***
На секунду Раф показалось, что она забыла, как дышать. Она не знает почему именно это и почему именно сейчас. Это воспоминание девушка блокировала внутри себя много лет, ведь одна мысль об этом приносила боль. Но в тоже время бережно хранила, потому что это был единственный кусочек мамы, что остался. Кусочек безоблачного и такого счастливого детства, когда маленькое сердечко ещё не знало боли, предательства и страха. Свою маму Раф почти забыла. Девушка помнит лишь те голубые глаза, что достались ей по наследству от самой лучшей женщины. Те, которые смотрели на неё с такой любовью. Сейчас, стоя перед зеркалом, блондинка пыталась найти что-то общее между ними. Что-то, что помогло бы ей вспомнить. — Это так глупо, — закрывая лицо ладонями, простонала девушка. — Очень глупо. Нельзя давать себе унывать и ностальгировать. Если она сейчас начнёт это делать, то не сможет остановиться и просто сойдёт с ума. Счастливые воспоминания о прошлом и горечь воспоминаний в настоящем просто уничтожают. А этого ей для полной картины только и не хватало. Раф устала. Устала проживать каждый день так же, как вчера. Поначалу это казалось просто Адом. Сейчас это стал самый скучный Ад. Эти стены давят на неё морально и уничтожают физически, ведь у неё уже даже нет сил бороться, и искать спасения. Сульфус оказался очень изобретателен в своих наказаниях. Девушка забыла, когда в последний раз выходила за территорию этого дома. Забыла, каково общаться с кем-то, кроме своей служанки Нэн и чувствовать чьи-то теплые объятья. Забыла, как смеяться и улыбаться. Забыла лица своих подруг и мужа. И что самое страшное — она забывает своего сына. Раф не видела ребёнка уже почти три недели. Каждый вечер она засыпает, прижимая его фотографию к себе. Но там он совсем маленький. По словам нянек, Кол уже стал таким большим. Почему Сульфус доверяет воспитание сына чужим женщинам больше, чем ей? В чём она здесь провинилась? Если раньше он хоть ненадолго пускал её к мальчику, то сейчас брюнет полностью прекратил их встречи. Полностью изолировал её. Может, он хочет её проучить? Или наказать? А может ему просто приятно видеть, как девушка страдает? Раф не знает ответы на эти вопросы. Единственное, что она знает — это то, что она к нему испытывает. Ненависть. Обиду. Неимоверную злость. Бросив мимолётный взгляд в сторону двери, блондинка не поверила своим глазам. Дверь оказалась не заперта и чуть приоткрыта. Неужели Нэн забыла запереть, когда пару минут назад выносила грязное бельё хозяйки? Не став медлить, Раф тут же бросилась вон из комнаты. Оглянувшись по сторонам в поисках подвоха или охраны, которая по нескольку раз в день обходит дом, проверяя безопасность хозяев, девушка поспешила к главной лестнице, что вела в гостиную. А оттуда — на улицу. В голове не было ни плана, ни мыслей на счёт того, что она будет делать, вырвавшись наружу. Хотелось просто оказаться под ласковыми лучами яркого солнышка, а ногами ощутить мягкую траву, что расстелилась большим ковром вокруг дома. Хотелось просто вновь почувствовать себя живой. Плевать на последствия и реакцию Сульфуса, когда он узнает, что она хотела сбежать. Плевать, что она одета вовсе не по погоде и может замёрзнуть, и простыть. Главное, что на маленькое мгновение Раф почувствует себя такой же счастливой, какой была в детстве, когда мама выходила с ней гулять, несильно ругая её за то, что та не слушалась и прыгала по лужам в поисках приключений на одно место. На секунду блондинка словно отключилась от мира сего, уносясь фантазиями куда-то далеко отсюда и совершенно позабыв о возможных опасностях. — И куда это мы так спешим? — его голос, пропитанный ехидством и злостью, был как гром среди ясного неба. Ей не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто её настиг. Боже, лучше бы это был палач, который убил бы быстро и тихо. От мужа же подобного ждать слишком наивно. Этот человек не упустит шанса поиздеваться и девушка прекрасно это осознавала. — Что, так сильно испугалась, что язык проглотила? Разве так встречают своего мужа? — так и не дождавшись ответа, продолжил мужчина уже с явными