В ожидании чуда

      Раф не знает какими словами сейчас можно описать то, что она чувствует. С одной стороны это облегчение, восторг, радость и дивное спокойствие, которое в последний раз ощущалось когда-то очень давно, словно в другой жизни. С другой же стороны подсознание буквально кричало о том, что что-то не так. Девушка не могла заставить себя отвлечься от дурных мыслей и неприятного предчувствия, что едким осадком осталось на душе. Ночами она не могла нормально спать и вздрагивала буквально от любого шороха. Каждый раз ложась спать, ей казалось, что в темноте можно разглядеть силуэт человека, что звался её мужем. Призраки Сульфуса преследовали её повсюду и Раф ничего не могла с собой поделать, чтобы избавиться от них.       Она думала, что в любой момент он может ворваться в дом и вытащить её наружу, силой вернув туда, откуда девушка так стремилась сбежать. Раф знала, что никогда не сможет обрести покой и не оборачиваться каждый раз по сторонам, выискивая в толпе своего мучителя. Порой кошмары, что ей снились, доходили до абсурдного. Она представляла, как Сульфус долго и мучительно будет истязать её тело и душу, если сможет когда-нибудь найти. Понимание того, что его ничего не будет сдерживать от жестокой расправы и убийства, добивало больше всего. Если раньше Сульфус держал ее при себе только как игрушку для удовлетворения своих потребностей и ради счастливого детства сына, то в следующий раз вряд ли будет столь же добр. Едва ли он станет держать подле себя женщину, что пошла против его слова, забрала его сына и опозорила в глазах всего высшего света, убежав с другим.       Раф понимала это, думала об этом, и приходила к выводу, что потихонечку сходит с ума. Больше всего хотелось отвлечься и забыться, но попросту не получалось. Да, она до безумия устала оглядываться назад и бояться за свою жизнь, но по-другому было нельзя. Она должна, черт возьми, взять себя в руки, стать сильнее и хвататься за выпавший шанс всё изменить. Она должна это сделать. Просто обязана. И если даже не для себя, то хотя бы для своего сына, который никогда не должен узнать о жестокости и сумасшествии отца.       Больше всего девушка боялась, что Кол сломается и станет подобием Сульфуса. Наблюдая за поведением своего драгоценного папочки, мальчик, сам того не понимая, начнет впитывать это и думать, что так правильно. А чтобы избежать этого, нужно было либо перевоспитать мужа, либо изолировать его от сына. Первое было чем-то из рода фантастики, а вот второе… Вполне, как оказалось, возможным исходом. Осталось только закрепить пройденный путь и надежно спрятаться, чтобы Сульфус не смог их найти.       Это было единственным о чем Раф думала. Теперь она блюла только интересы своего сына. Больше ничто и никто не имел значения. Только он, её маленький мальчик, ради которого она пролила кровь и чуть не отдала жизнь, производя его на свет. И пусть он до одури похож на своего отца, ей было абсолютно плевать. Кол был, есть и будет тем, ради кого она сдерживает предательские слезы и старается улыбаться. И как бы ни было трудно и больно, она будет идти дальше, прорываться и хвататься за жизнь.       Потому что в тот день, когда девушка взяла в руки положительный тест на беременность, она пообещала стать самой лучшей мамой на свете. Позже Раф дала клятву мужу и самой себе, что обязательно сделает его самым счастливым и никогда не оставит. И да видит бог, она постарается, чтобы так и было. — О чем думаешь? — над самым ухом послышался мужской голос, что вырвал её из потока мыслей. Подняв глаза, Раф увидела перед собой склонившегося над ней друга, что держал в руках два стакана с ароматным кофе. Улыбнувшись, она похлопала по свободному месту рядом с собой, тем самым приглашая его присесть. — О том, что буду делать, когда начну новую жизнь, — отстранено произнесла девушка, плотнее кутаясь в шаль и с благодарностью принимая протянутый напиток. Сделав пару глотков, она в изумлении подняла брови. — Капучино? Неужели ты помнишь? — Да-да, с карамельным сиропом и двумя кусочками сахара. Понятия не имею как ты пьешь эту дрянь, но рад, что смог порадовать. И, к твоему сведению, я всё про тебя знаю, — улыбаясь в ответ, проговорил Гейб. — Только вот не пойму, почему ты не спишь. Раньше тебя было невозможно поднять, а теперь, как не посмотрю, то ты полночи кукуешь либо у кроватки сына, либо на пороге дома. Тебя что-то