В ожидании чуда

— Нет, пожалуйста! — в который раз за последние несколько минут повторила Раф, тщетно пытаясь отбиться от настойчивых рук мужа, что проникли под её платье.       Было жутко, страшно и просто отвратительно. Он не мог так с ней поступить. Тот Сульфус, которого она знала и столь долгое время любила, ни за что бы ни попытался взять её против её же воли. Видимо, Раф слишком плохо знала своего избранника. От этого даже становилось смешно. И если бы всё было не так плачевно, блондинка бы непременно рассмеялась над своей же глупостью.       Теперь же ей не оставалось ничего, кроме как чувствовать на себе тяжесть его тела, ощущать прикосновения холодных рук под своей одеждой, слышать сбившееся дыхание и вдыхать запах алкоголя, которым от Сульфуса пахло за километр. Но почти все это было пустяком по сравнению с его глазами, в которых не было ничего, кроме злости и похоти. В этот момент он действительно был похож на самого дьявола. Для полной картины не хватало разве что пару рожек, которые люди обычно приписывают этим существам.       В этот момент он наклонился чуть ближе и, не спрашивая разрешения, грубо поцеловал. В этот поцелуй он вложил всю свою ненависть и злобу, до крови прикусывая её губы и не давая возможности отстраниться, даже чтобы сделать глоток воздуха. Поняв, что девушка не собирается отвечать, Сульфус разорвал поцелуй, спускаясь к её шее и оставляя на белой коже яркие засосы. В тот же момент одной рукой он проник под остатки ее платья, которое уже почти ничего не скрывало, и тут же почувствовал, как её тело покрылось мурашками, стоило ему прикоснуться к внутренней стороне ее бедра. Раф, всхлипнув, отвернулась, молясь лишь о том, чтобы как можно скорее потерять сознание, дабы не видеть весь этот ужас и не чувствовать стыда и унижения, которые ей доставлял собственный муж.       Заметив это, Сульфус усмехнулся, ведь понял, что почти сломал ту, которая доставляла ему столько неудобств одной только своей недоступностью. А уж сколько она заставляла его нервничать, когда в голову лезли всякие представления о том, как Раф потешалась над ним, изменяя раз за разом с другими мужчинами. И при всем этом, оставаясь шлюхой, она не позволяла ему — законному мужу! — прикасаться к ней. И раз уж не хочет по-хорошему, значит, Сульфус найдет на нее управу иным путем. — Почему ты плачешь? — ехидным голосом спросил мужчина, без особой нежности поворачивая лицо жены к себе за подбородок и с поддельной заботой вытирая слёзы. — Неужто я чем-то хуже того хахаля, с которым ты танцевала час назад? Или тебе обидно, что я прервал вас на самом интересном и не дал закончить свои грязные делишки до конца?       Отсутствие ответа с её стороны ещё больше разозлило брюнета. Не помня себя от злости, Сульфус и сам не заметил, как его руки вцепились в её шею, перекрывая доступ к кислороду. Однако он тут же отпустил ее, понимая, что без воздуха она долго не протянет, а труп матери его ребенка ему и вовсе не нужен. Репутация пострадает, если она умрет в его доме с его же опечатками пальцев. Да и к тому же мужчина пришел сюда с совсем иными целями… Быстрым взглядом окинув ее хрупкое и прекрасное тело, Сульфус понял, что уже не в силах бороться с тем желанием, которое она в нем зарождала. Словно почувствовав, что брюнет готов к последующим действиям, Раф задергалась под ним с новой силой, пытаясь вразумить мужа и не позволить истязать своё тело. — Прекрати!.. Сульфус, прошу тебя! — плача и скуля от безвыходности, прошептала блондинка, когда почувствовала, как мужчина зафиксировал ее руки над головой, а сам навис сверху, вклиниваясь коленом между ее ног и разводя их шире, дабы устроиться поудобнее. — Лучше убей меня.       В этот момент брюнет резко остановился от её слов, так и не успев сделать то, о чем потом бы обязательно пожалел. Посмотрев в её глаза, он увидел там многое: злость, обиду, ненависть. Но отчетливее всего виднелся именно страх. Один раз он уже видел подобное в глазах другой женщины, которая была ему дорога. Отпустив испуганную девушку, он резко отстранился, вставая с кровати и поправляя на себе одежду. — Забудь об этом. И, не произнеся больше ни слова, покинул комнату, оставляя полуобнаженную и запуганную девушку наедине со своими мыслями.       