Теплые руки

А вот сколько разных эмоций было на моей роже – я даже не берусь описать. Считается, что, когда смотришь на того, кто тебе нравится, зрачки расширяются, поэтому и говорят, что глаза не врут. В нашем случае зрачки были огромными всего лишь из-за травы… Зато выглядело чертовски многообещающе. Да, меня действительно немного повело, да и Данил находился непозволительно близко. Challenge accepted – знакомо такое состояние души? Я вдруг вскочил, обошел стол и присел около Данила: – Давай попробуем еще раз, – шепнул ему на ушко и прежде чем он успел поднять голову, чтобы протестующе ею замотать, продолжил: – Ты просто глаза не открывай. То, что я собираюсь сделать – довольно-таки унисекс… эм... занятие. Он медленно вздохнул, выпрямился, но не отстранил меня. Вот и шикарно! Скользнул руками по его лицу, шее, отдернул в сторону половинку все еще незастегнутой рубахи и коснулся губами груди, постепенно сползая вниз. Да-да, бл*ть, я собирался сделать минет первому встречному мужику! Да еще с какими-то мутными мотивами: то ли из чистого азарта, то ли, может, из жалости. Но было плевать. Расстегнул ему ширинку и, немного неуклюже заставив приподняться на стуле, спустил с него брюки. Я брежу… Но ничего, мой гений-экспериментатор не убегает, уже хорошо... А затем я коснулся губами мягкой и теплой шелковистую плоти – и все мои беспокойные мысли пошли лесом. Да, я конченный извращенец, мне нравятся мужские члены! Нравится ласкать и щекотать языком, брать в рот и грубо толкать себе в горло, доводя до бешеного ритма, а затем снова, дразнясь, щекотать и дуть на него, словно мы с ним беседуем о своих секретах, и челу на другом конце члена в них вмешиваться нечего. Хотя, не в этот раз. Сегодня я почему-то хотел докричаться до этого парня, рискнувшего довериться мне. Я не играл и не дразнил его. Старался быть таким нежным, каким только способен, чуть ли не каждую секунду поглядывая на реакцию Данила. Тянуче-медленнно обводил языком все венки, тугим кольцом губ обхватывал ствол и медленно вбирал в себя, растекаясь от блаженства каждый раз, когда чувствовал его возбужденное подрагивание внутри себя; каждый раз, когда он, на мгновение теряя контроль, несдержанно толкался в меня. А я ловил это движение и подавался вперед. Черт, я хотел бы, чтобы он и вовсе отбросил эту гребаную сдержанность, схватил меня за патлы и грубо оттрахал в рот! Я бы кончил от одного этого исполнения моего желания! Ведь это еще и означало бы, что я победил... Я чувствовал его возбуждение, что он на грани. Данил сидел, запрокинув голову и, бросив на него косой взгляд снизу, я видел, как ходит под кожей его кадык от горячего быстрого дыхания. Вдруг я сердито подумал, что с меня достаточно альтруизма на сегодня – мне было мало. Пришлось немного сбавить ритм, чтобы разработать себя влажными пальцами. А потом я и вовсе остановился, на что Данил со сдавленным стоном неудовлетворения подался вперед, открывая глаза и вываливаясь из своего блаженства в реальность. “Что, завелся-таки, зараза?” Я встал с колен и медленно оседлал его, опускаясь на его член и не отводя взгляда от его расширившихся глаз. “Да-да, пусть смотрит, с*ка, чтобы случайно с девкой не перепутал! Как же я его хочу!” Данил завороженно наблюдал за моими действиями, а когда я начал двигаться на нем, то и вовсе хрипло застонал и притянул к себе. Я зажмурился – в моей голове кто-то бешено играл на барабанной установке победное соло. Обвился руками вокруг его шеи и спины, расслабляясь и позволяя ему задавать такой ритм, как он хочет. Мне даже не понадобилось помогать себе рукой, чтобы кончить. Достаточно было только ощущения теплого семени, резко ворвавшегося внутрь меня, и его сдавленного, со стоном, выдоха, горячим дыханием обдавшего мои плечи, – и все, прилетело. Еще несколько секунд я до побеления костяшек вцеплялся в него. Затем, с усилием поднялся, отдирая свое тело от этого солнца и отчаливая в холодное и пустое пространство. – Вот и все, а ты боялся, – ляпнул я. Данил засмеялся и запустил в меня валявшейся на столе майкой. Добрый знак, привык к кретинизму моего юмора. После мы пили чай и докуривали остаток травы. Отдыхали. Трахались еще и еще. На кровати. Медленно и страстно, когда все нервные окончания возбуждены до предела, как натянутые струны моем басу, и на каждое малейшее шевеление там, внутри, отзываются сумасшедшим звоном в мозгу. Опять валялись, лишь слегка касаясь друг друга пальцами, пялясь в потолок и болтая обо всем. Опять трахались: до ломоты в суставах и сладкой истомы в каждой клеточке тела. Дорвались. ******** Я проснулся далеко за полдень от звонка моего менеджера, которая с визгливыми нотками в голосе истошно материла меня в трубку и требовала немедленно явиться на работу, угрожая увольнением. – Да окей, еду я, еду! – рявкнул я и сбросил вызов. Бросил трубу на кровать и, поджав губы, оглядел комнату. Его не было. О том, что мне ничего не приснилось, напоминала только измятая кровать и вымытые кружки из-под чая на кухне, довольно дико смотрящиеся среди прочего срача и хлама. В этот раз он не попросил меня закрыть за ним дверь, догадался сам замкнуть, ведь нужно было просто захлопнуть. Что ж. Он хотел попробовать как это, с парнем, – попробовал. Теперь до свидания. Я выругался и со всей злобы швырнул о стену эти гребанные помытые кружки, одну за другой. “Ну и пусть катится!” **** Потом, в метро, рассеянно шаря в поисках мелочи или жетончика, я достал из кармана сложенный листок бумаги. На нем был ровным почерком выведен номер мобильного и подпись: “Данил”. Конец.