Песнь Волхва

- Это что за зеленая мерзость?! - воскликнул Свят, отпрыгивая назад. - Я это есть не буду! - Мы съедим! - хором ответили домовые с печки. Но и это не переубедило городского врача, и тот все так же продолжал недоверчиво коситься на зеленую жижу в большой миске. - Это просто травяной торт, - пожал плечами Мил, продолжая что-то резать. - Но можно, я не буду говорить из чего он? - Глотик, ко мне! - отдал команду Свят, и для верности еще и пакетом вискаса пошелестел, а потом с усмешкой осведомился, - а из чего эта твоя травяная муть, не из конопли надеюсь? Вопрос был глупым и скорее детским, но Мил повернулся и с серьезным лицом спросил: - А как ты догадался? Примерно в таком духе проходили все последующие дни. И теперь уже Свят дивился ни сколько деревенскому подходу, сколько совершенно новой информации. Так конопля оказалась весьма важным элементом быта древних славян. Так из нее и одежду делали (домовая обещала такую рубашку Святу сшить, вот нарики бы в городе посмеялись), а конопляное масло несколько сотен лет для народов, живущих ранее в северной части Руси, было обычно, как для нас растительное или оливковое. Да Свят даже где-то в своих многотомных справочниках откопал следующее: "В семенах конопли содержится полиненасыщенная жирная кислота Омега-3, снижающая уровень холестерина в крови, риск атеросклероза, закупорки сосудов и заболеваний сердца. Также содержится клетчатка, необходимая для успешной работы желудочно-кишечного тракта и улучшения его моторики, выведения шлаков из организма". И вот с этим уже было не до юмора. Про обыкновенный лук Свят знал давно, да даже школьники и те знают о его полезных свойствах, но чтобы тот отгонял совершенно все: нечисть и микробов в первую очередь! Так теперь этот лук, связанный косичками, повесили на все стены. Удивительно, но даже пахло вполне себе терпимо. Первый день пребывания Мила в доме был настолько насыщенным, что врачу даже лекцию о пользе яблок в меде прочитали, стоило заикнуться о фруктовых деревьях в огороде. - Все запомнил? - поинтересовался знахарь, забравшись на уже облюбованную печь. Вообще, он редко с нее слезал, предпочитая командовать сверху. А командовал он по-солдатски. Свят с горечью вспомнил своего прапорщика в армии, поэтому даже спорить не стал. - Запомнил-запомнил! И пол помыл и в шкафах прибрался... - Порядок отпугивает многих! Но куда более сложная ситуация сложилась с травами, немного которых Милу таки удалось спасти. Спас он всего-лишь малую часть. Очень малую. "А знахарь - он потому и знахарь, что травками всякими балуется!" - сказала как-то бабка Матрена. - Так пошли соберем! - весьма воодушевленно произнес врач. Его за сегодняшний весьма непростой и полный работы день одолела головная боль, которая словно пожирала изнутри не только сам мозг, но и его, Свята, сознание. Он надеялся, что на открытом пространстве среди чистейшего воздуха, ему станет лучше. - Не выйдет! Не соберешь ты все это так просто! Так траву "адамова голова" можно собрать только в Иванов день, "прикрыш" - в великоденский мясоед, "сон-траву" - в мае, "кочерыжник" - под Иванов день, но с обрядами и заговорами, а за "тирличом" вообще в Киев придется ехать. Несколько лет насмарку! Кстати, а какое сегодня число?..

