***
Луи всегда преследует чувство неугасающего отчаяния, но он не может понять, чем оно вызвано. Это чувство возникает так часто, что Луи в шутку прозвал его "ежедневная хандра", потому что, да, оно всегда портит ему настроение. Может это потому, что он не может создать стоящую музыку? Или же потому, что у него нет никого, с кем бы он мог ею насладиться? Или, быть может, всё из-за того, что он тоскует по человеку, на которого мог бы рассчитывать всю свою жизнь?***
Есть парень, который работает за прилавком в любимой пекарне Луи, Twisters. Он всегда одет в униформу кремового цвета, шапочку, что скрывает копну его тёмно-каштановых кудрей, но он не носит бейджик, который должен быть частью дресс-кода любого работника. Всякий раз, когда бы Луи не спросил парня, почему он не носит бейджик, тот становится грубым и отречённым, и, правда, Луи никогда прежде не встречал таких неприветливых работников. Он считает, что ему стоило бы сказать о таком неуважительном отношении сотрудника менеджеру, но решает не делать этого, потому что этот парень в чёрной шапочке и с копной шоколадных кудрей абсолютно очарователен и дружелюбен ко всем клиентам, но, очевидно, он испытывает отвращение только к Луи. Томлинсон никогда не пишет заметки о парне за прилавком, потому что ему не нравится его отношение и он не хочет посвящать даже полстраницы этому ворчуну.***
Хоть шторм по-прежнему разрушает его сердце, Луи удаётся немного утихомирить свои чувства. Он привыкает к этому, живя в одиночестве и независимости. Многие люди жаждут иметь собственный дом, мечтают о свободе, которой, по их мнению, у них нет, но Луи думает, что они просто принимают всё как должное. Жить в доме с кем-нибудь ещё - значит иметь друга, с которым можно было бы делиться различными историями, смеяться и плакать, неуместно шутить и изредка углубляться в более серьёзные темы. У людей есть кто-то, с кем можно насладиться жизнью, и это то, что нужно ценить. Но есть ещё одна вещь, что сжимает его сердце в тиски, словно паразит, который мечтает отнять у него всё, оставляя лишь безжизненные кости, и как бы Луи ни старался уменьшить это чувство, забыть так же, как он забывает лица людей, он не может. Всякий раз, когда он пытается блокировать это зловещее чувство, он раздражается ещё больше и понимает, что всё зря. Если бы у него был шанс подавить жгучую боль в груди, он бы без всяких сомнений воспользовался им. И в один прекрасный день, когда он неспешно гуляет по берегу, оставляя размытые следы на песке, которые тут же смывает водой, Луи замечает кое-что. Он натыкается взглядом на пожелтевшую страницу, края которой безжалостно разорваны, наполовину зарытую в золотистом песке. Это не поддаётся никакому объяснению, но он замечает на листе бумаги отрывки слов, выведенные аккуратным почерком, который уж больно похож на его собственный. Страница гласит: "Гарри, парень, работник Twister". И всё. Он предполагает, что есть продолжение, потому что на странице можно разглядеть очертания букв, которые следует сразу же после слова "Twister". Когда он заканчивает читать и перечитывать написанные слова, он пробегается подушечками пальцев вдоль пожелтевшей бумаги, которая выглядит так, словно разорвётся от лёгкого дуновения ветра. Все, кто знаком с Луи, знают, что он с особой аккуратностью пишет то, что имеет для него большое значение. Тем не менее, имя "Гарри" и подпись "работник Twister" не напоминает ему ни о чём, поэтому он решает направиться в пекарню, чтобы понять и насладиться привычным уже звоном колокольчиков, что висят над входной дверью, и соблазнительным ароматом свежеиспечённого хлеба. Луи слышит приветствие от работника за прилавком и вспоминает, что в пекарне на самом деле есть сотрудник мужского пола. Он может распознать