нотками раздражения в голосе. Заставлять его ждать — это очень большая ошибка. — Здравствуй, — обернувшись и посмотрев ему прямо в глаза, ответила блондинка. Ей не хотелось показывать свой страх перед ним, и она искренне надеялась, что её голос звучал уверенно и жестко. — Удивительно, что ты меня вообще узнал. Я даже не помню, когда ты в последний раз заходил ко мне. Вот я и решила навестить тебя. — Присаживаясь на край дивана, возле которого он стоял, откликнулась в той же манере Раф, притворно улыбаясь. — Соскучилась, значит? — язвительно улыбнувшись в ответ, уточнил Сульфус. С виду кому угодно могло показаться, что он нервничает, но не ей. Девушка знает его достаточно хорошо, чтобы понять, что он начал игру. Очень увлекательную для него и опасную для неё. Для последней это могло обернуться очень и очень плохо. — Знаешь, а я ведь действительно еле тебя узнал. Дерьмово выглядишь, любимая. Есть какие-нибудь жалобы на прислугу? Ты можешь сказать мне, я умею воздействовать на людей и мотивировать. А еще наказывать за их провинности. Кому как не тебе знать, да, родная? — наивно пожал плечами мужчина, смотря на супругу, которая заметно начала нервничать. Чёрт. Это был запрещенный ход с его стороны. Раф как никто другой знала на что способен этот человек. И как он проводит «воспитательные» беседы. К горлу подступил комок, сердце рухнуло куда-то вниз и девушка почувствовала уже знакомое ощущение страха, что не могло уйти от Сульфуса незамеченным. С одной стороны его раздражала её робость, но с другой — он всегда придерживался мысли, что боятся — значит уважают. Он не знает, что правильнее сделать с «беглянкой». Поразительно, но сейчас ему не хотелось быть жестким, что очень его удивило. Но почему-то ответные колкости в адрес жены вылетают сами собой. Может он просто не привык быть понимающим и добрым по отношению к кому-либо? — Хватит, Сульфус, — сжав ладони в кулачки, яростно выпалила девушка, качая головой. Это было сказано с такой агрессией и твёрдостью в голосе, так решительно, что на секунду он обомлел. Раньше она никогда не смела повышать голос не то что в его сторону, а даже в его присутствии. Неужели Раф так изменилась? Из раздумий его вновь вывел её голос. — Хватит. Я устала от этого. Я устала от твоего презрения и ненависти, причину которых я даже не знаю. Я устала от твоих забав и экспериментов на мне. Можешь делать что угодно, но отпусти меня. Мы можем развестись или ты можешь убить меня, или… — подавляя в себе слёзы, не останавливалась Раф. Все эмоции, что она глушила в себе все эти месяцы, просто выходили наружу. — Или на что ты там еще способен? Но я не могу так больше! — поравнявшись с ним и смотря прямо в глаза, она тихо добавила: — Прошу тебя. Хватит. Сказать, что мужчина офигел — ничего не сказать. Он не знал, что ответить и потому продолжил также стоять, не прерывая зрительного контакта. Внутри бушевало множество эмоций: начиная от жалости и заканчивая гневом. Но понимания там не было. Ещё ни одна женщина не позволяла себе повышать на него голос. А те, кто посмел — сурово поплатились. Мальчик с огромным эго никого не воспринимает как равного себе. Но она его удивила. Раф не смутил взгляд янтарных глаз, которые смотрели на неё с такой злобой и отвращением. А если и смутил, то она нашла внутри себя силы не показывать этого и упорно не отводила свой взор. С каждой минутой уверенность пропадала, и блондинка начинала паниковать, хоть и не показывала вида, ведь это молчание давило на уши. Ей казалось, что она слышит как по её венам течёт кровь и как сердце с огромной скоростью отбивало ритм. В то время, как на невозмутимом лице собеседника так и не появилось ни одной эмоции. Вот кто уж точно умеет держать себя в руках. Он словно выжидал момент, пока «жертва» не уничтожит сама себя, а ему не останется лишь её добить. У Сульфуса колоссальный талант играть с чужими эмоциями. И в особенности страхом. Раф чувствовала, как нарастающая паника сбивает почву из-под ног. Она уже была не в силах сдерживать слёзы. Даже это не могло расплавить его каменное сердце. В тот момент, когда девушка уже перестала ощущать что-либо, ей на секунду показалось, что в глазах мужа появилось беспокойство. Последнее, что она запомнила, прежде чем провалиться в небытие — это его руки на её талии, которые не дали ей в беспамятности упасть на холодный пол. Жаль только в этом жесте не было никакой нежности.***
