Дефекты

      Маргарита Джонсонс заканчивала свой рабочий день, раскладывая небольшую стопку справок по папкам и с надеждой поглядывая на часы. В её сумочке лежал чек на крупную сумму денег, и ей не терпелось поскорее его обналичить, однако стрелки, словно сговорившись, двигались в несколько раз медленнее обычного. Стараясь соответствовать течению времени, Маргарита неторопливо выполняла свою работу, лениво думая о детективе и его друге, снующих под ногами, словно охотничьи псы. Несколько раз она встречалась с ними в коридорах различных школ, но, к разочарованию мужчин, вовсе не планировала с ними беседовать. Ей казалось, что она сделала все правильно, нигде не ошиблась, ничем себя не выдала. И поэтому появление в кабинете людей в форме стало для женщины неожиданным. На секунду показалось, что Грегори Лестрейд, старший инспектор Скотланд-Ярда, открыл рот, чтобы извиниться за ошибку, но полицейский обвинил Маргариту Джонсонс в пособничестве в похищении детей и надел ей на руки сверкающие наручники.        — Знаешь, Шерлок, я удивлён, что ты не поехал вместе с Лестрейдом, — Джон посмотрел на друга, сидевшего в кресле и угрюмо смотревшего куда-то в сторону. — Обычно ты не упускаешь возможности лично встретиться с преступниками.         — Эта медсестра не преступник. Так, пешка в чьих-то жадных руках.         — Но в чьих? Ты так и не сказал, — доктор Ватсон безразлично пролистал газеты, покрывшиеся тонким слоем пыли, и нахмурился: в таком состоянии Холмс может просидеть хоть двое суток, а его дома ждала жена.         — Потому что я и сам не знаю, — детектив скривился и откинулся на спинку кресла. — Нам сообщит Лестрейд после допроса. Маргарита Джонсонс только предоставляла информацию, выбирала определённого ребёнка и сообщала его адрес и все известные контакты. Это было несложно, но за это можно провести несколько лет за решёткой, лишившись после возможности работать. Чтобы избежать наказания, она расскажет Лестрейду всё, что знает, а тот снарядит команду бойцов и поймает негодяев, — Шерлок усмехнулся и повернулся к Джону. — Мы искали что-то общее в детях, но никак не могли это найти. Знаешь, что мы упустили? Группу крови!       После этих слов всё в голове Ватсона встало на свои места — целью всех похищений было донорство.         — Господи! — прошептал Джон, зажимая рот рукой. — Они ведь могут не успеть!         — Да ради всего святого, причем здесь это?! Я упустил из виду группу крови! Элементарнейший признак, который должен был всплыть в самом начале! — Холмс закричал, вскочив со своего места, но вдруг остановился, увидев осуждающий взгляд друга. — Что, плохо?         — Очень, — ответил Ватсон и пристально посмотрел на друга. В комнате на Бейкер-стрит 221В повисла неловкая пауза, и оба квартиранта миссис Хадсон впервые за долгое время не знали, что сказать.         — Знаешь, Шерлок, я было подумал, что…         — Что я изменился? — Холмс улыбнулся, и в этот момент Джон почему-то вспомнил Мориарти. — Возможно, ты прав, хотя вовсе не в том смысле, который имеешь в виду.         — О чем ты говоришь?         — Неважно, Джон, — Шерлок вернулся в кресло и устало закрыл глаза. — Передавай привет Мэри.       «Выгоняешь меня?» — хотел спросить доктор Ватсон, но, посмотрев на друга, молча вышел из квартиры, постаравшись не хлопнуть дверью. Привычным быстрым шагом он направился вдоль дороги, не обращая внимания на такси, проезжавшие мимо друг за другом, и чувствовал обиду и разочарование. Поведение Шерлока Холмса всегда выходило за рамки привычного, но история этого дела заставила Джона вспомнить о словах Майкрофта. А вдруг он и вправду не ошибается насчёт своего брата? Может быть, матёрый лондонский детектив растерял форму? Тот факт, что Шерлок упустил из виду такую очевидную вещь, как группа крови, заставляла Ватсона задуматься о том, не работал ли детектив над делом спустя рукава. Но нет, Джон своими глазами видел, как друг метался от карты к столу, от стола к ноутбуку, но эти только с виду бесполезные действия не помогали пролить свет на историю похищения школьников. Зная Холмса чуть хуже, доктор наверняка бы задумался о том, что сыщику пора отдохнуть, но, Шерлок, загорающий на солнышке и потягивающий сок из соломинки, выглядел бы по меньшей мере абсурдно.       Вечер постепенно окутывал Лондон, и стрелки часов Биг-Бена оповещали об окончании рабочего дня. Толпа людей вывалила на улицы: клерки, учителя, врачи, все они спешили по домам. Большие начальники тоже спешили, но по-своему: дорогие автомобили медленно плыли по улицам Туманного Альбиона, а их владельцы тихо проклинали вечерние пробки.       В толпе людей можно было заметить высокого мужчину в неизменном тёмном пальто, который направлялся к дому, расположенном в том же квартале, что и госпиталь Святого Варфоломея. Шерлок Холмс шёл туда, где всегда мог уединиться, туда, где ему никогда не стали бы докучать расспросами — в квартиру Молли Хупер. Хозяйка квартиры доверила Холмсу ключи, тем самым разрешив приходить, когда ему вздумается, чем детектив время от времени пользовался. Молли, в отличие от миссис Хадсон, была очень терпелива и часами могла молча наблюдать за детективом, не дёргая его по пустякам. Шерлока это более чем устраивало, ведь Хупер не требовала от временного квартиранта ничего взамен, ей было достаточно пары слов, брошенных в её адрес, или взгляда детектива.       