Жить, чтобы умереть

POV Хичиго. Давно, еще в детстве отец подарил нам с братом зажигалку с приколом. Когда зажигаешь её, она всегда бьет током. Но нажимать нужно не туда, куда обычно нажимают, чтобы зажечь подобную зажигалку. Нужно подставить палец к отверстию, откуда якобы появляется огонь и со всей силы нажать. Я всегда думал, что иду правильным путем. Я так думал, пока меня не ударило током потери прямо в сердце, и не показало, насколько мое решение было ошибочным. Я улыбнулся своему отражению в зеркале, неумело подражая его улыбке. Разумеется, у меня ничего не вышло и, быстро отвернувшись, я вышел из квартиры. *** Сигареты – невероятно легкий способ знакомства. Может, именно поэтому я начал курить, а не потому, что это казалось мне отличным способом самоутвердиться – нет, я не настолько глуп. Всегда было очень легко подойти к курящей девушке и попросить у неё лишнюю сигарету, издающую сладкий, до тошноты сладкий клубничный аромат, или же предложить огонек, заметив, как сосредоточенно девушка роется в своей сумочке, держа в руках пачку дорогих, тонких, изысканных сигарет. Я всегда так знакомился с девушками. Мне всегда нужен был повод. Я не мог ничего сделать просто так. Ему же повод был без надобности – он всегда умел подобрать нужные слова... Я сидел напротив очередной безмозглой куклы, подобранной на улице. Вместе с зажженной спичкой я предложил ей свою визитку психолога - она ответила кокетливой улыбкой. В последнее время я всегда знакомлюсь с такими тупыми дурами, которых волнует лишь объем груди или наманикюренность их длинных ногтей. Меня тошнило от них, но зарабатывать было нужно. А её подобное почему-то никогда не волновало... *** У горя должен быть срок годности У слез должны быть хоть какие-то ограничения. Я закрыл дверь кабинета и медленно направился к выходу. Мимо меня прошла Унохана. Она кивнула мне и неловко улыбнулась, ускоряя шаг. А я провожал её невидящим взглядом, все еще считая этого прекрасного доктора виновной в смерти двух дорогих мне людей. Сегодня Рождество. Светлый праздник. На улице нет и намека на снег, но взамен погода наградила всегда людные улицы Токио гуляющим леденящим ветром, проникающим даже под теплый вязаный шарф. Хотя какая теперь разница? Я ступил за порог больницы, крепче завязывая пояс своего пальто. Казалось, от порыва холодного ветра кончики моих волос покрываются тонкой коркой льда и на зимнем солнце отсвечивают теплым апельсиновым цветом. Я шумно выдохнул, и изо рта вырвались крупные клубы пара. Ближайший магазин спиртных напитков знал наизусть все мои предпочтения. Сколько уже лет я был их постоянным клиентом, приходя в один и тот же день? И люди на улице частенько узнавали меня – все эти репортеры, снующие повсюду, как крысы, едва узнавшие об истории моей жизни, напечатали все в газете. В Рождество я всегда покупаю абсент – отличное и быстрое средство, чтобы просто напиться и забыться. Под его воздействием я часто напивался именно с ними. 14 января – мартини. Женщины считают этот напиток изысканным. Она бы его полюбила. А вот 15 июля – коньяк. Неизменно холодит оголенную кожу руки, когда я иду с ним к кладбищу. Он всегда считал коньяк мужским напитком. *** Глядя на своего брата, я мог следить за своим взрослением. Вот, у него появились первые прыщи, и я знал, что мы уже достаточно взрослые, чтобы распоряжаться собственными карманными деньгами. Вот, его подбородок начал покрываться «юношеским пушком», и я знал, что вскоре буду густо смазывать щеки пеной для бритья, и резаться острым станком просто потому, что еще не умею правильно с ним обращаться. Глядя на своего брата, я всегда наблюдал, как взрослею сам. Жалостливый взгляд таксиста вот уже десять минут будто прожигал в моем лбу огромную дыру. Когда я смотрел на него, мужчина тут же переключался на дорогу, неловко ерзая на водительском кресле. Я знал, о чем он думал. Я знал, что ему хочется спросить, я ли тот человек, о котором писали в газетах – я ли тот человек, оставшийся ни с чем. И ни с кем. - Простите, - решившись, выпалил он и снова пронзительно взглянул на меня через зеркало заднего вида. – Вы Широсаки Хичиго? - Куросаки, - поправил я и провел рукой по запотевшему зеркалу, выводя