Песнь Волхва

      Врач проснулся от грома, что доносился из гостевой. Наспех замотался в простыню, одеваться было лень, он все еще надеялся лечь дальше спать. Милен бегал по комнате, собирая что-то в корзинку, и ругался. Увидев Свята на очередном витке пробега, он остановился. - Ты куришь? - Нет, бросил, а что? - Да что ж это такое, ничего найти не могу, сигареты мне нужны, ясно…?       Врач смотрел на злого знахаря и медленно соображал, куда он спрятал заначку из сигарет, что привез с собой. Поскольку была глубокая ночь, думалось плохо и медленно. А знахарь опять начал носиться по дому ругаясь. В углу Свят заметил домового и спросил жестом - чего случилось-то? Но тот только покачал головой. Вспомнив наконец, где пачка, парень пошел ее доставать. Путь его был мимо курсирования знахаря, но другого пути не было. Когда уже он думал, что пронесло и его не заметили, знахарь схватил его за рукав и притянул, крепко прижав к себе. Ощущение было странное, от знахаря шло такое тепло, что казалось оно расходится по всему телу. Свят тоже обнял знахаря и положил голову на плечо. Так они и стояли минут десять. Никому из них не хотелось отстранятся, терять появившиеся вдруг чувство единения, на душе было тепло и спокойно. Потом вдруг Милен его отпустил и посмотрел в глаза так, что врачу стало не по себе. Он раньше не понимал, как можно что-то прочитать по глазам, но сейчас, глядя на знахаря, он видел там тревогу, заботу и еще что-то, чего он не понял. Милен шагнул от него и опять полез куда-то в ящики искать одному ему ведомое. А Свят так и стоял ничего не понимая, что сейчас произошло, но ощущение было какое-то тревожное. Вспомнив про сигареты, он пошел их доставать. Остановив знахаря, он отдал ему пачку и сел за стол. Милен просиял как ребенок и тоже уселся за стол, достал платок и начал туда крошить сигареты. Святу хотелось спросить зачем, но не стал, слишком был напряжен знахарь. Закончив со своим занятием он высыпал весь табак в мешочек и положил его в корзину. - Ну все, теперь можно и спать лечь, - сказал знахарь и направился в комнату к Святу, а не на свою печь. Врач ругнулся про себя, но пошел за ним. Ходить в простыне не очень удобно, и он все-таки навернулся около порога. Грохот стоял по дому шикарный. Милен выскочил с ошалелыми глазами из комнаты, но увидев, что с парнем все в порядке, улыбнулся и ушел в комнату. Врачу деваться было некуда, на печи он спать не любил, поэтому растолкав мужчину и заставив того подвинуться, лег рядом, надеясь наконец выспаться.       Но мечтам врача не было суждено сбыться, чуть начало светать, его стали расталкивать, вставать не хотелось совсем, поэтому он наугад ударил. Послышался мат очень забористый и врача одним движением скинули с кровати. Сидя на полу и не совсем врубаясь в ситуацию что случилось, он заметил, Милен согнувшись стоит около кровати и смотрит на него, обещая веселую жизнь.. До врача дошло по чему он попал, и последствия этого подсказал богатый на фантазию мозг. Ему захотелось спрятаться под кровать как в детстве, но, к сожалению, тут его это не спасет. - Одевайся давай, в лес пойдем… - сказал Милен и вышел из комнаты, чуть согнувшись. "Ну все", - подумал врач, там его и закопают. Делать было нечего, он стал одеваться. На столе, как всегда, стоял завтрак - домовые исправно исполняли свои обязанности. Милен подошел к нему и снял с его шеи крест, повесив вместо него медальон из дерева. - Что это ? - Лешие не любят крестов, а это талисман с защитными знаками, - ответил знахарь и вышел на улицу.       Вышли они с рассветом, Святу было не очень приятно идти молча, знахарь так и не сказал ни слова с самого выхода и это было не комфортно. Лес только просыпался, роса блестела в траве, переливаясь словно бриллианты. Кузнечики тихо стрекотали, где-то далеко в лесу пели птицы. Было так хорошо, на душе становилось тепло и спокойно, все тревоги уходили в сторону. Ребята шли и каждый думал о своем, утренний лес сделал свое и настроил их мысли на хороший лад. Они всё шли в глубь леса, он становился все более густым и непроходимым. Сначала лес был светлый и приветливый, в нем чувствовалась жизнь, сейчас же, по мере углубления, он становился все более темным и тревожным. Звуки, что раньше слышались кругом и радовали, сейчас стали почти не слышны, лес как будто замер в предчувствии. Вдруг Милен остановился, плюнул через плечо и выругался. - Вот, все из-за тебя, мало того, что забыл поздороваться с лешим, так и разозлил его теперь!!! Один вред вечно от тебя…! Святу было очень обидно это слышать, слова сильно задели за живое, но он решил промолчать, не раздувать скандал в лесу, хотя очень хотелось. Знахарь начал раздеваться, а врач смотрел на него во все глаза, не понимая, что происходит. - Ну че встал как вкопанный, раздевайся, давай тоже, а потом выверни все на изнанку и одевай в обратном порядке. Ну же, пошевеливайся, давай… Врач нехотя начал снимать одежду и выворачивать ее на изнанку. Но одним