тревожит? — Нет, это просто… Привычка, выработанная за последние четыре года, — с тяжелым вздохом пояснила блондинка, стараясь игнорировать изучающий взгляд, которым он скользил по ее лицу. — Там, где я жила, почти не было возможности нормально выспаться. И, к тому же, здесь чертовски красивый вид. А я давно не видела чего-то симпатичнее серого потолка моей спальни. И это было одной из тех неприятных правд, которые больно кололи по сердцу. Вряд ли можно вспомнить момент из жизни, где Раф совершенно беззаботно и радостно любовалась ночным небом. Последний раз, когда она вообще видела что-то хорошее, были встречи с мистером Бренгстоном (называть его «папой» она так и не научилась), когда он поддерживал её и рассказывал волшебные истории. На этом список радостей в доме Сульфуса заканчивался. И даже это у нее отняли. — Ты выглядишь жутко вымотанной и уставшей. Тебе нужно отдохнуть, теперь ты в безопасности. — Знаю, но не могу не думать о том… — О том, что происходило с тобой все эти годы? — И что может произойти, если Сульфус найдет меня, — кивнула девушка, закрывая глаза. В горле словно застрял удушающий комок, не дающий вздохнуть полной грудью. — Не найдет, — пообещал Гейб, осторожно взяв ее за руку. — Клянусь, я не позволю этому ублюдку еще хоть раз к тебе прикоснуться. — Спасибо тебе за всё, — дрожащим голосом выпалила Раф, чувствуя надвигающуюся бурю в виде слез. — Я и подумать не могла, что после того, что произошло между нами тогда, ты когда-нибудь протянешь мне руку помощи. — Плевать на то, что было, — отрезал парень, укладывая ее голову себе на плечо и нежно поглаживая по волосам. — Я всегда любил и буду любить тебя несмотря ни на что. Запомни это. «Если бы я только могла ответить тебе взаимностью, — с горечью подумала девушка, — и почему только я продолжаю любить того, кто этого недостоин, когда рядом есть любящий и верный мне человек?» — Я бы хотела вернуться назад и все изменить, — задумчиво произнесла она, улыбнувшись уголком губ. — Тогда бы я крикнула себе: «беги оттуда, идиотка», и никогда бы не вышла замуж за Сульфуса. — Жалею, что не остановил тебя. Когда я понял, что потерял тебя и у вас всё серьезно, было слишком поздно. Я хотел вернуть тебя, но ты так сильно его любила, что не замечала ничего вокруг, — с болью в голосе сказал Гейб, чувствуя боль от нахлынувших воспоминаний. — Я понимал, что если стану на вашем пути, ты возненавидишь меня и все равно уйдешь. Тогда отпустить тебя было единственным правильным решением, но теперь я понимаю, что нет. Нужно было бороться за тебя до последнего. Это моя вина. Прости. — Нет, в своих ошибках виновата только я одна и никто больше, — покачав головой, ответила блондинка, крепче сжав его ладонь. — Я не имею права винить в этом кого-либо, кроме себя самой. — Даже Сульфуса? — Даже его. — Ты слишком добрая. Я не знаю и половины того, что происходило между вами, но могу предположить. Не ожидал, что после всего этого ты не попытаешься его проклясть, — проговорил парень и закатил глаза, — черт, да ты святая. — Я не виню его и не собираюсь накладывать проклятья. Но я хотела бы, чтобы он страдал. И я уверена, что после нашего исчезновения Сульфус именно это и делает. Это жестоко — хотеть, чтобы ему было больно? — На твоем месте я бы не просто желал этого, а собственноручно воткнул ему кинжал в сердце. Он заслужил, — и не только за то, что делал с собственной женой. Список отвратительных дел Сульфуса просто зашкаливал, и у Гейба были свои причины его ненавидеть. — Не хочу становиться убийцей и его подобием. Это бы означало, что он выиграл. А я не собираюсь просто так сдаваться. — И я горжусь тобой за это, — улыбнулся Гейб, допивая свой кофе. — А теперь давай поговорим о прекрасном и полюбуемся ночным небом. Сегодня, как ты подметила ранее, отличный вид, и я могу поспорить, что ты, как и пять лет назад, не сможешь найти звезду Андромеды. — И это только потому что у меня давно не было практики!       Вытерев слезы, Раф позволила себе отпустить угнетающие мысли и расслабиться, слушая смешные истории из жизни своего друга. В какой-то момент она даже осознала, что не ощущала такой легкости и радости на душе ровно с тех пор, как общалась со своим биологическим отцом. Тогда девушка впервые подумала о том, что Гейб, возможно, и будет тем самым человеком, рядом с которым она сможет залечить душевные раны и полностью восстановиться.

