Наше маленькое Солнышко

Вишни за окном кабинета уже давно отцвели. Четвертый месяц таял, точно мороженное в жаркий полдень. Половицы старой академии скрипели; задорные и веселые ученики спешили домой после изнуряющего устного экзамена. Ирука отсутствующим взглядом наблюдал, как несколько детишек из его класса собираются в группу, чтобы вместе прогуляться. Такие веселые: искорки в глазах горят, щеки красные, отчасти из-за прохладного ветра. Вот один из них запрыгнул на качели под деревом, задорно рассмеявшись. И почему-то от одного только этого зрелища на душе у юного учителя стало так паршиво, что хоть убейся. На периферии зрения сразу же возник образ некогда самого проблемного его ученика. Он был такой же живой, как и все эти дети! - Наруто… Кажется, Умино, впервые увидев во что превратился мальчишка, позвал его по имени дрогнувшим голосом. Он точно не помнил. Он старался не помнить. Стереть себе память. Но образ посеревших, мертвых глаз, смотревших в одну точку, все никак не покидал голову. Это было ужасно! До дрожи в коленках. Ирука в тот момент был уверен – в глазах Наруто совершенно точно не осталось ничего живого. И лишь одно слово. Голос мальчика был сломан. Но он сказал: «Двигаться». И лишь только это слово заставило Ируку расплакаться прямо на глазах у Хокаге; в тот момент было неважно, что рядом кто-то есть, что кто-то может о нем подумать нечто плохое. Все это было неважно! Всего одно слово физически и морально сломанного мальчика, находящегося почти что при смерти – и Умино словно молнией ударило. Тогда он крепко ухватился за исхудавшую руку Наруто. В голове решительно не укладывалось то, что он делает и зачем, но, если этот мальчик, сломанный, словно выброшенная кукла продолжает бороться. Если такое слабое дитя даже в таком положении не утратило веру в лучшее… - Плохой из меня учитель, - тихий шепот провалился в пустоту. Умино твердо решил: он поможет. Ведь грош цена учителю, который не может спасти одного-единственного ученика. Вишня давно отцвела. Дети разбежались по домам. Прохладный ветер трепал занавески окон, шелестел свитками и тетрадями на учительском столе. Старые половицы все также скрипели под шагами. *** Лето только началось – а жара стала невероятная! Лишь к вечеру температура спадала и люди выбирались из домов, словно бы черепашки из своих панцирей. Громко стрекотали цикады, гудели провода. Где-то вдалеке галдела многолюдная улица. Шумел теплый ветер. Он путался в зеленой сочной листве, прятался в кронах душистых деревьев, весело летел в темно-синее небо, где пушились серо-белые облака. Сотни звенящих звезд дружно глядели на Ируку с небесного купола и сияли как никогда ярко. С того памятного дня, когда он решил, что приложит все силы для восстановления Наруто прошло чуть больше года. Каждую свободную минуту парень посвящал своему ученику. В первое время было трудно даже просто смотреть на Наруто. По словам лечащего врача и Хокаге-сама, разум мальчика был подвержен продолжительному генджутцу и было чудом уже то, что он выжил. Но разве можно назвать чудом то, что осталось от Узумаки? Ирука много раз задавал себе один-единственный вопрос: «Устраивает ли это Наруто»? Да, мальчик жив, дышит. Но в нем не осталось ничего живого – он превратился в то, чем его считали жители деревни на протяжении восьми лет. Он стал обычным сосудом, в котором запечатан демон. Так стоит ли ему дальше жить? Может, было бы намного гуманнее, если бы они убили его прямо здесь и сейчас? Оборвали все эти муки. Да, возможно, это был бы лучший исход… Но от чего-то в такие моменты в его голове всплывало одно слово. «Двигаться» И все мысли о гуманности сразу же прерывались. Где-то зазвенел чей-то смех, послышалась музыка. Совсем рядом шумела река. Невероятно пахло летом! Вечерняя деревня звенела, гудела, пела, дышала, шумела, а время медленно-медленно укрывало ее одеялом чернильной ночи. Все-таки жизнь, какая бы она не была – она лучше смерти. Вот и Ирука в очередной раз подумал о том, что должно быть даже такое дите, как Наруто, понимает это намного лучше, чем его учитель. Правда, сегодня Узумаки совсем не подал голоса. Даже когда Ирука катал его по лужайке госпиталя на инвалидном кресле. В обычности мальчик хотя бы несколько раз в день повторял одно и тоже слово «двигаться». К слову, прогулки на свежем воздухе явно положительно влияют на состояние Наруто. Иногда в нем будто бы что-то просыпается – стоит только его отсутствующему взгляду наткнуться на что-то, что по-видимому