незамысловатый рисунок. - А Куросаки Ичиго - ваш брат? – По телу пробежала крупная дрожь, когда он упомянул это имя. - Был, - автоматически ответил я и вздохнул. - Да, точно, – он неловко рассмеялся, и его глаза в страхе расширились от осознания своей ошибки. – Простите, пожалуйста. Смех, наверное, здесь неуместен. - Точно, – я горько вздохнул. – Остановитесь здесь. - Там лежит ваш брат? - Не лежит. - Я долго смотрел на него, перед тем как ответить: - Покоится. Я бросил водителю деньги, и вышел из машины, громко гремя несколькими бутылками, глубоко лежавшими в моей сумке. *** Умирает всё. Я давно понял это. Я разложил перед двумя могилами рюкзак и сел на него, предварительно вытащив из его недр бутылку абсента. Я даже не успел её открыть, а слезы снова потекли по моим щекам, тут же замерзая. Пусть текут, от кого мне теперь скрывать их? Да, я выглядел как девчонка, я выглядел как тряпка, но я не мог прекратить это. У меня же не было повода, помните? Открыв бутылку, я сделал глоток. И еще один. И еще. В прошлом году я пил этот напиток с Ичи и Рукией. Конечно, это невозможно, но галлюцинации от абсента подарили мне маленький кусочек оборвавшегося счастья. Подарили и тут же отняли у меня. Я наблюдал, как их счастливые лица растворяются в воздухе. Они так широко улыбались, что мне захотелось к ним. В тот мир, где они были счастливы. Мне так всегда хотелось быть рядом с ними. Я выпил полбутылки, стараясь игнорировать нарастающее жжение в горле. А воспоминания снова атаковали меня, заставляя в который раз окунуться в прошлое. Заставляя снова пережить ту боль. ... Операция не удалась. Рукия умерла прямо на хирургическом столе. Унохана ничего не смогла сделать. Так она сказала мне, Ичиго, Бьякуе и Ренджи. Ренджи выбежал из палаты, и больше я его никогда не видел... ... У моего брата остановилось сердце от инфаркта, атаковавшего его во сне, в постели. Самая лучшая смерть, о которой можно только мечтать. Я думаю, Ичиго смог бы сам остановить свое сердце, не выдержав смерти жены... Бывает ли такое? Я каждый день задаю себе вопрос. Каждый день спрашиваю себя, было ли это сном? Жизнь – игра, в которой я потерпел сокрушительное поражение. Но действительно ли смерть оказалась победителем? Ведь они погибли, оба, вроде бы проиграли, но... и выиграли. А жизнь? Что есть жизнь, если я проиграл, оставшись в живых? Что есть смерть, когда для кого-то она стала победой? Есть ли какое-то точное определение для этих двух великих неопределенностей Вселенной? Жизнь и смерть, смерть и жизнь – связанные так тесно и в то же время разделенные целой пропастью, огромной, бездонной, темной и мрачной. Именно эта грань, разделяющая два понятия, причиняет людям столько боли. Тонкая и бесконечно длинная грань, на которой балансирует все. Как всегда. Как сейчас. Как именно в это мгновение зимнего вечера. Уйдя на другой берег широкой реки огромной вселенной, они счастливо продолжают жить, не взирая ни на что, потому что у них есть они. А тут, где берег мрачнее, страшнее, я остался один. Кто стоит рядом со мной прямо сейчас? Никто. Ответ один. И он невероятно очевиден, очевиден до боли, потому что особенно сейчас мне хочется иллюзии, обычной иллюзии счастья, которую люди каждое мгновение представляют себе, уставая от всех своих тревог. У меня же их нет. Я ничего больше не чувствую. Почему? Ведь источники моих тревог вот уже годы погребены под толстым слоем земли. Я снова зарыдал. Мне было так больно и одновременно противно от своего бессилия. Мне было тошно от самого себя. Я так любил Ичи. Я любил Рукию. И получилось, что одновременно ненавидел. Может быть, мой брат был бы рядом со мной, не встреть он её. А может быть, умер и раньше, устав от всей этой бесконечной жизни в больнице. Я оступился там, где остерегал брата. Я полюбил. Я любил их двоих сразу, и за это сейчас расплачиваюсь. Поднявшись на ноги, я выкинул недопитую бутылку и, покачиваясь, направился домой, проклиная абсент за отсутствие мимолетного кусочка счастья. *** Я взглянул в зеркало и снова улыбнулся. Нет, этот оскал совершенно не походит на его светлую, добрую улыбку. Я снова рыжий. И снова Куросаки. И каждый день, глядя на свое отражение, я наблюдаю, как стареет мой брат.