***

      Пусть с момента побега и прошло всего несколько недель, Раф начала осознавать, что ей стало намного лучше. После разговора с Гейбом с души словно упал огромный камень и теперь дышать было проще. Ведь впервые за последние годы она могла быть в полной мере искренна и не бояться сказать чего-то лишнего. Не приходилось прятаться за масками и пытаться быть жесткой. Теперь она не оглядывалась по сторонам, выходя из своей комнаты и не стеснялась шутить и нести всякую чушь. Улыбка наконец перестала быть натянутой и уставшей, а в глазах появился драгоценный огонек надежды.       Да, кошмары порой мучили, но не так часто, как раньше. А если и приходилось просыпаться с криками, то рядом тут же оказывался Гейб, спешащий успокоить. Он был рядом в любое время суток, независимо от того, чем может быть занят. Парень словно пытался вернуть потраченные годы, проводя в её компании все свободное время. Но, несмотря ни на что, он ни разу не пытался приставать к ней или флиртовать. И Раф была благодарна за это, ведь понимала, что попросту не готова к каким-то интрижкам. Теперь ей и вовсе будет сложно довериться какому-либо мужчине, ведь горький опыт прошлого всегда будет давать о себе знать. Даже если рядом будет настоящий сказочный принц, Раф пять раз подумает, прежде чем подпустить к себе его. Сейчас она была уверена, что совершенно не хочет никакой личной жизни и никогда не захочет. Сын у нее уже есть, а связывать себя новыми узами брака казалось пыткой.       Хотя прежде чем размышлять о будущем, надо до конца разобраться с угрозами прошлого. Америку, вопреки обещаниям Гейба, они все еще не покинули. А это означало, что они в довольно опасной ситуации, ведь даже ей неизвестно насколько хорошие у Сульфуса ищейки. И это не давало покоя. Будь её воля, Раф бы прямо сейчас взяла сына и села в самолет. Ведь даже чертовы поддельные документы давно готовы, и от безопасности их отделяет всего какой-то маленький шажочек! Однако Гейб убедил её подождать, уверяя в том, что здесь их точно не найдут, ибо он все держит под контролем. Да вот только Раф давно разучилась верить мужчинам, предпочитая полагаться только на себя. Пусть рядом и находится столь верный человек, как её друг.       Как бы девушка не убеждала его улететь как можно скорее, парень был непреклонен. Он клялся, что всё будет хорошо, но сначала нужно проявить капельку терпения. По его словам есть человек, крайне заинтересованный её личностью, что жаждет личной встречи. Сама она не хотела ни с кем встречаться, тайно опасаясь, что это может привести ее к мужу. И тысячекратно послала этого незнакомца в ад за то, что он их задерживает.       Если так хочет увидеться, то зачем тянет время? Неужели не понимает, как у неё катастрофически его мало? Когда ты убегаешь от своего мучителя, на счету каждая секунда, что уж говорить о «паре неделек».       К слову сказать, это было не единственным, что вызывало вопросы. Также Раф силилась отгадать зачем Гейбу нужны документы, которые она ему передала. Документы, рассказывающие о том, кто является ее настоящими родителями и что с ними на самом деле произошло. Если он собирался её этим удивить, то крайне опоздал, ведь не так давно сам Сульфус без зазрения совести поведал ей о злодеяниях своего отца. Так к чему Гейбу секреты давно минувших дней, на которые уже никто и не обратит внимание? На этот вопрос ответ она так и не смогла найти. А когда же подошла и напрямую спросила, то он лишь улыбнулся как в прошлый раз, пообещав, что скоро она сама все поймет.       А пока что ей остается нетерпеливо заглядывать в далекое будущее, размышляя о том, какая у них с сыном будет новая жизнь. С некоторых пор она даже рассказывает свои мечты ему по ночам вместо сказок. И Кол, словно все понимая, понимающе улыбается, ни разу даже не перебив ее. Гейб же, слыша о мечтах своей подруги, дает обещание, что так непременно и будет. Он говорит ей, что она полностью заслужила своего счастья, а потому сделает все для этого необходимое. — Тебе плохо? — от как всегда заботливого друга не могло ускользнуть то состояние, в котором она сейчас находилась. — Немного тошнит, — кивнула Раф, тяжело вздохнув. — Должно