает. - Я знаю тебя, - шепчет он так тихо, что Гарри даже не удаётся расслышать его слова. - Что? Луи встаёт с песка, крепко хватаясь за предплечья Гарри, из-за чего костяшки его пальцев белеют, а кудрявый парень морщится от его хватки. Луи боится, что этот парень напротив может исчезнуть, если он не будет держаться за него. - Ты Гарри, - повторяет он. - Я знаю, - отвечает Гарри, не понимая, о чём говорит Луи. - Я думал, что ты уже давно это знаешь. - Нет, ты, дурачок, - губы Луи становятся синими от холода, но его это не волнует. - Я помню тебя. И сердце Гарри останавливается. Небо словно бы обрушивается вниз, застилая собою звёзды, нанизанные на невидимые золотые нити, и Луи чувствует, как тонет в бесконечно зелёных глазах парня напротив. Он не хотел ничего портить своим заявлением, правда. Луи не знает, чего ожидать: улыбнётся ли ему Гарри и крепко обнимет или же будет смотреть ему в глаза целую вечность? Но Гарри не делает ничего из этого, он лишь сжимает руки в кулаки и разворачивается, чтобы уйти. Его спину освещает Луна, словно бы целуя своим свечением неприкрытые чёрной футболкой участки кожи, и создаётся впечатление, будто он весь создан из лунного света. - Гарри! - Луи пытается догнать парня, который с каждой секундой ускоряет шаг. - Хаз, остановись! - Не называй меня так! - кричит Гарри, убегая прочь. - Почему ты убегаешь? - голос Луи громкий, но у него едва ли хватает сил кричать. Он словно бы задыхается от порывов ветра, продолжая бежать вслед за Гарри. - Почему ты преследуешь меня? - парирует Гарри. Луи останавливается и делает глубокий вдох, позволяя Гарри отдаляться, а затем прикладывает руку ко рту, крича изо всех сил: - Чёрт побери, перестань убегать от меня, ты, дурак! Парень вздрагивает; его тело будто бы теряет всю силу, а ноги оказываются не в состоянии продолжать двигаться с той же скоростью, что прежде. Он переходит на медленный шаг, а затем и вовсе останавливается. Но не оборачивается. - Оглянись и посмотри, - говорит Луи, переводя дыхание, - на меня. Лунный свет по-прежнему освещает широкую спину Гарри. Он, кажется, не намерен оглядываться назад. Существует лишь один вопрос, который тревожит Луи и приносит ему невыносимую жгучую боль в области груди, - почему? Гарри немного расслабляется, и Луи принимает это как знак для того, чтобы продолжить. - Почему ты не хочешь посмотреть на меня, Гарри? - трудно похоронить нестерпимую боль, что находится глубоко внутри. На самом деле, это практически невозможно, учитывая то, что с каждым днём она становится лишь сильнее, заставляя Луи увидеть того, кого он уже видел однажды. Молчание - единственный ответ, который получает Луи. Его голос ломается немного, когда он продолжает говорить: - Ты больше не хочешь меня видеть? Лёгкий выдох срывается с уст Гарри, и, хоть он вовсе беззвучен, создаётся впечатление, словно бы он сотрясает землю, а затем отскакивает от камней, волной ударяясь о золотистый песок. - Гарри, ты не любишь меня боль - - Не надо, - предупреждает Гарри. Его голос звучит грубее обычного. Спустя время он оборачивается, и его взгляд становится мягче, когда он замечает складку на лбу шатена, что говорит о том, как он расстроен. Гарри оттаивает и смягчается. - Это не так. - Тогда как? - Луи сжимает и разжимает ладони, борясь с тревожным чувством в груди. У него уходит много сил на то, чтобы держать себя в руках и не сломаться прямо сейчас, на глазах у Гарри. Луи слышит приближающиеся шаги и тёплое дыхание, которое обжигает оголённые участки кожи на его шее. Гарри здесь, рядом с ним. Он достаёт из кармана пожелтевшие листы бумаги, похожие на те самые листы из кожаного блокнота Луи, и разворачивает их. - Это... - начинает Луи, прежде чем Гарри перебивает его. - Твои, - парень отдаёт скомканные листы шатену. - Но, я полагаю, сейчас их можно назвать моими. На мятых страницах аккуратным почерком написаны различные фразы и события, которые, по-видимому, являлись когда-то важными, и