Услышав, как за ним захлопнулась дверь, Раф трясущимися руками попыталась прикрыть своё тело, но от платья почти ничего не осталось, поэтому, кое-как натянув на себя одеяло, блондинка наконец почувствовала хоть какую-то иллюзию защищенности. Как и в детстве, девушка верила, что если зарыться с головой под одеяло, никакие монстры тебя не достанут. Только теперь монстр намного страшнее и реальнее. И никакое одеяло её не защитит, если он — муж — решит вернуться и закончить начатое. Ведь она так и не поняла, почему он остановился. Быть может, ему просто хочется поиграться? Дать подумать, что она в безопасности, а потом придти и сделать с ней все, что только придёт в его извращенный мозг. Вдруг Сульфус сейчас передумает и вернется за ней?       Сходя с ума от страха и ужаса, Раф до боли прикусила итак кровоточащую губу, чтобы не заорать в голос. Закрыв рот руками, она дала волю слезам, чувствуя, как всё её тело дрожит в ожидании возможного продолжения. Сердце колотилось как бешеное, норовя выпрыгнуть из грудной клетки; руки тряслись, а всю ее охватил страшный озноб и настоящая истерика. Её чуть было не изнасиловали! Раф не смогла сдержать крик отчаяния, когда услышала, как сзади нее открылась дверь, и кто-то вошел в комнату. Господи, неужели он все-таки вернулся?! — Мадам? — взволнованный голос служанки эхом отдался в голове блондинки. — Боже милостивый! Вы в порядке? Что с Вами произошло? Разглядывая свою хозяйку, Хельга пришла в настоящий ужас. Она знала, что в хорошем расположении духа и радостную Раф редко увидишь, но чтобы такое… Её всю трясло, лицо залито слезами, из губы шла кровь, а на шее виднелись следы от чьих-то рук. — Со мной все в порядке… — сухо отозвалась блондинка, игнорируя взволнованный взгляд домработницы. — Просто помоги мне подняться. — На Вас кто-то напал? Может мне позвать Вашего мужа? — помогая девушке опереться на неё и встать, спросила Хельга. — Нет! — отчаянно выкрикнула Раф, но вскоре собралась с мыслями и более спокойно продолжила: — Не нужно никого звать, просто набери мне горячую ванну. На негнущихся ногах дойдя до ванной комнаты, совмещенной с её спальней, блондинка взглянула на себя в зеркало. М-да, видок был действительно так себе, неудивительно, что Хельга запаниковала. А ведь теперь, наверняка, пойдут слухи о том, что кто-то напал на жену их босса. И если Сульфус это услышит… — Заплачу тебе в три раза больше, чем ты получаешь за месяц, если будешь молчать. Никто не должен узнать, что ты здесь увидела, — властным голосом обратилась она к служанке, которая уже закончила с приготовлением ванны и ждала дальнейших указаний. — Да, Мадам. Никто ничего не узнает, клянусь Вам, — проверещала девушка, смотря на хозяйку. — Отлично, теперь оставь меня. И поменяй простыни на кровати. Там, где есть кровь, сожги. Все поняла? — Да, но… — Ты можешь быть свободна, Хельга, — немного грубее повторила Раф и удовлетворенно улыбнулась, когда ее, наконец, оставили одну.       Опустившись в горячую воду, девушка немного поморщилась, ведь ссадины и царапины, которые на ней оставил Сульфус, невыносимо обжигали. Блондинка очень уповала на то, что Хельга действительно будет молчать, ибо в противном случае… Больно будет им обоим. Ведь если пойдет слух о том, что на жену их босса напали прямо в его доме, репутация Сульфуса пострадает. А если еще и всплывет то, что это он сам её избил и чуть было не надругался — плохо будет всем.       Раф просто не могла поверить в то, что только что произошло. Человек, которого она так долго любила и, наверное, еще любит до сих пор, попытался её обесчестить! Девушка помнит те дни, когда он был совершенно другим… Нежным, страстным любовником, которого она сама желала и которому самозабвенно отдавалась. Это тот человек, с которым она хотела завести семью, за которого пошла под венец, родила ему сына и наследника! Видимо, Сульфус всегда был таким, но она, по своей же глупости, этого не замечала. Или просто не хотела замечать… Теперь же это был просто зверь, чудовище, которое загоняет добычу в ловушку и разрывает её на части, желая насытиться.       И самое страшное было осознавать, что это не в последний раз. Однажды он придет к ней снова и снова попытается взять её против воли. И, кто знает, быть может, тогда его ничто не остановит. И от этого нет спасения. Никакого. Ведь если она убежит, то придется навсегда попрощаться с сыном, которого она любит гораздо больше самой себя. А если попытается исчезнуть вместе с Колом, то Сульфус непременно достанет её из-под земли и убьет. Особенно кровожадно и больно. Все, как он любит. Остаётся лишь молиться на то, чтобы Николас не вырос подобием своего отца и смог сбежать от него. И Раф в лепешку разобьется, но постарается это сделать для своего сына.       