быть, я чем-то вчера отравилась. — Странно, мы ели одну и ту же еду, а плохо почему-то только тебе, — недоверчиво протянул Гейб, озадаченно посмотрев на нее. — Есть идеи почему? — Наверное мой желудок просто не привык выносить твою стряпню, — с долей сарказма ответила девушка, загадочно улыбнувшись. Парень, который все это время мирно копошился в аптечке, надеясь найти нужные таблетки, резко остановился. — А вот сейчас было обидно! — возмутился Гейб. — Да ты вообще знаешь, что я прирожденный шеф-повар? Да десятки женщин западали на меня сразу, как только пробовали мои десерты! Раф, которая в этот момент залпом осушала стакан холодной воды, подавилась и издала смешок, стараясь сдерживать эмоции. Обижать лучшего друга совсем не хотелось, но и спокойно отреагировать на столь громкие заявления она не смогла. — Ты что, мне не веришь? — обиженно протянул он и подошел к ней вплотную, смотря прямо в глаза. Дьявольски улыбнувшись, он прижал ее к стене, расположив руки по обе стороны от лица девушки. — Нет, Гейб, ты этого не сделаешь! — понимая, что именно сейчас произойдет, блондинка почувствовала маленький укол страха. — Ну пожа-а-алуйста, не надо! — на последнем предложении спокойный голос постепенно переходил на визг. — Никто не смеет оскорблять мои нежные чувства, а после уйти ненаказанным! Громко смеясь и отбиваясь от щекотки, Раф с криками убегала от него по всей гостиной. Маленький Кол, до сих пор тихо играющий со своими игрушками, начал с интересом наблюдать за игрой взрослых и смеяться вместе с матерью, которая первый раз за последние годы позволила себе побыть ребенком. — Хорошо-хорошо, я признаю, что ты — гений кулинарии! Только Бога ради, оставь меня в покое, мне итак нехорошо, — подняв руки вверх и пытаясь отдышаться, сдалась блондинка. — Черт, прости, не стоило начинать эту игру. — Все в порядке, — пожала плечами она, а после опустилась на корточки, взяв сына на руки. — К тому же, Колу, кажется, понравился наш маленький спектакль. Раньше он такого точно не видел. — Если ему нравится, то, знаешь, я даже готов повторить, — по-доброму ухмыльнулся парень, поймав ее недовольный взгляд. — Но только исключительно ради малыша. — На сегодня достаточно игр, ему пора спать. — Если хочешь, я могу сам уложить его, а ты пока что примешь пару таблеток от тошноты и холодный душ, чтобы взбодриться. — Серьезно? — вопросительно подняв бровь, спросила Раф. — Не боишься оставаться с ребенком наедине? — Надеюсь, что я выживу после этого, — с иронией произнес Гейб, забирая мальчика из её рук. — Иди уже, пока я не передумал. — Ты просто чудо, — улыбнулась девушка и, поцеловав сына, скрылась за дверью ванной.

***

      Подавив очередной приступ тошноты и закончив с ванными процедурами, Раф вернулась на кухню, где, к ее огромному сожалению, не обнаружила своего друга. А это означало, что он все еще возится с ребенком, и помешать им сейчас — значит потревожить и без того чуткий сон малыша. И если она это сделает, Гейб наверняка ее возненавидит. Но без компании она все же не оставалась, ведь там вовсю орудовала домработница, что заканчивала последние задания на сегодняшний день. Если честно, Раф не особо радовало присутствие постороннего человека. Во-первых, было жутко неудобно перед Гейбом, ведь она его гостья и, к тому же, должница, а значит сама могла бы выполнять работу по дому. Во-вторых, это было рискованно и опасно, ведь они должны быть тише воды и ниже травы, стараясь не высовываться. К тому же никогда неизвестно на кого точно может работать твоя прислуга. Этот урок Раф усвоила и выучила давным-давно, и теперь не понимала, говорит в ней это паранойя или инстинкт самосохранения. Но, по словам Гейба, эта женщина была проверенным человеком. Миссис Шейли давно работает у него, и за все годы ни разу не вызывала подозрений. Да и разве может эта милая старушка быть потенциальным врагом? — Уже поздно, Вам стоило бы пойти домой, — любезным тоном произнесла девушка, отвлекая женщину от работы. — Ох, я не могу, еще слишком много незаконченных дел, — ответила она, мечась из угла в угол. — Грязи — избавляйся от нее или нет, — всегда много, а Вы на ногах с раннего утра и выглядите довольно