отдельные черты лица парня, но когда концентрируется, пытаясь узнать лицо, изображение становится размытым и превращается во что-то потустороннее, вовсе непохожее на человека. Но вскоре Луи вспоминает этого ворчливого парня, который, кажется, ненавидит его. Он подходит к прилавку, находя взглядом зелёные глаза напротив, которые ему удаётся распознать, и его одолевают странные чувства, переплетённые друг с другом в нечто необъяснимое. - Могу ли я Вам чем-нибудь помочь? - спрашивает парень хриплым голосом. - Эм, да, - отвечает Луи. - Здесь случайно нет ещё одного работника мужского пола? - Только я, - резко отвечает парень за прилавком. - Я вижу, - Луи не особенно хочется, чтобы его догадки оказались верными, учитывая то, что этот парень, по-видимому, недолюбливает его. - Просто... твоё имя Гарри? Рука парня рефлекторно касается груди, проверяя, есть ли бейджик с именем, хотя этим утром он сознательно не прикрепил его к рабочей форме. Луи может быть и не распознаёт лиц, но всё же эмоции он понять в состоянии, поэтому та паника, что мимолётно проносится в глазах Гарри, не ускальзает от его взора. - Нет, - серьёзно отвечает парень. Луи не может объяснить причину, по которой его сердце с гулом падает в пятки, не может объяснить, почему чувствует эту пустоту в груди, поэтому он благодарит парня и поворачивается, чтобы уйти, готовясь забыть смятый лист, который он видел на пляже, но что-то останавливает его и заставляет оглянуться. Он видит, как изменяется выражение лица парня, и чувствует непреодолимое желание в сочетании с оттенком сожаления, надежды и отчаяния, и в этот момент что-то внутри Луи щёлкает, заставляя его задуматься. Он - именно тот мужчина, в которого Луи влюбился, тот мужчина, который сделал его любимым и желанным. - Ты придурок, - говорит Луи. - Лживый придурок. Гарри смотрит на Луи, на своего Луи, и железные ограждения, что он воздвиг вокруг своего сердца, мгновенно рушатся, заставляя его почувствовать себя уязвимым. Но на сей раз он не скрывает свои желания. Вместо этого он бросается в сторону Луи, обнимая меньшего парня за талию и прижимая его к себе так крепко, как никогда и никого прежде. Тепло, исходящее от тела Гарри, греет Луи, и он дорожит этим моментом, старается запомнить то, как трепетно Гарри держит его за талию, горячее дыхание, что опаляет кожу его шеи, кудрявые волосы, которые щекочут его щёку всякий раз, когда Гарри наклоняется, утыкаясь носом в шею Луи. - Прости меня, Лу, - хрипит Гарри. - Я не могу больше держаться в стороне. - И ты меня прости, Хаз, - Луи ещё крепче обнимает Гарри. - Чёрт, не хотел, чтобы ты уходил. Был ли я пьян, когда говорил тебе эти слова? - Совсем чуть-чуть, - дразнится Гарри, улыбаясь и обнимая шатена. - Не слушай меня, когда я пьян, ладно, Хаз? - Луи вздыхает аромат, что исходит от тела парня, и чувствует, как его лёгкие до краёв наполняются Гарри, Гарри, Гарри и ничем больше. - Ладно, - шепчет парень. Когда Луи отстраняется, Гарри уже начинает скучать по нему, но это чувство, к счастью, быстротечно, потому что в следующее мгновение Луи касается губ Гарри своими, и всё становится неважным, когда их тела переплетаются. Они больше не плавают поодиночке в этом бесконечном пространстве. Нескончаемое расстояние между ними сокращается в ту же секунду, и они сгорают точно так же, как и две галактики, столкнувшиеся друг с другом. Когда они перестают целоваться, их губы по-прежнему соприкасаются, и Луи тихо спрашивает, будто боясь услышать ответ: - Будешь ли ты любить меня, даже если я не смогу вспомнить тебя? Гарри без всяких колебаний наклоняется ближе, пытаясь сократить и без того несуществующее расстояние между их разгорячёнными телами, а затем отвечает: - Конечно, ты, дурачок. Я найду путь к твоему сердцу. Всегда.