вызывает резкие скачки в памяти. Интересно, что же этот мальчишка может вспомнить? Это что-то должно быть настолько ярким, что способно пробить стену в его разуме. Но на памяти Умино он никогда не видел Наруто даже близко от госпиталя. Теплый ветер подхватил Ируку под руки, словно бы потянув за собой. В сознании всплыл тот день, когда он впервые усадил Узумаки на инвалидное кресло и выкатил на улицу. Кажется, тогда был такой же жаркий летний денек, каким был и сегодня. Лето тогда только начиналось. Умино почти месяц приходил в госпиталь и требовал, чтобы ему разрешили прогулять Наруто. И вот, по приказу Хокаге-сама, ему все-таки дали это разрешение. Тогда Наруто заплакал. Ирука толкал кресло, рассказывая о прошедшем дне, как он отругал Инузуку за хулиганство и отчитал Нара за чрезмерную лень. С улыбкой припомнил момент из практических занятий, когда Абураме не смог попасть кунаями в цель и, сделав серьезную моську, вернулся в строй сказав что-то о том, что он «в другой специализации мастер». С гордостью похвалился за Учиха, который побил прошлогодний рекорд Хьюга в промежуточном экзамене. Он все рассказывал и рассказывал, о плохом и хорошем, о добром и не очень, о том, как сложна, но в тоже время и весела жизнь учителя. Ирука даже и не заметил, как пришел в старый сквер. Тогда он присел на лавочку и лишь после этого увидел – по щекам Наруто текли слезы. Он не был уверен, хотя нет, он уверен – Наруто плачет. Тогда он рассказал о том, что любит и гордится каждым учеником из своего класса. Что каждый из них талантлив и по-своему уникален. Рассказал, что его класс особенный и в нем не хватает только Наруто. И мальчик отреагировал на его слова, правда не так, как ожидалось. Он зачем-то поднял трясущуюся, исхудавшую руку и указал на ближайшее высокое дерево. Не совсем понимая, что он хочет, Ирука попытался осторожно спросить, но все бес толку – Наруто продолжал показывать на дерево. Тогда, памятуя о том, что для слабого, детского тела опасна любая встряска, Умино аккуратно подхватил ребенка на руки и запрыгнул на верхушку дерева. Узумаки указал на еще одно – Ирука прыгнул. Еще и еще. Но при этом взгляд мальчика даже не изменился. Он все также смотрел куда-то в одну точку. Но, как показалось учителю, глаза его ученика дрогнули. Что-то в его памяти всплыло. Но оно быстро угасло. Ируке ничего не осталось, кроме как слезть с дерева и снова усадить ребенка в кресло. Где-то над головой пролетела ворона, громко каркнув. Ирука посмотрел в ночное небо, вдохнул пахучего воздуха и закрыл глаза, отгоняя наваждения и воспоминания. Но у него не получалось просто так взять и выбросить Наруто из своего сознания. Такое чувство, будто бы мальчик стал его смыслом, частью жизни, какой-то отдушиной. Ирука всегда разговаривал с ним. Рассказывал разные истории, читал книги, сказки, легенды. Иногда он мог заговорить и о более серьезных вещах, поведать о своих проблемах, рассказать свои мысли, страхи. Иногда ему казалось, что только Наруто, смотрящий в одну точку, может понять его. А даже если и не поймет, то во всяком случае не осудит. Рядом с мальчиком было спокойно, тихо. Как-то душевно. Учителю не было, что скрывать от своего ученика. Возможно именно поэтому Наруто, знавший все об Ируке и стал для него кем-то вроде родственника. Кем-то настолько близким. Умино и не заметил, когда успел привязаться. А ведь бывали и такие дни, когда жутко хотелось все бросить: бросить Наруто с его серыми, мертвыми глазами, бросить все эти посиделки в больнице, бросить академию. В такие моменты он приходил к мальчику в палату, крепко сжимал его маленькую руку и зло шипел прямо ему на ухо, что лучше бы Наруто поскорее поправиться. И если реакции не было, Ирука продолжал злиться, проклиная ребенка, он ругался, почти кричал, плакал. Он умолял Наруто очнуться. Он плакал и все слезы, которые скопились в нем с того момента, как умерли его родители, каждый раз обрушались словно водопад. Он рыдал, выл и хлюпал носом так отчаянно, что, казалось, весь мир готов был рухнуть от этих его всхлипываний. Сердце так колотилось. А в голове – тудум-тудум. Тудум-тудум. И кровь в висках стучит. Потом уходил злой и обессиленный. Но он каждый раз возвращался на следующий день. Иногда злость в нем не остывала и Ирука продолжал ругаться и шипеть на ухо мальчику. Иногда же извинялся и с примирительной улыбкой обещал покатать его на улице чуть дольше. Но каждый раз, когда Ирука переставал говорить и в палате становилось тихо-тихо – в такие