уставшей, — настаивала на своем блондинка, — Идите домой. — Но, мадам, еще нужн… — Я сама закончу уборку и помою посуду. Отдыхайте. — В первый раз встречаю хозяйку, которая добровольно встает у раковины, — с улыбкой покачала головой миссис Шейли, снимая с себя фартук. — Во всяком случае, большое Вам спасибо. — Не стоит, — ответила блондинка, намыливая грязные чашки. — Доброй ночи. — Доброй, — кивнула старушка, после чего покинула комнату, встречаясь в коридоре со своим работодателем. Попрощавшись, она направилась домой. Гейб, оценивающим взглядом пробежавшись по девушке, встал в проходе, облокотившись на дверной косяк и сложив руки на груди. — Не думал, что жёны миллионеров еще помнят, что такое губка и моющее средство. Повернувшись к нему лицом, Раф наградила его недовольным взглядом. Кажется, его слова здорово задели ее за живое. — Независимо от того, за кем я замужем, я не перестаю быть обычным человеком, способным на понимание и самообслуживание, — жестко произнесла блондинка, выключая воду, — в доме своего бывшего мужа я никогда не радовалась толпе служанок, предпочитая делать все самой, но, увы, Сульфус не позволял, ссылаясь на мой высокий статус, — эти слова были сказаны с какой-то издевкой и не скрытой неприязнью. — Будь моя воля, я бы уволила их и предпочла сама заботиться о своей семье.       И то было правдой. Раф никогда не мечтала о роскоши, богатстве и принце с огромным замком. В ее понимании счастье заключалось совсем в другом. Она хотела иметь небольшой домик, где бы поместились трое прекрасных деток, что росли бы в любви и понимании. Она хотела любящего мужа, что любил бы ее одну, разделив с ней всю жизнь. Такого, который был бы замечательным отцом и каждые выходные проводил с детишками и читал им сказки по вечерам. Который бы не унижал, не изменял и не поднимал руку на свою семью. Ей бы вполне хватило самого обычного и доброго человека, что радовался бы каждой ее беременности и держал за руку во время устрашающих родов. Идеальные принцы бывают только в сказках. И теперь Раф понимает какой была идиоткой, поведясь на лживые речи. Влюбившись в его красоту, она не смогла вовремя разглядеть гнилую душу человека, что нынче зовется её мужем. Точнее сказать, бывшим мужем. Пусть она и не получила официального развода, для себя Раф твердо решила, что все кончено и далеко позади. Ничто и никогда не заставит ее вернуться к нему. — Извини, ляпнул не подумав, — заметив погрустневшее лицо девушки, произнес Гейб. — Как ты себя чувствуешь? — Намного лучше. Душ и таблетки действительно пошли мне на пользу. — Отлично, осталось только выяснить почему тебе стало плохо. Надеюсь, ты не заболела? — Кроме тошноты симптомов нет, так что, наверное, я действительно просто съела что-то не то, — сделала вывод девушка, стараясь убедить в этом друга. — Я просто беспокоюсь за тебя. — Знаю. И ты единственный, кто делает это, — подходя ближе и обнимая его, прошептала Раф. — Спасибо тебе. — Не за что, — поглаживая ее по волосам, ответил он. — Просто помни, что я всегда буду заботиться о тебе и защищать. — В который раз за последние дни ты это говоришь? — стараясь скрыть смущение, спросила она. — Какая разница? — вопросом на вопрос ответил парень, лукаво улыбнувшись. — Я собираюсь повторять тебе это всю жизнь. Раф почувствовала, как в то же мгновение последний воздух выбился из легких, оставляя ее задыхаться. От былого веселья не осталось и следа. Заставив себя поднять глаза вверх, она столкнулась с изучающим и спокойным взглядом Гейба, что, кажется, ничуть не жалел о своих словах. — В каком смысле? — Ты же не думала, что я оставлю тебя одну? Посажу на самолет и уйду, отправив тебя с маленьким ребенком неизвестно куда? «Именно на это я и надеялась, — с сожалением подумала блондинка, проглатывая образовавшийся ком в горле, — ты не должен портить из-за меня свою жизнь». — Ты не обязан этого делать. Не должен бросать всё ради меня. — Послушай… — Нет, Гейб, — резко перебила его девушка, не дав вставить и слова. — У тебя своя жизнь, работа, карьера. Я безумно благодарна, что ты помог мне сбежать и заботишься обо мне, и я понятия не имею, как тебя отблагодарить. Я всю жизнь буду в неоплатном