на каждой из них есть лишь одно слово, которое выведено с особым трепетом и любовью: "Гарри". Гарри, парень, работает в "Twisters", 20 лет, первое февраля (его день рождения, не забудь), сильные руки, красивое тело, каштановые кудри (которые я обожаю), бледная кожа, ямочки, большие зелёные глаза, с виду невинная улыбка. Гарри, парень, работает в "Twisters", 20 лет, бойфренд (с 24 декабря), милый носик, пухлые губы, всегда улыбается и показывает свои ямочки, нужно всегда смотреть ему в глаза, так я могу попытаться запомнить его лицо. Гарри, парень, работает в "Twisters", пахнет корицей и осенней листвой, очень любит целоваться и обниматься, делает удивительные яичные тосты каждое утро; нужно не забыть зайти к нему на работу в течение дня! Все эти записи посвящены Гарри, Гарри, Гарри и никому больше. Тот факт, что они находятся у него, немного пугает Луи. - Ты их вырвал? - Да, - в голосе парня можно услышать толику сожаления, которая не ускользает от Луи. - Почему, Гарри? - спрашивает Томлинсон, не скрывая внезапно появившейся обиды. Гарри закусывает губу от волнения, стараясь дать волю тем словам, что словно бы застряли в его горле. - Ты хотел забыть меня? Гарри незамедлительно качает головой в знак несогласия. - Ты сказал мне вырвать их, Лу, - шепчет он. - Что? - недоверчиво спрашивает Луи. - Я бы никогда не попросил тебя сделать это. - Но ты попросил, - в его глазах можно заметить печаль и огорчение. - Ты хотел проверить. Ты хотел узнать, сможешь ли вспомнить моё лицо без заметок в блокноте. - Но я... - Луи замолкает, так и не успев договорить. - Ты сказал, однажды, - голос парня ломается, поэтому он останавливается на мгновение и зажимает пальцами переносицу, прежде чем повторить ещё раз, - ты сказал, что если не вспомнишь моё лицо на следующее утро, то мы должны перестать видеться, потому что чем дольше мы будем встречаться, тем больше боли это принесёт нам обоим. Ты сказал, что мне нужно будет уйти, если ты не вспомнишь. И Луи ненавидит себя за это. Он ненавидит себя так сильно, потому что он сделал больно Гарри, сказав тогда уйти. Он буквально разрушил всё хорошее, что было между ними. - Я так и сделал, - продолжает Гарри. Он выглядит спокойнее и увереннее на сей раз. - И даже эти несколько недель я старался держаться от тебя подальше. Так что, пожалуйста, не заставляй меня нарушить обещание, которое я тебе дал. - Хаз, но я не хочу забывать, - говорит Луи. - Я хочу вспомнить, пожалуйста, позволь мне вспомнить. Его слова убивают Гарри, будто бы режут остриём, оставляя кровоточить раны, не успевшие зажить за это время, но он по-прежнему старается не нарушать данное обещание. - И ты сказал, - вновь продолжает Гарри, изо всех сил стараясь оставаться сильным, - выбросить все заметки обо мне. Но я не сделал этого, потому что я хотел сохранить их, Лу, - он забирает пожелтевшие листы бумаги из рук Луи и сжимает их так сильно, словно бы желая превратить их в пепел и рассеять в воздухе. - Я так сильно хотел, чтобы они всегда были со мной, но ты был прав, - с этими словами Гарри поворачивает голову в сторону шумного прибоя, что омывает берег, устланный золотистым песком. Парень заходит в воду, позволяя себе намочить ноги до колен. Брызги воды оставляют мокрые следы на его торсе, из-за чего чёрная футболка плотно прилегает к телу, а волосы становятся мокрыми и блестящими благодаря мягкому лунному свечению. Гарри сминает листы, формируя из них своеобразный шар, поднимает руку и - - Гарри, подожди! - и бросает далеко-далеко. Станицы с воспоминаниями исчезают в тёмных водах, что волнами уносят их в неизвестность. Когда Гарри оглядывается, Луна освещает его красивое тело, которое так знакомо Луи. Шатен смотрит в его зелёные глаза, в которых читается некое мужество, сила и всепоглощающее сожаление. К концу ночи Луи осознаёт, что у него не осталось ни Гарри, ни сделанных им заметок. Ведь именно Гарри избавился от них, не желая иметь с Луи общих воспоминаний.