***

      Ребята вышли из дома ближе к обеду, так и не сказав больше друг другу ни слова. Милен демонстративно вышел первым, как бы говоря, что отстающих ждать не будет. И тут уж непонятно, на кого знахарь злился, то ли на себя за беспомощность, то ли на этого парня, что у того в голове пусто, но без него не обойтись. У Свята хотя тоже и было плохое настроение, но оно поднялось, когда врач схватил забытый посох и выбежал следом. На свежем воздухе тут же лучше стало. Тишина и ласковый шепот ветра погасили все плохое. Шли ребята около часа, хотелось отдохнуть. Усталость тяжестью навалилась на плечи и подкосила ноги, возвращая плохое расположение духа обоим путникам с такой скоростью, что даже дивно было. Очень кстати Свят заметил чуть поодаль красивую полянку да и бросился туда, обгоняя Милена. А место такое чудное! Обилие мягкой зеленой травы, приятный стрекот каких-то насекомых и легкий аромат немногих цветов на полянке так и манили к себе. Тут молодой метающийся взгляд упал на красивого белого лебедя, который бился в каких-то веревках чуть дальше. Свят побежал, хотел освободить прекрасную птицу. Но его схватил знахарь почти на границе полянки, крепко взял за шкирку и с силой дернул назад. - Как же ты мне надоел со своей глупостью. Я тебе завтра сказки русские народные принесу, читать будешь! Ты что, не видишь это Чаруса?! - с одышкой проговорил Мил. Ему, такому больному, составило не малых трудов быстро метнуться к парню. - Нет, не вижу, и отпусти меня! Быстро! - Свят хлопнул по чужой руке и скрестил руки на груди. - Надоело, что ты меня постоянно глупым обзываешь, сколько можно уже?!! И вообще я первый раз слово-то такое слышу! Милен смотрел на врача с недоумением и не мог понять, почему тот так себя ведет. Хотя, наверное неженка эта городская к такому резкому тону не привык. Уж простите, официально-деловой стиль с нейтральной интонацией в деревнях не в обиходе. Пока не прикрикнешь и слово резкое не вставишь, так никто и тела не поднимет. Или знахарь действительно переборщил. В конце концов оба были на взводе, сказывались усталость и пережитое. Знахарь, как старший, глубоко вздохнул и, чуть придя в себя, начал рассказ: - Чаруса – это место на болоте, где на поверхности трясины лежит ковер болотных трав. Она выглядит как чудесная полянка, сулящая путнику долгожданный отдых. Но безопасно передвигаться по ней могут только ку­лики и другие маленькие болотные птицы, а человек или зверь своей тяжестью прорвет тонкий травяной ковер, и болото мгновенно засосет его. Именно в таких местах живет болотница, которую ты как раз и хотел освободить. Вот тот подранок лебедь и есть болотница. И шагни ты на эту полянку провалился бы в трясину. - Хватит уже, тебе на каждом шагу опасность мерещится! Но не смотря на свои слова, врач стоял на границе, не двигался. Знахарь хоть и раздражал сегодня, но доверия к нему и к его словам от этого не поубавилось. А лебедь тем временем прекратил биться в путах, появилась дымка, и вот уже на коряге сидит девушка необыкновенной красоты, поджав под себя ноги. - И надо тебе было его остановить, вредный ты, Мил, может мне мальчик приглянулся. Девушка сидела нагая, с длинными красивыми волосами, ее кожа светилась нежным зеленоватым цветом. Глаза у болотницы были большие и голубые, и вообще девушка была необыкновенно хороша. Свят смотрел на нее и не мог оторвать взгляд. Так и тянуло к этой необыкновенной красавице. - Иди ко мне, красавчик! Я буду тебя баловать, мой хороший, а ну, сделай шаг ко мне. Свят уже занес ногу для шага, но знахарь опять дернул его на себя. - А ты, красотка, ножки-то покажи свои лягушачьи, чего прячешь-то? Пусть уж увидит весь комплект, так сказать! Девушка рассмеялась мелодичным смехом и опустила свои ножки, они, как и говорил, Милен были с перепонками. Врач посмотрел на ее ноги и попятился назад. Почувствовав спиной Милена, он прижался к нему сильнее. Знахарь обнял его одной рукой, а второй крепче схватился за посох. - Так, Фекла, хорош, он со мной, спрячь срам-то свой, а то смотреть противно! Мне кувшинок надо, надергай да поплюй на них, а то все запасы сгорели! - Ну, так не интересно, мало того, мальчишку не отдал, так еще и работать заставляешь... Вредный ты, Милен, совсем поиграть не даешь... Вот пошлю засуху будешь знать! - она смешно надула губы, как делала и пятилетняя Аленка. - Ну-ну, - с тоном барина на базаре произнес Мил, - давай, давно руки чешутся, болото твое осушить, дай только повод! - Все-все, поняла, перестала. Болотница скрылась из