долгу за подаренную мне надежду, — закрывая глаза и вытирая соленую влагу с щек, проговорила Раф. — Мне будет безумно больно с тобой прощаться, но мы оба понимаем, что так лучше. У тебя, возможно, есть возлюбленная. Ты должен создать и заботиться о своей собственной семье, а я… Я не хочу быть вечной обузой, понимаешь? — Нет, не понимаю, потому что сейчас ты несешь полную чушь и я надеюсь, что это какая-то побочная дрянь от таблеток, — жестко отчеканил парень, подходя ближе и беря ее за руки. — Понятия не имею, что ты себе накрутила, но услышь меня наконец! Я сделал это все для тебя не потому что я какой-то там гребанный альтруист и помогаю всем несчастным. Я сделал это потому что любил тебя, люблю и всегда, черт возьми, буду любить! — Гейб, я… — шокировано произнесла блондинка, не зная, что можно на это ответить. — Нет, теперь мое время высказаться, — перебил он, — я знаю, что ты, несмотря ни на что, все еще любишь Сульфуса, хоть и не понимаю за что. Да, мне больно от этого, но гораздо больней будет тебя отпустить. Я готов ждать тебя, ясно? Даже если ты никогда не сможешь ответить мне чертовой взаимностью, я буду надеяться. Именно поэтому у меня нет никакой возлюбленной или, тем более, планов о создании семьи. Я влюблен в тебя с семнадцати и Бог мне свидетель, что я пытался все забыть и начать сначала. Но не смог.       Раф, сквозь застилающие глаза слезы, смотрела на него, пытаясь найти слова. То, с какой болью и отчаянием в голосе Гейб говорил это, разрывало ей сердце. На секунду она увидела в нем отражение самой себя — точно так же совсем недавно она стояла перед мужем и говорила о своей любви. Но Сульфус отворачивался от нее, ровно так же, как сейчас делает она сама. Именно этого девушка и боялась. Ей не хотелось разбивать сердце самого близкого человека; не хотелось поступать подобно тому, как поступал муж. Но и врать — значит поступить еще более отвратительнее, ведь это означает играть с бесконечно верящим тебе человеком.       Собравшись с мыслями, она хотела было что-то ответить, но не успела. Гейб, словно почувствовав, что сейчас будет сказано, предотвратил это, наклонившись и нежно коснувшись ее губ своими. Не почувствовав сопротивления, он ласково провел рукой по ее волосам, заправив выбившийся из прически локон за ухо, и углубил поцелуй, стараясь вложить в это как можно больше чувств. Спустя какое-то время Раф, в полной мере осознав происходящее, поняла, как это неправильно. Она его не любит и не должна давать ложных надежд. Как бы ни было приятно ощущать его прикосновения и нежность, нужно остановиться. — Не отталкивай меня, — прошептал он, когда девушка, положив руки ему на грудь, разорвала поцелуй. — Дай мне всего один шанс. Пожалуйста.       Каждое его слово, что было произнесено с такой мольбой в голосе, будто бы выбивало почву из-под ног. Раф, обдумывая его слова, беззвучно продолжала лить слезы, ощущая жалость и сочувствие к тому, кто так безвозмездно ее любит. Ей безумно хотелось ответить ему взаимностью, начать все с нуля и позволить кому-то любить себя так, как она давно мечтала. Гейб провёл ладонью по щеке, стирая слезы. Приняв ее молчание как знак согласия, он, не думая дважды, вновь настойчиво припал к ее губам.       Посылая здравый смысл и совесть куда подальше, Раф впервые позволила себе прикоснуться к кому-то, кроме Сульфуса. Пусть каждый из них и понимал, что этот шаг будет нести за собой определенные последствия, никто не остановился. Гейб, воспользовавшись удачно подвернувшимся шансом и ее слабостью, радовался и буквально таял от каждого их соприкосновения. А Раф изо всех сил пыталась расслабиться, понимая, что избавление от призраков прошлого напрямую лежит через попытки полюбить кого-то другого, более достойного. И лишь когда она ощутила, как губы друга начали уверенно спускаться вниз, оставляя невесомые поцелуи на шее, пришло осознание, что к такому девушка еще, кажется, не готова. — Подожди, я не могу так, — отталкивая от себя тело парня, прошептала блондинка. — Прости. Забудь, пожалуйста, об этом. Не дожидаясь ответа от потрясенного и приходящего в сознание Гейба, она, стараясь не смотреть ему в глаза, вышла из комнаты.