Просыпаться в чужой постели всегда немного обескураживает. Просыпаться в постели Сульфуса — просто шокирует. Особенно если ты не помнишь ничего, что было накануне. С трудом разлепив глаза и приподнявшись на локтях, Раф, жмурясь от яркого света, в непонимании оглядывалась вокруг. В голове был просто шум; все мысли превратились в огромную кашу, и казалось ты вот-вот расколешься на кусочки. Стараясь игнорировать ужасную слабость и боль во всем теле, девушка приняла сидячую позу, прикрываясь одеялом и принявшись массировать виски, потихоньку вспоминая последние события. К своему несчастью или радости, она отметила, что Сульфуса здесь нет. Что-ж, хотя бы есть время прийти в себя, прежде чем начнётся «второй раунд». Было тысячи вопросов. Что произошло? Почему Сульфус оставил её в своей комнате? Почему на ней нет одежды? Может это он её снял? Где его только носит, когда у неё столько вопросов? «Нет, этого не может быть. Это какой-то бред» — отмахиваясь от собственных догадок, подумала блондинка. Девушка была так увлечена внутренним диалогом с самой собой, что и не заметила, как кто-то тихо вошёл в комнату. — Как ты? — без какой-либо заботы или заинтересованности в голосе, спросил мужчина. В ответ была лишь тишина, что его уже не удивило. Привык, наверное. Раф старалась скрыть свое огорчение. Чёрт, он ведь знает, как причинить больше неудобств. Мог бы сделать вид, что ему не плевать. Хотя… чего она вообще может ждать от этого человека? — В порядке. Спасибо, — решив не злить внезапно «подобревшего» мужа, произнесла блондинка, стараясь не показывать своё волнение, наблюдая за тем, как он остановился в паре шагов от неё, сверля задумчивым взглядом окно, и спрятав руки в карманы брюк. Он даже не придал никого значения её благодарности, которая была сказана всего лишь из простой вежливости. Его совсем не интересовало её самочувствие, но ему пришлось это спросить, хоть Сульфус и не собирался притворяться и показывать свою заинтересованность кем-либо, кроме себя самого. Переведя взгляд на супругу, мужчина не смог сдержать ехидную улыбку. Девушка, не дождавшись какой-либо ответной реплики, поняла, что разговор, похоже, закончен. Она собралась было уходить, как вспомнила, что её одежды на ней нет. Оглянувшись по сторонам в поисках и, оставшись недовольной результатом, Раф закатила глаза с укором смотря на брюнета. Но внезапно её будто ударило током, и она сильно побледнела, округляя глаза и несильно качая головой. Нет, нет, нет! — Между нами что-то было? — тихо спросила она, сверля глазами простынь. Это, наверное, был самый глупый вопрос, но ей нужно быть полностью убеждённой в своей нетронутости. Раф не помнит, что произошло после их так и незаконченного разговора, а зная мужа, нельзя быть уверенной ни в чём. Ведь он никогда не упускал случая затащить кого-нибудь в постель «на одну ночь». — А ты намекаешь на то, что хочешь исполнить свой супружеский долг? — откровенно веселясь, ответил в своей манере мужчина. — Не бойся, твой законный муж тебя не трогал. Пока. — В последнем слове послышались игривые нотки, на что девушка фыркнула, закрывая глаза. Боже, только нелепого флирта не хватало. Он вообще может хоть иногда быть серьёзным?! — Что произошло? — стараясь скрыть свое недовольство и презрение, задала самый главный вопрос блондинка. — Сначала ты минуты две несла какую-то пургу, а после и вовсе отключилась. Меньше психовать надо, солнышко. Итак проблемки-то начались, а со здоровьем шутки плохи, — издеваясь, протянул он, делая небольшую паузу. — Я принёс твою тушку сюда и вызвал врача. Он тебя раздел и осмотрел. У тебя было типичное переутомление, тебе выписали витамины, полный покой и бла-бла-бла… — Странно, что ты не свернул ему шею, когда он меня раздевал. Ты ведь любишь обижать невинных, не так ли? — перебивая мужа, огрызнулась