минуты слышно было, как бьется слабое сердце Наруто. И только за этот стук Умино готов был покорять миры, сжигать страны и защищать галактики. Лишь бы тот стук никогда не обрывался. На небе сверкнула белая точка падающей звезды. За ней потянулся белый шлейф космических искр, которые мгновение спустя утонули в ночном море. Ирука поднял взгляд. Белый рожок молодого месяца был крепко приколочен к небосводу. Вокруг него, в бледно-желтом свете плыли сотни сверкающих звезд. Белесые облака таинственно переливались серым жемчужным светом. Лето было прекрасным, как никогда. - Нужно загадать желание? - с сомнением спросил Умино в ночное небо. Желание у него было только одно: чтобы все его ученики успешно сдали выпускной экзамен. Осталось меньше года, чтобы привести Наруто в чувство. Нужно постараться, как следует. Ирука улыбнулся собственным мыслям и только заметил, что уже дошел до квартиры – путь от больницы, полный размышлений, пролетел, как и этот чудесный вечер. Где-то стрекотал сверчок. Еле слышно шумели из соседнего бара через дорогу. Ночь плела нити, окутывая деревню своей неповторимой летней паутиной задорного веселья и бессонниц. *** Летние каникулы закончились. Старые половицы снова заскрипели под торопливыми шагами детей, весело снующих по кабинетам. Невероятные рассказы слышались ото всюду – то тут, то там каждый хвастался о том, как классно он провел это время. Задорные смешки продолжали процессию, наполняя академию удивительной мелодией жизни. А теплый ветер подхватывал зеленые листья, залетевшие через открытые окна и весело нес их вдаль по солнечному коридору. Сегодня Ирука впервые прикатил Наруто в академию. Старый, упертый ирьенин долго возмущался и всячески выказывал свое недовольство по отношению своевольничества молодого учителя: он то и дело причитал, что негоже столь слабого морально и физически ребенка подолгу забирать из госпиталя. Но стоило Ируке напомнить, что у него имеется разрешение лично от Хокаге, как медик прекращал причитания и скрипя зубами, толи от злости, толи от досады закрывал на все глаза. И это было чертовски правильным решением – Ирука уже вдоволь натерпелся всех высказываний от старика за последние полтора года, так что не был уверен, что смог бы ручаться за целостность здоровья одного из ветеранов медицинского дела. Как и ожидалось, стоило только вкатить Наруто в кабинет, и все сразу же смолкли, перекидываясь озадаченными взглядами. - Э, сенсей? – первым пришел в себя Инузука. – Это же этот… как его… - мальчик с особым усердием потер лоб, прислушался к тявкнувшему щенку у себя на голове и после хлопнул в ладоши: - Точно, Наруто! Молодец, Акамару! По всему классу тут же поплыли перешептывания. А Ирука спокойно вкатил Наруто в аудиторию, улыбнувшись ученикам. Докатил коляску до первой парты и аккуратно приподняв слабое тело, пересадил его. - Правильно, Киба-кун, - похвалил сенсей с особым энтузиазмом, чуть ли не вприпрыжку подходя к учительскому столу. Он взял в руки журнал посещений и поставил галочку напротив фамилии Узумаки. И в один миг – эта галочка словно первый шаг к осуществлению мечты – Умино почувствовал это. За три года. - Итак, класс!.. Эта галочка значила лишь одно. Ирука растянул губы в довольной улыбке. Он просто не мог скрывать этих чувств – настолько удивительным и, совершенно точно, знаменательным был сегодняшний день. - Теперь все в сборе. Начинаем первый урок. *** Холодный осенний ветер срывал листья с деревьев, заволакивая их в свой, какой-то невероятный танец, кружил, игрался. Дни по-прежнему были теплыми, просто воздух иссыхал, словно испаряющаяся вода в жаркий полдень. Особенных изменений по ощущениям в климате не намечалось. Ирука толкал коляску все дальше вглубь восточного леса. Сегодня Наруто указал туда рукой. Подумать только, какими гигантскими выросли деревья за какие-то семьдесят с лишним лет! А ведь в то время, после боя между первым Хокаге и Учиха Мадарой, от этих мест чуть ли не пустыня осталась! - Кстати, Наруто, ты знал, что наша деревня была основана семьдесят шесть лет назад? – задумчиво спросил Ирука, почесывая нос. – В то время по всему миру царили хаос и беспорядки. Знаешь, тогда Сенджу Хаширама объединил все кланы и построил первую скрытую деревню, а позже стал первым Хокаге. По примеру Конохи начали появляться другие деревни и новые Каге. Не скажу, что я прямо точно все знаю, многие данные до сих пор засекречены, но говорят, что первая мировая война шиноби началась со смертью первого Хокаге. Оно