***

      Зайдя в детскую и спиной прислонившись к двери, Раф устало закрыла глаза, пытаясь привести себя в чувства. То, что произошло минуту назад не просто порушило ее планы и убеждения, но и перевернуло весь мир. Ей было страшно, неприятно и стыдно. Стыдно перед Гейбом, перед самой собой и даже перед Сульфусом. С одной стороны это нельзя считать изменой, ведь между ними все давно кончено, но с другой она понимала, что так поступать неправильно. Неправильно обманывать и давать ложные надежды Гейбу. Неправильно думать, что подобным способом она сможет забыть мужа. Неправильно целовать одного мужчину, когда всего две недели назад ты была в постели другого, пусть и не совсем по своей воле.       Теперь, вспоминая это происшествие, Раф не может понять, что именно испытала в тот момент. Она пыталась себя убедить, что ей было приятно, но это не так. Не было ни бабочек в животе, ни дрожащих коленей, ни чего-либо еще, что обычно описывают в любовных романах. В какую-то секунду девушка поймала себя на постыдной мысли о том, что с Сульфусом все всегда было по-другому, даже после его предательства. Пусть и не хотелось признаваться, но ей нравились его ласки, поцелуи и нежные касания. В этом, наверное, и заключалась самая большая ирония в жизни. Ей противен человек, которого она очень хочет полюбить, ведь понимает, что это принесет счастье. Но при этом тот, кто принес больше всего боли, разочарования и унижений, остается лучшим и единственным мужчиной, которого она искренне желает. Картина маслом, да и только. Если бы все это не было так грустно и отвратительно, Раф бы непременно посмеялась над этим, как над какой-нибудь глупой шуткой. Теперь же остается ненавидеть себя и свое глупое сердце, что совершенно не умеет разбираться в людях. А также надеяться, что когда-нибудь она все-таки сможет забыть о Сульфусе не только как о самой большой угрозе, но и как о самой большой и искренней любви.       Посмотрев на спящего сына, Раф ощутила прилив нежности и любви. Похоже, что это действительно единственный человек во всем мире, чья компания заставляет ее чувствовать себя по-настоящему счастливой. Скользя взглядом по его расслабленному личику, она опустила взор ниже, наткнувшись на одну интересную вещицу. Сбегая от Сульфуса, девушка оставила все купленные им вещи в доме, в том числе и обручальное кольцо. Ей не хотелось иметь чего-то общего с ним (в том числе и все его подарки становились противны), поэтому с собой она взяла только то, что имела с самого начала.       Но, пожалуй, единственное, от чего она не смогла избавиться — цепочка Сульфуса, которую он подарил сыну в тот день, когда смог полюбить. Раф поняла, что отнять подобную вещь у Кола было бы просто несправедливо. Пусть это останется на память, как воплощение отцовской любви. Пожалуй, это то из немногих, что Николасу вообще будет известно. Рассказывать много о муже Раф не собиралась. И вовсе не из-за мести или вредности, а потому что ей, по большому счету, просто нечего сказать. Вранье всегда приводит к плохим последствием, а чего-то действительно хорошего в своей жизни Сульфус сделал мало. Да и что вообще должен знать сын об отце? То, что драгоценный папочка никогда не хотел его появления и чуть не погубил в утробе матери? То, что даже не пришел посмотреть на него после рождения или что и вовсе поначалу отказался от ответственности, заявив, что «это не его ребенок»? Возможно, кто-то бы сейчас сказал ей, что люди способны меняться и исправлять свои поступки. Но Сульфус никогда не был простым человеком, ломая все рамки нравов и приличий. Но, даже несмотря на это, шанс у него был. И не один. Раф не единожды пыталась простить его; сначала ради самой себя, потом — ради новорожденного сына и их семьи. И разве Сульфус хоть раз пытался по-настоящему измениться? Он считал, что раз играет на публике роль заботливого мужа и отца, то этого будет достаточно для процветания семьи. Он считал, что сделал достаточно, чтобы показать, каким он пытается стать. Но при этом не переставал унижать, кричать и терроризировать, делая жизнь рядом с ним попросту невыносимой. Раф помнит, как однажды Гейб, играя с Колом, сказал: «Знаешь, в лучшей жизни это я мог быть его отцом, а не Сульфус. Хотя какая уже разница, ведь, кажется, я полюбил его как своего собственного». Тогда эти два предложения чуть не довели ее до слез, растрогав. И почему совершенно чужой человек смог впустить в свое сердце ребенка другого мужчины (которого, к тому же, он считает главным врагом), а сам Сульфус не сразу полюбил свою же плоть и кровь? Ответ на этот вопрос она, кажется, не в силах найти. Да и, во всяком случае, ей теперь это отнюдь неинтересно. Есть дела поважней.