глазом смотрел на Милена, не мог не делать этого. Глаза так и останавливались на нем, хоть и была обида за злые слова, но все же…. Тот был хорошо сложен, мышцы так и перекатывались по спине. Свят не раз видел его раздетым, но тогда как-то не смотрел на него так, как сейчас. Из-за мешковатых одежд, он не казался таким накачанным. А сейчас смотря на него, как он одевается, врач не мог отвести глаз. Закончив с переодеваниями Милен начал осматриваться, будто что-то ища. Подойдя к пню, что был неподалеку, он начал выкладывать на него все, что было в корзинке. Врач подошел, внимательно наблюдая за знахарем. На пенек были выложены: яйца, крынка с молоком, мешочек с табаком и сало, обмотанное красной нитью. Милен встал на одно колено и начал говорить: "Хозяин лесной, не играй со мной, не путай дороги, не емки узлами тропки. С добром иду в твой лес, не обижу птицу, зверя дикою, не сотворю зла ни малом, ни великого. Смилуйся!" С пенька все исчезло, а на нем появился небольшой старичок. Он был одет в какой-то зеленый кафтан с мехом и перьями. На ногах у него были лапти, обутые неправильно. Густая борода вся была в веточках и цветочках. Смотрелся старичок очень мило, если бы не глаза, что пронизывали насквозь. - Ну шо, явился наконец… совсем старика забыл, да правила еще нарушаешь… нехорошо. Ты, тупая твоя бошка, кого мне в лес привел, аль не знаешь, что нельзя, все мозги шоли отшиб…?! - Все-все не ворчи, дел полно было… А на парня сам посмотри внимательно. Привел его, чтобы договор заключить, чтобы помогал ты ему… - Вот еще, мне тебя-то выдюжить тяжко, а ты еще одного мне на закорки посадить хочешь. - Батюшка лесовик, надобно мне, чтобы ты договор заключил… - Так, а меня никто не хочет спросить, я хочу вашего договора или нет? - Ты вообще помалкивай, давай… - выругался знахарь. - Что скажу, то и будешь делать, ясно?! - Так вы уж определитесь ужо, шо вам надобно, а я пока полакомлюсь гостинцами, - и пропал. Милен был зол, все могло быть очень плохо, а тут этот еще. Он сам не понимал, почему такой злой, но сон все не выходил у него из головы. Лицо врача так и стояло перед глазами, застывшее с остекленевшими глазами, но самое страшное было то, что руки знахаря были в крови, и нож, которым он убивал своего друга, и не мог себя остановить. И сейчас вся боль превратилась в злобу на себя, на врача, на весь мир, поскольку Милен понимал, что это не просто сон, а будущее. И сейчас, смотря на парня, которого ему суждено убить собственными руками, он злился, скрывая свою боль. - Так, ты будешь делать, что я тебе говорю, ясно?! Нам нужен этот договор, цена, как правило, небольшая за помощь лешего. А помощь ощутима. Мой зарок был приносить сало и не стричься короче поясницы. Но зато всегда могу набрать травы в заповедных полянках. Да другой помощи много. Не упрямься, заключай договор. Свят удивленно смотрел на знахаря, сначала хотелось послать его ко всем чертям, но в последних словах и в интонации было что-то отчаянное, и глаза смотрели как-то странно. И тогда он только молча кивнул. Милен опять встал на колено и произнес: "Дядя леший, покажись не серым волком, не чёрным вороном, не елью жаровою, покажись таким, каков я." Леший опять появился на пеньке в этот раз с трубкой, из которой шел такой знакомый запах сигарет. - Ну шо, сынки, определились ужо аль нет? - Определились, батюшко, определились…. Леший начал меняться на глазах, теперь это был довольно высокий, коренастый мужчина, в котором уже стало невозможно узнать лесного хозяина. Совершенно обычный на вид, только обувь все также была на не правильных ногах. Подошел к Святу и протянул руку для пожатия, но в этот момент по лесу пронеслась необыкновенная по своей красоте песня. Все трое обернулись на звук и увидели красивейшее создание из сказок. На большой ветке дуба сидела птица с головой девушки. Ее перья переливались серебром, она словно вся сверкала. Так красива была птица и ее песнь, что все были зачарованы ею. Даже хозяин леса тихо стоял и слушал мелодичные трели, что издавала прекрасная птица. - Ну что ж, - сказал лесовик, когда птица, закончив свою песню, исчезла прямо на глазах. - Вот тебе мой зарок, - схватил Свята за руку и крепко сжал ее. По рукам поползи лианы, оплетая их руки. - Раз в месяц приносишь мне табак и не спишь ни с кем пока не найдешь свою истинную любовь. С последними словами лианы словно впитались в руку врача и образовали узор браслета на запястье. Оба парня смотрели на лешего ошарашенными глазами. - И как я должен понять, что нашел истинную любовь? - спросил Свят, он был еще в шоке от того, что сейчас произошло. - А не переживай, сынок, поймешь, браслет поможет понять. Как только полюбишь всем сердцем, распустятся цветы на нем, - сказав это, лесовик исчез. А парни стояли и молчали. Словно очнувшись, знахарь развернулся и пошел из леса, Свят побрел следом. Вышли из леса они быстро - леший открыл свои тропы. Молчание затягивалось, но оба понимали, что дома будет разбор.