Раф. Ей надоело выслушивать его шуточки и впервые не было страха кинуть ответную реплику, дабы хоть немного усмирить его раздувшееся самомнение. То, с каким весельем Сульфус говорил о её проблемах, было цинично и очень неприятно. Так почему бы не проявить злость в ответ? — Ах да, — проигнорировав попытку супруги вывести его из себя, мужчина, обещая, что за дерзость она обязательно поплатиться, продолжил то, на чем его так бестактно прервали. — Доктор мне также поведал о твоих «боевых трофеях», если так можно выразиться. С каких это пор, родная, ты любишь пожестче? Неужто я что-то пропустил? Или ты всегда питала к этому слабость и потому нашла себе новых хахалей, которые в подарок оставляют это… — схватив её за руку и обнажив множество синяков и ссадин, Сульфус буквально сверлил её взглядом, готовясь вот-вот разорвать на мелкие кусочки. Выдернув свою руку и дернувшись, как от огня, Раф со всей силы ударила его по щеке. В этот раз он перешёл все границы. — Это не их подарки, а твои, Сульфус, — чувствуя текущие по щекам слезы, прошептала девушка. — Сначала я пыталась сбежать. Трижды. Прятала кухонные приборы, сохраняла осколки стекла, создавала самодельные отмычки. Даже чуть не убила свою сиделку, когда она принялась лечить мои порезы. Потом я пыталась покончить с собой. Но не смогла. Меня остановило то, что ни в чем неповинная женщина будет тобой наказана лишь за то, что ты вынудил меня это сделать. И меня остановил мой сын. Тогда Нэн втайне принесла его мне. Всего на пару минут. Он смотрел на меня с такой заботой и нежностью… Он нуждался во мне, — уже не в силах удержать себя в руках и чувствуя нарастающую истерику, заикаясь и постоянно останавливаясь, Раф наконец высказала то, в чём не признавалась самой себе много дней. — Тогда я поняла, что я скорее сама всажу тебе нож в сердце, чем позволю довести меня до самоубийства. Наверное и словами не передать то удивление, что почувствовал Сульфус. Злость от её дерзкой пощечины и желание задушить блондинку своими руками вдруг исчезла. Он, конечно, предполагал, что домашний арест ей не по душе, но чтобы так… Брюнет хотел её проучить, наказать, но не более. Одна мысль о том, что она умрёт, вгоняет его в ступор. Это может в конец нарушить все планы. Сейчас он видел перед собой не марионетку, которая всегда потакает его прихотям, а сильного человека. Женщину. Порой мужчина понимал, что, может, немного погорячился, но никогда не думал, что его поступки доводят Раф до такого. Она слабая, всегда была такой. Но сейчас вдруг что-то изменилось. Она сломалась. Даже идеальные куклы со временем портятся и их приходится чинить, но Сульфус понимал, что её уже не склеить по кусочкам. Кукловод попался в сети своей игрушки. Да скорее мир перевернется, чем Сульфус признается себе в этом. Ну, что-ж, похоже, придётся пересмотреть своё решение о её наказании. — Хорошо, — поправляя свой костюм и стараясь сохранять хладнокровие, подводил итог брюнет. — Ты можешь свободно перемещаться по дому, тебя больше никто не остановит. Я разрешаю тебе видеть Кола и проводить с ним столько времени, сколько ты сочтёшь нужным. Также ты можешь покидать территорию дома, но в сопровождении личной охраны. Блондинка не могла подобрать слов и не знала, нужно ли вообще что-то говорить. Её поразила внезапная доброта мужа, с чего бы это, интересно? Огромный купол, который нависал над ней все это время и высасывал из неё жизнь, вдруг с дребезгом разбился. Неужели все так просто и достаточно было только поговорить? Но Раф предпринимала попытки достучаться до него множество раз. Что изменилось сейчас? Больше всего она боялась, что это очередная его шутка, и как только она покинет его спальню, её вновь запрут в четырёх стенах. Но откуда бы тогда в его голосе столько понимания, которого брюнет старался скрыть от неё всеми силами? — Сульфус, я… — собираясь отблагодарить мужа, начала блондинка. — Закрой рот, Раф. Разговор окончен, ты можешь идти. Твоя одежда на стуле. — грубо оборвав блондинку, сказал он, после чего молниеносно покинул комнату, оставляя ничего непонимающую девушку наедине со своими мыслями.