***

      Прислонившись головой к окну, Раф устало зевнула, стараясь не уснуть. Предыдущая ночь отняла все силы на раздумья и совсем не дала выспаться, так что теперь она буквально напоминала ходячее зомби. Хоть и за последние годы девушке не привыкать к бессоннице, подобное все же плохо сказывалось на самочувствии. А также к способности решать важные жизненные задачи. Сейчас, как и было обещано, они едут навстречу с человеком, которому край как приспичило увидеть её. Ни имени, ни даже пола будущего собеседника девушка не знала. Незнакомец (а может и незнакомка) оказался очень щепетилен в вопросах тайны личности. Наверное, он от кого-то скрывается и боится, что его найдут, если кто-то узнает его имя. Что-ж, отлично. Только чужих секретов и скрывающихся преступников ей для полного счастья не хватало. Усмехнувшись своим же мыслям, Раф помолилась о том, чтобы ее ожидания не оправдались. Перестав буравить глазами пол машины и переведя взгляд, она столкнулась с напряженным и о чем-то думающим Гейбом. По всей видимости, ему было крайне неловко и неудобно за то, что произошло между ними вчера ночью. После этого они ведь так и не поговорили, прячась друг от друга, как глупые подростки.       Если честно, Раф об этом старалась не думать и не обращать на это лишний раз внимание. Как она и предполагала (и, к тому же, боялась), подобный шаг действительно изменил их отношения. Больше, кажется, не было той легкости в общении и стопроцентного понимания. Похоже, что любые любовные взаимоотношения портят даже самую крепкую дружбу. И именно поэтому девушка так не хотела спешить, но парень, похоже, решил вчера иначе. По его напряженной спине и угрюмому выражению лица она понимала, что дело дрянь. Ведь понятное дело, что неприятно, когда тебя отталкивает любимый человек. Кому как не самой Раф об этом знать?       Блондинка не знала, что надо говорить в таких ситуациях и как можно все исправить. Опыт прошлого совсем помочь не мог. Ведь каждый раз, когда Сульфус отталкивал и причинял ей боль, через какое-то время мог вернуться и требовать свое как ни в чем не бывало и даже не пытаясь извиниться. — Если ты думаешь о том, что произошло вчера, то, пожалуйста, не бери в голову, — словно прочитав ее мысли, спокойно проговорил Гейб. То, с какой напущенной безразличностью в голосе он это проговорил, не сводя глаз с дороги, указывало на то, что сам, кажется, он никак не мог прогнать тот инцидент из собственных мыслей. — Прости меня, — тихо ответила девушка, чувствуя какую-то вину во всем этом. Возможно, если бы она сразу просто ушла в свою комнату до начала разговора, то ничего бы и не было. — Не стоит. Это я должен извиниться, что набросился на тебя, — с горечью произнес Гейб, на секунду повернувшись к ней лицом. — После того, что с тобой делал Сульфус, поступать подобно ему было по-свински с моей стороны. Спасибо, что остановила меня. — Давай сделаем вид, что ничего не было, хорошо? — попросила девушка, на секунду накрыв ладонью его руку, — мне очень нужен настоящий друг. Мне очень нужен ты, Гейб. Кажется, на секунду в его глазах промелькнуло разочарование. Должно быть он все-таки продолжал надеяться на взаимность. Но, быстро совладав с эмоциями, парень взял себя в руки, улыбнувшись ей. — Конечно, все в порядке. Мы, кстати, почти приехали.       Кивнув в ответ, Раф постаралась не обращать внимание на шестое чувство, что буквально вопило о том, что ничего хорошего из этого не выйдет. Но, во всяком случае, выбора у нее нет, если девушка все еще хочет покинуть Америку. И если все пройдет хорошо, то сразу после встречи именно это она и сделает.       Глубоко вздохнув, Раф вышла из машины, с интересом разглядывая место назначения. Прямо перед ней стояло что-то отдаленно напоминающее какой-то старый, заброшенный особняк, построенный, наверное, пару веков назад. Непонимающе посмотрев на друга, она хотела спросить, не перепутал ли он адрес. Но взгляд Гейба буквально говорил: «нет, все верно. Не бойся, я буду рядом, если что-то случится».       Взяв его за руку, она вошла внутрь. Пройдя несколько коридоров (на удивление довольно чистых), они оказались внутри какой-то комнаты. На секунду Раф даже показалось, что она где-то видела это место, но не могла вспомнить где. Осмотревшись по сторонам, девушка пришла к выводу, что они здесь, кажется, одни. Собираясь было осыпать друга множеством вопросов, блондинка не успела этого сделать, так как открывшаяся в следующую секунду дверь впустила в помещение еще одного человека. С трудом привыкнув к полумраку, девушка изучающим взглядом прошлась по фигуре. Соединив в голове кусочки воспоминаний, Раф, нахмурившись, поняла, что к чему. Переводя шокированный взгляд с Гейба на только что вошедшую персону, она на секунду даже забыла как дышать. Качая головой, блондинка, словно пытаясь отрицать происходящее, нашла в себе силы только для того, чтобы задать один-единственный вопрос: — Какого черта здесь происходит?