Песнь Волхва

      Ой, да как любить-то? Добрый, милый, красивый да еще и такой наивный, что грех с собой не утащить! - А как разговаривает высокопарно! - А как смешно хмурит носик, когда чему-то удивляется! - Избавить бы его от опеки Милена. Вот вечно он все портит только. В доме у Вари, попивая кто квас, кто речную воду, кто свежую кровь недавно убиенного, собралась удивительная компания: болотница Фекла; Анька, что родила дьяволенка, утопилась да теперь сестрой русалкам стала; Лихо одноглазое; а во главе сего собрания восседала непосредственно ведунья Варвара. Щебетали так подруги каждое полнолуние, когда силы ведьмины были в пике, и та могла превратить свое жилище в обитель нечисти. Но если бабка ее всех в округе собирала, то Варя так откровенно под носом у знахаря себя не показывала и ограничивалась лишь несколькими знакомыми. А собирались они не для жертвоприношения, как утверждает Википедия, а чтобы просто по-женски поболтать. Поэтому неудивительно, что сегодняшняя тема все никак не уходила от новенького врача. Уж очень люб был всем этот городской в равной степени, как был не мил Милен. - Варь, ну страви ты Милена! – умоляла Фекла. - Да пыталась я! Если домовая та от прошлого знахаря осталась, то с ядами она теперь аккуратна стала. - Видать не так сильна, как пела! – громко заявила болотница. Лихо и Анька притихли. Ох, как Варя не любила, когда кто-то в ее силе и превосходстве сомневался. - Ах, ты, коряга! Да на кой черт ты сама ему травы отдала? Он же теперь защиту строить будет! - Так он осушить грозил! - Ну и дура! – громко прикрикнула Варя. Анька-русалка рассмеялась, да так, что рукой случайно стакан со стола смахнула. - Телепаха ты этакая! – тут же обратила на нее свой гневный взор Варя. - Девоньки! – медленно встала Лихо, нагибаясь под потолком. – Давайте-ка по домам, девоньки, не иначе как петухов я ранних слышу. Завтри покалякаем. И, действительно, соседский петух тут же закукарекал. В панике Анька и Фекла выпрыгнули вон и были таковы. Лихо же не торопилась. - Давече слышала я, что приютил тот миленький знахаря проклятого. - Так-то оно так, - подтвердила Варя, убирая со стола все признаки недавних посиделок. - Ты же умна, Варя, придумай что-нибудь. Я же пока отвлеку их. Давне я не игралась. Варя улыбнулась: - Вот хороша же ты подруга! Ты главно не попадися. Если что, то лучше эту Аньку изведем. - А Фекла? - И она мне подруга верная, хоть мы лаемся часто. Ссора ссорой, а дружба дружбой. И Лихо вышла за дверь и растворилась в лучах утреннего солнца. Немного погодя Варя и сама выскочила наружу. Нужно было что-то придумать. Она медленно прохаживалась вдоль дороги, стараясь не заглядывать в окна и выглядеть непринужденной. Каждый день ее был практически идентичен предыдущему. Собственно, заключалось все в наказании обидчиков и прочем. Но порой их было так много, что Милену доставалась лишь малая часть или вообще ничего. Как именно это проходило? Да примерно как сейчас. Варя шла размеренно, внимательно взвешивая каждый шаг, отсутствие асфальта брало свое. Мысли с ритуалом не давали ей покоя. В итоге она прошептала что-то на нерусском, а ветер отнес ее слова вглубь леса. Этим незамысловатым действием она отдала приказ тем немногим обитателям леса, что были ей покорны. Но для каждого ритуала нужны были определенные условия. Так что же ей выбрать? Какой ритуал сработает лучше? Ее размышления прервал раздражающий уши крик. Откуда-то сзади. - Ой, Варьк, ты че эт? – Анькина мать гнала коров в поле. - А что? - Да ты ж раньше обеда ни в жизнь не вставала! – с улыбкой прокричала она. - Вот и неправда. Всегда раньше Аньки вашей! Женщина тут же погрустнела от воспоминаний о недавно сгинувшей Аньки (знала бы она, что это Варя ее надоумила сперва с Драгомиром тот приворот провернуть, а потом топиться бежать), но быстро взяла себя в руки и, вновь улыбнувшись, перевела тему. - А у меня наконец коров перестала нечисть всякая портить. А то как ни начинаю доить, так и все – нет молока! «Так вы дрянью их какой-то кормить начали, естественно теперь у вас их никто тайком не доит. Потому и я уже их не трогаю. Вот раньше молоко гораздо вкуснее было!» - подумала Варя, но вслух произнесла иное. - Хороша новость! На том и разошлись. Из дому перед уходом Варька успела захватить горстку зерна и яйцо. Это было приготовлено для мелких пакостей. Зерно она перед порогом чужого дома бросит, да в тот дом беда придет. Ну, в данном случае Лихо быстрее дорогу найдет. А вот насчет яйца она не уверена. Тоже его подбросить можно, на чердак например, и тот после пары слов еще больше проблем и головных болей притащит. А если и не притащит, то просто будет плохо пахнуть – тоже пакость как-никак. Тут же она заметила как куда-то собираются Драгомир и Люда. Копошатся вокруг дома, кричат, сумки складывают. - Покидаете нас? Радостная Людка бросилась на шею Варе: - Да! Вот в город едем обустраиваться. Мы свадьбу позже сыграем… - радость на лице девочки пропала. – Ты же слышала, что с Аней произошло. Девушки помолчали. Варя первая разрушила тишину. - Помочь? - Нет, мы собрались уже! - А гусей ты