Войдя в небольшую квартиру, Холмс не обнаружил хозяйку и понял, что она, как обычно, задержалась на работе. Очень часто ему казалось, что Молли даже не ночует дома, ведь всегда, когда ему нужна была её помощь, патологоанатом оказывалась на рабочем месте, она будто ждала, когда детектив влетит в её кабинет и сообщит, что ему срочно нужно место для исследований. Шерлок не разуваясь прошёл в комнату и сел на диван, стоявший возле телевизора, но глупые телевизионные шоу его не интересовали, гораздо важнее было погружение в собственные мысли.         — Думай, думай! — Холмс буквально вцепился пальцами в виски, пытаясь сосредоточиться.       Сыщика терзали угрызения совести, ведь из-за того, что он упустил из виду группу крови, расследование тянулось в несколько раз медленнее. Шерлок пытался понять, где же он сбился, что упустил, почему пошёл по ложному следу? Ведь сразу нужно было обратить внимание на медсестру, работающую в нескольких школах! Такая работоспособность очень необычна для женщины средних лет, к тому же, она всегда избегала детектива и его помощников и отвечала на вопросы дежурными фразами.       Холмс-младший просидел несколько часов, занятый своими мыслями, но услышал, как щёлкнул ключ в замке, оповещая о приходе хозяйки. Молли Хупер была ничуть не удивлена детективу, ей были даже приятны его визиты. Шерлок кивнул патологоанатому, дав понять, что заметил её приход, но не выронил ни слова, даже не пытаясь начать разговор, что было бы вежливо в этой ситуации. Молли нисколько не смутилась — такое поведение детектива было обычным, и не следовало ждать от него наигранной любезности. Женщина хотела предложить Холмсу ужин, но от этой мысли пришлось отказаться, потому что детектив ушёл в комнату, приготовленную для него, пробормотав что-то вроде «Спокойной ночи».       Сна не было ни в одном глазу, поэтому Шерлок стал пустым взглядом наблюдать за тем, что было видно из-за прикрытой двери в его комнате. Молли, не в привычном больничном халате, а в домашнем, заварила себе ароматный чай и стала перебирать какие-то бумаги, которые, вероятно, ей поручило просмотреть начальство. Впервые за долгое время знакомства Шерлок видел женщину не такой, какой она была, стараясь угодить ему: без помады и косого пробора, без больничного халата и чашечки кофе, которую она непременно приносила заработавшемуся детективу. Холмс даже поймал себя на мысли, что такая Хупер нравится ему больше.       Сама Молли, не замечая пристального взгляда мужчины, продолжала работу, время от времени убирая распущенные волосы от лица и прислушиваясь к телевизору. Услышав новость о том, что преступников, похищавших детей, сегодня удалось задержать, Хупер подняла голову и посмотрела в сторону гостевой комнаты. Свет из гостиной падал через открытую дверь, и женщина видела детектива, сидевшего на кровати, его напряженное тело в неудобной позе и часть лица. Она знала, что Шерлок не спит, она видела это по напряженным скулам и сжатым губам, и хотя она не видела его глаз, Молли знала — Шерлок пристально на неё смотрит. Почувствовав знакомое волнение, которое она научилась скрывать, патологоанатом ответила на взгляд, гордо подняв голову, но надолго её не хватило: увидев, как искривляются в улыбке губы детектива, она отвернулась и заставила себя вернуться к работе. Как только смысл документов стал понятен, Хупер услышала шаги за спиной и повернулась. Холмс остановился около неё, все так же внимательно наблюдая, но теперь в его взгляде Молли увидела решимость и… страсть? Она не знала, с чего это взяла, и хотела уже рассмеяться собственным фантазиям, но детектив безмолвно, одним движением вырвал листки из её рук и, наклонившись так, что их лица оказались на одном уровне, поцеловал. Молли почувствовала уверенное касание рук, настойчивые губы и подумала, что такой человек, как Шерлок, вовсе не нуждается в разрешении — он берёт то, что положено ему по праву. Отдавшись своим чувствам и неожиданному желанию детектива, она вспомнила те годы, когда такое развитие событий свело бы её с ума. Как много времени прошло с тех пор, как она пыталась неумело флиртовать и сильно расстраивалась из-за грубых слов сыщика! Сколько сил ей понадобилось, чтобы перестать вести себя с ним, словно влюбленная школьница, перестать улыбаться и научить себя не разговаривать услужливым тоном!       Молли не знала, сколько времени прошло после внезапного порыва детектива — то ли минута, то ли несколько часов —, но когда она нашла в себе мужество отстраниться и посмотреть Шерлоку в глаза, ей показалось, что на его месте стоит совершенно чужой человек. Впрочем, это было почти так: Холмс улыбнулся, глядя на неё, счастливой, абсолютно незнакомой улыбкой, а потом спокойно сел на пол у её ног и положил голову на колени Молли.       — Вот, что вы со мной сделали, — сказал он будничным тоном, словно покупал утреннюю газету, а не признавался в самом сокровенном.       Дрожащими пальцами Хупер коснулась лица детектива, заставляя его повернуться, и отрицательно покачала головой, сдерживая крик отчаяния и боли — смиренный вид детектива у её ног не делал женщину счастливой, как это было во снах, он угнетал, поражал, парализовал… Молли не могла смотреть на такого Шерлока.         — Тебе надо уехать, — прошептала она, абсолютно точно понимая, о чем говорит.       Детектив снова улыбнулся и кивнул, соглашаясь.         — И я уеду. Но у нас есть эта ночь, — он вновь положил голову на её колени, позволяя себе слабость, совершенно незнакомую прежде, но на удивление приятную, и почувствовал, как тонкие пальцы осторожно гладят его волосы.