Вопреки.

Прошло два дня. Кристиан снова стал вести себя холодно и отчужденно, Саша пыталась общаться с ним на отвлеченные темы, но он односложно и неохотно отвечал, не давая ей развить беседу. Она видела, что он привычно для себя отгородился, не желая проявлять слабости. Саша не знала, как ей себя вести и что делать. Странно, но когда он был для неё просто киллером, палачом, ей было проще общаться. Она привычно для себя шутила и была остра на язык, но сейчас ей было неловко с ним находиться. Она чувствовала себя человеком, вломившимся в чужой храм во время исповеди, ненужным, непрошеным. Но, одновременно с этим, ей хотелось его разговорить, как-то растормошить. Она где-то на подкорке понимала, что он совсем не такой, каким представляется сейчас. Было совершенно очевидно, что всему виной годы, когда он пытался заставить себя быть черствым безэмоциональным убийцей, а на самом деле где-то в глубине до сих пор живет тот улыбчивый мальчишка, каким помнила его она. Но она не имела понятия, как выудить этого мальчишку, как заставить его скинуть маску безразличия. Ко всему прочему, она не знала, что ждет лично её. Он не рассказывал об их дальнейших планах насчёт неё, и ей оставалось просто ждать… Ждать неизвестно чего. Одним из молчаливых вечеров она решила заговорить с ним на неудобную тему: — Как там мой папуля поживает? Кристиан удивился, почему она спросила именно сегодня, ведь два часа назад он видел её отца в ресторане, чинно распивающего вино за тысячу евро в компании молодой дамочки. Они мило друг другу улыбались, и он абсолютно не был похож на убитого горем родителя. — Почему ты спрашиваешь? — он глянул на неё. — Да просто… Ты меня почему-то не торопишься убивать. Видать, папаня мой еще не сильно запуган, чтоб вы могли принимать такие кардинальные меры. А вообще… не совсем вы правильно поступили, похитив именно меня. — О да, тебя надо было в советники взять для начала, — он не смеялся, его интонации были холодны, словно лёд. — Ну или внимательно изучить его досье, — невозмутимо продолжала Саша, — лучше бы свистнули его мопса Славика. Или одну из бабенок его. А на меня ему всегда плевать было. Он как-то зло посмотрел на неё: — У тебя есть отец… — У меня есть человек, который всю жизнь пытался из меня вылепить то, чем я не являлась, потому что ужасно меня стыдился. Таким и должен быть отец? — Правду про тебя говорили… — он проговорил это негромко, но она услышала. — Позволь полюбопытствовать, что именно? — она скрестила руки на груди, явно готовясь отразить любую атаку в свою сторону. — То, что ты избалованная и неблагодарная, — он так же встал и скрестил руки на груди. Карие и зеленые молнии летали вокруг. Молодые парень и девушка стояли в метре друг от друга, но в данный момент это были два вражеских войска, готовящиеся в любую секунду нанести противнику сокрушительный удар. — Аргументы будут? — она смотрела на него с вызовом. Он с полминуты молчал, как будто собираясь с силами. Но всё же сказал: — Тебя воспитывали, не бросили… Ты не осталась одна! У тебя есть семья! — Это не семья! Это ад! — выкрикнула она, пытаясь перекричать распаляющегося Криса. Но он будто не слышал её: — Он выбирал для тебя самое лучшее… Путешествия, учеба в Лондоне, поездки заграницу на всё лето, занятия в лучших коллективах. А ты? Ты только выпендривалась и устраивала представления. Вдруг он замолчал. Поймав на себе её взгляд, он на секунду не узнал её глаз. Всегда смешливые и улыбающиеся, сейчас они смотрели с ненавистью и даже отвращением. — А ты хорошо изучил мое досье… — медленно проговорила она, — что ж… мне нечего больше сказать, ты и так достаточно осведомлён. Она развернулась и пошла наверх в комнату, выделенную для неё. Кристиан вдруг почувствовал себя ужасно глупо… Ведь он действительно знал о ней только из вводных Удавыча. Но в то же время, его злость не давала ему мыслить адекватно. Зачем она тогда всё вспомнила? Зачем она заставила его вернуться в прошлое?… Из-за тех её слов он не мог ни спать, ни есть, ни эффективно работать эти дни. Все воспоминания, которые он тщательно блокировал, вернулись к нему с утроенной силой. И сейчас ему хотелось отомстить ей. Хотелось, чтобы она почувствовала хотя бы часть его переживаний. Но вот её реакция… Она была совершенно неожиданной для него. Её глаза как-то мгновенно утратили блеск, а взгляд выражал такую холодную неприязнь, что он физически почувствовал холодок, пробежавшийся вдоль позвоночника. Он поднялся за ней по лестницу: — Объясни мне! — поймал он её уже на последней ступеньке. — Что тебе объяснить? — не сразу заговорила она. — Расскажи правду…