Район красных фонарей

Слеза скатилась по моей щеке и разбилась о холодную поверхность стола. Нет, я не плачу… Это просто глаза устали и молят меня о долгожданном сне. Да, именно так… С тех пор, как ушел Рюузаки, я не сдвинулась с места: как упала на стул на кухне, так с него не поднималась. Его недоеденная баночка джема стояла прямо передо мной и я никак не могла оторвать от неё глаз. Я протянула к ней пальцы и нежно провела ними по её гладкой поверхности, представляя, будто касаюсь Его. Боже, как глупо… Боже… Я же никогда в него не верила, но почему же тогда я сейчас вспоминаю его имя? Возможно, мне просто нужна надежда? Надежда на то, что Рюузаки вернется… «Боже, если ты существуешь, верни его мне», - прошептала я, умоляюще смотря через окно в небо. Уже день… На улице весело щебечут птицы, ветерок играет с листьями на деревьях, только мне сейчас плохо. Я упираюсь лбом в скрещенные на столе руки, закрываю глаза и остаюсь наедине со своими мечтами. Я вижу, как Рюузаки стучится в мою дверь, и я бегу его встречать. Он стоит на пороге, мило улыбаясь, и говорит, что не может без меня жить. Я крепко обнимаю его, целую и мы больше никогда не расстаемся… А это что за надоедливое жужжание за моей спиной? Я приоткрываю одно веко и пытаюсь найти виновника столь ужасного звука. Он продолжает звучать и даже усиливается. Только спустя пару минут я понимаю: мне кто-то названивает на мобильный. Не знаю, как я сползла со стула, ведь моя спина полностью отказывалась разгибаться и постоянно болела. Я дотянулась до тумбочки и приняла вызов. - Ты где шляешься, Ника? – прорычал в трубку мой начальник. - Что такое, Том? Мне на работу только в понедельник… - Вот именно! Сегодня! Твой выход через час! Я тебя убью, если ты опоздаешь! – прокричал он, и бросил трубку. Я посмотрела на часы… Черт, 8 вечера! Неужели я заснула?! Я мигом побежала в душ, схватывая по пути одежду. Через полчаса я уже бежала по улице. В бешеном ритме, я даже на миг забыла о Рюузаки, но пробегая мимо того злополучного переулка, я вновь вспомнила о нем. Как же хочется опять увидеть его грустные глаза, неуверенные движения, почувствовать его запах, его прикосновения… Все внутри сжалось от воспоминания о Рюузаки, но я взяла себя в руки и пошла дальше. Осталось ещё 5 минут. Я уже стою за кулисами, одета в короткое бежевое платьице с блестками, с персиковой помадой на губах и накладными ресницами. С зала доносятся аплодисменты и приветствующие крики. Занавес неторопливо поднимается, и я оказываюсь на сцене. Опять ослепляющий свет софитов, свист аудитории, запах дорогих сигар… Всё так надоело, хочется наконец свободы… Я подхожу к микрофону и жду вступление песни, но с колонок не доносится и звука. За спиной кто-то шепчет, чтоб я пела без музыки. Но что петь? Я растерянно смотрю в зал, обвожу его взглядом, и вдруг замираю, смотря в одну точку. Свободное место в конце зала… Его место… Если бы только Рюузаки был рядом, мне не было бы так страшно. Лучше бы я все-таки сказала ему о своих чувствах, возможно, это что-то изменило. Я бы хотела всегда петь для него и только для него. И сейчас эту песню я посвящаю ему, пусть он даже это и не услышит… По моим щекам бегут слезы, голос начинает дрожать, но я пою от всего сердца, как ещё никогда не пела. Чьи-то руки тянут меня со сцены и несут в какую-то комнату. Меня грубо толкают в кресло и я вижу перед собой Тома. - Твою мать, что ты делаешь? – зашипел он. – Клиенты пришли сюда расслабиться и повеселиться, а ты тут распеваешь какую-то бредятину! Немедленно чтоб пошла и извинилась перед ними и, наконец, споешь то, что надо! - Но… - я было хотела возразить, но Том резко схватил меня за подбородок и грозно посмотрел в мои глаза. - Ты со мной не спорь, если не хочешь обслуживать бомжей за 5 баксов! Я кивнула и быстро пошла обратно в зал, исполнять пустые песни ни о чем. Полночь… Пора идти продавать себя. Я опять бегу переодеваться. Сегодня клиент пожелал, чтоб я была в латексе и с плеткой. Я захожу в номер и вижу на диване мужчину. Он одобрительно осматривает мой наряд и кивает в сторону шеста. Я включаю медленную музыку и начинаю кружиться у стальной жерди. Медленно двигая бедрами, я оголяю грудь и будто невзначай касаюсь её и своего тела во время танца. Мои движения мягкие и раскрепощенные. Клиент приказывает мне подойти и станцевать на его коленях. Я повинуюсь… Завязав его руки за спиной, я начинаю дразнить его. Медленно провожу рукой по его вставшему члену, потом грудью провожу по его горячему телу, руками играюсь с волосами… Я медленно опускаюсь на колени и расстегиваю его ширинку. Его дружок пульсирует в моих ладонях, и я готова удовлетворить его желание. Я касаюсь губами его головки и нежно облизываю её конец. Мужчина протяжно стонет. Я провожу языком по всей длине члена, захватывая яйца, легонько покусываю кожу вокруг. Наконец, я беру его член в рот. Медленно наращивая темп, я сосу его конец, от чего по мужчине проходит мелкая дрожь. Его тело напрягается и вскоре он кончает мне в рот. Сперма течет по моему подбородку, шее… Её вкус, запах вызывают во мне отвращение. Я не выдерживаю и меня сташнивает прямо на клиента. Мне так плохо, что я хватаюсь за живот и падаю на пол. Мужчина что-то кричит и через миг в номер влетают двое амбалов и уносят меня в медкабинет. - Положите её на кушетку, - скомандовала медсестра. Это была худощавая женщина лет 60 с пучком рыжих крашеных волос на голове. В зубах у неё дымилась сигарета. – Ну что, крошка, что тебя беспокоит? - Живот… Болит… И тошнит, - еле слышно простонала я. - Ага, понятно. А как насчет нервов? Раздражительная или чувствительная? - Мне одиноко… - М-да, дорогуша, - покачала головой женщина. – Твоё состояние вполне объяснимо. Такое часто случается с девушками в нашем доме… Когда они беременны…