и понятно, - усмехнулся он. – Нападать на деревню, когда Первый при жизни? Это надо быть дураком! В общем, продлилась эта война восемь лет, аккурат закончил ее Второй Хокаге. И спустя полгода умер. Тогда-то на пост Каге и заступил Сарутоби-сама, наш старик был главой тридцать три года, ну его потом, конечно, сменили на молодого девятнадцати летнего Намикадзе-сама – я до сих пор помню тот день, мне было семь, и я подумал, что было бы круто, если бы и я стал Хокаге таким же молодым! Эх, мечты-мечты… Ирука все рассказывал и рассказывал. Рассказывал и про Коноху и про другие деревни – что слышал по слухам, что знал из истории. Рассказал про Теучи-сана, который, как раз в год рождения самого Ируки открыл легендарную Ичираку-рамен – и у Умино даже был «месячный абонемент на бесплатную чашку в день», когда он в пятилетнем возрасте взболтнул нечаянно, что родился в тот же год, когда открыли кафе. Рассказал, насколько восхищается Сарутоби Хирузеном-сама, который после тридцати трех лет правления, снова решился возглавить деревню и уже более десяти лет успешно справляется со своей должностью, будучи известным, как самый миролюбивый Хокаге в истории. Вспомнил о том, как сердце старика разрывалось четыре года назад из-за инцидента с кланом Учиха – самому Ируке тогда было тринадцать лет, и он только становился на путь шиноби, в то время, как его ровесник и бывший гениальный одноклассник, закончивший академию экстерном за год, Итачи, собственноручно уничтожил весь свой клан. Резкий порыв ветра заставил учителя смолкнуть. - Смотри-ка, а шея-то открытая! – негодующе воскликнул Ирука, поправляя серый шарф на плечах Узумаки. Этот шарф не более трех дней назад принес Киба-кун и подарил его Наруто со словами, что тот ему больше не нужен. Да еще и прицыкивал, что негоже с таким слабым здоровьем, да на прохладном ветру гулять с открытым горлом. Вообще, всего за три месяца, что Ирука приводит Наруто в академию, весь его класс каким-то невероятным образом сплотился. Если раньше дети делились на какие-то группы, лишь им одним известные касты, а некоторые и вовсе держались особняком, то сейчас все они довольно дружны. Началось все с того, что в первую неделю начала занятий, Харуно Сакура и Яманака Ино вызвались помощниками и попросились время от времени выкатывать Наруто из класса на переменах, тогда-то и появились первые смешки со стороны параллельных и старших классов. Некоторые откровенно смеялись над состоянием Узумаки, открыто выражая свою неприязнь и обзывая того инвалидом. Девочки не выдержали. Потом и мальчики начали заступаться. Как-то незаметно они все сгруппировались вокруг Наруто, защищая того от нападок и смешков окружающих, защищали друг друга. Уже через месяц стало очевидно – класс Ируки держался особняком от остальных, потому что другие не принимали их одноклассника. Наверное, это и послужило такой сплоченности. А ведь раньше, три с половиной года назад, когда Наруто только поступил в академию – никто с ним и не общался вовсе. Многие его избегали. Исключительно из-за предрассудков взрослых, дети, только начавшие формировать свою личность, перенимали и их взгляды, отношение касательно Наруто. Что греха таить, раньше и сам Ирука считал его не иначе как демоном. Но уже после первого месяца ухода за ним, мнение учителя начинало меняться: он то и дело только разрывал душу между тем, как же он ненавидит этого проклятого демона и тем, как же ему жаль это бедное дитя. Именно тогда и пришло осознание – Наруто ребенок. Просто ребенок. В какой-то момент лес превратился в непроходимое болото из громадных деревьев, удивительнейшим образом переплетенных между собой, точно кто-то специально толи насажал их совсем близко, толи еще что. Всюду прорастали толстые корни, покрывшие землю полностью. Ветер трепал листья, кружил вокруг и игрался. И дышалось здесь по-другому; влажный воздух будто бы обвисал на легких, отягощая их. - Что-то мы далеко забрели, - Ирука нахмурился, памятуя, что совсем недавно около восточной границы была битва; Наруто же снова показал рукой, словно бы требуя идти дальше. Учитель виновато улыбнулся: - Прости, но дальше мы не пойдем, уже скоро будет граница, патрульные отряды могут мне и по шее надавать, - со смешком заметил он, пытаясь пояснить Наруто, что он простой учитель и рядовой чуунин. Но не успел Умино и коляску развернуть, как нечто на невероятной скорости подлетело к его лицу и, кажется, взорвалось. Последнее, что он помнил, так это гнилой запах корней. Мрак.