Вопреки.

Он заехал в магазин за продуктами и отправился домой, в глубине души надеясь, что никого там не встретит. Но напротив, как заправская домохозяйка, Саша направилась к нему навстречу и стала принимать пакеты. — О, Мой господин! Хвала тебе и небесам! Вкусняяяшки, хоть пожру перед смертью. Он не смог сдержать улыбки. Вдруг она резко остановилась и опустила пакеты на пол. Её слегка качнуло. — Какое сегодня число? — её голос был севшим, а щеки резко побледнели. — Двадцать второе, а что? — Твою мать… Мне… Мне надо в магазин. — С ума не сходи, фантазерка. Я только что оттуда. — Мне. Надо. В магазин. — она почти шипела, но голос её был очень слаб. — Да объясни ты… — Я тебе сейчас паркеты тут залью… До него дошло. Он вспомнил, что Сабина, его нынешняя пассия, однажды привозила в его дом какие-то предметы женской гигиены. — Иди, там в туалете справа на полке есть… Она ушла полусогнувшись, опираясь руками о стены. Плохо дело… Она долго не выходила, и он стал уже волноваться, как вдруг услышал слабый стук. Он подошел к двери туалетной комнаты: — Эээ… Помочь? — Да, — еле слышно. Он осторожно открыл дверь и увидел её сидящей на полу. — Это у тебя всегда так? Она слабо улыбнулась: — Это я еще сознание не теряю… — Ну… Мне тебя наверх унести? — Если можно, — она умоляюще посмотрела на него. Он поднял её на руки. Лёгенькая… Она положила горячую голову к нему на грудь. Он всеми силами старался унять сердцебиение. Стараясь шагать очень аккуратно, как будто нес хрустальную вазу, он поднял её наверх и уложил на кровать. Саша свернулась калачиком, подогнув под себя ноги и тихонько постанывала. — У тебя есть грелка? Откуда у него грелка? — Нет. — Ну бутылка пластиковая, пакет без дырок? Что-то куда горячую воду можно налить? — её голос дрожал. — Сейчас я посмотрю… — он пулей спустился вниз. Чертова привычка всё выкидывать! Ни одной бутылки… А пакеты он и вовсе берет бумажные. — Послушай, Саш, нет ничего. — Плохо… Ей заметно было всё хуже, лицо стало совсем бледным, на лбу выступила испарина, промокшие волосы прилипли к лицу. Она явно сдерживалась от того, чтобы не застонать в голос. Он смотрел на неё, не в силах побороть невероятное желание пожалеть её, хоть как-то помочь. До ближайшей аптеки час езды быстрым ходом, при удачном раскладе. Это минимум два часа туда и обратно. Нельзя её оставлять так надолго в этом состоянии. — Я сейчас. Он спустился вниз, взял полотенце и намочил его в холодной воде. Поднявшись на верх, он сел на край кровати. Она слегка перекатилась, освобождая место для него. Он протер её лоб и лицо влажным полотенцем. Блестящие зеленые глаза смотрели с благодарностью. Он сглотнул… Это был какой-то неведомый ему ранее уровень близости. Она сейчас была абсолютно беспомощной и всецело ему доверяла. А он хотел хоть чем-то ей помочь, напрочь забыв, кто она и что она здесь делает. Вдруг она застонала, как от резкого удара, и схватилась за низ живота. — Больно? — почему-то шепотом спросил он. Она не ответила и лишь прикрыла глаза. Он, повинуясь каким-то неведомым инстинктам, приподнял на ней кофту и положил руку на её голый живот. — Грелка… — она слабо улыбнулась и посмотрела на него. — Грелка, — улыбнулся он в ответ. Где-то через полчаса её состояние потихоньку начало улучшаться. В лицо вернулся цвет, а пульсация внизу живота стала не такой сильной. Но как только он хотел убрать руку, она схватила её и прижала к себе, укоризненно на него посмотрев. Он снова улыбнулся — даже в таком состоянии она умудрялась диктовать свои условия. Она обернулась калачиком вокруг его руки и через какое-то время мирно засопела. А он так и остался сидеть возле неё, не сумев побороть себя и уйти к себе в комнату.