Неожиданно в голове возникли слова той незнакомки, которая подошла к ней на банкете. Теперь-то Раф понимала смысл всех сказанных ею слов. Теперь это вовсе не казалось бредом. «Так что же ты выберешь: быть его вечной игрушкой или станешь свободной?»       Та женщина как-будто бы знала, что происходит в их семье. Но откуда?.. Как она все это узнала, если Сульфус либо вовсе прячет Раф, либо играет в счастливую семейку? Может быть, она действительно одна из его любовниц, которой удалось что-то вынюхать? Но для чего это ей? Какой смысл помогать ей? Ведь Раф нечего предложить за возможную помощь: ни влиятельной семьи, ни денег, ни связей у нее нет. Да и Сульфус не из тех людей, перегородив дорогу которому, выйдешь из воды сухим. От него не спрятаться и не спастись до тех пор, пока он сам не позволит тебе это. Так зачем же кому-то так рисковать ради какой-то девчонки? «Он никогда не прекратит причинять тебе боль. Вопрос лишь в том, когда ты это осознаешь и сама придёшь ко мне».       Эти слова звучали так, будто этот человек наперед знал, что должно произойти сегодня ночью. Будто та женщина залезла в голову к её мужу и узнала, что он сегодня намерен изнасиловать собственную жену. Но даже если Раф и была готова попробовать пойти на такой шаг и попытаться найти и прийти к той женщине, то как она ее найдет? Ни имен, ни адресов названо не было. Возможно, это просто очередная уловка Сульфуса, чтобы проверить, что на такое предложение сможет ответить Раф и насколько она верна ему? Или, быть может, эта незнакомка вскоре сама снова найдет Раф?       Ответа на эти вопросы девушка не знала. Единственное, что она знала наверняка — это то, что хочет погрузиться на дно этой ванны и больше никогда не выныривать наружу. А также знала, что хочет просто сорвать с себя кожу и надеть новую, ведь ей до сих пор мерещились руки мужа, бродящие по её телу.

***

      Вылетев из комнаты Раф, Сульфус тут же помчался к себе в кабинет. По пути ему наткнулась одна из служанок жены — маленькая хрупкая Хельга, которую он не раз затаскивал в свою постель и которая была верна ему до гроба. Как любовница она была не очень хороша (ибо слишком неопытна и робка), но вот в качестве шпионок за Раф ей равных не было. А он, между прочим, довольно близко знаком почти со всей женской половиной прислуги в своем доме. Ему даже и в голову не пришло поинтересоваться, почему она одна гуляет по дому так поздно ночью. Но, по всей видимости, она шла именно в покои Раф, ведь её комната была единственной в западной части дома. Для чего ей понадобилось к хозяйке в столь непотребном часу, Сульфуса не интересовало. Ведь знал, что Хельга никому ничего не скажет. Даже и лучше, что она будет с Раф сейчас. Поведает потом, как там поживает его женушка и что сказала. И почему он только постоянно о ней и думает?       Ведь это уже до ужаса бесило и выводило из себя. Знать, что Раф никогда не подпустит его к себе, но при этом до ужаса хотеть её, просто уничтожало его. Сульфус не знает, почему он так отреагировал, когда увидел девушку с другим мужчиной. Только сейчас он позволил себе сознаться, что попросту заревновал. Наверное поэтому ему напрочь снесло крышу и он чуть было не изнасиловал её. А ведь он никогда не делает необдуманных и неосторожных поступков. Этим он и всегда гордился. В отличии от многих, он всегда сохранял трезвую голову в любой ситуации. Именно поэтому он и добился стольких результатов в свои годы. Добился того, чего многие не достигают и к старости. Зайдя в свой кабинет и достав из ящика бутылку коньяка, мужчина сделал несколько глотков, после чего потянулся к сигаретам, находящимся в левом кармане пиджака. Закурив, брюнет закрыл глаза, пытаясь обдумать все произошедшее.       Да, несомненно, большую часть его поведения можно списать на алкоголь, который на банкете он выпил в немалых количествах, но все-таки это не могло оправдать его в глазах Раф. Он вспомнил её глаза. Полные отчаяния и страха. Именно такими глазами смотрела его мать на своего мужа, когда Маркус в очередной раз прибегал к избиению жены. А теперь на него также смотрит и Раф. Сульфус, с детства ненавидящий своего отца за его отношение к жене, превратился в его подобие. Нет, даже не так. В его копию. — Блять.       Когда он набросился на Раф, когда ласкал её тело, пусть и не получая ласки взамен, Сульфус не думал ни о чем, кроме своего неудовлетворенного желания. Но когда она сказала, что лучше умрет, чем проведет с ним ночь, вместо обычной злости он испытал жалость. К ней и к самому себе.       