виду, а через минуту потянула знахарю котомку соломенную с кувшинками. - Вот спасибо! Всегда бы так просто. - У тебя надысь полыхало? Отседова видно было дым-то. - У меня, - с горечью произнес знахарь. - Тут мы закончили, - Милен взял парня за руку и потащил его за собой в чащу леса. Болотница исчезла и полянка вновь приобрела свой первоначальный манящий вид. Пройдя достаточное расстояние, знахарь повернулся к молодому и неопытному и пригрозил: - Еще раз забудешь мешочек с полынью, будешь гостем у нее, ясно?! - и, развернувшись, ушел по тропинке, что вела еще глубже в лес. Свят шел следом, пытаясь обдумать свои слова и чувства после увиденного, но мысли путались и словно просачивались сквозь, не оседая в четкие формулировки, слишком уж сильно голова болела. Спина Милена скрылась в зарослях, так что догонять этого слишком подвижного больного с его палкой не было смысла. Сам он потом из леса выберется. Тропинка тут одна. Врач увидев пень перед собой, сел на него и закрыл глаза, проваливаясь в темноту. В себя он пришел от пощечины, схватившись за горящую щеку, он открыл глаза. Милен сидел перед ним на корточках и всматривался в его глаза. Рядом стоял старичок с очень скорбным выражением лица и заламывал свои корявые пальцы, которые были похожи больше на веточки дерева. Одной рукой Милен держал незнакомца за воротник. - Твоя работа, Боли-Бошка?! - Шо ты, шо ты, Миленушка, я бы не посмел, виже, шо ты с ним! - старичок аж согнулся весь и еще сильнее начал заламывать пальцы. - Да и как же мне это сделать-то было, али чай сам не знаешь, что магия не даст сначала ритуал должен был быть. А потом головная боль. Не серчай, Миленшука, на меня не-е, энто не я. - Да знаю я, что сначала он должен был согласиться тебе помочь найти сумку твою, и тогда бы ты власть над ним имел. Он же, непутевый, мог и не знать, или я не увидел, как ты появился. - Нет, Миленушка, нет, - со страхом в глазах оправдывался старичок, - не я это, а вот голова-то у него болит на самом деле сильно, аль не видишь, что порча на нем. Да сильная, темная, не на него наведенная… Милен повернулся опять к Святу и внимательно на него посмотрел, достал свечу церковную из сумы и зажег. Долго он смотрел на врача через пламя. Да выругался…. - Вот скажи мне, Свят, что за вещь ты поднял, а, и где? Врачу было плохо, слова до него долетали словно сквозь вату, щека еще горела от пощечины, а мысли все никак не собирались в кучу. - Да, вроде, ничего не помню... - Вспоминай, давай, что поднимал с земли, да давно ли это было, слишком черна на тебе порча. - Не помню... Мил хотел выругаться и ударить парня, чтобы тот в себя пришел, но передумал. Не дело это. Не решить так проблему. - Святослав, - Мил взял его голову в руки и заставил смотреть на себя, - подними глаза! Сосредоточься! Ты должен вспомнить. Что и где, Святослав? Что и где?.. Еще с минуту парень думал. Мысли в голове стали выстраиваться в слова и картинки. Наконец Свят резко подскочил, усталость и боль как рукой сняло: - Цепочку! Точно говорю! Цепочку, когда вышел из автобуса сразу увидел, поднял, думал, кто из деревенских обронил, хотел отдать, дома в сумке лежит. - Где точно она лежала, вспоминай, это важно! - Да прям по среди дороги как вышел, а что? - А ничего, - схватился за голову Милен и сел рядом, - дурная твоя башка, мало того, ты поднял чужую вещь, так на перекрестке трех дорог. Этого делать категорически нельзя! Так снимаются болезни и очень тяжелые. Если бы это был не перекресток, я бы справился сам, а так придется еще и выяснять, что на тебе такое! Нельзя подбирать вещи, тем более украшения, с земли, так скидываются болезни и несчастья. А на перекрестках вообще трогать ничего нельзя, там даже камень может быть опасен!!! - Простите, - развел руками Свят, совершенно не чувствуя вины, - ваши языческие правила только избранным и известны. Вот треснуть бы ему, да не поможет. - Так, Боли-Бошка, сможешь ему боль снять пока, а дальше уж я сам. - Конечно, чего ужо-то не помочь. Достал старичок травку, бросил во флягу и дал врачу. Свят, посмотрел на Милена, и после уверенного кивка со стороны знахаря выпил воду. Голова сразу прошла и мысли прояснились. На сегодня с поиском трав было решено покончить. Первостепенную важность сейчас составляло избавление порчи. Так сельский доктор и знахарь благополучно вернулись домой, где их с сытным столом встретили домовые. На вопрос, где эта парочка столько продуктов нашла, был уже привычный ответ "местные принесли". Все-таки полюбили здесь Свята местные.