Дефекты

      Карта на стене миссис Хадсон уже в который раз подвергалась уколам булавок от своего бесцеремонного владельца. Шерлок втыкал иголку за иголкой, пытаясь уловить нить, связывающую все эти точки на карте, но почему-то в этот раз ответ не приходил сам собой, как бывало обычно. Это заставляло детектива нервничать, а стену получать ещё пару уколов булавкой, а иной раз и несколько выстрелов, отчего домовладелица вбегала в комнату и заполошно начинала что-то кричать, картинно размахивая руками и с укором глядя на квартиранта, но, к сожалению, все её слова не удостаивались ни малейшего внимания детектива.       Мужчина отошёл от карты на несколько шагов, чтобы рассмотреть её с другого угла, в надежде, что упустил какую-то важную деталь, чего, впрочем, никак не могло случиться. Рисунок, выстраиваемый булавками, оставался прежним, а герои действа не приобретали новых очертаний. Не то, не то, всё не то! Почти два десятка детей, не имеющих никакого отношения друг к другу, разрозненные персонажи, каким-то неведомым образом оказавшиеся в одной игре. Давно уже Холмс не получал настолько непонятного и странного дела и даже отметил про себя, что было бы очень неплохо иметь взгляд со стороны, но, к сожалению, примитивные умы работников полиции или даже Лестрейда не подходили на эту кандидатуру.       Имена детей крутились в голове сыщика, водя непонятные хороводы, будто желая ещё больше запутать его. Холмс сел в кресло и опустил голову на руки, изредка осторожно косясь на карту. Просидев так несколько минут, мужчина понял, что ничего толкового этим не добьёшься, а часами стоять у карты в поисках того, чего нет, не входило в его планы. Пройдясь туда-сюда по комнате, Шерлок не без труда отыскал пачку сигарет, которую сам же от себя и спрятал по старой привычке, и закурил одну, заполняя комнату и лёгкие едким запахом табака.       — Сорвался все-таки! — раздался веселый голос, и Холмс, обернувшись, увидел на пороге доктора Ватсона, своего лучшего друга. Лучшего женатого друга.       — Джон, — не без улыбки произнес он и, бросив взгляд на карту, решил испытать судьбу, — помочь не желаешь? Вспомнить былое...       — Новое дело? — сразу же догадался мужчина, и Шерлок заметил, как загорелись глаза друга.       — За две недели в Лондоне было украдено два десятка детей. У них нет ничего общего: разные школы, разные районы, разные компании — но полиция почему-то объединяет все эти случаи...       — Давно ты стал слушать полицию? — удивленно спросил Джон, проходя в гостиную и останавливаясь у карты города, изучающим взглядом рассматривая её.       — Дело не в этом. Лестрейд прав: все эти случаи — дело рук одного человека, но прошло вот уже два часа, а я не нашел ни зацепки...       — А в школы ты ездил?       Посмотрев на друга, как на экзотическое животное, Шерлок хмыкнул и потушил сигарету, выкуренную практически до фильтра. Он был рад видеть товарища, а его готовность помочь и вовсе была удачей, вот только что-то детектива все же не устраивало. То ли день в Лондоне выдался на редкость солнечным, то ли обручальное кольцо Ватсона, зазывно блестевшее даже через карман его куртки, говорило о том, что былые деньки давно позади и он не имеет права требовать от Джона прежней тяги к разгадке преступлений, но отчего-то Холмс пожалел о своем предложении. Друг больше не может рисковать собственной жизнью ради приключений — у него есть жена и скоро появится ребенок. А впрочем, о каком риске идет речь, это ведь только расследование...       Холмс хмуро посмотрел на гостиную и поджал губы, надеясь найти правильное решение.       — Эй, Шерлок, я к тебе обращаюсь! — воскликнул Джон, уже несколько раз пытавшийся достучаться до сыщика. Тот, словно нехотя, повернулся к Ватсону и покачал головой.       — Нет, в школы я не ездил. Составишь компанию?       И спустя несколько минут Шерлок Холмс и доктор Ватсон отправились на расследование очередного загадочного дела, которое всего на пару минут, но все-таки позволит им забыть обо всем случившемся за последние несколько месяцев.       — И что мы имеем? — угрюмо спросил Джон, отпивая от чашки чая, услужливо принесенной официанткой кафе. Шерлок, как обычно, ничего не заказавший, сидел напротив него, сложив руки шпилем, и задумчиво изучал поверхность стола.       Друзья проехали больше половины школ, но ничего, ни малейшей зацепки не нашли. Лестрейд ясно дал понять, что обыск в домах похищенных ребятишек невозможен, и это еще больше затруднило положение дела.       — Мы что-то упускаем, что-то незначительное, но только на первый взгляд, — Шерлок закрыл глаза, и фотографии детей появились перед ним, как на экране. Ничего общего, системного между ними не было, преступник не делал акцент на цвет глаз и волос, форму и черты лица. Детектив вспомнил оценки каждого из похищенных, надеясь найти какое-то совпадение, но и тут провал: в списке были как неуспевающие, так и отличники.       Взяв в руки телефон и быстро набрав сообщение, Холмс подозвал официанта и попросил счет. Джон изумленно на него посмотрел.       — Что-то нашел?       — Нет, но я еду к Лестрейду. Обыск домов все равно проводился, придется положиться на внимательность полицейских и просмотреть протоколы, — Шерлок усмехнулся своим словам, вставая с места. — Ты со мной?       — Раньше ты не спрашивал, — заметил Ватсон, вкладывая в принесенный счет нужную купюру.       — Раньше у тебя не было беременной жены.       Эти слова, прозвучавшие, словно оскорбление, удивили Джона, но он, ничего не сказав, вышел вслед за другом. Шерлок, и сам осознавший, что ляпнул что-то лишнее и неправильное, угрюмо поднял воротник пальто и остановил такси. В тишине, которую нарушал только звук работающего двигателя, мужчина метался от одной мысли к другой, понимая всю нелепость ситуации. Он, человек, который всю жизнь решал головоломки самостоятельно, отгородясь от людей, теперь был неспособен работать в одиночку. Точнее, способен, но больше не хотел. Джон Ватсон, Молли Хупер и даже Лестрейд, чье имя, он, признаться, все еще не собирался запоминать, стали для него большим, чем просто людьми. Майкрофт всегда называл его излишне чувствительным, но неужели он был прав?       Холмс нахмурился и приказал себе отбросить все мысли, не имеющие отношения к делу. Он снова стал тем Шерлоком, к которому привыкло общество — холодным и не самым приятным человеком на земле, — но это его абсолютно устраивало.