Теперь, вспоминая все его действия и её заплаканное лицо, мужчина видел эти картинки в быстрой перемотке, но вместо него над Раф возвышался его отец. Он точно повторял все те действия, которые выполнял Маркус, унижая Кассандру перед их сыном. Сульфус не мог поверить, что стал тем, кем отец его растил. Ублюдком.       И пусть он и ощущал свою долю вины в произошедшем, мужчина сделал вывод, что, не нарвись Раф на неприятности, ничего бы и не было. То, что она не хочет с ним спать, хоть и ударяло по мужской гордости, но все-таки было терпимо. Пусть играет в недотрогу сколько хочет. А тех, кто с радостью раздвигает перед ним ноги, еще очень много и обиженным женским вниманием Сульфусу еще быть не приходилось. Но только одна мысль о том, что кто-то другой прикасается к его собственности, к его жене, которая не пускает его в брачную постель и при этом мило шепчется с другими, просто срывала рассудок. У Сульфуса были твердые взгляды на жизнь: то, что принадлежит ему, никто не должен трогать. Он взял её девственницей, он был её первым мужчиной и никто не имеет право даже смотреть в её сторону, если Сульфус им этого не позволит. Порой это превращалось в настоящую манию и он ничего не мог поделать со своими внутренними демонами.       Как-нибудь надо будет обязательно найти того парня и доходчиво объяснить, что от Раф следует держаться подальше. У Сульфуса свои методы убеждения и он больше чем уверен, что они смогут прийти к согласию… — Сульфус? — в другом конце комнаты послышался сонный женский голос. — Неужели ты пришел. Я здесь уже успела заскучать, — сладким голосом промурлыкала девушка, в темноте подходя к мужчине и нежно его целуя. — Что ты здесь делаешь, Кетрин? Не помню, чтобы приглашал тебя. — Ты пьян, от тебя за километр пахнет алкоголем, а ты еще и продолжаешь, — недовольно проговорила шатенка, пытаясь отобрать у него бутылку коньяка, которую брюнет крепко держал. — Я соскучилась, ты долго не звонил. Но я не из обидчивых, ты ведь знаешь. Так что я пришла сама, твоя охрана меня пустила. — Видимо стоит поменять работников на более серьезных, — злобно проворчал Сульфус, бросая докуренную сигарету в пепельницу и взглядом оценивая стройную фигуру девушки в одном нижнем белье. — И будь добра одеться, раздражаешь. — Ну, не будь такой букой. Мы оба знаем, что тебе это нравится, — улыбнулась Кетрин, положив его руку на свою талию. — Нет. — Да что с тобой не так? Сначала я узнаю, что вместо меня ты позвал на встречу эту замухрышку Раф, но потом я терплю данное унижение, думая, что у тебя, по видимости, какой-то план и прихожу сюда сама, ожидая тебя полночи, пока ты не пойми где шляешься! А теперь ты мне еще и намекаешь, что я здесь вовсе лишняя?! — Я не намекаю, а говорю прямо: проваливай, Кетрин. — Что? Да как ты… Как ты смеешь?! — не помня себя от злости, закричала шатенка. — Это все из-за нее? Ты променял меня на эту блондинистую шлюху?! — Шлюха здесь только ты, Кетрин. Это ведь ты стоишь полуголая перед женатым мужчиной и так дёшево себя предлагаешь. Я повторюсь: уходи, между нами всё кончено, я наигрался. — Ты так просто бросаешь меня после всего, что между нами было?! — Нет, что ты, я бы не посмел так тебя оскорбить. Конечно же непросто так. Деньги лежат в сейфе, возьми сколько надо, тебе не впервой. — Я не брала твоих денег, Сульфус. И не копалась в твоем сейфе. Я уже говорила, что это сделала твоя дражайшая женушка. И скоро ты поймешь, что она вовсе не так чиста, как хочет казаться и обязательно предаст тебя. Тогда ты вспомнишь меня и пожалеешь. — Скажу это в третий раз: проваливай к чертовой матери и больше мне не звони. Уходи сама, пока я не вызвал охрану, которую ты, непременно, не раз удовлетворяла, раз они тебя пустили сюда без моего ведома. — Сволочь, — все, что сказала на прощанье девушка, после чего влепила ему смачную пощечину и, собрав свои вещи, ушла.       Сульфус, всё еще переваривая слова бывшей любовницы, подошёл к своему письменному столу, доставая оттуда папку и разбрасывая её содержимое по столу. Найдя в этой груде бумаг маленький запечатанный конверт, он тут же разорвал его, доставая содержимое. Ухмылка, озарявшая его лицо всё это время, тут же исчезла, а внутри начала вспыхивать злость, когда он перебирал в руках маленький презент, который оставил ему человек из прошлого. Теперь уже ничего не будет как прежде.