Только не умирай! Я уже не смогу без тебя

Я целовал его, прижимаясь все сильнее и, дав волю рукам, наслаждался тем, как упругие мышцы спины приходили в движение от перемены положения тела, хоть и незначительного, но такого приятного и томительного в своем ожидании. Меня всегда восхищала его гибкость и пластичность, такая несвойственная мужчинам, обладающим физической силой. А она у него была, это бесспорно. Я растворялся в поцелуе. Ни одна женщина не смогла дать мне такого ощущения. Неужели я никогда в своей жизни не был влюблен? Никогда! До Шерлока. Я потерял всякую связь с реальностью, чувствовал только его губы и язык. Язык, который закручивал такой водоворот во мне, что я готов был на все. Он распахнул полы моего халата и посмотрел, как показалось, несколько изучающе, но нежно. Казалось, будто его взгляд способен подарить прикосновения, такие воздушные, но, сродни грозовому облаку, посылающие маленькие электрические разряды. Я потянулся к его груди, к пуговицам, но он, безмолвно меня отстранив, припал губами к моей груди, обволакивая своим разгоряченным дыханием мою кожу. — Шерлок, — обхватив его голову руками, взглянул в глаза. — Ты все еще в одежде. И в данной ситуации это не очень удобно. Если, конечно, ты думаешь это продолжить. — Ты хочешь мне помочь? — устремив на меня взгляд с поволокой, магнетически произнес Шерлок. Я, хлопнул ресницами и кивнул в ответ. Подойдя к нему в плотную, я дотянулся до его верхней пуговицы и принялся ее расстегивать. Глаза Шерлока смотрели на меня, не отрываясь, лишь изредка моргая. Я, наверное, немного конфузился от такого откровенного взгляда, охватившего все мое существо, ураганом ворвавшись в мой мозг и превратив в руины с годами устоявшиеся принципы. Руки предательски дрожали, с трудом преодолевая пуговичный барьер его рубашки. Его дыхание, натягивая ткань на груди, делало и без того узкие петельки еще непроходимее. — Джон, если ты не поторопишься, я тебя укушу! Сначала за ухо, потом за нижнюю губу, не оставив без внимания твой такой нежный язык, спущусь на твою шею и искусаю ее всю. Она ведь у тебя особо чувствительна к прикосновениям. Чтоб все видели — чей ты, Джон, — промурлыкал, нарочно играя баритоном, Шерлок. В глазах появился туман, стало трудно дышать, начала кружиться голова. Я вцепился в его почти расстегнутую рубашку, чтобы не упасть, и оставшиеся две пуговицы, не выдержав моей массы, с треском отскочили на пол. Шерлок успел меня подхватить, но от неожиданности и смещенного центра тяжести припечатал к дверному проему. — Джон, что с тобой? — спросил он, придерживая меня одной рукой, другой нащупывая пульс. Я был в тумане. Слышал его голос, но мозг отказывался посылать импульсы к мышцам. — Да ты совсем еще слаб, мой мальчик, — нагнувшись и заведя вторую руку мне под колени, он с легкостью подхватил меня и понес в спальню. — Не беспокойся. Видимо, твои сосуды еще не способны переносить такие нагрузки в вертикальном положении, — Шерлок бросил на меня многозначительный взгляд и еле заметно улыбнулся, насколько это было возможно при таком мышечном напряжении. Затем он пнул дверь ногой и мягко опустил меня на свою кровать. Он напоминал мне заботливую львицу-мать, перетаскивающую своих львят в безопасное место. Высвобождая меня из своих стальных объятий, он прикоснулся поцелуем к моим губам. Еще. И еще. Покрывая мое лицо влажными поцелуями, Шерлок избавился от рубашки, обнажив свой торс, дав насладиться собой моим глазам. Далее, спустив руки на пряжку ремня, принялся ее расстегивать, прикусывая нижнюю губу и вскидывая голову, встряхивая со лба прилипшие локоны. Я встрепенулся, когда его пальцы ухватили пуговицу ширинки и резко сев на кровати, схватил его ладони. Не мог я лишить себя такого удовольствия — выпустить рвавшееся на волю желание. — Шерлок, я сам, — не выпуская его пальцев из своих рук, но немного ослабив хватку, я прикасался губами к каждому его пальцу, не спеша наслаждаясь их трепетом. Отпустив его ладони, ухватил его за бедра и приблизил к себе. Подняв глаза, я увидел с каким нетерпением он на меня смотрел.