своих опять покормить забыла? - Ой, - почти в панике вскрикнула Люда. - Дай ключи, все сделаю. И радостная Людка рассыпалась в словах благодарности, отдавая ключ. Тем временем суженый ее выкатил Ладу и громко просигналил. Девушки попрощались. Вслед отъезжающей машине Варя едва слышно проговорила быстрым темпом: «Защитник рукой своею все горести в пути от них отведет, от всех страстей убережет, от обманов и напастей, от воров всяких, от дельцов, от душегубов и подлецов, от алчущих и заразных ризою своею святою их укроет и оградит». А что? Ведьма ведьмой, но от чего же хорошим людям не помочь? После Варя быстрым темпом двинулась к дому Люды. Люда с братом жила, родителей не было уже давно, а других родственников не наблюдалось. Теперь получается этот оболтус вообще один тут остался. Ох, угробит он Людкин дом. Или сведет с ума Варю. Всем в деревне известно было, как Людкин брат по Варе с ума сходит. И с ума Варю сводит. Вот как сейчас, стоило Варе на задний двор чужого дома пройти к гусям, так этот «красавéц» нарисовался. - Варька, - он ухватил ее за край юбки, - что ты юбки такие носишь, по колено как баба старая. Я вот слышал в городе мода нынче. - Ох, отстань! Людкин брат был известен тем, что лапает все, что ни попадя. Вот и сейчас своими грязными руками он потянулся к Варваре. На это ведьма, быстро развернувшись, ладонь у него перед лицом поставит и как заговорит замогильным голосом: - Остановись, потеряй мысль, усни, - эти легкие слова быстро погрузили этого слабовольного паренька в некое подобие транса. Тот замер, глаза остекленели, но сам он не падает. Варя быстро гусям корм сыпанула, да ободрала птице перья. Необходимо это было для проклятия Милена, но стоило только взглянуть на противного одеревеневшего людкиного брата, у которого слюна уже по подбородку капала, так решила Варя, что вот этот вот куда хуже знахаря. Она быстро скатала из гусиных перьев веревку, не забывая проговаривать проклятия в сторону стоящего перед ней паренька. Когда все было готово, то веревку эту она парню в кровать под матрас засунула. И убежала далее. В себя парень пришел только вечером. Почти бегом Варя выскользнула из чужого дома и двинулась в сторону к врачу и знахарю. А в голове метались мысли о ритуале. Для избавления от знахаря тут совершенно точно ритуал нужен. Сильный и желательно смертельный, чтобы всем тут нервы потрепать. Буквально на следующем повороте деревенская малышня стащила у нее со спины ее любимый платок, в который девушка так любила кутаться. - Верни, - прикрикнула на них Варя. Дети только рассмеялись. - Порасторопнее быть надо, Варвара! – на лавочке сидела чета Шуванько в обнимку с цветком подсолнуха, и это их сын, между прочим, сейчас крепко сжимает ведьмин платок. - Пускай вернет! – обратилась Варя к родителям. - Сама попроси, - расхохотались эти тучные уничтожители семечек. На этих словах их мальчуган со злорадством на лице кинул платок в грязь. Это только раззадорило семью Шуванько, они стали смеяться еще громче. Варя скрипнула зубами, прищурила глаза и слегка наклонила голову вбок. Быстро пройдя мимо, она подняла платок. Свернув за угол Варя остановилась и едва не расплакалась. - Ой, Варенька, - за спиной неожиданно появились баба Нюра с Аленкой. – Это тот Васька дурной? Каковы родители, таков и дитя. Ничего хорошего не жди! Варя только покивала. - Какой грязный платочек, - с грустью проговорила Аленка, вставая на цыпочки, стараясь разглядеть, что там Варя за спиной прячет. - Ты, внучка, дай мне. Я-то его тебе почищу. - Да ладно, баб Нюр, - шмыгая носом отмахнулась Варя. - Что «ладно»? – вскинула руки бабушка. – Платок-то хороший, ручной работы. Бабкой твоей подаренный. Ты не в свою ли машинку его кинуть собралася? А я ручками все без порошка почищу. Завтра заберешь! «Все-таки замечательная она женщина!» - подумала Варя, протягивая платок. И тут Варя видит уже знакомую банницу, что на голове у Аленки год просидела, заткнув девочке уши. На заборе эта нечисть примостилась и давай готовиться к прыжку. Но Аленка и бабушка быстро двинулись в своем направлении, так что приземление для банницы было не на голову Аленки, а в грязь местных улиц. - Ох, шла бы ты отсюда! – Варя пнула банницу. Та отлетела, вскочила и убежала. - Проти-и-ивные вы все-е ка-акие! – прошипела банница, добавляя что-то про проклятого доктора и не в меру вредную ведьму. Варя только пожала плечами и, соответствуя своему образу, обратилась в кошку и пошла мстить семье Шуванько за платок. Из ее арсенала гадостей им досталось яйцо, да не одно, а целых три. Еще два яйца Варя у соседей взяла. Раскидав яйца по тайникам в разных комнатах дома ее обидчиков, она вновь обратилась собой и произнесла: - Именем Духа Смерти, прерви жизнь имярек, призови его к себе. Именем Аззель-Нииштра, погрузи во мрак ночи того, чей род должен прерваться сегодня. И вновь обратившись кошкой, незаметно выскользнула из чужого дома. Собой она стала уже возле дома Свята. Метнула около порога зерно и только собиралась уходить, как резкая боль пронзила шею. Делать нечего, пришлось обращаться за срочной врачебной помощью.